Жюль Верн. Пятнадцатилетний капитан
Jul Vern. O’n besh yoshli kapitan
Бедный Дик Сэнд (Sho‘rlik Dik Send)! Какая страшная пытка была уготована ему (Uni qanday dahshat bilan jazolashmoqchi-ya)! Если и цивилизованные люди в пьяном виде теряют облик и подобие человеческое (Mast bo‘lgandan keyin, madaniy kishilar ham o‘z insongarchilik qiyofasini yo‘qotib qo‘ygandan keyin), то можно себе представить, какое действие оказывает алкоголь на дикарей (mast yovvoyilar nima ishlar qilishini ko‘z oldingizga keltirishingiz mumkin)!
Нетрудно понять, что возможность подвергнуть пыткам белого человека пришлась по вкусу не только Негоро, у которого были личные счеты с юношей (Oq badan odamni qiynab o‘ldirish yigitda qasdi bo‘lgan Negoro uchungina emas), но также метису Коимбре, Альвецу и всем прочим работорговцам и туземцам (balki Alvets, metis Koimbra va boshqa qul savdogarlar va yerliklarga ham juda yoqdi).
Вечер подкрался незаметно (Birdaniga kech kirdi), и вслед за ним быстро, без сумерек, наступила ночь (qosh qoraymasdanoq qop-qorong‘i tun bo‘ldi-qoldi); в темноте пунш должен был гореть особенно эффектно (zulmatda, punsh ayniqsa lovillab yonish kerak edi).
Альвеца осенила действительно блестящая идея предложить его королевскому величеству новый вид спиртного напитка (Alvetsning miyasiga xon janoblariga yangi nav spirt ichimligi taqdim etish chindan ham zo’r fikri kelib qoldi). В последнее время Муани-Лунга уже находил, что огненная вода, собственно говоря, плохо оправдывает свое название (Keyingu vaqtlarda Muani-Lunga yonar suv o‘z nomiga munosib kishining ichini kuydirmas ekan deb o‘ylana boshladi). Быть может, полыхающая огнем водка более заметно пощекочет потерявший чувствительность королевский язык (Ehtimol, lovillab yonayotgan aroq xonning qaldirab qolgan tilini rostdan ham kuydirib qo‘ysa) …
Итак, в программе вечера первым номером стоял пунш, а вторым — пытка белого человека (Shunday qilib, kechki marosimda birinchi punsh ichish va ikkinchisiga oq badan odamni jazolash bo‘lishi kerak edi).
Дик Сэнд, сидевший в своей темнице, должен был выйти из нее только на смерть (Dik Send o‘zi o‘tirgan qamoqxonadan o‘lish uchungina tashqariga chiqishi lozim edi). Невольников — проданных и непроданных — загнали обратно в бараки (Qullarning sotilganlarini ham, sotilmaganlarini ham — hammasini barakka haydashdi). На обширной читоке остались только король, его приближенные, работорговцы, а также хавильдары и солдаты, (Keng bozor maydonida xon bilan uning yaqinlari, qul savdogarlari hamda xalvidorlar bilan askarlargina qolishdi) надеявшиеся, что им будет дозволено отведать королевского пунша, если после короля и придворных что-нибудь останется (ular agar xon va saroy ahlidan keyin biron bir narsa qolsa, ularga shohona punshni tatib ko'rishga ruxsat berishlariga umid qilishdi).
Бедный Дик Сэнд! Какая страшная пытка была уготована ему! Если и цивилизованные люди в пьяном виде теряют облик и подобие человеческое, то можно себе представить, какое действие оказывает алкоголь на дикарей!
Нетрудно понять, что возможность подвергнуть пыткам белого человека пришлась по вкусу не только Негоро, у которого были личные счеты с юношей, но также метису Коимбре, Альвецу и всем прочим работорговцам и туземцам.
Вечер подкрался незаметно, и вслед за ним быстро, без сумерек, наступила ночь; в темноте пунш должен был гореть особенно эффектно.
Альвеца осенила действительно блестящая идея предложить его королевскому величеству новый вид спиртного напитка. В последнее время Муани-Лунга уже находил, что огненная вода, собственно говоря, плохо оправдывает свое название. Быть может, полыхающая огнем водка более заметно пощекочет потерявший чувствительность королевский язык…
Итак, в программе вечера первым номером стоял пунш, а вторым — пытка белого человека.
Дик Сэнд, сидевший в своей темнице, должен был выйти из нее только на смерть. Невольников — проданных и непроданных — загнали обратно в бараки. На обширной читоке остались только король, его приближенные, работорговцы, а также хавильдары и солдаты, надеявшиеся, что им будет дозволено отведать королевского пунша, если после короля и придворных что-нибудь останется.