Янгон Мьянма закладки Марихуана

▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼ ▼▼

Наши контакты (Telegram):☎✍

>>>🔥✅(Написать нам в телеграм)✅🔥<<<

▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲ ▲▲

ВНИМАНИЕ! ⛔

ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ! ⛔

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!! ⛔

Янгон Мьянма закладки Марихуана

В Мьянме публично сожгли наркотики на десятки миллионов долларов | Euronews

Янгон Мьянма закладки Марихуана

«Мне вон ту рубашку из конопли…» - Житель Янгона — LiveJournal

Янгон Мьянма закладки Марихуана

Мьянма производит метамфетамин в таком количестве, что может накрыть нарковолной весь мирНебольшой городок Мусе на севере национального штата Шан — типичная провинциальная Мьянма с малоэтажными домиками и уличными кафешками под брезентовыми навесами. От других мьянманских городов его отличает разве что обилие больших грузовиков, грохочущих по главной улице. Около Мусе находится самая известная в стране «торговая зона на й миле» — пространство площадью гектаров, где выстраиваются в длинные шеренги большие грузовики, готовые пересечь границу. Китай совсем рядом, и из Мусе хорошо видны находящиеся за неширокой пограничной речкой многоэтажные здания китайского города Жуйли в южной провинции Юньнань. Хотя в городе есть и официальная администрация, подлинная власть в Мусе принадлежит нескольким отрядам вооруженных ополченцев. Это еще одна реальность многонационального штата Шан, где любая относительно крупная этническая группа традиционно имеет собственную милицию. Поддержание сложного баланса между этими военизированными формированиями служит залогом мира в Мусе. Они формально признают свою подчиненность вооруженным силам страны и стараются не нарываться на конфликт с военными. Тем не менее даже сотрудники полиции Мусе признаются: «Есть в городе районы, куда нам соваться опасно». В Мусе на улицах можно свободно купить наркотики, а на его окраинах действуют крышуемые ополченцами казино. Военные смотрят на это сквозь пальцы, считая подобные преференции платой вооруженным группам за лояльность. Мусе — ворота из Китая в мьянманский штат Шан, и одновременно его можно назвать моделью самого штата Шан в миниатюре. Этот самый крупный по площади регион Мьянмы, граничащий с КНР, Лаосом и Таиландом , сегодня похож на лоскутное одеяло. Здесь перемешаны интересы различных вооруженных этнических формирований, и порой невозможно сказать, кто контролирует ту или иную территорию: днем там может быть одна власть, а ночью — другая. Многие из этих группировок известны далеко за пределами Мьянмы — они поставляют на внешний рынок наркотики, а штат Шан — глобальный центр наркопроизводства и мьянманский угол наркотического «Золотого треугольника». В —е годы основным наркотиком, производимым в штате Шан, был героин. У местных фермеров иногда просто не было альтернативы выращиванию опийного мака, а для лидеров этнических группировок оно служило путем к обогащению и приобретению оружия. Но поля с растущим маком хорошо заметны с воздуха, и их легко можно уничтожить, да и сам факт производства наркотиков мешал легитимации лидеров этнических формирований за пределами Мьянмы и признанию за ними права на «национально-освободительную борьбу». В году крупнейшая вооруженная группировка Мьянмы, «Армия объединенного государства Ва», объявила о постепенном прекращении производства опиума на подконтрольной территории. На смену героину начали приходить синтетические наркотики. Особенно эта тенденция стала заметна к году. Делать героин здесь не перестали — Мьянма остается вторым по величине мировым производителем после Афганистана , хотя и далеко от него отстает. Но этот наркотик для нового поколения лидеров этнических