Ждет ли нас Средневековье
Окунемся немного в историю.
Еще совсем недавно, буквально каких-то неполных 100 лет назад (а если точнее до 1928 года) шанс скоропостижно «прервать» свой земной путь был намного выше буквально от любой инфекции (хотя инфекционные агенты также были открыты совсем недавно по историческим меркам). Я раньше уже писал про чумных докторов. Но на протяжении всей истории человечества и другие болезни шли с людьми рука об руку – и тиф, и холера, и дизентерия. Да много их таких. Умереть в родах для женщины было просто раз плюнуть, про младенческую и детскую смертность даже упоминать не хочется. А постоянные войны, число погибших в которых от раневых осложнений намного превышало потери именно на поле боя. Как не вспомнить литературный образ «бледное лицо и горящие глаза» (да-да, это туберкулез, тогда носил название чахотки. К слову –Ремарк «Жизнь взаймы», вот прям весь роман о нем).
Так вот. Переломный момент наступил как раз в 1928 году, когда британский ученый (в хорошем смысле этого слова) Александр Флеминг открыл вещество, способное подавлять рост бактерий.
Как и в ряде других знаменательных открытий, не обошлось без счастливого стечения обстоятельств. Но именно в этом и заключается величие ученых (знаете присказку про отличие Ньютона и обычного человека?). Получено оно было из плесени, растущей на хлебе (да, вот так, миллионы спасенных жизней обязаны какому-то невзрачному грибку), названо пенициллин.
После того, как наладили его массовое производство, человечество вступило в так называемую «антибиотиковую эру» - начали успешно лечить смертельноопасные до этого заболевания, семимильными шагами стала развиваться хирургия (ранее любая операция была сопряжена с крайне высокими рисками). Тот же туберкулез излечивался вообще без каких-либо проблем (чуть ли не одной инъекцией препарата), не то, что сейчас. Но недолго музыка играла.
Бактерии не захотели просто брать и смотреть, на то, как их нещадно изничтожали. И с самого первого дня борьбы с ними начали совершенствовать свои механизмы защиты, самые древние и приспособленные жители нашей планеты все-таки.
Так, к примеру, до 50% видов золотистого стафиллококка стали невосприимчивы к пенициллину всего через 7 лет, после начала его использования. По современным данным, устойчивость к новому антибиотику, который появляется на рынке, формируется в течение всего лишь 1-10 лет. И если раньше новые лекарственные препараты выпускались чуть ли не каждый год, то сейчас ситуация не такая радужная – с 1994 года создали их столько, что хватит пальцев одной руки – гигантам фарминдустрии просто не выгодно вкладывать в разработку очень большие деньги. А если говорить о совершенно новых видах АБ, то за последние 30 лет их вообще не было создано, только модифицируют открытые ранее.
Уже отовсюду раздаются крайне встревоженные голоса ученых мужей – при нынешней тенденции, если не произойдет какого-то переломного момента, то к 2050 году смертность от инфекционных заболеваний/осложнений превысит все остальные причины. За последние 20 лет число научных публикаций, посвященных проблемам антибиотикоустойчивости, выросло более чем в 5 раз. А это означает то, что специалистам есть о чем рассказывать. Я ранее упоминал, что уже есть зафиксированы случаи абсолютной невосприимчивости ни к одному антибактериальному препарату. Современные инфекции протекают и лечатся намного тяжелее, чем какие-то 20-30 лет назад. Больницы, а особенно отделения реанимации, являются просто кладезем особенно устойчивых микроорганизмов.
«Человечество может оказаться беззащитным из-за устойчивости бактерий к антибиотикам» - слова Генерального директора ВОЗ. «Если не решить проблему устойчивости к антибиотикам, человечество может вернуться в то время, когда самые простые операции были невозможны» - европейский комиссар по вопросам здравоохранения. Любая, самая незначительная травма может привести к крайне неблагоприятным последствиям - это уже мои слова).
На этой приятной ноте позвольте на сегодня закончить.