За пачку долларов чернокожая проститутка трахается
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
За пачку долларов чернокожая проститутка трахается
Секс в машине. Порно в автомобиле.
Популярные
Категории
Чернокожая проститутка дает в пилотку после минета в машине
Информация
Пожаловаться
Скриншоты
Поделиться
Комментарии (0)
Длительность: 21:18
Просмотров: 616
Добавлено: 1 год назад
Описание:
Чернокожая проститутка сразу сделала быстрый минет, а потом уже встала раком в машине и клиенту отдалась. Чувак взялся жарить шлюшку, лаская её тело. Женщина так и не узнала, что самец снимал любительское видео с ней во время полового акта в автомобиле.
Категории:
Брюнетки
Зрелые
Любительское
Минет
Спасибо! Мы благодарны за вашу помощь.
Спасибо! Ваш комментарий отправлен на проверку.
Academia.edu no longer supports Internet Explorer.
To browse Academia.edu and the wider internet faster and more securely, please take a few seconds to upgrade your browser .
Enter the email address you signed up with and we'll email you a reset link.
Sorry, preview is currently unavailable. You can download the paper by clicking the button above.
Дельфинов Александр: другие произведения.
Ахтунг, ахтунг! Все совпадения имен, описаний внешности, обстоятельств и мест действия, биографических данных и прочего материала исключительно и необратимо случайны, не носят вытатуированного на предплечье номерка и не могут являться поводом для обращения в огненный гардероб.
Движение змей полно чарующего своеобразия. Вид бесшумно скользящей извивающейся ленты производит на зрителя неизгладимое впечатление и доставляет эстетическое наслаждение.
"Жизнь животных". Т.4, ч.2. Москва, 1969.
Сигарету или папиросу с гашишем назвают "косяком" - то ли потому, что от нее пьянеют ("окосел"), то ли из-за того, что она горит косо, отчего между пальцев могут оставаться следы ожогов.
"Подростковая наркология". Ленинград, 1991.
Вы не читали книгу, в которой женщина в первой главе трахается с дельфином?
Из интервью с Уильямом Гибсоном. " Нейромант " . Москва, 1996.
То, что мне раньше казалось веселым,
Пространство и время, как два ледокола,
То, что мне раньше казалось грустным,
Аист, прикрывшись листом капустным,
То, что нам раньше казалось сексом,
То, что мне раньше казалось трудным,
Вокруг такие же, как и я, пришельцы
В самой идее белизны таится нечто неуловимое, но более жуткое, чем в зловещем красном цвете крови.
Покрытый шрамами, как мылом злые кони.
В тягучий плен клинической больницы.
А вот Максим - талантливый больной,
Хоть говорит, что не в ладах со слухом.
И грозный враг патлатых металлистов.
Но не последний в списке финалистов.
Молчанье - золото. Но платим серебром
Вновь гром, и красный свет, и тряска,
Облачная Комиссия задает ответный вопрос
"Осторожно, - я шепнул себе, - приятель,
Слезы жалости пусть высохнут в пыли,
Чтоб исполнить свой последний долг,
Я подумал: "В чем же смысл смерти?".
...папироса и дым и пустая моя голова
как под куполом древним и гулким пустые вопросы
пробежал - и примялась вода, как сухая трава
и полезли один за другим корабли паруса и матросы
эти рифмы торчат между волн как язык между губ
чуть сильнее напор - и откусишь точеное слово
замечталась об ангелах цыпа да рухнула в суп
и теперь только булькать в кипящем бульоне готова...
"Пишу и, значит, существую!" - шепнул мне лысый старичок.
И я таким, конечно, стану - уже недолго ждать еще.
Сосать, как молоко, у Музы и кровь, и плоть, и мыслей ход,
Косноязычие святое пустив на рынке в обиход.
Мой дух, что в теле скован, как в темнице.
В глазах души - виденье стран иных,
И песня джунглей в сердце шевелится.
"Сядь поближе, ладошку свою положив
Мне на лоб, и пощупай растрепанный чуб.
Террористом я не был, но ядерный взрыв
Здесь устроил такой бы, что сдвинул Луну б.
Говорят, здесь был лев. Только все это миф,
Он, хотя и красив, к сожалению, глуп.
Ну, а вместо орла под окном ходит гриф,
Только что здесь клевать возле наших халуп?