вооруженных формирований постепенно становится символом вчерашнего дня. Площади посевов опийного мака в штате Шан все время сокращаются: в году мак рос на 41 тысяче гектаров, а в м — уже на 37,3 тысячи. Среди главарей вооруженных группировок в какой-то момент стало хорошим тоном демонстрировать свою сопричастность к передовым тенденциям науки и производить «наркотики XXI века» — прежде всего «ябу» и «лед», которые к тому же начали пользоваться значительным спросом в соседних с Мьянмой странах. Само название переводится с тайского как «дурная таблетка», и сегодня он по цене доступен практически любому жителю даже такой небогатой страны, как Мьянма. В штате Шан он имеет и другое название — «яма», или «лошадиная таблетка», потому что подобную смесь раньше подсыпали в корм лошадям, чтобы они не уставали во время работы. В основном этот наркотик реализуется в маленьких таблетках, как правило, розового цвета. А для более состоятельных клиентов производится «айс» «лед» — метамфетамин высокой степени очистки. Такое название наркотик получил, поскольку чаще всего «лед» продается в виде крупных кристаллов, и они действительно похожи на ледяные. Переход к производству метамфетамина имеет для лидеров вооруженных группировок и другие привлекательные стороны. Пустые поля, на которых когда-то выращивался опийный мак, можно предъявить гостям со всего мира как доказательство успешной борьбы с наркотиками. А затерянные в лесах на склонах холмов штата Шан лаборатории, мало чем отличающиеся от других сооружений, обнаружить с воздуха практически невозможно, и в случае опасности их оборудование легко погрузить на машину и перевезти в другое место. О том, что число таких лабораторий на территории Шана, а значит, и наркопроизводство растет, говорит хотя бы тот факт, что в регионе постоянно появляются все новые и новые разновидности таблеток «ябы», различающиеся по составу, оттенкам окраски, форме и брендам. Сегодня «ябу» и «лед», производимые в штате Шан, можно встретить во многих уголках мира. Причем ради выхода на новые перспективные рынки вооруженные группировки Мьянмы готовы создавать самые неожиданные союзы. В январе этого года руководство страны обвинило «Армию Аракана» буддисты-ракхайнцы — представители основной этнической группы штата Ракхайн и «Армию спасения рохинджа Аракана» мусульмане-рохинджа из того же штата в сотрудничестве по доставке «ябы» из лабораторий штата Шан на огромный рынок миллионной Бангладеш. Противоестественным этот союз выглядит, поскольку нынешний конфликт в штате Ракхайн, вынудивший сотни тысяч человек бежать в Бангладеш, — это прежде всего конфликт между ракхайнцами и рохинджа. Но, как показывает практика, если речь идет о прибыльном бизнесе, который может подпитывать политические амбиции этнических лидеров, ради участия в нем могут объединиться даже враги. Сколько в штате Шан производится наркотиков, сегодня не скажет никто. Штат Шан — основной поставщик товара на этот рынок. Многие эксперты считают, что это только начало и что мьянманская «яба» начала триумфальное шествие по всему миру. Излюбленный способ упаковки этого наркотика — чайные пакетики, которые раньше часто находили в Камбодже, Лаосе, Вьетнаме и Малайзии. Количество конфискованных таблеток «ябы» в странах региона исчисляется сотнями миллионов в год. В декабре го в Западной Австралии было изъято 1,2 тонны наркотиков, а в апреле того же года в Мельбурне — еще около тонны. В году в Таиланде было конфисковано 5 тонн наркотиков, а в следующем — уже свыше 18 тонн. Цифры из других стран региона тоже не внушают оптимизма. В феврале прошлого года в Индонезии было изъято 1,6 тонны наркотиков, а в мае того же года в Малайзии — 1,2 тонны. Эксперты предупреждают, что сводные показатели