Южно-Сухокумск купить Метадон VHQ

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Южно-Сухокумск купить Метадон VHQ

Закладки методон в Арзамасе

Южно-Сухокумск купить Метадон VHQ

КупитьСпайс россыпь в Порхове

MDMA в Новохоперске

Южно-Сухокумск купить Метадон VHQ

Купить Марка Советск

Кажется, никого нет дома. Ризван ещё раз прислушался к пустынным комнатам, прежде чем ступить за порог своего убежища. Да, все ушли, можно спокойно посидеть на кухне, не сталкиваясь с осуждающими масками, пропечатавшимися на лицах родных, закинуть что-то в пустой желудок. Хотя аппетит у Ризвана пропал давно, он ел, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма. Включив чайник, Ризван пристроился на край стула и потёр лицо руками, сгоняя остатки сна; оглядел кухню: на плите — кастрюля, похоже на суп или плов. Когда чайник закипел, он заварил крепкий чёрный чай и положил на блюдце немного остывшего плова, из хлебницы достал кусок домашнего чурека. Со второй чашкой чая организм получил кусок халвы — это скрасило скучный завтрак, сладкое Ризван любил. Теперь… Что там теперь по плану?.. Ах, да. Подобные периодические отключения памяти уже не раздражали Ризвана, он к ним привык. Вспомнится — хорошо, нет — значит и не надо. Он поплёлся в ванную и застыл там на некоторое время перед зеркалом. Мда… что сказать, зрелище паршивое: осунувшееся серое лицо, поблекшие глаза с тёмными кругами, слипшиеся волосы. В 22 года он тянет на все сорок. Спасибо, что седины ещё нет. До неё он, видимо, не доживёт. Ризван повертел эту мысль в голове. Смерти он боялся и желал одновременно, но в последнее время отдавался больше второму чувству, видя какое страданье причиняет семье. Зачем он вообще родился на свет? Ризван смутно помнил, что некогда и у него были какие-то цели, стремления. Но так давно… Десять, двадцать лет назад? Аллах, ему же только Крыша совсем едет. Что он вообще делает в ванной? Устав бороться с грустными мыслями, Ризван сел прямо на кафельный пол и закрыл лицо. К черту! Взять у Азраила «золотую дозу» и — привет семье. Нет больше сил смотреть в заплаканные глаза матери и сестры, терпеть холодность отца. Да, он — позор всего рода. Так получилось. Но он исправит ситуацию. Отец как-то обронил фразу, что у него руки чешутся прикончить Ризвана. Не стоит пачкаться, Ризван сам всё уладит. Да, вот и выход. Побриться — и к Азраилу. Во время бритья Ризван опять чертыхнулся — он совсем уже отупел. Зачем Азраил? Заглотать все таблетки, которые у него есть — гораздо проще, как он не додумался? Смешно — родители сами покупали ему их для снятия ломок. Кто же знал, что эти белые штучки окажутся ещё сильнее того, от чего ему удалось отойти? Ризван обнаружил это недавно, но боялся сообщить родителям, что попался в новую ловушку. Тогда они просто отберут таблетки, а это конец. Когда Ризван понял, что зависим снова, попробовал переломаться сам — это был ад по сравнению с героиновой ломкой, он не выдержал и суток. Да, его существо теперь не было тупо и асоциально, как когда кололось. Но он всё равно был зависим, и толерантность росла…. Ризван, не добрившись, выключил электробритву и вернулся в свою комнату. Может, надеть что-то поприличнее для такого случая? Или сразу завернуться в белую простыню? Он достал из ящика в шкафу таблетки. Лучше бы, конечно, закинуть их в физраствор и ввести в вену, но физраствора давно нет, а в аптеку надо ехать через полсела — в ближайших отец провёл инструктаж по поводу сына. Теперь ему и зелёнку не продадут. Ризван разложил таблетки на столе в виде цепочки и пошёл на кухню за стаканом воды, вернулся, сел на кровать, уставился на «паровозик». Вот и всё. Много ли он прожил? Ему казалось — вечность. Много ли сделал? Он сделал всё, чтобы отравить жизнь окружающим людям и себе. Из статного широкоплечего гордого горца превратился в половую тряпку. В закоулках сознания пробегали иной раз слова «честь», «достоинство», «Ислам», «обычаи», но все они быстро уносились прочь в подсознание голодной кровью, требующей