Я Трахнул Учительницу

⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Я Трахнул Учительницу

Мы затащили ее в подвал, когда все уже было готово. Я продел ее связанные руки в петлю и подтянул тело вверх через блок. В ее глазах плескался ужас, ноги мелко дрожали, платье прилипло к телу.
Мы сели в кресла, я плеснул в стаканы "Золотого Кольца", молча выпили.
- Сними с нее платье, макс, - сказал я.
Макс медленно расстегнул три кнопки на груди и стянул платье вниз.
Бюстгальтера не было. Мне стало интересно:
- Убери пластырь.
Макс освободил ей губы. Ее ноги
оставались полусогнутыми, внутренняя
сторона бедра уже ощутила руку Макса. Потом он надавил на лоно, она
вскрикнула и прогнулась назад. Макс усмехнулся, погладил ее по щеке. У него уже стоял. Она видела это. Я все думал, почему она не одела бюстгальтер.
- Кеша, как это, - проговорила она, - почему? Зачем вы так?
Я был вынужден улыбнуться.
- А как? Вы хотели бы, чтобы мы с Максом остались после уроков в классе и сказали вам: "Жанна Павловна, мы решили с вами поразвлечься в этот уик-энд, потому что вы - sex-appeal, вы нас возбуждаете одним своим видом, когда ведете уроки, и когда вы наклоняетесь, и когда вы в короткой юбке, и у вас красивая грудь, и мы знаем, что вы не замужем, но мы, Жанна Павловна, странные ребята, мы странно любим, по-особенному..."?
Капли пота докатились уже до ее груди и теперь спускались в ложбинке.
Макс был уже у коробки, а она все еще смотрела на меня. Он быстро рванул сзади ее трусики и с силой воткнул искусственный пенис, уже намазанный вазелином, в ее анус. В ее глазах слезы оставили только изумление.
- Вас еще никто так? - сказал Макс, довольно улыбнувшись и проведя пальцем по ее губам.
Я закуривал, когда она увидела вибромассажер в руке Макса. И она испугалась, что они поймут, если все наступит слишком быстро. Не прошло и минуты, а конвульсии уже сотрясали ее, ноги неприлично страстно сжимали руку Макса под его изумленным взглядом в спокойных глазах Кеши.
- Давай, - сказал я. Макс ударил ее по щеке, потом схватил за волосы и за грудь. Он несильно бил ее по болезненным местам, и она с о страхом почувствовала, что наступают новые сладостные судороги, сок уже стекал по ляжкам, и когда она увидела руку, двигающуюся в джинсах, она погрузилась в вихрь без остатка.
Мы курили. Ее тело лежало на полу, казалось, без чувств. Волосы разметались.
Макс встал и пододвинул еще кресло, затем опустил ее туда, она открыла глаза, ресницы вздрагивали, теперь он привязывал руки ремнями к подлокотникам, широко развел ноги и привязал их к ножкам кресла. Она смотрела на меня.
- Хотите уйти? - поинтересовался я. Она молчала. Макс ввел оголенный конец телефонного провода ей в вагину, потом сел рядом со мной и взял старый аппарат с ручкой. Жанна вскрикнула, когда он несколько раз крутанул ручку - от неожиданности, было не больно, а щекотно и вызывало такие...
- Сильнее, - сказал я.
Макс стал крутить быстрее, она задвигала тазом, задергалась:
- Боже, сумасшедшие... Перестаньте, ну не надо, ну я прошу тебя, Кеша, ой...ох... а... ну я... прошу.
- Что вы хотите сейчас? - крикнул я.
- Ой, не надо...
- Сильнее, Макс.
- А... а... - Она дергалась, извивалась как могла, нестерпимый зуд внизу пугал, что она не вытерпит и скажет.
- Что ты хочешь? Ну! - Макс все крутил.
- Изнасилуйте меня, - закричала она, - быстрее.
Я подошел, расстегнул джинсы. Моя вздыбленная плоть была рядом с ее лицом, она потянулась губами, но не смогла достать...
- Ближе, ну ближе, о... ох... - стонала она.
Макс уже перестал крутить, когда мой оказался у нее во рту. Внезапно оргазм стал сотрясать ее, член выскочил, и струя ударила сначала в щеку, потом на закрытые веки, брови...
Я сел в кресло без джинсов, ее голова откинулась назад, лицо, покрытое спермой, слегка вздрагивало, рот был приоткрыт.