года намного превысят итоги го, причем, по самым оптимистичным оценкам, полиции удается захватить лишь десятую часть от общего количества наркотиков. Близость центров производства «ябы» и дешевизна этих таблеток приводят к тому, что проблема наркомании становится все более серьезной и для самого штата Шан, где, как пишут эксперты и журналисты, «наркотики есть везде». В январе года армия и полиция Мьянмы совершили налет на заброшенный дом в находящемся неподалеку от Мусе городке Куткай, конфисковав 30 млн таблеток «ябы», кг кристаллического метамфетамина, более кг героина и кг порошка кофеина. При этом Куткай не находится на территориях вооруженных этнических группировок — он, как и Мусе, формально подконтролен центральным властям Мьянмы. Судя по всему, наркодельцы были заранее предупреждены о готовящейся акции именно поэтому полиция прибыла в «заброшенный дом», а не в действующую лабораторию и кинули властям многомиллионный кусок, чтобы те удовлетворились. Об этом же может свидетельствовать и то, что эта полицейская операция никак не повлияла на цены уличных торговцев «ябой» в Куткае, то есть по сравнению с реальными объемами наркоторговли захваченная партия смотрится весьма скромно. Именно поэтому уже не первый год ситуацию с употреблением наркотиков в штате Шан эксперты называют «катастрофой». В трех городах штата Шан — Лашио, Куткае и Мусе — три таблетки «ябы» стоят всего кьят, или около 10 центов каждая. По мере того как цена на «ябу» год от года падает, снижается и возраст тех, кто употребляет наркотики, — сообщается, что есть уже девятилетние наркоманы. Многие старатели, дальнобойщики и работники ночных смен употребляют сразу несколько наркотиков — «ябу», чтобы не уснуть, и героин, чтобы снять стресс. В среде более состоятельных городских жителей Мьянмы растет зависимость от «льда», который обычно нюхают или курят. Некоторые делают раствор и вводят его в вену, создавая угрозу передачи болезней через совместное использование игл. Правительство пытается решить эти проблемы, но многие эксперты считают, что ситуация с распространением наркотиков в штате Шан давно вышла из-под контроля. Наркобизнес служит питательной базой для межнациональных конфликтов, способствует распространению преступности и коррупции, а самое главное — наркотики губительно сказываются на здоровье людей, отрицательно влияя на экономические показатели штата. Кардинальное решение проблемы — ликвидация анклавов, контролируемых не правительством, а вооруженными группами. Но как это сделать без того, чтобы устроить на территории Шана одно большое кладбище, похоже, не знает никто. Вместо этого власти готовы предложить тем фермерам штата, которые выращивают опийный мак, альтернативные варианты заработка. Часто такие эксперименты заканчиваются неудачей — например, когда фермеры в далеких деревнях пытались выращивать капусту, однако вскоре выяснилось, что после долгой транспортировки по дорогам штата их продукция теряла товарный вид и оказывалась невостребованной. К тому же капуста была более объемным грузом, чем сырье для производства героина, и это заметно усложняло логистику. Сегодня в штате Шан пытаются наладить производство кофе, и хотя пока его объемы несравнимы, например, с вьетнамскими, это занятие местные бизнесмены считают гораздо более перспективным. Там, где это возможно, фермеры пытаются выращивать каучук, чай, авокадо и гречиху. Одновременно правительство Мьянмы стремится декриминализовать употребление наркотиков. В феврале года было объявлено, что теперь наркомания будет рассматриваться как проблема из сферы здравоохранения, а не как отдельное преступление. Эта мера была поддержана Управлением ООН по наркотикам и преступности. Но реализация этой политики идет со