Языковые особенности дилогии П.И. Мельникова 'В лесах' и 'На горах'. Дипломная (ВКР). Литература.

🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Вы можете узнать стоимость помощи в написании студенческой работы.


Помощь в написании работы, которую точно примут!

Похожие работы на - Языковые особенности дилогии П.И. Мельникова 'В лесах' и 'На горах'

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Нужна качественная работа без плагиата?

Не нашел материал для своей работы?


Поможем написать качественную работу Без плагиата!

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ




ПЕНЗЕНСКИЙ 
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. В.Г. БЕЛИНСКОГО


Факультет русского языка и
литературы


Кафедра русского языка и
методики его преподавания






П.И.
Мельникова «В лесах» и «На горах»




студентка
VI курса заочного отделения


факультета
русского языка и литературы


Старший
преподаватель кафедры русского языка и методики его преподавания


ГЛАВА ПЕРВАЯ. Дилогия П.И.
Мельникова «В лесах» и «На горах» - в золотом фонде русской национальной
культуры………….




§1. Очерк жизни и
творчества П.И. Мельникова…………………



§2. История создания
дилогии……………………………………..



§3. Основные герои
романов «В лесах» и «На горах» П.И. Мельникова…………………………………………………………




§4. Дилогия П.И.
Мельникова в контексте русской литературы второй половины XIX века………………………………………...




§5. П.И. Мельников в
оценке русской критики…………………..



ГЛАВА ВТОРАЯ. Языковые особенности
дилогии П.И. Мельникова «В лесах» и «На горах»…………………………………..




§1. Выразительные
средства языка………………………………..



§2. Фольклорные мотивы
в дилогии………………………………



2.1. Истоки
фольклорности в творчестве П.И. Мельникова…



2.2. Фольклорность
языка дилогии…………………………….



§3. Лексические
особенности дилогии……………………………



Приложение 1.
Таблица……………………………………………



Приложение 2. Петров
день в Заволжье (инсценировка старинного обряда по роману П.И. Мельникова «В
лесах»)……




Приложение 3. Кроссворд
по дилогии П.И. Мельникова «В лесах» и «На горах»………………………………………………..




Список использованной
литературы………………………………..…



                                                         
                                     А. Измайлов.































































Вклад П.И.
Мельникова (А. Печерского) в русскую литературу значителен. Не много найдется
писателей, которые до конца дней своих сохраняли такую тесную связь с провинцией
и служили делу изучения народной жизни и народного языка. Созданные им
произведения сыграли важную роль в литературе XIX века и до настоящего времени сохраняют как литературную,
так и историческую значимость.


П.И. Мельников
являлся представителем этнографической школы, что, несомненно, сказывалось на
языковой личности писателя. Талантливое использование всех богатств родного
языка, а также творческое обогащение и расширение его за счет использования
элементов народной речи, создание ярких и выразительных образов, имеющих, как
правило, фольклорную основу, - все это характерно для творческой манеры
писателя.


К сожалению,
произведениям П.И. Мельникова не уделяется должного внимания ни в школьных, ни
в вузовских курсах литератур. Их особенности в области языка недостаточно
определены и изучены, хотя эта проблема не раз привлекала внимание
исследователей. Работы А. Зморовича, П. Усова, А. Скабичевс­кого, С. Венгерова,
А. Богдановича, А. Измайлова, Л. Аннинского и других литературоведов
способствовали более глубокому изучению языковой личности писателя.


Целью данной работы является
характеристика языковых особенностей дилогии П.И. Мельникова «В лесах» и «На
горах».


Актуальность дипломной работы
определяется стремлением современного общества к возрождению русской
национальной культуры, что невозможно без тщательного изучения творчества таких
писателей, как П.И. Мельников. Не случайно его дилогия «В лесах» и «На горах»
– в золотом фонде русской национальной культуры.


В качестве источников
работы использовались: текст дилогии, биографические очерки писателя, фрагменты
переписки автора, литературоведческие работы.


Основным
методом
работы является описательно-аналитический, предполагающий наблюдение над
языковыми факторами их описание.