Я тебе подарю свой единственный зуб,
Не стирать пену дней с холодеющих губ
И за стол не садиться, мозги не промыв.
Я скручу для тебя сногсшибательный сплиф,
А потом мы отправимся ужинать в клуб
Под слегка интригующей вывеской "Склиф",
Хоть и выглядишь ты, как простой лесоруб.
Да, такой и в огне будет с ангелом груб!
Может быть, ты помоешь мне каменных слив?
Ничего, что вода из разорванных труб
Хлещет вправо и влево, весь дом затопив.
В этом райском саду ни маслин, ни олив,
Здесь вообще нет деревьев, один только дуб.
Он стоит весь в цепях, прямо в центре застыв,
"Так всегда было тут", - мне прошепчет мой труп,
Когда я к нему в гости зайду, позабыв,
Как он прежде был пошл, и циничен, и скуп.
Правда, пах по-другому, вдобавок был жив.
Видно, я в самом деле чудовищно туп:
Не достиг ничего, даже все изменив.
И с улыбкой на гвозди улегся, шуруп
Прямо в сердце своими руками вкрутив.
Ой, что это там в темноте култыхается?
А это с полъяпонцем обнимается полкитайца.
Мне не больно! Я счастлив! Здоровье разбойничьи свищет!
Я лечу! Я люблю! Я хочу! Подставляйте висок!
Разрывается лоб, а во лбу третий глаз - или прыщик?
И у самых дверей в сотый раз протыкаю песок.
Я кончаю друзей, и подруг, и культурную общность.
Но уверенность в смерти дает беспредельную мощность,
И опять сам себя целовать-продавать я готов.
Дай мне кайфа, бабла, и музона, и модной одежды,
Подгони катафалк - шиканем на последний фуршет!
Моей родине нету границ, океан мой безбрежный,
А красотке, с которой проснусь, даже имени нет.
Ну, как живешь? Все также лжешь, как прежде?
Но ты стареешь, детка, с каждым днем.
Змея ползет. Ты стонешь, машешь ручкой,
Любовник, содрогаясь, трет свой рог.
Кем станешь ты? Блестящей злобной штучкой,
Что прячет презик с коксом между ног?
Тряслась кровать. Слепец имел старуху.
Самец драл самку. Гости встали в круг.
Мне страшно, бес! Я слышу смерти стук.
Сон о девочке, которую мама не любила,
Как она слилась из дома в поисках друзей.
Позади слепая щель, впереди - могила,
А по центру куча тел - вместе веселей.
Сон о девочке, которую обозвали сукой.
Бальный танец становился все больней и злей.
Пляшет сорванная шкура - вот тебе наука,
Пляшут мясо и скелет - вместе веселей.
Сон о девочке, которая всех была прекрасней,
Только на спине не кожа - сучья да кора.
Подожгли мальчишки девку, ждут, пока погаснет,
Хотел я собрать позитивный вибратор,
Да только подвел меня пьяный монтер.
Где был генератор, остался лишь кратер,
А дальше я память в компьютере стер.
В позиции страстной с резиновой бомбой
Был схвачен с поличным бумажный костер.
Он каялся долго, изысканно, с помпой,
А дальше я память в компьютере стер.
Правитель с улыбкою странноприимной
Над всею державой крыла распростер.
Любезность была, к сожаленью, взаимной,
А дальше я память в компьютере стер.
Я не видел тебя 49 дней и во сне с тобой танцевал.
Целовал тебя, обнимал тебя, а потом обнажал кинжал,
И я резал кожу твою и рвал, и насквозь тебя протыкал,
И плевал в тебя, и топтал, и мял, и по всякому обижал.
Я не спал с тобой 50 ночей, каждый день без тебя встречал.
Этот пес был хозяйский, а стал ничей, но не выл на Луну, а рычал.
И когда попался к ловцам в сачок, то недолго права качал,
А зубами порвав эту сеть, взлетел - как в моторе летит свеча.
И как в море парус одинокий плыл, и белел, и таял вдали,
Я тебя забыл, сдул как пыль, укрыл под покровом сырой земли,
В темноте рыдал я и слезы лил, когда видеть меня не могли,
И молил: "Вернись!", и стонал: "Проснись!",
- Нет любви. Миром правит Князь Тьмы, -
Тут я понял: водила пьян, как свинья -
- Жизнь как сон, просыпаться пора! -
Твой рот - норвежский скалистый фьорд,
Твой живот - Арктика, направление - Норд,
Твои груди - айсберги, плывущие в океан,
Твой язык - рыба в рукавицах вождя,
Проститутка, видеокамера, алкоголь.