Макс подошли положил ее кисть руки в тиски, потом стал медленно сдавливать пальцы. Она очнулась и удивленно посмотрела не него. В следующее мгновение острая боль заставила ее закричать.
- Что, что вы хотите? Что? Что? Я все сделаю, не надо, больно!
Макс остановился и посмотрел на меня.
- Мы хотели бы узнать от вас, Жанна Павловна, что случилось с пятиклассником Ленюлей месяц назад.
- Ничего.
- Не заставляйте нас делать вам больно.
- Не надо, я расскажу.
- Мы слушаем.
- Я сказала остаться ему после уроков, так как он не сделал домашнее задание...
- Подробно, мы не торопимся. Отвяжи ей правую руку.
- Леня, сказала я ему...
- Во что вы были одеты?
- На мне была короткая черная юбка в обтяжку и белая кофточка с вырезами на груди и на спине, - она смотрела на мой поднимающийся член.
- Вы знали, что он самый беззащитный в класcе? - спросил я.
- Да.
- Что у него мать - уборщица в нашей школе?
- Да.
- Что он всего боится, особенно учителей?
- Да, я знала, я спросила, почему он не сделал урок, он молчал.
Я встала и пошла закрыть дверь в класс. Я чувствовала, что он смотрит,как я иду, на мой зад, на мои ноги. Когда я садилась вновь перед ним,я медленно положила ногу на ногу, чтобы юбка задралась так, что стали видны резинки чулок.
- Подойди ближе.- Он подошел.
- Ну и расскажи мне, почему ты не сделал урок.
- У нас были гости вечером.
- Ну и что? Сделал бы уроки в своей комнате.
- У нас одна комната.
- Сделал бы после ухода гостей?
- Он остался на ночь.
- Кто?
- Мамин гость.
- Остался у вас на ночь?
- Да.
- Где же он спал? - Леня молчал. Я ударила его по щеке. - Ну?
- С мамой в кровати
- А где твоя кровать?
- В другом конце комнаты.
- Ты слышал, что они делали ночью? Ну! - Я ударила его по щеке два раза.
- Да.
- Что?
- Он залез на маму сверху и двигался, кровать скрипела...
- И все?
- Мама еще стонала.
- А он?
- Он сильно дышал и хрипел...
Я развела ноги в стороны, расстегнула одну пуговицу на кофточке. У него дрожали губы, он вспотел.
- Что было дальше? Ну, быстрее!
- Потом мама встала на четвереньки, а он встал сзади нее...
- И что?
- Он стал двигать попой.
- Зачем? Говори, зачем?
- Чтобы его писька ходила туда-сюда.
- Зачем?
- Не знаю.
- Знаешь! - Я схватила его за щеку ногтями и стала крутить кожу. Он закричал.
- Чтобы ему было приятно, - задыхаясь, проговорил он.
- А ей?
- Ей, наверное, тоже.
- Наверно или точно?
- Точно.
- Почему? Ну, говори, ну! - Я несколько раз сильно стукнула его каблуком по щиколотке. - Говори.
- Потому что она так стонала и говорила: "Еще, еще, милый", а потом говорила: "Глубже, глубже, сильнее..."
- А что ты делал в это время?
Он не отвечал, стоял, потупясь. Я наступила ему каблуком на сандалию.
- Ну?
- Я дрочил.
Покажи, как!
- Я не могу. - Он замолчал.
Я ударила его каблуком по пальцам ноги.
- Не стоит.
Я я схватила его за брюки.
- Снимай штаны!
Он не двигался, я сильно ударила его в живот, он согнулся и застонал. Потом стал стягивать штаны. У него стоял и был не такой уж маленький. Я взяла его в руку, оголила головку.
- Я тебе нравлюсь?
- Да.
- Очень?
- Да.
- Ты дрочишь по ночам?
- Да.
- О чем ты думаешь в это время?
- О вас.
- Ох, вот как? И что же ты представляешь, а?
- Что вы приходите на урок в класс и потом при всех снимаете юбку, -он тяжело дышал.
- И что?
- Потом снимаете и трусики...
- Ты знаешь какие я ношу трусики?
- Да, я подглядывал, когда вы стояли с директором на лестнице.
- В чем же я остаюсь?
- В чулках и в кофточке.
- Дальше.
- Ну вы ходите...
- Не ври!
- Бьете нас линейкой.
- Всех?
- Меня.
- А потом?