скрипом. Так, буквально через полгода после ее провозглашения президент Вин Мьин призвал граждан информировать органы власти обо всех известных им наркоманах. Разумеется, сами наркоманы почувствовали, что теперь внимание соседей к ним усилится и вряд ли это сулит им что-то хорошее. При этом все еще в силе закон, согласно которому любого, кого поймают даже с одной таблеткой «ябы», могут отправить за решетку на пять лет. До сих пор около половины заключенных в Мьянме попали в тюрьму за мелкие правонарушения, связанные с наркотиками, и число арестов наркоманов по-прежнему растет. В декабре года под ударами Народно-освободительной армии Китая остатки частей партии Гоминьдан были вынуждены перейти границу Бирмы и закрепиться на ее территории в восточной части штата Шан. Сначала гоминьдановцы взяли под контроль транспортировку выращиваемого в штате опия, а также лаборатории Западного Лаоса и Северного Таиланда, где из него получали высококачественный героин, через Таиланд и Гонконг расходившийся по всему миру. Из-за того, что этот процесс находился под контролем гоминьдановцев, даже поползли слухи о том, что «экономическое чудо» Тайваня, куда бежали основные силы этой партии и ее лидер генералиссимус Чан Кайши, подпитывалось деньгами бирманского наркобизнеса. Хотя основным наркотиком для региона становится метамфетамин, опиоиды свои позиции сдавать не спешат. Так начиналось вовлечение китайцев в «наркотическую повестку» штата Шан. Даже когда в году остатки гоминьдановских частей были окончательно разбиты, китайцы интерес к этой территории не потеряли. С конца х КНР начала активно поддерживать ведущую вооруженную антиправительственную борьбу Компартию Бирмы. С новыми ресурсами бирманским коммунистам удалось подчинить себе несколько этнических группировок вдоль границы с Китаем, в том числе на территориях Ва и Кокан. А в е самой крупной группировкой, занимавшейся производством и торговлей наркотиками, становится Шанская объединенная армия, которую возглавил Кхун Са — бывший солдат Гоминьдана, при рождении получивший китайское имя Чжан Цифу. В конце х Компартия Бирмы развалилась, а этнические формирования, входившие в ее состав, стали контролировать три крупных района в штате Шан на границе с КНР. На протяжении десятилетий они гораздо больше зависели от Китая, чем от Мьянмы, а бывшая принадлежность их лидеров к Компартии Бирмы позволяет претендовать на историческое и культурное родство с КНР — лидер самой крупной из этих группировок, 30 тысячной «Армии объединенного государства Ва», по-прежнему предпочитает именовать себя китайским именем Бао Юсян и титуловаться «председателем». Но и за пределами этих трех анклавов вдоль китайско-мьянманской границы протяженностью 2,2 тысячи километров сегодня действует множество активных вооруженных группировок. Отношения КНР с мьянманскими вооруженными группировками чаще всего были прагматичными: Пекин устанавливал с ними экономические связи по сути, поддерживая их , чтобы боевики не взрывали идущие по территории Мьянмы китайские нефте- и газопроводы. При этом китайцы прекрасно понимают, что, если экономические связи будут прерваны, в КНР устремятся толпы голодных беженцев. Чтобы не провоцировать такой сценарий, китайские власти закрывают глаза на то, каким образом люди по ту сторону кордона зарабатывают себе на жизнь. Нельзя сказать, что проблема наркопроизводства в соседней стране не беспокоит Пекин, но китайцы предпочитают отлавливать наркокурьеров «на ближних рубежах», не давая им проникать в страну. В китайских СМИ публикации о попытках ввоза из Мьянмы крупных партий наркотиков повторяются с пугающей частотой. Но они настолько приелись, что интерес у общественности вызывают разве что сообщения об особо крупных