В любовь по вкусу добавляют соус и соль,
Пейджер забытый жалобно пищит под столом.
Пучеглазый бухенвальд в очереди второй.
В любовь кладут вишенку, размешав со льдом,
И сосут через трубку, сплевывая порой.
Барханы? Мертвая зыбь? Над океаном туман.
Наш дирижабль на мели. И весь в любовной пыли,
И ласточкой бьется о поверхность земли.
Моя милая девочка, пишу тебе из тюрьмы.
Желтые стены, жестяная посуда, жесткий матрас.
В каком-то смысле об этом мечтали мы,
Когда безумие изредка отпускало нас.
Тут семеро душ на две пары нар, так что спим
Поочереди. Ни помедитировать, ни подрочить.
Тело остекленело, и дух стекленеет с ним.
В этих зеркалах отражений живых не ищи.
Ты теперь где-то в Азии ешь мясо под крик осла.
Все твое при тебе. И никто не поднимет шум,
Когда тот, кого ты погубила (и этим, возможно, спасла)
Явится ночью, чтобы отнять твой ум.
Я заболел. Пружин скрипучих, подушки жесткой господин,
Лежу, как на Эльбрусе туча, в просторной комнате один.
Мой сон порою неприятен, как сочетанье потных пятен,
То как пророчества невнятен, то как мычанье непонятен.
Но ты там есть. Скрестивши ножки, сидишь на каменной стене
И вдруг показываешь рожки тому, кто сзади, но не мне.
Я оборачиваюсь. Пусто. К тебе - тебя как ветром сдуло.
И у меня такое чувство, как будто это ты заснула
И видишь сон. На досках плесень, скрипят уключины не в тон,
Твой челн удобен и не тесен, лишь плещет веслами Харон.
Но ты кричишь, как мать при родах, и с мраком этот крик един,
А в черных, маслянистых водах ныряет каменный дельфин.
А может, солнце, море, пальма, пляж,
И таз подставь - пускай стекает сок.
И жизнь, и смерть в один уйдут песок.
А под брюками не шерсть, не чешуя -
Весь мир провалится в огромную дыру.
Придти на кладбище, наверное, забуду.
Там каждый день с утра перед обедом
Слепая девочка гуляет вместе с дедом.
Может быть, нет ни ангелов, ни бесов,
Ни седьмого неба, ни третьего пути.
Свой не сумеем ни отыскать, ни спасти.
Черный ворон превратился в Жар-птицу,
А гамбургер забрался верхом на пиццу
И сидит на ней, как на венском стуле.
То сам себя герой во тьме встречает,
Бесплотный контур, вырванный из текста.
Он мой двойник, он мне и друг, и враг -
Клубком на золоте свернувшийся червяк.
"Так быть должно!" - сказало Злато.
"Так будет здесь!" - Булат добавил.
"В атаку, блядь!" - поэт нам скажет
Туман и горы, электроны и нейтроны,
Шесть и Ноль - как Ярость и Бесстрастье,
Как Сперматозоид с рыкающей пастью,
Шесть и Ноль - казалось, это счастье!
Только водка испарилась из стакана.
Пальма рухнула под тяжестью Банана.
Слать друг другу письма за край света,
Пьеса в одном действии без перерыва и пауз.
(она же Женщина в синем комбинезоне ).
Тетя Нюра, лейтенант Фаддей Фролов, другие офицеры, люди на станциях.
Ведь за каждого покойника платят стольник.
Дочь-принцесса сказала отцу-королю:
Но пришлось не по нраву такое "люблю",
Шелестит на ветру продырявленный флаг,
Он и думать не думал закончить вот так,
А очнулся избитый, в крови, на краю,
Что готовит ворона-судьба, не поймешь,
Никогда ты за горло ее не возьмешь,
Тобня - это вечером вопль в подъезде
Тоб?ня - это пауза в сводке известий
И радужный отблеск в стеклянной посуде.
Тобня - это то, что не могут и йоги,
С другой стороны - то, что могут все люди.
