За твоей спиной

Южный Штаб АСАНА, Южный Округ
раннее утро
237 дней после Хлопка

 -- Лукерия Ульянова, возраст — двадцать лет. Выросла в Восточном Округе, страдает наследственным психическим заболеванием, стоит на учёте в Медицинском Департаменте. Когда-то её мать в приступе психоза убила своего мужа — отца Лукерии, а некоторое время назад сама Лукерия, видимо, в похожем состоянии, убила свою мать. Такая вот замечательная семейка.

-- Потрясающе.

-- После убийства умудрилась удрать от патруля, но позже мы отследили её. На камерах она появлялась дважды. Первый раз — в заброшках на Улице Победы, оттуда она шла в сопровождении какого-то мигранта в район Кобольдского Лесопарка. В самом Лесопарке камер, как вы знаете, нет — но мы нашли место, куда её отвел мигрант, при помощи «Локи». Результат вас непременно впечатлит!

Корнет Минаев переключил изображение на экране.

Пожарский повёл бровью.

-- Бункер?

-- Так точно. Полноценный бункер, сеть сообщающихся помещений с несколькими выходами.

-- Интересно, кто в домике живёт. Мятежники?

-- Никак нет, «Локи» не выявил концентрации отрядов Лакоста возле бункера. Несколько раз они появлялись рядом, но проходили мимо — кажется, они даже о нём не знают.

-- Мне больше интересно, почему мы о нём не знаем. Впрочем, это поправимо. А второй раз?

-- Второй раз Лукерию видели на крыше «Прогресса-21». Она была одна. Долго сидела там, а потом… -- Минаев вдруг осёкся.

-- А потом? -- переспросил Пожарский.

Минаев помедлил ещё секунду.

-- Виноват, господин полковник. Что-то в голове сегодня шумит. Виноват. А потом она — исчезла.

-- То есть как это — исчезла?

-- Буквально. -- он снова переключил изображение и указал на экран — Вот она есть, а вот её уже нет.

-- Неполадки с камерами?

-- Не могу знать, господин полковник.

-- Всё ясно, корнет. Вы свободны.

-- Есть, господин полковник.

Корнет развернулся, как положено по форме, и направился к выходу. Голос Пожарского остановил его почти на пороге.

-- Алексей.

Минаев замер. Пожарский произнёс вкрадчиво:

-- Мы офицеры. Мы делаем не то, что велит нам шум в голове, а то, что велит нам долг. Помните об этом — и держитесь меня. Это единственно правильный путь для вас. Вы меня поняли?

-- … Так точно… господин полковник.

Восточный Округ
поздний вечер
238 дней после Хлопка

 Тут и там гремело. Ночной лесной массив освещался разноцветными вспышками огня импульсных пушек. На опушке перед входом в Лесопарк стояли заграждения и бронезаки, саму поляну пересекал длинный широкий окоп. Сзади виднелись серые панельные многоэтажки Восточного Округа. В них почти нигде не горел свет, но Пожарский чувствовал, что люди не спят. Они, прильнув к окнам с выключенным светом, затаив дыхание, наблюдают за ходом битвы — за тем, как он — Павел Пожарский, новый хозяин города, освобождает его от гнёта бандитов. Он чувствовал их взгляды спиной — и держал спину прямо, даже находясь в окопе.

-- Отходят, товарищ полковник! Тремя колоннами! Идут через Лесопарк в сторону Северного Округа. По всей видимости, будут уходить назад в Промзону. Сопротивляться оставили небольшой отряд. Можем предложить сдачу.

Пожарский покачал головой.

-- Всех уничтожить. По колоннам — огонь из длинных стволов. Снесите кого сможете.

-- Так точно. -- солдат, пригнувшись, побежал к рации.

Пожарский ухмыльнулся.

-- Господин полковник, там журналисты подъехали. -- крикнул кто-то из окопа.

-- Пусть ждут, не до них сейчас.

-- С ними госпожа Конькова, требует дать комментарии.

-- Я же сказал, не до них сейчас! У нас тут война идёт, если вы не заметили! Посадите всех в бронезак, увезите в штаб, закройте там, накормите и напоите. Когда придёт время — будет пресс-конференция. Ясно?

-- Так точно.

Он вдруг понял, что не обязан больше объяснять каждое своё действие надоедливой прессе идти на поводу у общественного мнения. Теперь даже самая скандальная и харизматичная журналистка Города не могла ничего сделать его репутации. Теперь общественное мнение — это то, что сказал Павел Пожарский. В тяжёлые времена настоящее доверие вызывает только сила.

Совсем неподалёку бахнуло, он засмеялся, схватил пушку и закрыл забрало экзоскелета.

Восточный Округ
позже

 Два бронезака с выключенными осветителями тихо подъехали к жилому комплексу. Пожарский и Минаев в сопровождении полутора десятков солдат выгрузились возле ободранного и выцветшего рекламного билборда с надписью «Прогресс-21 — лучшее место для молодой семьи!». Поверх рекламы чёрной краской и ужасным почерком было выведено: «Здесь живу только я».

Минаев покачал головой.

-- Самое высокое здание в Городе. Должно было стать образцовым местом. А в итоге что… А в итоге вот это — пустырь и вандалы.