подпитки. Всего-то потребовалось три или четыре года… почти четыре. Ризван как сейчас увидел свой первый косяк, предложенный одноклассником Маликом. Они заканчивали школу. Ризван знал, что такое анаша — слышал по ТВ, что «с неё-то всё и начинается», «избавиться от зависимости невозможно» и т. Короче, достаточно, чтобы сильно задуматься, на кой ему это надо… Но за один раз же ничего не будет. И Малик уверил, что от травы зависимость не развивается, мол, он курит уже год и ничего похожего на ломку ни разу не ощущал. Ризван поддался и попробовал. Куришь, как сигарету, только вкус другой. Ещё несколько раз курил за счёт Малика — тот взялся угощать его, пока Ризван не поймает кайф. Потом Ризван «поймал кайф», прочувствовал и начал покупать сам. Привлекало то, что в отличие от сигарет, к траве он совершенно не привязывался. Малик был прав, а ТВ врало. Трава пробивала на «ха-ха», чуть тупила мозги и развязывала язык, не навязываясь организму. Когда Ризван встречался с Маликом и его ребятами — курил. Когда тусовал с другими, «не в теме» — не курил. Постепенно он окончательно перешёл в первую компанию. У Малика был двоюродный брат Исраил, который как раз занимался добычей и продажей всяких веществ. Так как его прейскурант лишь открывался травой, а заканчивался самыми тяжёлыми наркотиками, он получил прозвище Азраил — по поверью так звали ангела смерти. Ризван вспомнил деталь: когда он как-то обкурился, то обратил внимание, что в их компании почти сплошь — имена ангелов. Он, Малик, Микаил, Джабраил, Азраил. Ну и ещё трое ребят. Тогда его это сильно насмешило. Сегодня было не до смеха — за это время из них в живых осталось четверо. Пока четверо. Один в психушке, один что-то ещё мутит, один слез, один взирает на смертельную дозу метадона. А, ну и Азраил — он процветает, потому что кроме травы ничего никогда внутрь организма не допускал. Он-то знал, чем торгует. Малик, Малик… Где сейчас твоя душа? Ризван был в шоке. Тогда он уже плотно сидел на игле и был уверен, что отойдёт в мир иной гораздо раньше Малика. Тот всё также курил анашу, но его любимой вещью стали галлюциногены. Он и Ризвана пытался подключить, так как считал, что глюки также безобидны, как трава. Ризвана впечатлили рассказы Малика об открывающихся новых измерениях, о принципиально другом взгляде на материю и душу. Малик говорил, что в таком состоянии проявляются скрытые способности человека. Уболтал, в общем, и Ризван отведал грибов. Маленькие непрезентабельные поганки они заварили на троих и выпили, как чай. Мир расцвёл кислотными цветами. Кругом летали улыбающиеся розовые шарики, и Ризван был одним из них. Реальный мир исчез из головы полностью, и он был крайне изумлён, когда сквозь неоновые джунгли снова увидел знакомые обои в комнате Малика. В другой раз после грибов зрение Ризвана обострилось до невероятных пределов. Он как на ладони видел живую дорожку из муравьёв в другом конце комнаты. Он, смешно сказать, чувствовал, как щекотно плинтусу от сотен крохотных ножек. Но потом Малик тоже увидел эту дорожку и стал посыпать насекомых отравой. Ризвану казалось, что он задыхается и дёргает лапками в предсмертной агонии вместе со своими товарищами. Яд царапал горло, резал глаза. Ризван пытался кричать, чтоб страшный человек прекратил сыпать на него отраву, но понимал, что человек муравья никогда не услышит. Он почти умер, когда очнулся — Малик вливал в него подсахаренную воду, которая должна была помочь прекратить действие грибов. Но с Ризвана глюков было достаточно. А Малик продолжал открывать новые измерения и способности человеческого тела. Как-то под ЛСД ему показалось, что он способен руками остановить грузовик… Это был просто неважный опыт, который и стоил Малику жизни. Джабраил с анаши перешёл на кокаин, модный в то время в Москве в высших кругах. Он и сам отделился от них и ушёл в те высшие круги, когда его отец получил какой-то крутой пост в большой компании. Через два месяца после смерти Малика непонятно зачем этот милый остроумный парень