Структура работы : введение, две главы («Дилогия П.И.
Мельникова «В лесах» и «На горах» - в золотом фонде русской национальной
культуры», «Языковые особенности дилогии П.И. Мельникова «В лесах» и «На
горах»), заключение и приложение.









Встречи с произведениями подлинного искусства никог­да не бывают
скоропреходящими: рассказ, повесть, роман, поэма, лирическое стихотворение —
словом, все, что написа­но настоящим художником, поначалу приковывает наше
внимание своей жизненной непосредственностью: вымыш­ленные герои живут в нашем
воображении, мы судим об их поступках и мыслях, грустим и радуемся, сочувствуем
и негодуем. Но вот перевернута последняя страница книги, мы возвращаемся к
повседневным нашим делам и заботам; но люди и события, о которых мы узнали при
чтении, не пере­стают волновать нас. Вспоминать о полюбившихся обра­зах — это
едва ли не самое прекрасное в нашем общении с миром литературы. И не только
потому, что тут мы зано­во переживаем первые впечатления; с этими воспоминания­ми
наступает черед неторопливых раздумий обо всем, что образует коренные основы
нашего бытия в мире — о смысле и тайнах человеческих отношений, о бесконечном
многооб­разии жизни, о вечном ее обновлении, о силе зла, о неисчер­паемости и
нетленности прекрасного на земле... При этом рано или поздно, так или иначе, но
неизбежно возникает мысль о писателе, который своим искусством возвысил на­ши
чувства и обогатил наш разум.


Естественнее
всего, конечно, искать его черты в том, что он создал, то есть в его
произведениях. Ведь в конце концов, как и о всяком человеке, о писателе судят
по его делам, а слова поэта, говорил Пушкин,— это и есть его де­ло. Однако
очень часто личность писателя по разным при­чинам запечатлевается в его
творчестве в таких слож­ных, а иногда, кажется, даже в преднамеренно завуалиро­ванных
формах, что бывает чрезвычайно трудно более или менее отчетливо представить
себе ее конкретные очертания. И в этих случаях просто необходимо заглянуть за
страницы книги и узнать, какова была жизнь писателя, потому что только в ней
можно найти источники всех тех качеств, кото­рые удивляют, радуют, озадачивают,
а порою и огорчают нас в его произведениях.


Открывая первые страницы какого-либо издания Павла
Ивановича Мельникова, мы видим репродукцию его портрета, который был написан
художником И.Н. Крамским по заказу Третьякова. На нас смотрит «человек с
чисто-русскими, широкими, крупными чертами лица, лишенный красоты в прямом ее
понимании, но одухотворенный красотой умных, прекрасных глаз, внимательно
всматривающихся из - под слегка взброшенных бровей, как бывает у «бывалых», «ce6е на уме» купцов. Русская борода широко опушила все лицо и, скрывая
черты рта и подбородка, как бы оттенила большой и благородный лоб. И на всем
этом — на складках губ, на этом высоком лбе,— природа положила печать высокой
интеллигентности и в то же время чего-то типично-русского, какого-то
добродушного юмора, живой и беззлобной усмешки, которая вот-вот слегка поведет
губу под густым усом и пробежит мгновенным огоньком в этих умных, чутких, хоть
и немолодых глазах...» [Измайлов, 1909, с. 2].


Читая
произведения Мельникова, мы не мо­жем не удивляться широте познаний писателя,
глубине его понимания жизни. Он представляется нам человеком неза­урядного ума
и богатейшего жизненного опыта. И не удиви­тельно, что в наших глазах сам
писатель становится героем в подлинном смысле этого слова. Потому-то мы и
хотели бы знать о нем как можно больше.




Павел Иванович Мельников
родился 25 октября 1818 го­да (старого стиля) в Нижнем Новгороде в семье
офицера местно­го гарнизона Ивана Ивановича Мельникова (1788-1837). Отец
писателя принадлежал к старинному, но обедневшему дворянскому ро­ду. Род
Мельникова возник, по преданию, на Дону; Мельников гордился «чисто русской
кровью» и знал предков «до времен запорожской вольницы» [Шешунова, 1994, c. 578].