-- Вы уже бывали здесь, корнет? -- спросил один из солдат, чей голос был искажён войсморфером экзоскелета.

Минаев не ответил.

-- Не время ностальгировать, корнет. -- Пожарский перезарядил пушку. -- Ваша группа идёт с чёрного входа, моя — с парадного.

-- Так точно, господин полковник. -- кивнул корнет и дал сигнал солдатам обходить дом.

-- Надо было взять побольше людей… -- буркнул один из солдат из-под экзоскелета.

Пожарский в сопровождении двух бойцов поднимался по лестнице. Подъезд изнутри выглядел довольно жутко. Недавно покрашенные бледно-жёлтым стены, свежая побелка на потолке, чистый — всё выглядело буквально новым, но внутри царила недобрая атмосфера одиночества и заброшенности. На стенах чёрным баллоном раз за разом повторялась надпись: «Здесь живу только я».

-- Ходят легенды, что здесь обитает какой-то призрак. Вроде как незадолго до Хлопка тут произошло…

-- Молчать. -- Пожарский прервал речь солдата.

-- Виноват, господин полковник.

Они поднимались всё выше и выше. На последнем этаже они услышали птиц. Судя по звукам, их было много и они были разные — не было никакого сомнения, что на крыше сидит огромная стая.

Заработала рация.

-- Полковник, штерн-птицы повсюду. Вокруг здания и на крыше. Их очень много, сотни. Прикажете открыть огонь?

-- Отставить. -- сказал Пожарский. -- Я пойду на крышу.

-- Вы уверены?

Пожарский помолчал секунду и добавил:

-- Если я не вернусь, поднимайте «Фенриры».

Он вышел на крышу один. Птицы были повсюду — кружили огромной чёрной тучей над зданием, сидели на каждой антенне, каждом выступе. Пожарский прошёл дальше — и от птиц стало негде ступить, он буквально шёл по ним, чувствуя под ногами хруст маленьких косточек. На самом краю крыши спиной к нему, свесив ноги, сидела девушка.

-- Ты искал меня?

Её голос звучал необычно: будто множество голосов говорили из одного тела. Пожарский не испугался: он уже давно понял, что имеет дело не с простым человеком.

-- Кажется, ты сама привела меня сюда.

-- Тебя вели сюда за руку, как ребёнка — всю твою жизнь. Но это был не я.

-- Ты говоришь о себе в мужском лице? Кто… что ты такое?

-- Важно, не то, кто мы — важно то, что мы делаем. Я — наблюдаю. А что делаешь ты?

Пожарский остановился в шаге от девушки, опустил пушку и поднял забрало экзоскелета. Под его ногами шевелились умирающие птицы.

-- Я управляю силой. Со мной сила.

-- Сила давить беззащитных перед тобой существ?

Пожарский покачал головой.

-- Мятежники не беззащитны. Они разрушают Город, сеют хаос.

-- А ты?

-- А я защищаю порядок.

-- Порядок… -- девушка вздохнула.

Птицы над ними перестали кружиться в воздухе и сели на крышу — прямо на спины других.

-- Видишь ли, сейчас вы оба разрушаете мой Город. Я говорил с Лакостом, но он меня не послушал. Теперь я говорю с тобой.

-- Почему ты просто не убил его?

-- По той же самой причине, по которой не убью тебя.

-- Я не понимаю.

Девушка будто бы усмехнулась.

-- Вы оба думаете, что пишете свои истории сами. Но это не так. Вам помогает нечто, стоящее за вашей спиной. Нечто, чего вы не видите — и не можете видеть.

-- Что... что это за нечто?

Девушка сделала паузу и повторила:

-- Не важно, кто мы. Важно то, что мы делаем. Это существо, схожее со мной, но оно видит мир иначе. То, что я воспринимаю одним образом, оно воспринимает по-другому. С недавнего времени это доставляет мне неудобства.

-- В таком случае, почему бы тебе не встретиться с ним?

-- Это невозможно.

-- Невозможно для тебя?

-- Невозможно буквально. Думаю, тебе не стоит даже пытаться это понять. Тебе лучше позаботиться о другом. Ситуация, в которой оказался Город, опасна. Именно поэтому мы беседуем.

Пожарский задумался. Он чувствовал себя как во сне. Вся его жизнь вдруг подверглась сомнению, вся его судьба стала чем-то иным, не таким очевидным как ранее. То, что он ясно видел и слышал сейчас, не поддавалось никакому разумному объяснению, и в то же самое время, казалось, что нет на свете вообще ничего более очевидного и естественного, чем этот разговор, чем это существо перед ним, чем это Чёрное Солнце в ночном небе над ними.

-- Что мне делать? -- спросил Пожарский сдавленным голосом.

Девушка улыбнулась.

-- Я не принимаю решений за вас. Я лишь хочу уравновесить шансы, и поэтому — буду стоять за твоей спиной.  

голосовать за варианты продолжения -- ЗДЕСЬ
обсуждать и влиять на мир -- ЗДЕСЬ

• к предыдущей новелл
• к следующей новелле
• к окну персонажа
• к навигатору