Теодор Жерико. Серия портретов пациентов клиники Сальпетриер.

В последние годы жизни Жерико (см. также Теодор Жерико. Плот "Медузы") создал серию портретов душевнобольных, интерес к необычным состояниям психики характерен для романтиков*. Художник показал маньяков, сосредоточенных на одной поглощающей страсти, обезображенных ею, но этого не сознающих. Среди них — сумасшедший, воображающий себя полководцем. Очевидно, Наполеоном — многих свела с ума его слава, промелькнувшая метеором.

Колпак и бляха, исхудалое лицо, запавший рот — и повелительный взор: контраст жалкой реальности и болезненной грезы. В хилом, безумном старике действительно как бы мелькает что-то общее с молодым героем, изображенным Антуаном Гро, какая-то жуткая пародия на него.

Серия портретов пациентов клиники Сальпетриер. 1822-23

Н.А.Дмитриева. Краткая история искусств. 2004

*Французский романтизм (Искусство Франция 19-го века)
Для Франции несколько десятилетий, начиная от взятия Бастилии, равнялись прежним столетиям по интенсивности перемен. Смерч революции 1789 года, покончившей с феодальным строем; консульство и империя Наполеона I, его победоносный марш по странам Европы и его быстро наступивший конец; пора отрезвлений и разочарований после Венского конгресса в период реставрации Бурбонов; новый революционный взрыв в 1830 году — и новая, так называемая июльская монархия Луи-Филиппа, ставленника биржевиков и банкиров; затем революция 1848 года и Вторая республика, уже через три года сменившаяся Второй империей Луи-Бонапарта (которого Маркс называл карикатурой Наполеона I), — вот главные вехи насыщенного событиями шестидесятилетия.

А затем франко-прусская война, Парижская коммуна, ее разгром и наступление Третьей республики.

Революционные подъемы чередовались с периодами реакции, история ступень за ступенью сходила с высот великой драмы, — все совершилось, собственно, на протяжении одной человеческой жизни. Поколение, знавшее славу и позор Наполеона, жар революции и прозаический холод "Финансовой монархии", жило с разладом в умах и сердцах, с потрясенным, но и разбуженным сознанием.

В "Исповеди сына века" писателя-романтика Альфреда Мюссе есть страницы, рисующие настроения первых "детей века". Мюссе говорит о мальчиках, со школьной скамьи опьяненных сказочными победами Наполеона, жаждавших отдать жизнь за славу Франции. Когда они стали юношами, оказалось, что не за что жертвовать — тень "Цезаря" исчезла, и вялое спокойствие воцарилось кругом. "И тогда на развалинах мира уселась встревоженная юность. Все эти дети были каплями горячей крови, затопившей землю.

Они родились во чреве войны и для войны. ( ... ) И вот они смотрели на землю, на небо, на улицы и дороги: везде было пусто — только звон церковных колоколов раздавался где-то вдали. ( ... ) Ощущение неизъяснимого беспокойства начинало бродить во всех юных сердцах ... ".

Мюссе говорит о крушении иллюзий и трауре по иллюзиям, об отчаянии, сменявшемся самоиронией, о "вызове всем силам небесным", о смутной надежде на грядущий день.

Вот тот комплекс переживаний, из которого вырастал французский романтизм.

Незажившая рана недавнего героического прошлого, неудолетворенность настоящим, неясное чаяние будущего, жажда небывалого, жажда больших страстей. И постепенно приходящее прозрение — стремление взглянуть наконец жизни прямо в глаза, отбросив иллюзии.

В пластических искусствах выделяются две фигуры: Теодор Жерико, зачинатель романтической живописи, и Эжен Делакруа (см. Делакруа. Свобода, ведущая народ) — ее вершина.

Обратим внимание сначала на обновление тематики у романтиков. У классицистов сюжеты, за немногими исключениями, черпались из античной мифологии и истории, романтики их избегают. В их живопись вошли героические эпизоды современности, реальные исторические события, мотивы Востока, темы, навеянные поэзией Данте, Шекспира, Гете, — вошло многое, кроме лишь повседневной будничной жизни. Изменился и сам характер живописи, отвергнувшей академические каноны.

Вентури в книге "Художники нового времени" так характеризует перемену: "Статике романтическая живопись противопоставила динамику, предельной законченности — незаконченность, которая часто становилась чем-то смутным, чрезмерной объективности — обостренную субъективность, плотности — атмосферу, вещам — эффекты света, застывшему совершенству — вечные изменения. Главной проблемой живописи стал цвет; он поглотил пластическую форму и отверг скульптурные модели. Действительность без разграничения прекрасного и безобразного была целиком принята как материал для искусства, с ее бесконечными изменениями, с ее страстями и случайностями, свободная от уз "классического закона".

Н.А.Дмитриева. Краткая история искусств. 2004