Из статской
службы Иван Иванович перешел в земское войско, а оттуда в 1813 го­ду — в
действующую армию (офицер Великолуцкого полка), в составе которой участвовал в
заграничном походе 1813—1814 годов. После окончания вой­ны он был переведен в
нижегородский гарнизон. Женив­шись и получив за женой небольшое именье, Иван
Ивано­вич вскоре после рождения первенца (будущего писателя) вышел в отставку и
определился служить по дворянским вы­борам — сперва в небольшом городке
Нижегородской губер­нии Лукоянове, а позднее — в Семенове—одном из уездных
городов, того самого нижегородского Заволжья, где происхо­дит действие
крупнейших произведений Мельникова-Печерского — «В лесах» и «На горах».


Мать, Анна
Павловна (1790-1835) – дочь надворного советника П.П. Сергеева (в честь него
был назван Мельников), избиравшегося 36 лет подряд исправником Нижнего
Новгорода, но, вопреки обычаю, ничего не нажившего на этом посту; « образовал
себя чтением» и собрал большую библиотеку. Умирая, Сергеев завещал внукам
читать «Деяния Петра Великого» и чтить его, что побудило Мельникова с ранних
лет полюбить историю [Шешунова, 1994, c. 578].


В доме
Мельниковых была обстановка, характерная для малосостоятельных дворянских
семей. Тут не было ни гувер­неров, ни учителей, получающих большое содержание.
Буду­щий писатель рос в окружении людей из народа, с самого раннего детства
незаметно привыкая к народной речи, узна­вая народные обычаи и нравы.
Воспитанием и первоначаль­ным обучением детей занималась мать писателя — Анна
Пав­ловна. В молодости она получила скудное образование, но потом много и с
увлечением читала и эту свою страсть пере­дала старшему сыну. Павел Иванович был
первенцем, имел двух братьев (оба офицеры; Николай в 1844 году убит на Кавказе,
Федор дослужился до полковника и умер в 60-х годах в Брянске) и двух сестер
(Надежда и Анна).


Детские годы
провел в «лесном городке» Семенове, окруженном старообрядческими скитами, и «с
ранних лет напитался впечатлениями той природы и того быта, которые
впоследствии изобразил». По мнению сына-биографа, Мельников рос в атмосфере
«доверчивого патриотизма» [Мещеряков, 1977, с. 4]. Однако сам Мельников находил
свое воспитание «чисто французским»: «мой гувернер … давал мне такие уроки, что
это ужас. Когда я был 14 лет, я с жаром читал Вольтера, его sermon de cinguantes знал наизусть, песни Беранже были у
меня в памяти; презрение ко всему русскому считал я обязанностью» [Мещеряков,
1977, с. 5].


В 1829 году Мельников был определен в
нижегородскую мужскую гимназию. Он учился в одну из самых мрачных эпох в жизни
русского общества. После восстания декабри­стов правящие круги России всеми
средствами стремились подавить подлинное просвещение, которое коноводы реак­ции
считали источником всякой крамолы. С неуемной же­стокостью правительство
Николая I преследовало все, что за­ключало в себе хотя бы малейшие признаки
живой мысли. В гимназическом преподавании насаждался схоластический шаблон и
бессмысленная, отупляющая зубрежка; розга и карцер были главными средствами
«воспитательного» воз­действия. Нижегородская гимназия в этом смысле не состав­ляла
исключения. Учителя были «люты», редко обходились без розог и площадных
ругательств» [Еремин, 1976, с. 7]. Мельников в своих воспоминаниях рас­сказал
весьма характерный для обстановки тех лет эпизод. Вместе с одноклассниками он
решил устроить свой театр. С увлечением разучивали они и декламировали
популярные пьесы тогдашнего репертуара. Но об этих невинных заня­тиях учеников
узнало учебное начальство. Наказание после­довало немедленно. Драматическую
труппу под присмотром солдат отправили к директору...


С ними расправились по тогдашнему обычаю
довольно круто... Из ребяческой шалости сумели раздуть страшную историю. В
городе расска­зывали, будто одиннадцати- и две­надцатилетние мальчики,
составили опасный заговор для ниспровержения существующего порядка.