конфискациях или о необычных способах транспортировки например, однажды наркотик везли через границу на тракторе, а недавно Синьхуа рассказывало о подростках из бедных семей провинции Юньнань, которые у границы с Мьянмой глотают пакетики с г героина и едут по стране туда, куда им скажут. Но тактика формального невмешательства в наркотические дела вооруженных группировок в Шане начинает давать сбои. Причина этого — наступление «метамфетаминовой эры». И если раньше основным сырьем для производства наркотика служил выращенный в этом штате опийный мак, то сегодня для этого требуются большие партии прекурсоров. И, как утверждают представители правоохранительных органов , в основном эти вещества попадают в Мьянму именно из Китая. И оборудование в лабораториях тоже китайское, а за производственным процессом следят китайцы и тайваньцы. Поэтому сегодня и в Мьянме, и за ее пределами все чаще слышны призывы к КНР активнее способствовать решению проблемы производства наркотиков в штате Шан. К этому добавляется усилившаяся в последние годы заинтересованность Китая в том, чтобы Шан перестал быть зоной конфликтов. Эта территория с недавних пор стала ключевой при реализации в Мьянме экономических проектов КНР в рамках инициативы «Пояса и пути». Здесь должен начаться «Экономический коридор Китай—Мьянма», и отсюда в глубь мьянманской территории, к побережью Индийского океана должны пойти скоростное шоссе и железная дорога. Начнется этот «экономический коридор» в двух пограничных пунктах пропуска — Мусе и Чиншвехо. Второй из них, кстати, находится в Кокане — районе, населенном этническими китайцами и ранее известном как одно из основных мест наркопроизводства в штате Шан. В Мьянме ждут инвестиции из КНР, хотя и побаиваются попасть в «долговую ловушку». Многие надеются, что после строительства китайской инфраструктуры, повышения благосостояния и снижения уровня безработицы проблема производства наркотиков рассосется сама собой. У большинства экспертов на этот счет другое мнение. Из истории штата Шан хорошо известно, что более современная инфраструктура открывала наркобизнесу новые возможности для сбыта продукции. Поэтому есть серьезные опасения, что после реализации китайских проектов производство наркотиков на территории штата будет только расти. В году в одном из районов Янгона был открыт Музей искоренения наркотиков. Экспозиция в большом четырехэтажном здании оформлена по-советски масштабно — с диорамами, реконструкциями, картинами, множеством экспонатов и даже с настоящим самолетом в одном из залов. После посещения музея посетители должны осознать, что наркотики — это зло, с которым надо бороться. Но музей этот сегодня не пользуется популярностью. Его залы по большей части пустуют, а витрины покрыты слоем пыли. Есть в этом музее несколько небольших темных и мрачных помещений, где за стеклами в тусклом свете выставлены манекены, изображающие изможденных и больных наркоманов. Около одной из витрин — кнопка, после нажатия которой под жуткие звуки из специального люка высовывается «костлявая рука наркомании», которая, перебирая в воздухе костяшками пальцев, начинает тянуться к посетителям. А в другом отделе экспозиция одной из многочисленных диорам включает макет бульдозера. Перед ним стоят ряды маленьких баночек, в которых как бы расфасован какой-то наркотик. Посетителям предлагается нажать на кнопку и принять символическое участие в уничтожении наркотических веществ — бульдозер должен прокатиться по баночкам. Несмотря на запущенность музея, «костлявая рука наркомании» до сих пор исправно пугает посетителей. Зато бульдозер давно сломался и уже много лет не двигается с места. Весь Рамблер. В мире. Новости Москвы. Наука и техника. USD Войти в почту. Фото: Профиль Профиль.

