За "северным" рублем

В последние несколько лет в ДНР произошел существенный отток кадров в горнодобывающей сфере. Основными причинами этого были задержка заработной платы и низкий уровень оплаты труда. «Донецк вечерний» ранее писал, что многие шахтеры уехали на шахты в Воркуту, Якутию, Ростовскую область. С одним из наших земляков – Андреем Петровым, который вынужденно уехал в Якутию, – о работе вдали от дома пообщалась корреспондент «Вечерки».

– Андрей, где вы работали до отъезда в Якутию и почему решили уехать?

– До войны в Донбассе я работал на шахте имени Засядько подземным электрослесарем. Во время войны работал на ДМЗ. Сначала машинистом компрессорных установок, после работал на воздухоразделительной установке.

Главная причина моего отъезда была в том, что на ДМЗ были перебои с зарплатой или ее платили частями. Когда я увольнялся с ДМЗ, моя зарплата составляла 17–20 тысяч рублей в месяц. Ее выдавали частями. Я бы мог вернуться на шахту Засядько, но там тоже задерживали зарплату.

Когда стал вопрос, где в России трудоустраиваться, я для себя решил, что пойду на шахту и продолжу зарабатывать подземный стаж.

Сначала поехал, так сказать, на разведку в Якутию, на шахту в город Нерюнгри, мой друг Павел, он тоже раньше работал на Засядько. Через несколько месяцев следом за ним отправился и я.

– Много ли ребят в Нерюнгри из ДНР, ЛНР?

– Скажу так. Вообще, на нашей шахте каждый второй-третий – это житель Донбасса. В моей первой смене один бурят, остальные все из наших донбасских краев. Наш участок был сформирован недавно, набрали в бригады «новобранцев». Это порядка 2/3 ребята из ДНР и ЛНР. Есть те, кто приехал из неподконтрольной части Донбасса.

– Вы трудоустроились по трудовому соглашению?

– Так как у меня нет паспорта ДНР или РФ, я оформил патент на работу. Ежемесячная стоимость патента составляет 10 600 рублей, сумму вычитывают из моей зарплаты. Медосмотр я проходил на платной основе. Тем, у кого есть российский паспорт, шахта компенсирует прохождение медосмотра. А мне шахта перевела 30 тысяч рублей в качестве помощи, как раз на оформление всех соответствующих бумаг и хватило. Оформление документов занимает полтора месяца.

– Как к вам относятся на шахте?

– Начальство, как и везде, гоняет, требует результаты. Что касается самих шахтеров, то здесь я столкнулся с тем, что нас, приехавших во время войны, оказывается, недолюбливают. Дело в том, что приток новых людей повлиял на уровень зарплаты на шахте – он стал ниже. Нам прямым текстом говорили: «Мы вас не любим, потому что мы северные зарабатывали, а вам их сразу дают».

Кроме этого, нас упрекнули еще и в том, что в Нерюнгри из-за нас, приезжих, повысили цены на аренду квартир на 5–10 тысяч рублей. Аренда одно- или двухкомнатной квартиры сегодня составляет 20–25 тысяч рублей в месяц. А также подняли стоимость квартир с 1–1,5 млн рублей до 2,5–3 млн рублей.

– Есть ли среди ваших знакомых люди, которые переехали в Якутию на ПМЖ?

– У каждого абсолютно разные цели. Кто-то действительно приехал с семьей, чтобы остаться жить. Другие хотят заработать, скажем, чтобы купить квартиру в Донецке или потратить деньги на другие глобальные проекты: ремонт, учебу детей и так далее. Кто-то приезжает на долгосрочную перспективу, а в итоге через месяц-другой уезжает обратно домой.

– Почему возвращаются?

– Во-первых, многие не выдерживают, скучают по семье, родным, близким людям. Расстояние большое – не накатаешься. Я добирался из Донецка в Ростов, из Ростова – самолетом в Новосибирск, из Новосибирска – в Хабаровск, а оттуда поездом в Нерюнгри.

Во-вторых, по факту не все так радужно. Не всегда получают ожидаемый результат. Например, едут люди за зарплатой в 120 тысяч, а чтобы ее получить, нужно попасть в нормальную бригаду, а если такого не случится, то зарплата будет 70–80 тысяч. Люди расстраиваются и уезжают. Потому что те же 70 тысяч можно заработать в Ростовской области, в Москве, которые намного ближе к дому.

Если бы была стабильная работа в Донецке и на шахте платили 40–50 тысяч рублей, то многие шахтеры не уехали бы, остались на своих предприятиях.

Шахта оплачивает дорогу из Ростова в Нерюнгри. Если я проработаю два года, эти деньги с меня не высчитают. Если отработаю год – высчитают половину.

Кроме этого, скажу, что почти у всех приезжих есть проблемы с давлением из-за высокогорья. Здесь постоянно хочется спать.

– Какая зарплата у горняков?

– Зарплата у электрослесарей от 60 до 100 тысяч рублей. Все зависит от плана, количества выходов, дополнительных смен. Проходчики получают 75–115 тысяч рублей. Зарплата у ГРОЗа 100–160 тысяч рулей.

– Условия труда в Нерюнгри чем-то отличаются от наших?

– Специфика работы, добыча угля отличается от нашей в Донбассе. Оборудование новое, система разработки другая. Лавы по своему строению похожи. Проходка здесь другая. Наши шахтеры-проходчики по прямой нарезают лаву. А в Нерюнгри мы нарезаем блоки размером 30 на 30 метров, а после их гасят, из них забирают уголь. Крепления тоже отличаются. У нас все крепится на рамы, так как глубокие шахты, идет сильное давление, а в Нерюнгри используют анкеры и бортовую сетку из-за меньшей нагрузки.

Наши шахты глубиной 1,5–1,8 километра, а в Нерюнгри шахты всего 150–200 метров. На некоторых горных предприятиях здесь добыча угля ведется открытым способом – карьерным.

Многие шахтеры, и я в том числе, живут в общежитиях, которые принадлежат шахте, они расположены в Серебряном Бору. Сам Серебряный Бор находится в восьми километрах от города Нерюнгри. От общежития до шахты на автобусе мы добираемся за 20 минут.

В общежитии не забалуешь. Но так и должно быть, иначе не будет порядка. В прачечной висит объявление: «Рабочую одежду в стиральных машинах не стирать. За нарушение правил проживания – выселение. За нецеленаправленное использование оборудования – возмещение стоимости стиральной машины». Кроме того, распивать спиртные напитки строго запрещено. Если поймает комендант, штраф пять тысяч рублей, попадется человек во второй раз – выселение.

Суровый комендант. Строго здесь и с воришками продуктов из холодильников. «Поступит одна жалоба о краже продуктов из холодильников я (комендант), вызываю мобильную группу. Кто будет пойман на краже, поставлю в известность все шахты», – доходчиво гласит объявление коменданта общежития.

Недалеко от шахты расположены Введенская часовня и храм Святой Варвары Великомученицы. Храм был построен по желанию самих сотрудников компании и назван в честь святой покровительницы горняцкого труда – святой Варвары.

– Как вам сам город Нерюнгри? Привыкли ли к холодным зимам в -40 градусов?

– Город небольшой, 60 тысяч населения. Не так страшен мороз, страшнее, когда дуют ветра.

Конечно, скучаю по самому городу Донецку и по своим друзьям. В Донецке как было: хочешь увидеться с друзьями, поехал – встретился. Здесь мы всего этого лишены. Хочу домой. Пережить бы полгода, а летом домой, в Донецк. Вернусь ли в Нерюнгри, это еще вопрос.