Для Мельникова
увлечение театром имело еще и особое значение: тут впер­вые обнаружилась его
художественная одаренность. В драматической труппе он был не только актером, но
и авто­ром.


Мельников
вспоминал добрым словом только одного гим­назического учителя — словесника
Александра Васильевича Савельева, пришедшего на смену учителю-рутинеру. В
отношениях Савельева с гимназистами-старшеклассниками не было той отпугивающей
казенной непроницаемости, которая была свойственна большинству тогдашних
преподавателей. В клас­се он читал Пушкина, Дельвига, Баратынского, давал своим
ученикам произведения этих поэтов на дом [Еремин, 1976, с. 8].


В 1834 году
Мельников поступил на словесный факуль­тет Казанского университета. Мельников
был студентом в ту пору, когда над университетами тяготел строжайший жан­дармский
надзор, когда самые дикие расправы над студен­тами, заподозренными в склонности
к вольнодумству, были будничным явлением. Казанский университет в то время
переживал своеобраз­ную полосу своей истории. Ректором тогда был великий ма­тематик
Н. И. Лобачевский. Не жалея сил, стремился он укрепить научный авторитет университета.


С благоговением
готовился Мельников переступить уни­верситетский порог. Однако в первый же день
занятий его постигло глубокое разочарование: профессор читал свою лек­цию,
рассчитанную на зубрежку. Но с детства приобретенная страсть к чтению еще в гим­назии
помогала ему хоть немного отдыхать от зубрежки и приучала к самодеятельности.
Так для него творчество Пушкина было той школой, в которой начали
вырабатываться художественные вкусы Мельникова; в этой школе началось и его
гражданское самоопределение.


В университете
Мельников, как его пожизненные друзья В.П. Васильев, А.И. Артемьев и К.О.
Александров-Дольник (впоследствии все трое востоковеды, Артемьев также
статистик), увлекся Востоком: учил персидский, арабский и монгольский языки. В
1835 году переведен по бедности на казенный кошт.


Мельников был
одним из лучших студентов своего кур­са. В 1837 году Мельников окончил
университет со степенью кандидата; после стажировки за границей ему прочили
место на кафедре славянских наречий. Произошло нечто такое, о чем и сам
Мельников говорил неохотно и его биографы обыкновенно ограничивались неясными
намеками. Известно только, что на одной из студенческих вечеринок Мельников вел
себя, по мнению университетского начальства, получившего соот­ветствующий донос,
весьма предосудительно. О характере «преступления» можно судить по тому, какое
последовало наказание: заграничная поездка была отменена, а «преступ­ник» в
сопровождении солдата отправлен в захолустный Шадринск. Правда, по дороге к
месту своего назначения он получил новое «милостивое» распоряжение, согласно
кото­рому он назначался старшим учителем в пермской гимна­зии. Но Мельников
превосходно понимал, что и эта «ми­лость» была все-таки ссылкой. [Шешунова,
1994, с. 578].


Весной 1839 года
ему удалось выхлопотать разрешение переехать в родной Нижний Новгород. Здесь он
был назна­чен на должность старшего учителя гимназии. Учительство­вал Мельников
сравнительно недолго (1839-1846). На первых порах он с юношеским увлечением
стремился ввести в преподавание подлинную научность; в своих отношениях с
учащимися он хотел следовать наиболее прогрессивным педагогическим идеям того
времени и увлекал тех немногих, кто сам стремился к знаниям (в их числе – К.Н.
Бестужев-Рюмин, с которым Мельников всю жизнь сохранял добрые отношения). Но в
этих своих стремлениях он ока­зался одиноким. Тогдашние гимназические
преподаватели большей частью были людьми малообразованными и равно­душными. «В
гимназии, - вспоминал позднее Мельников, - то есть в обществе учителей, я был
почти лишним челове­ком. В это время директор, инспектор и многие учителя бы­ли
из семинаристов старого покроя, несносные в классе, дравшие и бившие учеников
нещадно (каждую субботу была «недельная расправа», и много розог изводилось) и
низкопо­клонничавшие не только перед высшими чинами губернской администрации,
но и перед советниками», - то есть перед мелкой чиновничьей сошкой. Но взаимная
неприязнь между Мельниковым и его сослуживцами обусловливалась не толь­ко
различием в педагогических взглядах и приемах. Большинство преподавателей
гимназии в своих литературных вкусах и политических убеждениях было крайне
реакцион­но. «Пушкин, по их мнению,— писал Мельников,— пустоме­ля, не имеющий
изящного вкуса, и притом вольнодумец, Лер­монтов — мальчишка, которому
необходимы розги. Гоголь — сальный марака, а Белинский — сумасшедший человек,
ко­торый сам не знает, что пишет» [Еремин, 1976, с. 7-8].