Героин купить Камерун

Марихуана купить Олёкминск

Янгон Мьянма закладки Марихуана

Мьянма, февраль , первое путешествие без наркотиков • Форум Винского

Тиват купить MDMA таблетки

Беноа купить Бошки AK-47

Мытищи закладки Лирика

Myanmar Chronicles. Часть 3. Янгон Мьянма. Отзыв туриста о поездке

Амф купить Кения

Алтай купить МДМА

Янгон Мьянма закладки Марихуана

Карели закладки Марихуана

Обмен денег в Янгоне - секреты уличных менял » LiteTrip

Шкодер купить Кокаин

Myanmar Chronicles. Часть 3. Февраль В Янгоне единственный международный аэропорт на всю страну. Попасть в Бирму можно только самолетом и только через него. Сухопутное пересечение границы запрещено, по крайней мере иностранцам, об этом даже в посольстве в Москве висело несколько объявлений. Эар Азией мы уже летали. Азиатский лоукостер с большим количество маршрутов куда угодно и как угодно. В Янгон они летают дважды в день — утром и вечером — из Бангкока и из Куала-Лумпура. Платишь только за перелет, поэтому и дешево — за место у окошка доплата, еда на борту — платная, багаж свыше 15 кг — доплата. Мы доплачивать ни за что не стали, посадили нас на самые дешевые места, сидели через проход. Самолет при этом полный. Летели порядка двух часов и очень долго кружили над городом. Утром Золотая земля была в дымке. Как-то кружили-кружили, начали снижаться, земля вроде далеко еще и тут же резко уже близко. Паспортный контроль был долгим, так как были постоянные перебои с электричеством, свет то и дело выключался. Для въезда надо заполнить две бумажки — миграционную карточку и таможенную декларацию. Зеленый коридор и Welcome to Myanmar. Забежали в аэропорту в дьюти фри — как обычно удивились, почему он такой дешевый. В Камбодже, помнится, он тоже был копеечным. Меня тут же оккупировал мужик в юбке, предлагающий такси до города за 10 баксов. Я с заложенными ушами практически ничего не слышала и сразу согласилась. Потом получила нагоняй от мужа, что не сбила цену до 7 баксов. В Янгоне у нас не было гостиницы, ее надо было сначала найти. Обозначив предел в 30 баксов за номер, на очень-очень-очень старом ниссанчике мы поехали. Вся Бирма она же Мьянма, но мне привычнее Бирма показалась мне захолустьем. Особенно после гламурного Таиланда. Вот как, например, маленький постсоветский город, который когда-то был образцовым, строил коммунизм и верил в светлое будущее, а сейчас заброшен и никому не нужен. Так и Бирма — какое-то заброшенное захолустье. Мы так не поняли зачем. Но, то, что любая вещь в Бирме может жить долго, не по разу и совершенно поменять свое предназначение, было очевидно. С более высоких этажей спущены веревки, которые служат и звонком, и лифтом для продуктов и способом обмена денег. Тут же народ сидит, ест, тут же эту еду готовят, крутят жевательные смеси, кто-то что-то стругает, кто-то давит тростник с помощью чудо-шайтан машины, что-то кричат, куда-то бегут, и едят, жуют и сплевывают. В Янгоне у нас было несколько важных организационных дел: забрать в турагентстве наши билеты и брони и купить связь с внешним миром. Поэтому первым делом мы пошли в Travel Expert. В Бирме, если ты сам бронируешь номер в отеле или через интернет, то цена будет раза в два выше, чем через кого-то. На сайтах отелей указаны какие-то запредельные цены, по факту это все дешевле. То же самое и с билетами на самолет местных авиалиний. Цена на сайте долларов, по факту Хотели, сначала поехать на такси, но таксист, увидев адрес — 35 улица — показал нам направление. Это поразило, так как по идее он мог на нас заработать, но нет. Бирманцы не такие. Они очень душевные и отзывчивые. Если ты входишь куда-то, и они видят европейца — тут же бросят все свои дела и спросят, чем помочь. И при этом все говорят на английском, все-таки сказывается британское присутствие. Хотя их английский сначала было сложно понимать, но это дело привычки. Вторым важным делом — надо было купить сим-карту. Наши сим-карты, как известно там не работают. Раньше сим-карты иностранцам не продавали, они не подходили к нашим телефонам, и надо было брать чуть ли не телефон на прокат. Однако то ли произошло послабление в режиме, то ли еще что, но купить сим-карту в Янгоне оказалось очень просто — ни паспорта, ни имени, пришел и купил. Благо улица мобильных телефонов