Когда нет пути ни туда, ни обратно,
С утра совсем не в кайф, признаться,
К сожалению, пока еще не все клиенты соглашаются использовать презервативы. Существует много способов убедить их использовать презерватив или избегать занятий проникающим сексом.
Чернокожая девушка с горки летит на лыжах -
Солнце уже садится. Хочется на юга.
Пророк так устал, а гора не становится ближе.
Щеки холодные. В ресницах блестит серебро.
На кончике носа к полету готовится капля.
Жду автобуса в полночь возле метро,
Голоса из машины: "Мамочка! Что за сугробы! Страх!
Мы застрянем здесь, помяни мое слово!
- Включи-ка радио, деточка, на часах
Ледышку гоняет бобик вокруг столба.
Замерзшие дамы суют мне хлеб и пельмени.
Маркс не учитывал, что любая классовая борьба
Все стекла в городе изрисовал мороз
Колючими пальмами с ненормальной Ямайки.
Небесный парламент никак не решит вопрос:
Улицы быстро пустеют. Неоновый свет
Рекламы: "Для вас чудо вкуса - коктейль "Канары",
По желанию выдается заряженный пистолет.
Диктор озабоченно барахтается в новостях.
Домохозяйка ждет не дождется Марии с Рикардо.
Все то, что раньше записывали на костях,
На лазерных дисках теперь никому не надо.
Здесь некому спать - нет ни кикимор, ни леших.
Еще один Цезарь, сойдя со сцены, улегся на щит
Сильвестр Васильев торгует от всей души
Между двумя Рождествами, но мы не злимся -
С 24-го по 7-е гешефты особенно хороши.
А Новый год уже скоро. Вот тогда и повеселимся!
Ради чего-то, чего не помнит никто,
Ради всех святых, которых уж нет на свете,
Ночью мы выпьем водки, а после, накинув пальто,
А вот и мой номер - "тройка". Гони быстрей
По скользкой дороге, покрытой соленым воском!
Считаю столбы и слушаю стук дверей,
ГдЬ молодой человЬкъ, который потерялъ эту книгу? Кто эта молодая дама, которая говоритъ съ вашимъ отцомъ? Знаете ли вы купца, который вчера былъ у моего дяди? Художникъ, котораго вы видЬли у насъ, французъ. Это та дама, которая одолжила мнЬ свой зонтикъ. Старикъ, въ домЬ котораго мы жили, умеръ ( is dead ).
Из старинного пособия по английскому языку.
Но кто ты, друг? Открой свое лицо мне,
Подобно слабому растенью меж камней,
Но смысла надписей таинственных не помню.
И этот голос - все, что прочитал я.
Когда б не резь в глазах и не усталость,
Но что за тень вступает в этот зал?
Осталась только боль, исчезла жалость,
Над кубком вьются осы. Как устал я,
Не рассчитав усилий, всадник в море
Надо знать, - писал Гиппократ ( Y век до н.э.), - что, с одной стороны, наслаждение, радость, смех, игры, а с другой стороны, огорчение, печаль, недовольство и жалость происходят от мозга. От него мы становимся безумными, бредим, нас охватывает тревога, страх либо ночью, либо с наступлением дня.
"Психиатрия. Учебник для студентов медицинских институтов". М., 1971.
Трясусь в пустой холодной электричке
Я сел в Москве, а вышел в Хиросиме.
Отплыли мы, как в Винланд Рыжий Эрик,
Открыли только серп и молот ржавый.
И никого не просветить с улыбкой боле.
Фашист поделится винтовкой с коммунистом.
Обедать будем вместе. В чистом поле.
А нам почему-то не весело - страшно,
Хоть каждый из нас и считается смелым.
Крутя языком, как баранкою - шофер,
Кажусь сам себе плюшевым Винни-Пухом,
Довез до подъезда, развлек разговором.
Взлетает ракета - и тут не до смеха.
Но страха не ведая, дрыхнет мой город.
В этом месте я прожил, мой друг, много лет,
И хоть я еще здесь, но меня уже нет,
Вот, смотри, этот стол, перед ним черный стул.
Этот светлый квадрат на обоях - мой класс,
Ты не видишь меня? Ну, конечно же, нет,
Здесь нам вряд ли поможет фонарика свет -
Навсегда. Это значит: еще 5 минут -
Нет, пускай уж никто и следа не найдет.
Там, на улице, кажется, дождик идет?