В годы
учительства Мельников был библиотекарем гимназии, правителем дел Нижегородского
статистического комитета, членом тюремного комитета, преподавал историю в
училище для детей канцелярии. Первая публикация – «Дорожные записки на пути из
Тамбовской губернии в Сибирь», девять очерков по истории и экономике края от
Саратовской пустыни до Перми. В Нижнем Новгороде Павел Иванович сблизился с
В.И. Далем и архиепископом Иаковом – знатоком раскола. Занимался по
преимуществу методическим изучением истории, статистики и археологии, разбором
архивов, которых до него никто не касался; начал ряд исторических трудов, ни
один из них не закончил: «История Владимиро-Суздальского княже­ства» (отрывок —
«Отечественные записки», 1840, № 7), «Империя и варвары» (отрывок,
«Литературная газета», 1840, № 61), «Персия при Сасанидах» (отрывок,
«Литературная газета», 1840, № 103); переводил Краледворскую рукопись и чешскую
грамматику. В 1839 на славянофильской почве подружился с графом Д. Н. Толстым
(в то время директором Нижегородской ярмарки), который разделял интерес
Мельникова к расколу и учил его польскому языку (Мельников перевел
стихотворение А. Мицке­вича «Великий художник» — «Литературная газета», 1840,
10 июля) [Шешунова, 1994, с. 578].


В 1839 году в
Петербурге начал выходить обновленный журнал «Отечественные записки», издатели
которого — А. А. Краевский и В. Ф. Одоевский — не уставали напоми­нать о своей
былой близости к Пушкину и о своей решимо­сти бороться против Булгарина и его
союзников — Н. И. Гре­ча, состоявшего так же, как и Булгарин, в связи с тайной
полицией, и О. И. Сенковского — ловкого, но беспринципно­го журналиста и
критика, редактировавшего тогда самый распространенный журнал — «Библиотека для
чтения». Именно в «Отечественных записках» Мельников и напеча­тал в 1839 году
свое первое произведение — «Дорожные за­писки». Он сотрудничал в «Отечественных
записках» вплоть до 1844 года, то есть как раз в те годы, когда этот журнал под
руководством Белинского стал трибуной революционной мысли.


Литературные
взгляды Мельникова формировались в переходный пе­риод от романтизма к
реализму. Это оказало опреде­ленное влияние на замысел первого крупного беллетристи­ческого
произведения Мельникова — его романа «Торин», который состоял из пяти очерков и
рассказов: «Звезда Троеславля», «Новый исправник», «Ивановская кра­савица»,
«Заочная любовь» и «Он ли это?». В этих расска­зах описана провинциальная жизнь
в губернских городах, а в эпилоге — жизнь в деревне. Все рассказы рисуют
сатирическую картину нравов и выдают «невыно­симое» подража­ние Н.
В. Гоголю [Аннинский, 1988, с. 198]. Вскоре Павел Иванович писал брату: «Никогда не прощу
себе, что я напечатал такую гадость»
[Шешунова, 1994, с. 579], однако в1858
использовал некоторые сюжет­ные
элементы этой публикации в рассказе
«Именинный пирог» («Русский вестник»,
№ 2).


Работая над «Ториным», писатель боялся «первым опытом сделать промах» и, убедившись в неудаче, на 12 лет оставил беллетристику, сосредо­точившись на служебной карьере [Шешунова, 1994, с. 580].