- Садитесь на парту передо мной, расставляете ноги и водите рукой по груди и ногам и там...
- Скотина! - я сильно ударила его ногой вбок. Он упал, я стала пинать его, он вскрикивал, его член стоял, головка покраснела, я схватила за него и ущипнула. Он заскулил. - Встань, ну!
- Откуда ты знаешь, где я должна водить?
- Видел по видику.
- Дрочи. Быстро, - видимо у меня дрожал голос, сок уже тек cквозь мокрые трусики. - Дрочи, ну, быстро!!
Он стал двигать рукой и смотрел мне на ноги, его лицо исказилось. Я расстегнула кофточку, грудь вывалилась. Он обомлел, рука задвигалась быстрее.
- Иди сюда, ближе. Ты сосал у женщин?
- Что сосал?
- Внизу, между ног, вот здесь? - я расстегнула юбку, подняла ее на талию, отодвинула трусики в сторону.
- Нет, - казалось, что он упадет. Я взяла его за волосы и притянула к лону. Он ткнулся носом между губок, его нос был холодным.
- Языком, ну, давай, - он стал лизать. - Выше, да здесь.
Через минуту подступили спазмы, искры, свечение, все... по-моему, я сильно сжала ноги, так, что он кричал, ему нечем было дышать, я рвала ему волосы...
Она дрожала, глаза почти закрылись, лицо покрылось пятнами.
- Ну, ну... - сказал я, и она пальчиками свободной правой руки проникла туда, поймала его и почти остервенела...
- Потом что? - сказал я, но она уже не слушала меня и не видела...
- Еще несколько раз, потом била его... ох... заставила вообще раздеться... била ногами... ай! потом лизал анус... долго, заставляла совать туда язычок... я постоянно кончала... потом била его по щекам, чтобы не вздумал никому рассказать...
- Мы мимо проходили и услышали его крики. Мы знали, что вы вдвоем в классе, - но она меня не слушала.
- Потом это повторялось? - крикнул я.
- Да. Да, - ее пальцы блестели и двигались с сумасшедшей быстротой, иногда почти полностью скрываясь внутри.
- Часто?
- Почти каждый день...
- До сих пор?
- Да... ох... да... да... ооо! - брови изумленно поднялись, губы скривились, она падала в медленно открывающуюся сверкающую пропасть, тело в ремнях забилось, соски напряженно вздрагивали, она была чертовски красива сейчас.
Макс вскочил, сорвал ремешки с ног и рук, повалил ее на живот на пол, приподнял зад, развел ноги и начал грубо и методично. Я слышал ее стоны, видел, как похотливо она движет ягодицами ему навстречу, как капает слюна изо рта, как темнеют ее волосы, и мне хотелось задушить эту обезумевшую кошку.
- В меня, в меня, - кричала она, но Макс деловито кончил ей на спину.
Потом я схватил плетку и ударил ее по ягодицам, она дернулась и замерла, все еще всхлипывая. Что-то остановилось во мне.
- Хватит, пойдем, - сказал я Максу. - За шкафом дверь в душ, бутерброды на столе. Водка. Дверь захлопните, - сказал я и мы вышли.
- Ты был прав, - сказал Макс.
- Увидим, - ответил я.
На улице тихо и пустынно светились фонари, и через 10 минут на магистрали такси подобрало нас.
Уже наверху, в квартире у меня, Макс позвонил сестре, что останется здесь.
- Будешь коньяк? - спросил я.
- Я - водки. Ты был прав.
- Время покажет, - я думал теперь о ее глазах, какими они были, когда я закрывал дверь. Они были спокойными и внимательными, и я не сомневаюсь, что они заметили мои слегка дрожащие пальцы.
Макс часто оставался у меня, его родители погибли пять лет назад. Он жил в двухкомнатной квартире со смежными комнатами вдвоем с двадцатичетырехлетней сестрой. А ему было 17, унисон их жизни как раз и не мог соединиться на этих 32 квадратных метрах. Ее вечеринки - это только ее вечеринки, после которых должны быть только ее ночи. Спасительный приют был в 17 квартире, на четвертом этаже хорошего дома по ул. Кирова, - у меня в квартире, которую я занимал один. Сдавать в интернат меня не стали. Отец и с ним мать третий год работали в Пакистане в торгпредстве. В классе дико завидовали шмоткам, а я сам дико завидовал иногда своему свободному времени.
Мы с Максом были неплохие ребята, которые никогда не знали никакого Ленюлю до этой ночи...