совсем рядом. СМС — 5 центов, входящие платные — 5 центов, исходящие местные 30 центов, международные 90 центов. Карточка одноразовая, кончились деньги — надо покупать новую. Гораздо сложнее оказалось поменять деньги. Обмен денег в аэропорте мы как-то проворонили, поэтому теперь искали обмен в Янгоне. Есть несколько способов, как обмануться при обмене денег. И со всеми мы столкнулись на собственной шкуре. Пакеты видели, пробовать не стали. О, с ними мы общались долго. Предлагают естественно очень высокий курс — кьят против за сотку баксов. Крутят перед тобой стопкой денег, вот на, возьми, считай. Считаем —итого 85 тыс. Потом он опять пересчитывает — да Отдает пачку тебе, просит американские рубли… но мы пересчитываем после него опять. Не хватает. Он добавляет. Потом просит пересчитать самому. И так можно до бесконечности. Ловкость рук как говорится. Если товарищ-меняла понимает, что ты будешь до упора после его рук пересчитывать деньги, то включается план Б. Ты получаешь в итоге нужную сумму. Поэтому он просто обязан взять в качестве комиссии несколько тысяч кьят. Потеряв с менялами кучу времени зато получив незабываемый опыт , мы пошли искать банк. Первый попавшийся — Foreign Trade Bank — напомнил мне наш Сбербанк только еще ужаснее, там было столько народу, что мы тут же вышли. По дороге нам попалась пагода Суле, которую мы тут же и посмотрели. Вход для иностранцев-туристов 5 долларов с человека. Вместо билетика приклеивают наклейку на одежду, вообще наклейки у них очень распространенное явление — авиакомпании клеят свои наклейки, чтобы выделить своих пассажиров, помимо наклеек некоторые дают бумажки на резиночках, что вход оплачен. К концу поездки у нас собралась целая коллекция таких наклеек. Пагода Суле — географический центр города. Согласно одним источникам пагоде более двух тысяч лет, но точно никто не знает ни ее возраст, ни когда и кем она была построена. Хранит пагода большую реликвию — волос Будды. Пагода высотой 46 метров, ну и как водится в Бирме золотая. Ступа имеет 4 входа и 8 сторон, символизирующих 8 дней недели, а их в Бирме действительно 8, так как среда делится на два дня — утро и вечер. В пагоде можно было немного отдохнуть от жары и от города. Вокруг Пагоды много магазинчиков, причем не религиозного назначения, а также много хиромантов и гадалок — можно заодно и судьбу свою узнать. Пагода окружена правительственными зданиями, построенными еще англичанами во время их присутствия. Когда-то видимо здания были величественными, сейчас — обшарпанные и ободранные…. Только местная Администрация и Биг Бен выглядели более-менее прилично. А если еще и добавить заплеванные бетелем красные улицы — то картина будет полной — очень своеобразный азиатский город. Одно время в Янгоне, чтобы очистить его улицы, была запрещена продажа бетеля. Она и сейчас запрещена, только в северных районах Бирмы мы увидели, наконец, как он выглядит. В Янгон же видимо его все равно как-то завозят, так как народ бетель жует, а улицы все равно красные. Еще в Янгоне из-за сильного трафика и огромного количества народа и аварий, запретили мотобайки, разрешено ездить только на автомобилях. Но вернемся к поиску банков… второй банк был закрыт на обед. И только в третьем нам повезло. Обмен денег процедура сложная и долгая, Обязательно нужен паспорт, обязательно переписывают серию и номер каждой купюры, а ты потом еще и расписываешься, что такой-то такой-то с таким-то паспортом поменял именно ЭТУ купюру. В Бирме не забалуешь. Получив за баксов тысячи кьятов, мы, наконец, почувствовали себя человеками. Так как можно было, наконец, поесть и попить. А пить хотелось страшно, на улице было душное пекло, я не стала одевать шорты, так как выглядела бы на фоне всех остальных белой вороной шорты кстати белые , а юбку еще не прикупила. Да и побегали мы в поисках обменника по полной. Поэтому выйдя из банка, мы тут же зашли в ресторан рядом с отелем Central. Странно, но отели предпочитают брать долларами, а рестораны кьятами… Ресторан был самый туристический, клиенты все иностранцы. Но кормят вкусно, наливают много. Я пыталась найти бирманскую кухню, но нашла только азиатский уголок в основном с тайской едой. Оставив бешенное количество денег — 26 тысяч кьят — меньше тысячи рублей курс путем