С 1841 Мельников — корреспондент Археологической комиссии; в
1843 произвел изыс­кания  о  потомстве  К.  Минина и
впервые обнаружил его полное имя.  С  1846 член  Русского географического
общества, с 1847 член-корреспондент Общества сельского хозяйства. 
В 1845 Мельников по приглашению Нижего­родского губернатора князя М. А. Уру­сова  принял  редакцию  неофициальной части
«Нижегородских губернских ведомостей, где проработал до 1850 года. Среди 
сотрудников были: М. В. Авдеев и В. А. Соллогуб, однако, по признанию писателя первые девять месяцев — от
«первого слова до последнего», а далее «две трети газеты были им писаны...».
В основном это были исторические и этнографические очерки краеведческого характера, которые Мельников  не  подписывал  (о  Нижнем  Нов­городе   
в   «смутное   время»,   о  
Нижегородской ярмарке и тому подобное)
[Шешунова, 1994, с. 580].


Под статьей «Концерты на Нижегородском теат­ре»
(1850, № 17) впервые появился придуманный В. И. Далем псевдоним 
«Печерский», так как Павел Иванович жил на Печерской улице.


В 1847 М. с успехом читал бесплат­ные лекции по истории. По
воспоминаниям современников, умел «сильно действовать на
слушателей» (от   предводителя дворянства  до  семинаристов) и возбудить  
в  них  «сочувствие  к истории края», которое
старался сделать досто­янием общественного сознания [Мещеряков, 1977,
с. 8].


С 1841 по 1848 годы был женат на дочери арзамасского помещика Лидии
Николаевне Белокопытовой. Все 7 детей от этого брака умерли во
младенчестве, затем последовала и смерть болезненной жены, годами не
покидавшей комнаты. В годы вдовства Мельников «считался блестящим кавалером»,
но с репутацией «не вполне безукоризненной» из-за «клубных
похождений» [Шешунова, 1994, с. 580]. Поэтому, когда Павел Иванович на
маскараде, в костюме восточного мага, посватался к шестнадцатилетней красавице
Елене Андреевне Рубинской (сироте, воспи­танной прадедом-немцем в лютеранском
духе), в городе поднялась «целая буря». Невесту отпра­вили в
монастырь, где подвергли длительным увеща­ниям, не
поколебавшим, однако, ее решимости выйти за Мельникова. В 1852 писатель
писал ей: «Я честолю­бив, но брошу в грязь всевозможную почесть и славу;
я горд, но готов поклониться негодяю, если б от этого зависело наше соединение» [Шешунова, 1994, с. 580]. В 1853 отец Н. А. Доб­ролюбова обвенчал Рубинскую
с Мельниковым в ее нижегородском
имении Ляхово. Шаферами были, со слов
Елены Андреевны, «граф Соллогуб... и Аксаков» [Шешунова, 1994, с. 580]. От этого брака было три сына: старший, Андрей — археолог, этнограф, био­граф Мельникова и три дочери. Мать внушала детям «безграничное благоговение к отцу и его делу», которое испытывала сама, и была «невиди­мым рычагом» и нравственной опорой писателя. Он
так же горячо любил жену и делился с ней всеми мыслями [Шешунова, 1994, с.
580].


Известно, что
склонность к художественному творчеству у Мельникова обнару­жилась довольно рано.
Однако с детских лет с ней соперни­чал глубокий его интерес к истории. Будучи
учителем нижегородской гимназии, Мельников начал изучение истории сво­его
родного города. Он много работал в местных архивах, и это вскоре принесло ему
известность в ученых кругах Пе­тербурга и Москвы. Эти историко-краеведческие
занятия и возбудили его интерес к «расколу», поскольку в Нижегород­ской
губернии старообрядцы составляли тогда весьма значи­тельную и в известной
степени влиятельную часть населе­ния.


Первые шаги в изучении «раскола», как очень важного и
своеобразного явления русской жизни, в значительной сте­пени облегчались для
Мельникова тем, что он многое в нра­вах и обычаях старообрядцев знал еще с
детских лет. Но по мере овладения материалом он все больше и больше убеж­дался,
что одного знания быта явно недостаточно. Больше того, сам этот быт не мог быть
осмыслен без знания истории возникновения и развития «раскола», без понимания
того, какое место в общественной и политической жизни России занимает
старообрядчество в целом. Все эти вопросы в то время были еще мало освещены, а
то и преднамеренно за­темнены и фальсифицированы официальными историками
православной церкви.


