«Я совсем не против геев. Пусть любят, кого хотят. Только пусть ко мне не подходят и не клеятся»

Люди часто преподносят свое отношение к чему-либо как данность, то есть абсолютно обособленный, ни с чем не связанный факт. И, следовательно, требуют к этому факту нейтрального отношения окружающих. «Ну, не люблю я геев, это мое мнение! Неприятно мне, когда геи рядом со мной находятся, да еще и со мной как-то взаимодействуют».

Разницу между мнением, суждением и предрассудком вам пояснит кто-то другой, а я же хочу углубиться в сам процесс, стоящий за формированием такого рода восприятия – на личном опыте.

–––––––––––––––––––––––

У меня до определенного момента возникало чувство отвращения, когда я представлял себе секс с девушкой. Хоть у меня и был в своё время такой опыт (несколько раз даже получилось вполне неплохо) но все равно на фоне сквозил некий флёр брезгливости.  

В отличие от автора цитаты выше, у меня не было возможности (да и желания) говорить такие слова девушкам, которые проявляли ко мне симпатию, и мне приходилось как-то более деликатно выстраивать свои границы. Наверное, я мог бы в какой-то момент сказать тоже самое: «Я не против гетеро, подруга. Ты люби кого хочешь, но ко мне не клейся», но, к счастью, мой опыт социализации как гомосексуала в гомофобном обществе позволил мне понять, что такого рода заявления могут ранить, и мне не хотелось делать больно девушке, которая мне ничего плохого не сделала – я просто ей понравился.  

Самый главный вопрос, который здесь возникает, это почему я вообще в какой-то момент чувствовал угрозу или отвращение от мысли о сексе с девушкой, то есть почему возникали защитные реакции по этому поводу. Напрашивается легкий ответ: «Я же гей! Пизда воняет рыбой, а хуй – благоухающая сирень. Это просто гормоны», и всё, вопрос закрыт. Разумеется, все далеко не так просто. 

Все эти защитные реакции (коими и является в том числе чувство отвращения) имеют как конкретную функцию (защитную), так и совокупность разнообразных причин, сконструировавших их именно в таком виде. И вот я задал самому себе вопрос: «От чего меня защищает моя психика, когда я чувствую отвращение к женской физиологии и мысли о сексе с женщиной»?

Кто еще не понял: да, сам факт моей гомосексуальности совершенно не означает выстраивания агрессивной защиты и отвращения от людей, которые не входят в мой спектр сексуального влечения. Кроме того, я могу быть гомосексуальным мужчиной и иметь сексуальные практики с женщинами в определенных ситуациях. Но сейчас речь не об этом.

Размышления на эту тему привели меня к тому факту, что в период моего формирования и взросления в моей жизни было несколько женских фигур, которые либо же манипулировали мной и отказывали мне в праве на субъектность, либо же вместо защиты и поддержки, которая была мне необходима – осудили, обвинили, обесценили и заставили стыдиться себя.

Например, моя покойная бабушка, которую я безумно любил, однажды стала невольной свидетельницей наших с приятелем детских эротических игр, когда мне было лет 10. Я очень хорошо помню, какой гнев, ужас и отвращение было в её глазах, когда она, крепко держа меня за руки, выведывала все подробности: что еще мы делали, как и когда. Выбив из меня чистосердечное признание как подтверждение её опасений, она резко выпустила мои руки, развернулась и ушла, не говоря ни слова. 

На эту тему мы с ней ни разу больше не заговорили. Я не знаю, что она предприняла, с кем пошла говорить об этом, почему это для неё было так страшно и ужасно, но к тому моменту, как я был готов задать этот вопрос, её уже не было с нами. И, оплакивая её утрату, во мне присутствовал еще и целый спектр эмоций в связи с этой травматичной историей из моего детства. 

Уже будучи взрослым человеком, мы прорабатывали эту ситуацию с моей потрясающей психотерапевткой Ариной. Как выяснилось, мой партнер по эротическим экспериментам на самом деле совершал ничто иное, как сексуальное насилие. Разница в возрасте даже в несколько лет для детей и подростков может быть критичной – мы далеко не в равной степени понимали суть происходящего. В связи с тем, что он уже был значительно более опытным, он имел надо мной власть, что недопустимо.

Такое может произойти (и, к сожалению, происходит) не только между детьми, но и с участием взрослых людей. Такое происходит как с девочками так и с мальчиками. Эти «игры» могут быть как разнополыми так и однополыми. И если это происходи между сверстниками – в этих экспериментах вряд ли есть опасность, то чем больше разница в возрасте – тем выше риски. 

Возвращаясь к защитным реакциям: я пришел к выводу, что отвращение от самой идеи секса с девушкой могли быть у меня вызваны в том числе этим травматичным опытом, когда важная для меня женская фигура отвергла меня и мои потребности в безопасности и принятии.

