«Я себе даже место на кладбище времен первой эмиграции присмотрел»

Александр Шмелев – публицист, руководитель интернет-проектов Московской школы гражданского просвещения, член правления благотворительного фонда Pristanište. Уехал из России за восемь месяцев до войны. На своей странице в Facebook Александр Шмелев опубликовал колонку о том, почему современные эмигранты должны быть готовы навсегда покинуть родину. С разрешения автора публикуем текст в проекте «Очевидцы».

– Полгода назад мы выпивали с другом, который как раз в этот день узнал, что на него в России заведено уголовное дело за «дискредитацию ВС РФ», и он объявлен в розыск. И в какой-то момент я не нашел ничего лучше как спросить, готов ли он к тому, что никогда больше не сможет приехать в Россию? На что он, ни на секунду не задумавшись, ответил, что, конечно, готов – глупо было бы игнорировать опыт оказавшихся в аналогичной ситуации предыдущих поколений эмиграции (он как раз незадолго до этого писал книгу о русской эмиграции ХХ века, поэтому хорошо понимал, о чем идет речь). Так что разумнее, мол, наоборот, исходить из того, что дорога домой закрыта навсегда, а если паче чаяния что-то изменится, воспринимать это как неожиданный бонус.

Хорошо помню, что тогда это меня немного шокировало. Да, конечно, я уже тогда понимал, что война будет продолжаться долго, ну и вообще ничего хорошего в ближайшее время в России не ожидается. Но все-таки исходил из того, что еще 5–10–15 лет — и всё, можно будет собираться домой. Поэтому окончательно связи в своем сознании с Россией не рвал (точнее, не «Россией», но «той территорией, на которой сейчас расположено государство Российская Федерация», а еще точнее — мой родной город Москва: то, что РФ как государство эту войну не переживет, было как раз более или менее очевидно еще с 2014 года).

Однако в последние месяцы я все более и более отчетливо понимаю: мой друг был прав. Пришло время отпустить от себя прошлое и с ним попрощаться. Зубную пасту не запихнуть назад в тюбик, эта страница перевернута. Пора привыкать к новой жизни и обустраиваться в ней.

Дошло до того, что я себе уже даже и место на местном кладбище времен первой эмиграции присмотрел с соответствующим обелиском недалеко от входа.

И это даже не потому, что в случае реализации наиболее вероятного (увы), на мой взгляд, сценария 60% населения РФ погибнет в первые 24 часа полномасштабной ядерной войны, а оставшиеся 40% будут мучительно умирать от лучевых болезней при температурах минус 50-90 градусов. Предположим, случится какое-то чудо, разум возобладает, и до использования стратегического ядерного оружия дело все-таки не дойдет.

И не потому, что я считаю, будто нынешний режим в тех или иных итерациях просуществует долго. Нет, тут я как раз практически не сомневаюсь: еще при нашей жизни мы увидим всех этих путиных, медведевых, володиных, соловьевых, симоньян, депутатов, сенаторов и т. д. смешно дрыгающими ногами на виселицах, а их дворцы и замки разграбленными и брошенными.

Но потому, что уверен: одна из главных задач проходящей сейчас в России «мобилизации» — повязать все население РФ кровью.

И в отличие от других задач эта, к сожалению, будет выполнена (разумеется, ни через какие две недели ничего не закончится, это теперь надолго, и постепенно мобилизуют более или менее всех). Что повлечет за собой необратимые изменения в обществе, вследствие которых дальнейшее сосуществование с этим обществом станет для меня решительно невозможным — вне зависимости от того, каким будет политический режим в стране.

Можно сколько угодно привлекать внимание к толпам российских мужчин, со всех ног бегущих от мобилизации в Грузию и Казахстан. Но объективно говоря, все это капля в море, менее одного процента. В то время как абсолютное большинство спокойно (или неспокойно, неважно) получит повестки и отправится воевать. Можно в этом не сомневаться, не зря в стране веками воспитывалась покорность и готовность повиноваться любым приказаниям начальства. Ничего хорошего в этом нет, но такова реальность.

Многие из мобилизованных, разумеется, будут убиты и довольно быстро. Причем чем дольше мобилизация будет продолжаться, и чем больше начнут призывать уже и никогда не служивших и не занимавшихся никакой физической активностью людей, тем проще украинцам будет выкашивать их целыми эшелонами. (Думаю, кстати, это еще одна из целей мобилизации — чем меньше в стране останется живых мужчин хоть сколько-нибудь боеспособного возраста, тем режиму спокойнее). Другие останутся инвалидами, попадут в плен, пропадут без вести... В результате война затронет практически каждую российскую семью.

И отношение к украинцам, равно как и к поддержавшему их Западу, а также немногим соотечественникам, будет соответствующим. «Эти гады моего брата/сына/мужа/отца/соседа/друга/коллегу убили/искалечили! Ненавижу их всех!»

Причем это отношение будет сохраняться долгие годы. По крайней мере, пока ныне живущие поколения ни уступят свое место новым, а то и дольше. Я же своими глазами вижу, какие сейчас отношения, допустим, у сербов с хорватами — несмотря на то, что война между ними закончилась без малого 30 лет назад, и внешне они давно придерживаются предложенного Нобелевским комитетом «мирного сосуществования».

Не понимаю, кстати, чего украинцы так взъелись на эту формулировку: ведь «мирное сосуществование» — это вовсе не дружба, любовь и партнерство, но именно когда ты можешь внутренне ненавидеть другого и не иметь с ним никаких дел, однако не идешь его убивать, пока он сам к тебе не полезет. Думаю, это очень точная формула того, чего хотя бы в теории можно было бы добиться между русскими, украинцами и белорусами в обозримом будущем. Да и про Германию мы хорошо знаем, что реальное переосмысление того, что они натворили, началось там не раньше, чем через 20 лет после конца войны — несмотря на полный разгром, страну в руинах, оккупационные войска на улицах и все программы «денацификации»...

В 2014-2021 гг. в моей жизни был только один раз, когда я оказался рядом с человеком, воевавшим в Донбассе на стороне «ополченцев». И после того как я, не выдержав, кратко высказал ему, что думаю о российско-украинской войне, лишь совместными усилиями еще нескольких десятков присутствовавших там людей удалось не допустить взаимного смертоубийства. А еще через год-два-три таких людей в РФ будут миллионы, если не десятки миллионов. В каждом регионе, в каждом городе, в каждом месте, куда ни приди. И они никуда не денутся, пока я жив, мы вместе с ними уйдем со сцены...

Как жить в таком обществе? Постоянно конфликтовать, ссориться, орать и драться с каждым встречным-поперечным?

Знаю людей, которым такая жизнь по душе, но это совсем не мое, я в целом человек спокойный и не конфликтный. Не общаться ни с кем, кроме избранного круга хороших знакомых и жить в пузыре «внутренней эмиграции»? Опять же не мой типаж, я человек крайне общительный. Ну и в целом непонятно, зачем менять внешнюю эмиграцию на внутреннюю, если тут хотя бы море, солнце, горы и пальмы есть...

В общем, пришло, наконец, время изменить свое место жительства в профиле. Нет больше никакой России. «Одни снега, снега, поля, поля» (строка из стихотворения Георгия Иванова «Россия счастие» – ред.). Кажется, когда-то я жил в какой-то далекой холодной северной стране, но, возможно, мне это только снилось. Ну его к черту этот сон! Пора забыть его уже наконец! Хотя, увы, очевидно, что не получится, как ни хотелось бы...