пропорций, уравнений и диаграмм мы таки высчитали, примерно делим на 30 получаем рубли , мы пошли в номер переждать жару. Шведагон мы поехали уже ближе к шести вечера, благо работает пагода до Такси от отеля до Шведагона — кьят. В принципе это видимо стандартная цена по городу. Шведагон самая главная пагода Бирмы, большая святыня для всех буддистов, она содержит 8 волос Будды, которые хранятся в Ступе, и доступ туда возможен не просто монахам, а только избранным из монахов. Шведагон большая ступа — 98 метров в высоту, расположена на холме и покрыта золотыми пластинами. Причем такую пластинку можно купить там и приклеить самому, получается, ты как бы поучаствовал в создании пагоды. Сколько в Шведагоне золота не знает никто, в путеводителе я встречала цифру 70 тонн. Шведагон виден практически отовсюду. Он ослепителен днем на солнце. Говорят даже, что он так нагревается днем от солнечных лучей, что на закате все равно продолжает сиять и светиться. Когда мы подъехали к нему, была уже включена подсветка. Ночью Шведагон как большая новогодняя елка сверкает разноцветными огнями иллюминации. Вокруг основной ступы расположены еще 64 маленьких и несколько наверно десяткой павильонов вокруг. К ступе ведет 4 входа, под одному для каждой стороны света. У северного входа есть лифт, а вообще, чтобы попасть в Шведагон надо преодолеть больше ступенек. Таксист высадил нас не у главной ступы Шведагона, а у ступы поменьше — Старой ступы — где хранились буддийские реликвии пока строился Шведагон. Там было тихо и спокойно. Несколько молящихся, пара туристов и много-много рисунков из жизни Будды. Затем через мост мы двинулись к Шведагону. Где-то раздавалось буддистское песнопение. Мы подошли поближе — много людей в белых праздничных одеяниях с белыми 8-ми уровневыми зонтами, пара журналистов. Это был какой-то праздник, местные пытались объяснить какой, но из всего я только поняла, что это их летняя традиция. Удивительно, но можно было спокойно зайти внутрь храма, где тысячи верующих сидели в ожидании… в ожидании кого-то. Тут все засуетились, расступились, подъехали две белоснежные машины, из первой под руки вывели какого-то старого-старого монаха. Видно было, что очень важного и почитаемого. И никакой тебе охраны, перекрытия улиц и прочее-прочее. На улице же продолжались гуляния. Мы поднялись на лифте к пагоде и просто обалдели. Сначала от самого Шведагона — настолько огромным он оказался! А потом от того количества народа, которое там было. Просто толпы, толпы бирманцев гуляли, молились, фотографировались. Сначала это было интересно, но потом толпа народа утомила нас. Впечатление от Шведагона немножко смазались, так как я его ожидала увидеть тихим спокойным и величественным. Наверно стоит оставить его на обратную дорогу, когда мы будем покидать Бирму. Спустившись вниз, решили ехать в Каравейк — королевская лодка на берегу озера в одноименном парке. Сейчас это ресторан со шведским столом, где проводят национальные шоу. Таксисты у Шведагона просили 3 тысячи за поездку, мы сторговались за две. Вход в парк платный, что-то кьят с человека в том числе таксиста. Когда подъехали к Каравейку, оказалось, что он работает с до Мы же подъехали в районе пол десятого. Я думала, что он работает хотя бы до десяти вечера. Отпустив таксиста решили погулять в парке и найти какое-то другое работающее кафе. Шведагон был виден и здесь, золотая пагода красиво отражалась в озере. Не найдя ничего в парке мы поехали в свой район, все кафе и рестораны были закрыты. Остались открыты только бары с пивом, кока-колой и орешками, что нас не совсем устраивало. Да, оказалось, что поесть в Янгоне после негде. Не солоно хлебавши, мы вернулись в номер. Завтра у нас ранний перелет в Хехо. Жутко хотелось есть, поэтому мы вскрыли купленные в дьюти фри запасы еды и спиртного. Меня не покидала мысль, в какую же очередную жопу мира - прекрасную жопу мира - нас занесло. Фотогалерея к отзыву. Оцените отзыв. Для оценки отзыва войдите в кабинет. Поделитесь отзывом. Валентина Все отзывы автора. Мытищи, МО. Для комментирования войдите в кабинет. Марина Минск. Мы тоже в восторге от этой страны!

Янгон Мьянма закладки Марихуана

Гидропоника купить Роттердам

MDMA таблетки закладкой купить о. Санторини

Героин купить Ливорно Италия