Мельников принялся штудировать официальную церковную и
старообрядческую догматику, историю возникновения и развития «раскола»,
знакомился с многочисленными правительственными мерами «пресече­ния» его. Он
разыскивал почитаемые старообрядцами старо­печатные и рукописные книги,
записывал и запоминал мно­гочисленные старообрядческие предания и легенды... К
кон­цу сороковых годов он был уже одним из самых известных знатоков
старообрядчества. И эта его известность оказала на всю дальнейшую жизнь
Мельникова огромное влияние.


Де­ло в том, что его обширной осведомленностью в старообряд­ческой
жизни заинтересовались прежде всего власти. В 1847 году Мельников стал
чиновником особых по­ручений при нижегородском генерал-губернаторе. Занимал­ся
он почти исключительно старообрядческими делами: вы­являл и подсчитывал тайных
«раскольников», разыскивал беглых старообрядческих попов, «зорил» скиты, вел с
начет­чиками старообрядчества догматические диспуты и т. п. Эта энергичная
деятельность нижегородского чиновника вскоре была замечена и в Петербурге, по протекции Даля Мельников начинает
выпол­нять не только поручения местного начальства, но и зада­ния министра
внутренних дел и даже «высочайшие» пове­ления [Еремин, 1976, с. 7-8].


В судьбе
Мельникова произошел значительный по сво­им последствиям поворот: на долгие
годы вступил он в круг царских чиновников. Если внимательно присмотреться к
чиновничьей деятель­ности Мельникова, то нельзя не заметить в ней какой-то
наивности, чего-то такого, что можно было бы назвать ад­министративным
донкихотством. Он действовал не как ис­полнитель, которому приказали, а с
каким-то особым рве­нием, инициативно. Однако этим своим необыкновенным
усердием он достигал результатов на первый взгляд весьма неожиданных: лишь
очень немногие из высших начальников одобрительно относились к его служебным
подвигам.


Эти взгляды
предопределили и его отношение к «раско­лу», который, как он совершенно
искренне думал, был пло­дом крайнего невежества и самой несусветной дикости.
Дог­матика и традиции «раскола» отгородили большие массы на­рода не только от
элементарных завоеваний цивилизации (старообрядцы избегали обращаться к помощи
врачей, даже в первой половине XIX века они считали картошку черто­вым яблоком,
им запрещено было пить чай и т. п.), но и от всего, в чем выражалась поэзия
народной жизни: «мирские» песни, хороводы и пляски почитались в старообрядче­ской
среде за великий грех. Старообрядчество как обще­ственное явление — это
воплощенный застой — таков был для Мельникова главный итог его исследований и
разы­сканий.


Однако благодаря
стараниям старообрядцев сохранились для истории многие древние ру­кописи,
книги, замечательные по своей художественности иконы, утварь и т.п. Мельников
это превосходно понимал, но его чисто просветительская ненависть к темной, суро­вой
догматике «раскола» была так сильна, что только из-за присутствия ее элементов
он, прирожденный художник, не сумел оценить такого исключительного по своей
художественной силе памятника старообрядческой старины, как «Житие протопопа
Аввакума, им самим написанное» [Еремин, 1976, с. 14-15].


Свои взгляды на
«раскол» Мельников изложил в мону­ментальном «Отчете о современном состоянии
раскола в Ни­жегородской губернии», написанном по заданию министра внутренних
дел (1855 г.). В этом документе рельефно выра­зилась двойственность положения
Мельникова — ученого чи­новника и просветителя. Почти десятилетняя служба не
могла не повлиять на него. «Отчет» представляет собою ти­пический образец
чиновничьей «дипломатии», главным ору­жием которой были верноподданнические
заверения. Сообра­зуясь с официальной политикой, Мельников писал в этом
документе, что старообрядчество представляет силу, препят­ствующую
«благодетельным видам» правительства, что в случае международных конфликтов
«раскольники» могут оказать поддержку тому иноземному государству, которое
пообещает им свободу вероисповедания. Правда, сколько-ни­будь убедительных
доказательств, подтверждающих эти по­ложения, он, в сущности, не привел.