Под музыку Вивальди танцует Гарибальди,
Рыдает Гарибальди - патронов больше нет.
Рыдает Гарибальди под музыку Вивальди,
Под грохот канонады, под гулкий звон монет.
Но вновь поет гитара, и плачет Че Гевара,
И пляшет Че Гевара, и кружится в танго?...
Но тает Че Гевара, и вместе с ним гитара,
Как будто хлопья пара над головой врагов.
Под дроби барабанов колонны партизанов,
Ватаги партизанов вальсуют меж стволов.
И песня партизана, как тень аэроплана,
Несется на землею, не разбирая слов.
Гуди, аппаратура! Сейчас споет скульптура!
И статуя пропляшет гопак вокруг костра.
Кипи, моя микстура, астральная тинктура,
Лил дождь, как из канистры керосин.
Трещал в углу дубовый, древний шкаф.
Ну разве может этот скромный господин
Быть отставным боевиком-членом РАФ?..
Маячил в штатском на углу гнилой субъект.
Мешок Калашниковых для Аксьон Директ...
Седой и сгорбленный, в тени густых олив,
Я наслаждаюсь, полируя граппой рот.
Пусть грянет на вокзале в Риме взрыв!
Мотнув башкой, прогнал нелепый вздор.
Он первым бил - и первым сдох, урод!
Пощелкав челюстью, я вновь поднял топор.
У нас с дубинами короткий разговор.
От крови спекся надо лбом упрямый чуб.
Пусть знают кроманьонцы с этих пор:
Неандертальца встретишь - станешь труп.
Спускаюсь вниз, выхожу на - Десять!
Спешу до остановки и жду - Двенадцать!
Приехал-то, конечно же, - Тринадцать!
Тут плюнув, ловлю я - Четырнадцать!
А с неба валит хлопьями - Пятнадцать!
Я еду за пятнашку до - Шестнадцать!
Спускаюсь, спотыкаясь, в - Семнадцать!
Протискиваюсь в первый - Девятнадцать!
С грохотом мчусь сквозь подземный - Двадцать!
Выхожу и поднимаюсь на - Двадцать Один!
И там перехожу через - Двадцать Два!
Потом поднимаюсь по - Двадцать Три!
Вхожу, отряхнувшись, в - Двадцать Четыре!
Тут раз так, опа, опять - Двадцать Пять!
Подвергаюсь полному - Двадцать Шесть!
Отводят в специальную - Двадцать Семь!
Заставляют вывернуть - Двадцать Восемь!
Снять верхнюю и нижнюю - Двадцать Девять!
Потом нагнуться и раздвинуть - Тридцать!
Мы вас перепутали с - Тридцать Два!
Возьмите ваше личное - Тридцать Три!
И отправляйтесь на - Тридцать Четыре!
Можете представить мое - Тридцать Пять!
Но внешне я как бы на - Тридцать Шесть!
А может быть даже и - Тридцать Восемь!
Тут, плюнув, беру свои - Тридцать Девять!
Выхожу и решительно говорю себе - Сорок!
Они, наверно, думают, что - Сорок Три!
Но с этого дня будет - Сорок Четыре!
И пусть сегодня только - Девяносто!
Но с завтрашнего дня исключительно - Сто!!!
А ветер такой, что мне трудно - Семь!
И холод такой, что почти что - Восемь!
Тут, плюнув, наверное, можно - Десять!
Вот стол. На нем пустая чашка, из нее
Пакетик чайный грустно свесил усик.
Кассеты с записями надоевших музык.
А рядом вырезка - газета "Коммерсант"
Нам сообщает о голландском ультраправом,
Тут странно что? Он не любил арабов,
Всех иммигрантов в шею гнать мечтал,
Стоп, стоп, Дельфин! Постой! Куда погнал?
Какой скелет? Очнись! Ты за столом!
Вот минидискрекордер - идол новый твой,
Вот стопка сидюков, вот желтый Лангеншайдт,
А вот пакетик целлофановый, пустой.
Все дело в том, что ты сидишь один,
Со скособоченной спиной и в клетчатых трусах,
А где-то в городе переплетенном и двойном
Ложится спать и спит в объятьях снов
От зн
Открытый брак: горячая мамочка трахает своего пасынка
Муж раздрочил дырки толстой супруги руками и игрушкой
Стройная милфа с пухлыми губками уломала на тройничок молодую пару