искромсал себя ножом и умер от потери крови. Потом Ризвану объяснили, что это был «кокаиновый клоп» — кажется, что под кожей бегают насекомые и есть только один способ выпустить их наружу. Собственно с героином Ризван познакомился случайно. Он не смог поступить в институт, его девушку отдали за другого, и он погрузился в депрессию. Не очень глубоко, но достаточно, чтобы желать от неё отделаться. И всё тот же Малик посоветовал уколоться разок. Малик всегда прав. Если за раз никакой зависимости не будет, можно попробовать. Ризван укололся. Он до сих пор помнил тот первый раз. Голову окутало огромной жаркой волной, тело расслабилось до предела, и он мешком рухнул на пол. Вставать Ризван не собирался, и кто-то перетащил его на кресло. На всё стало наплевать. В голове носились призрачные мысли, но так быстро, что он не всегда мог уловить, о чём думал секунду назад. Сердце стучало через раз, дыхания почти не чувствовалось. И это было такое блаженное состояние, что не на физическом, а чисто на психологическом уровне захотелось повторить. Малик сказал, что зависимость возникнет, если колоться 7 или 10 дней подряд. Но что он знал, ни разу не попробовав героин? Ризван не помнил, скольких раз хватило именно ему, чтобы в один прекрасный день почувствовать всю «прелесть» ломки, но явно меньше семи. Ломка застала врасплох, но в последующем он стал жить от дозы до дозы. Кайф, сон, ломка, кайф. И поиски кайфа между делом. В итоге кайфом для него было уже простое отсутствие ломки. Перед второй попыткой поступления Ризван смог взять себя в руки, решил во что бы то ни стало переломаться и поступить. Очень кстати вся родня на неделю уехала на родину, оставив его одного готовиться к экзаменам. Он переломался. Не без помощи травы, но физическая боль отсутствия наркотика ушла. Ризван поступил и тут же отпраздновал это событие уколом — чтобы снять напряжение. Очнулся в больнице. Рядом сидел отец. После долгого разговора Ризван стал колоться только в крайних случаях, когда никого не было дома и не намечалось в ближайшие сутки. Он пересилил героин однажды и считал, что сможет повторить это когда захочет, просто сейчас ему это не нужно. А когда стало нужно, он понял, что силы воли уже не осталось. Тогда-то он и обратился за помощью к родителям. В клинику его класть не стали, какой-то врач посоветовал им своими силами на дому полечить сына метадоном. Правда, препарат также был запрещён к распространению в России, и отцу пришлось доставать его нелегально. Из Москвы его забрали на родину, чтобы оградить от старых друзей и связанного с ними искушения. Ризван понимал, что родители стараются сделать всё, чтобы вытащить его из беды, и ему было стыдно, что снова вляпался. Но ничего поделать он не мог, воля осталась лишь словом из четырёх букв. Он знал, что Микаила, тоже подсевшего на иглу в Москве, дядька вывез на дачу в глухом Подмосковье, собрал всех родственников примерно его возраста и велел избить парня. Микаилу сломали нос и руку, врача дядя вызвать не разрешил, запер племянника в сарае и держал там несколько месяцев. Из сарая Мика вышел другим человеком. У Ризвана не было такого дядьки, такой крепкой руки, которая вырвала бы его из болота. Кроме того, он успел почитать кое-что о метадоне и узнал, что метадоновую зависимость врачи лечить не берутся, а если он решит переломаться самостоятельно, его ждут, возможно, месяцы мучений. Все, кто пытался слезть с метадона, делали это с помощью героина. Замкнутый круг. Пришла пора разорвать его. Ризван взял со стола первую таблетку. Наконец он обретёт покой… Рука Ризвана застыла у рта, он спиной почувствовал, что на него кто-то смотрит. Обернувшись, он, в общем-то, не удивился: на пороге стояла его младшая сестра Айза. С минуту они смотрели друг на друга. Она не пыталась помешать, просто смотрела, что он будет делать. Наверное, она тоже устала от него и с нетерпением ждёт, когда он заглотает весь паровозик и освободит семью от своего гнетущего присутствия. Ризван обругал себя за эти мысли — Айза не могла так думать, она всегда его любила. Несмотря на то, что она не предпринимала никаких попыток остановить его, Ризван уже не мог продолжить начатое, настрой был сбит, и он сам был сбит с толку. Но, похоже, я не вовремя? Я не думала, что ты теперь пьёшь так много, — Айза кивнула на «паровозик». Хотя сейчас он начал колебаться. Айзу он старался не замечать, младшая сестра всегда давила ему на совесть видом пай-девочки. Когда раскрылась его зависимость, она ни с того ни с сего ударилась в религию. Намаз-то читала вся его семья. И он читал лет до Пост тоже держали. Но не больше. А Айза стала носить «форму» — как у них называли мусульманскую одежду, ходила на курсы Корана и к большому неудовольствию отца рвалась поступать в исламский вуз. Она никогда не читала Ризвану лекций о несовместимости наркотиков и веры, но её молчание иногда бывало ещё хуже, потому что он сам знал всё, что она могла бы ему сказать. Сейчас она стояла перед ним в своём светлом хиджабе и сверлила его печальными чёрными глазами. Ризван прыснул. Надо же было сморозить подобную чушь в такой момент. Но мысль о самоубийстве отодвинулась ещё чуть дальше, и он глянул в окно. Погода и впрямь была чудесная. Ризван почувствовал, как мурашки пробежали по коже. Он редко думал о том, что будет с ним после смерти, и надеялся, что его самопожертвование искупит большинство совершённых грехов. Что нам этим поможешь, — продолжила Айза. Теперь это навсегда. Как бы тебе жилось с такой мыслью? Боль разорвёт меня на куски! Остальное можно перенести. Почему ты не обратишься за помощью к Тому, кто действительно в силах помочь? К Аллаху Всемогущему. Ты хоть один дополнительный намаз сделал, чтобы Он помог тебе избавиться от наркотиков? Думаешь, Ему это не по силам? И делать что-то. Даже это, — Айза кивнула на таблетки, — это всё не то. Ты и сам мог бы прекратить с помощью Аллаха, надо только поверить от души! Он ведь над каждой вещью мощен, всё, что у тебя в организме происходит — под Его контролем. Ты ищешь выход не там. Не делай глупости, пожалуйста, один раз ты уже поддался шайтану, не дай ему довести тебя до огня. Ризван молча переваривал сказанное сестрой. Ничего нового он не услышал, но иногда каждому необходимо услышать очевидные истины из уст другого человека. Бессмысленная жизнь, бессмысленная смерть… И дальше покоя не видать, придётся жариться в пламени ада…. У мёртвых его уже нет. Ты просто жалеешь, что подсел на иглу, потому что лишился многого в жизни. Но это не раскаяние в том, что ты совершил большой грех. Встань на намаз, когда в последний раз ты его делал? Пойми, что ты перед Богом виноват в первую очередь, а про вину перед семьёй забудь хоть на время. И я, и родители — все ошибаемся, прощаем друг друга. Но если Аллах не простит, это конец. Айза кивнула. Она по опыту знала, что никто за один разговор не меняет своего мнения. А с братом она вообще не говорила раньше на подобные темы. Но, судя по всему, хотя бы сегодня Ризван не совершит непоправимого… Ризван поймал её взгляд на паровозик таблеток, слабо улыбнулся и сгрёб их в пакет. Ризван переоделся и вышел на улицу. Солнце сегодня показалось ему особенно ярким и тёплым, а небо — голубым и высоким. Он медленно побрёл вдоль заборов частных домов. Ризвану до того стало стыдно, что он даже боялся поднять глаза, так и шёл, глядя под ноги, раздавленный этим чувством. Что там значило его имя? Имя ангела, сторожа рая. Да он не достоин даже сидеть у его ворот. Как бы все это исправить в раз?.. Если не самоубийство, то что? Ему очень не хотелось мучиться, но он понимал, что за грехи нужно чем-то платить. В перспективе имелось два варианта: оставаться на метадоне всю оставшуюся жизнь в надежде когда-то покончить с ним либо слезать с него через героин. Быть зависимым Ризвану надоело, он склонялся к героину. Только как это объяснить родным, откуда достать денег? Я готов искупать ошибки, лишь бы знать, где выход? Погружённый в эти мысли, Ризван вышел на перекрёсток. Мимо пронеслась тонированная