Но главное в
«Отчете» не в обосновании правительствен­ного взгляда на «раскол». Сквозь
официальную фразеоло­гию этого документа явственно проступает мысль Мельни­кова-просветителя
о том, что «раскол» — это одно из тяжких зол народной жизни. Развивая эту
мысль, он смело нельзя забывать, что «Отчет» составлялся в последние годы цар­ствования
Николая I высказал соображения и выводы боль­шой обличительной силы. По мнению
Мельникова, на отно­шении к «расколу» ярче всего проявлялись противоречия
внутриполитической жизни России. В сущности, полулегаль­ный гражданский быт
старообрядцев создавал благодатную почву для всякого рода злоупотреблений.
Чиновничество без­застенчиво грабило старообрядцев именно на том основании, что
их верования были вне закона. Православный поп вы­могал с них обильную дань
только за то, что не доносил на­чальству об их приверженности к «расколу».
Многие по­мещики «покровительствовали» старообрядцам лишь по­тому, что те
отплачивали «благодетелю» «примерным» об­роком. Богатые старообрядцы
поддерживали традиции «раскола», чтобы сподручнее было обделывать свои торго­вые
и промышленные дела, как правило, отнюдь не без­грешные [Еремин, 1976, с. 15].


Таким образом, главные правящие силы России на
деле были заинтересованы в существовании «раскола», но имен­но полулегальном
существовании. В николаевские времена нечего было и думать о полной легализации
«раскола» — Мельников это хорошо понимал. Он искренне был убежден, что для
того, чтобы защитить подлинные человеческие интересы массы старообрядцев,
необходимо было подавить «рас­кол» силами правительства и православной церкви.


После пред­ставления
«Отчета» служебная карьера Мельникова, по су­ществу, окончилась. Правда, он
состоял при министерстве еще около десяти лет, но важные дела ему теперь поруча­ли
редко, чинами явно обходили. Мельников не мог не понимать причин такой «немило­сти»
[Еремин, 1976, с. 16]. Утопическая вера в просветительную миссию самодер­жавного
правительства получила сильный удар. Но богатый опыт чиновничьей службы не
пропал даром. Именно в эти годы родился самобытный писатель Андрей Печерский.


В. И. Даль, которого Мельников считал «перво­степенным знатоком русского быта», по-прежнему не оставлял писателя поддержкой
и советами.


Рассказом
«Красильниковы» Мельников как бы заново начинал свой творческий путь. Он тогда
все еще сомневался в
Похожие работы на - Языковые особенности дилогии П.И. Мельникова 'В лесах' и 'На горах' Дипломная (ВКР). Литература.
Реферат: Постановления арбитражного суда первой инстанция
Доклад по теме Анаксимандр
Общая характеристика договора купли-продажи и его виды
Алгебра 9 Дорофеев Контрольные Работы
Цилиндровая Крышка Судового Двигателя Курсовая
Реферат: Беззаботное скитание в мире сокровенного и таинственного: М. Хайдеггер и даосизм
Доклад по теме Многообразие и единство российской философии
Контрольная работа: по Истории 4
Финансовая Безопасность Домохозяйств Курсовая Работа
Как Сделать Реферат По Истории
Реферат по теме Николай Нилович Бурденко и его роль в развитии отечественной хирургии
Реферат: Excel – назначение и основные функциональные возможности. Скачать бесплатно и без регистрации
Реферат: Политический кризис в Таиланде 2008 2010
Реферат: Депортация населения Северного Кавказа
Учебное пособие: Методические указания по выполнению курсовой работы для студентов
Курсовая работа по теме Проектирование цифровых систем передачи
Курсовая работа по теме Анализ финансовых результатов предприятия ОАО 'Гостиница 'Москвич'
Курсовая Работа На Тему Информационный Процесс В Автоматизированных Системах
Сочинение Эссе Для Чего Нужны Законы
Сочинение: «Сороковые роковые...»
Статья: Ландшафтное эго
Похожие работы на - Разработка фрагмента мультисервисной сети ЭР-Телеком
Похожие работы на - Цели и функции юридической ответственности