«За "раскрытие" и "расследование" таких дел кто-то, безусловно, получил повышение, следующее звание, премию»

Публикуем фрагменты речи на прениях по делу Михаила Балабанова его защитника — адвоката Вячеслава Савина:

По версии стороны обвинения подсудимый совершил приготовление к поджогу здания военного комиссариата г. Невинномысска и Кочубеевского муниципального округа Ставропольского края. Защитой, напомню, ещё в первом судебном заседании в письменном изложении позиции по делу были поставлены в этой части следующие вопросы: почему Балабанову В.М. инкриминировано приготовление именно к поджогу здания военного комиссариата г. Невинномысска и Кочубеевского муниципального округа Ставропольского края? Кто, когда и при каких обстоятельствах должен был совершить эти действия? А главное — какими доказательствами это подтверждается? На все эти вопросы в ходе судебного следствия достоверных ответов получено не было.

Сторона обвинения здесь предлагает суду отталкиваться от содержания переписки подсудимого с неким неустановленным лицом, представляющимся сотрудником ГУР МОУ. Других подтверждений этой версии в материалах дела нет.

<...>

Этот фрагмент переписки неоднократно фигурирует в материалах дела. Следствие его изучает, цитирует, приобщает и т.д. Но при этом фрагмент так и остаётся фрагментом, то есть частью целой переписки. К первоисточнику следствие не обращается.

<...>

Не получили опровержения со стороны обвинения показания Балабанова М.В. в этой части [о внесении изменений в текст фрагмента переписки] и в ходе судебного следствия. Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для установления вины подсудимого <...> достоверность данного доказательства с учётом того, что стороной обвинения не опровергнуты показания подсудимого о внесении изменений в текст этого фрагмента, представляется крайне сомнительной.

Утверждение стороны обвинения о том, что непосредственным объектом посягательства в виде поджога должен был являться именно военный комиссариат г. Невинномысска и Кочубеевского муниципального округа Ставропольского края, является не более чем предположением органа следствия.

[Изъятые] видеозаписи с изображением военного комиссариата г. Невинномысска и Кочубеевского муниципального округа Ставропольского края, снятые Балабановым М.В. в числе прочих мест г. Невинномысска, были представлены суду стороной защиты. На них мы видим, что здание окружено глухой бетонной стеной, по показаниям свидетеля Жердева Е.Е. — высотой около двух метров, от которой оно находится на большом расстоянии. Выходов на пешеходную или проезжую часть улицы здание не имеет. Так как же в таком случае подсудимый должен был совершить его «поджог, устрашающий население и создающий опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба, в целях дестабилизации деятельности органов власти», к которому он по утверждению стороны обвинения готовился?!

<...>

Напомню, что в своих показаниях Балабанов М.В. сообщал, что он «не собирался никого убивать, не собирался устраивать взрыва или поджога в военкомате». Если бы до этого дошло, он бы отказался. Он делал то, что говорили, потому что ему обещали помочь с выездом из страны. Фразы в переписке, где обсуждался поджог военкомата, ни он, ни его собеседник не писали. Этих фраз в переписке не было. Также он точно помнит, что писал человеку, который вёл её с ним, что «плохо кидает мячик». Но и этой фразы в представленной суду переписке нет.

<...>

В силу действующего уголовно-процессуального законодательства РФ бремя доказывания возложено на сторону обвинения. Таким же образом распределена обязанность по опровержению доводов стороны защиты. Опровергнуты ли были в ходе судебного следствия показания подсудимого о том, что переписка является неполной, а в её фрагмент, представленный следствием, были внесены изменения? Нет, не опровергнуты.

<...>

Вышеописанные обстоятельства выглядят несколько странно и плохо укладываются в версию стороны обвинения о приготовлении подсудимого к совершению террористического акта в виде поджога здания военного комиссариата. Действительно, что же он вместе с неустановленной следствием группой лиц в таком случае ждал? Почему, если всё было готово, эта «группа лиц» не предпринимала никаких попыток совершения террористического акта, о котором говорит сторона обвинения? Эти вопросы остаются без ответа.

<...>

В данном уголовном деле, исходя из вышеприведенных фактов, установленных в судебном заседании, эти принципы были грубо нарушены. Такая деятельность прямо запрещена законом, и в отношении подсудимого влечёт за собой вынесение оправдательного приговора в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления.

<...>

По данным открытых источников, в 2023 году в суды было передано 134 уголовных дела, квалифицированных по ст. 205 УК РФ. Это в три раза больше, чем годом ранее. В подавляющем большинстве дел речь идет о том, что спецслужбы называют «предотвращёнными терактами». Вместе с тем известны данные о том, что «сотрудники ФСБ для фабрикации уголовных дел могут под видом "украинцев" в личной переписке подстрекать (в том числе за деньги) пойти на преступление». Этим в том числе и объясняется «рекордное» количество дел, квалифицированных по ст. 205 УК РФ, поступивших на рассмотрение в суды в течение 2023 года. Пример такой практики мы наблюдаем, по мнению защиты, и в настоящем уголовном деле. За «раскрытие» и «расследование» таких дел кто-то, безусловно, получил повышение, следующее звание, премию и т.д.

В то же время почти два месяца назад мы с вами могли увидеть, что такое настоящий теракт. Я говорю сейчас о событиях 22 марта 2024 года в «Крокус Сити Холле». В многочисленных фото и видеоматериалах мы видели огонь и кровь, видели панику и ужас в глазах людей. Мы видели то, что, действительно, похоже на описанное в диспозиции ст. 205 УК РФ.

И эта трагедия стала возможной, в том числе по причине того, что оперативные службы ФСБ в это время были «заняты» тем, что провоцировали таких же доверчивых людей, как подсудимый Балабанов М.В., к совершению подобных инкриминируемых ему действий, чтобы затем успешно «раскрыть» приготовление к совершению особо тяжкого преступления, «расследовать» уголовное дело и направить в суд, отчитавшись об этом.

И пока суды будут попустительствовать подобной практике, стимулов для выявления лиц, готовящих настоящие теракты, для предотвращения и пресечения таковых, у оперативных и следственных служб ФСБ не будет.