девятка. Он отпрянул в сторону, и краем глаза увидел, как из мчавшейся за девяткой машины высунулся человек с автоматом и послал очередь в сторону убегавших. Едва ощутив резкую боль в груди, Ризван осел на землю. Сначала к нему вернулись слух и память. Он смутно различал незнакомые голоса вокруг, иногда из этого гула выделялся бас отца, рыдания матери. Потом, потихоньку нарастая, пришла боль, которой он так боялся и от которой так устал. Но это была не ломка. Он помнил дуло автомата и последнюю мысль: «это конец». Видать, ещё не конец… Ещё есть этот шанс, о котором говорила Айза. Ризван открыл глаза. Ну да, больничная палата. За окном смеркалось. Очень красивый закат. Но это всё поверхностные мысли, попытки отогнать тягостное ожидание прихода совершенно иного чувства — тоску организма по дозе метадона. Ризван не знал, сколько пробыл без сознания. Раны от пуль болели, но терпимо. Что угодно, только бы не вернулось опять», — может, он так долго был в отключке, что организм забыл своё пристрастие? Всю ночь Ризван проспал беспокойно, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Утром из его глаз потекли слёзы. Ломка не появлялась. И это было не благодаря смерти, жизнь всё также пульсировала в его теле. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Ризвану было стыдно, что он так легко отделался, едва покаявшись. Слёзы благодарности комом стояли в горле, и он пожелал испытать ещё лишения ради искупления своих грехов, которых у него накопилось достаточно, которые, он считал, несколькими ранами не смоешь. Может, он не выздоравливает, а на самом деле умирает? Может, сейчас зайдёт врач и скажет, что у него нашли СПИД? Или же Аллах просто убрал зависимость, но не простил его? Это была самая гнетущая мысль, и узнать, так ли это, можно будет только на том свете. А пока у него есть шанс, может быть, последний шанс заслужить возможность хотя бы посидеть у ворот рая. Лицо его будет обращено в сторону огня, и он скажет: « Господь мой, отврати моё лицо от огня, ибо ветер его отравил меня, а пламя сожгло меня! И Аллах отвратит его лицо от огня. Когда же этот человек повернётся лицом к раю и увидит его великолепие, он умолкнет и будет молчать, сколько пожелает Аллах, а потом скажет: «О Господь мой, приблизь меня к вратам рая! И Он приведёт его к воротам рая. Когда же человек достигнет их и увидит красоту рая, его блеск и его радости, он умолкнет и будет молчать, сколько пожелает Аллах, а потом скажет: « Господь мой, введи меня в рай! Разве не давал ты клятвы и обещания не просить ни о чём, кроме того, что было даровано тебе? А когда желаний больше не останется, Аллах Всевышний скажет: « Вот тебе то, что ты пожелал, и ещё столько же! Перейти к основному содержанию. Но он всё равно был зависим, и толерантность росла… Боже, зачем он бреется перед смертью? Я тебе ещё марки хотел дать попробовать… Но с Ризвана глюков было достаточно. Остальные умерли «традиционно», от передозировки. За раз никакой зависимости, отвечаю. Главное — не втянись. Так будет лучше. Мешать не советую, я принял решение. Сегодня такой хороший день. Ризван кивнул. Ты же навечно попадёшь в ад. В аду всё равно будет ещё хуже. Словно прочитала его мысли. Никому не нужная и только вредящая. Бессмысленная жизнь, бессмысленная смерть… И дальше покоя не видать, придётся жариться в пламени ада… — И что изменится, если я не убью себя? Что изменится для меня? Пойду пройдусь. Сообщается, что Абу Хурайра да будет доволен им Аллах сказал: «…А потом, когда Аллах завершит Суд над Своими рабами, останется меж раем и адом один человек, и он будет последним из побывавших в огне, который войдёт в рай. Личности в Исламе. Выступает ли Ислам против межнациональных браков, если оба супруга исповедуют Ислам? Новый насос для подачи воды установят в поселке Ленинкент. Два молодых человека погибли в ДТП в Буйнакском районе. Необычайные приключения Ибн Баттуты.

Рассказово купить закладку АК-47 - Бошки Шишки

Южно-Сухокумск купить Метадон VHQ

Гашиш синтетический Калуга