ДЛЯ ТУПЫХ: Вопрос не в том, что я нашел возможную причину своей гомосексуальности. Вопрос в том, что кроме гормональных и генетических факторов, симпатиий и социализации, есть огромное множество ситуаций, которые влияют на наше восприятие ДРУГОГО. И даже будучи геем, я могу спокойно воспринимать секс с женщиной, а могу и испытывать дополнительные чувства, вызванные моим опытом взаимодействия с женскими фигурами и женскими ролевыми моделями.

И наоборот, если гетеро-мужчина ненавидит геев – я не намекаю на его скрытую гомосексуальность. Я предполагаю, что в его жизни были какие-то травматичные моменты, связанные с архетипическим образом мужчины, отца. И в геях он видит либо предателей этого архипетического образа, либо завидует их близости со своей феминностью (больше об этом в других моих текстах).

Я просто провожу параллели, рефлексирую свой опыт, открываю новые аспекты и нюансы, указывающие на причинно-следственные связи моих реакций. Чего и вам желаю!

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

В дополнение мне бы хотелось сказать пару слов о своих замечательных друзьях-гетеросексуалах. По какой-то причине никто из них мне никогда не сказал: «Подкатишь ко мне – получишь по ебалу!», что наводит на мысль о том, что абсолютно не обязательно оскорблять и пиздить пидоров, если тебя не возбуждает мысль о сексе с парнем. 

Мы дружим уже много лет, они из разных городов, у них разные интересы, они из совершенно из разных сфер: начиная от классических музыкантов и заканчивая автомеханиками. Но их всех объединяет одно: они меня не боятся.

Они могут пошутить на тему гейства, я могу парировать шуткой о том, что они втайне мечтают о сексе со мной. Мы можем придумывать нашим членам разные смешные клички типа Кувалда, Жора и Борзый Джонни, когда ходим вместе в бассейн или тренажёрку. Мы обсуждаем их девушек и моих парней, рассуждаем на тему больно ли в попку и угораем с мемов обо всём на свете. У нас нет запретных тем и табу.

История номер один.

Как-то раз был забавный случай: я ночевал у друга, все вроде как обычно, посмотрели серию доктора Хауса и уже отрубаемся. А я вот просто как жопой чувствую: «что-то не так!», какая-то энергия витает в воздухе, ощущаю какой-то невысказанный вслух сигнал. Я долго не мог заснуть и понять, что происходит. Но в итоге откинул все эти мысли: «это же твой друг, забей – тебе показалось», хоть чутье и говорило обратное.

Спустя год мы как обычно бухаем в пятницу, я шучу на тему того, как он много потерял, не переспав со мной, на что он отвечает: «Детка, у тебя был шанс, но ты им не воспользовался!», и меня просто как холодной водой оказывает. Я моментально понимаю, о каком шансе идет речь – о той самой ночи.

Эта история о том, насколько гетеросексуал может быть спокойным к таким вещам, что даже невозмутимо сообщает о теоретической возможности секса с геем. Вот это – настоящая свобода. "Да, вряд ли это случится. Да, мне интересны девушки, а не парни. Но если вдруг что – не стреляться же".

Мысль о возможности однополых эротических контактов не делает из тебя гомосексуала, а лишь раскрепощенным, свободным гетеро. И при чём, настолько ГИПЕР-ПУПЕР-ГЕТЕРО, что ты не боишься поцеловать парня – то есть, ты настолько уверен в незыблемости своей гетеросексуальности, что сохраняешь спокойствие и даже допускаешь интерес к чему-то другому.

–––––––––––––––––––––––––––––––

История номер два,

о том, как я влюбился в гетеросексуального парня.

Началось все с того, что я начал очень близко общаться с его девушкой и его это прилично напрягало. Она ему сказала, мол, не переживай: он гей, чему он не поверил и потребовал встречи «с глазу на глаз». Когда он услышал подтверждение статуса пидора из моих уст, вроде успокоился. А позже мы начали проводить время в общей кампании, и даже начали общаться нормально между собой.

И чем ближе мы дружили, я всё глубже и глубже начинал тонуть в его глазах, меня все сильнее и сильнее размазывало при виде его улыбки.

Это тема для отдельного разговора, но этот опыт стал для меня одним из самых поддерживающих в жизни. Когда я, наконец, признался ему в любви, он ответил:

«Андрей, я тоже тебя люблю! Но как брата. Извини, я ничего не могу с этим поделать».

Этот опыт принятия и уважения – бесценен и прекрасен.

Мы дружим до сих пор, ну а вы и дальше продолжайте попытки защитить свою  ̶ж̶о̶п̶у̶ маскулинность и гетеросексуальность от подлых геев.

С любовью Ваш,

homo pidorius