Год заканчивался тихо и мирно, близились летние каникулы, ровный голос Жанны Павловны по-прежнему поднимал мою персону, либо персону Макса, так же как и любого другого. Но я боялся за Макса - он всегда так при этом краснел, что Люба Нечаева в душе заходилась, принимая это на свой счет.
30-го нас отпустили, а 2-го мы с Максом решили отбыть из города на байдарках. Но нас по понятному поводу пригласила на вечеринку Люба.
Мы как раз обсуждали эту проблему, когда мимо нас по коридору прошла Жанна Павловна. Я остолбенел. Я всегда столбенел, когда видел ее походку. Мне стало грустно.
Вообще-то я принципиально не пью плохие напитки и много. Я изменял себе в этом всего один раз, именно в тот вечер, у Любы. Мы пили все и до тех пор, пока жизнь не замигала у нас перед глазами бесшабашными огоньками игральных автоматов. Мы были счастливы, Макс обнимал Любу и я смирился уже с тем, что мне придется возвращаться домой одному.
- Идиот! Идиот!! - закричала на кухне Любка. Вышел Макс, и я понял, что пора, раз все вернулось на круги своя.
На свежем воздухе в ночной прохладе я спросил, что заставило ее так изменить свое мнение о нем?
- Как я теперь припоминаю, я сказал ей буквально следующее: "Мадам, как вы относитесь к тому, чтобы стать любовницей моего добродушного пса?" Вт, собственно, и все.
- Что ты имел в виду под псом?
- Именно моего пса Чери.
- Значит, она поняла тебя правильно;
Тем временем мы спокойно двигались к проспекту, чтобы на такси уехать из этого места, но игральные барабаны крутились все быстрее, лампочки вспыхивали, как стоп-сигналы, а удар не стал такой уж большой неожиданностью. Неожиданность проявилась в том, что большое и бесчувственное тело Макса уже втаскивали в "девятку".
К Жанне приехала ее сестра Лия с мужем. Она была чуть старше и всем, что было в жизни Жанны особенного, она была обязана своей оригинальной сестре. И даже оригинальной ее семье. Вадим очень, очень оригинален, говорила Лия ей перед свадьбой. Такая оригинальность Жанну не прельщала, но она любила в сестре воплощение своих снов. Период восторженного поклонения прошел года два назад и уступил место деловому сотрудничеству на почве насыщения жизни оригинальностью.
И теперь утром, после жаркой ночи, когда они любили друг друга, а потом приняли вместе ванну, кофе на террасе дачи казался особенно вкусным; среди сосен, солнца, хвои и ее запахов, тишины, как результата отсутствия кого бы то ни было в округе за километр.
Вадим вышел к завтраку в отличии от них совсем обнаженным.
- Не опасайся, дорогая, со временем его наклонности уже не делятся пополам. Мы, в конце концов, проиграли этот раунд.
- От чего же, - Вадим положил руку на ногу Жанне и стал двигать ее вверх.
- Ого, ты меняешься на глазах, Жанна действует на тебя неотразимо.
Вперед, Жанна, обрати его опять в нашу веру.
Вадим все больше распалялся. У него встал. Он схватил Жанну за талию и рывком толкнул на стол. Макнул руку в сметану и ударом вошел туда, где до сих пор побывал лишь язычок и искусственный слепок.
Перед глазами плескалась чашка кофе, удары были нервными, Лия вовсю наслаждалась зрелищем, где-то в животе возникла истома, Вадим зарычал, внутри стало горячо, она закусила палец, это было так же необычно...
Вадим уже отдыхал и пил кофе, Жанна так и лежала грудью на столе, спазма не отпускала ее, лицо было бледным, и встревоженный взгляд Лии это отметил.
- Пойдем вниз?
Жанна, стиснув зубы, кивнула. В комнате она быстро облачилась в мягкие высокие кожаные сапожки выше колен и лайковые трусики с прорезями. Лия надела что-то похожее на ремни. Они спустились в подвал. Макс оставался подвешенным еще со вчерашнего вечера.
- Привет, красавчик, - проворковала Лия, голова Макса дернулась, она ущипнула его.
- Отойди, - только и сказала Жанна... Она стегала и стегала, кнут свистел, Лия просила остановиться, но она видела дергающееся тело, пока кнут не выпал у нее из рук, и на коленях она судорожно ловила лоно, чтобы помочь Лие вставить туда вибратор...
Вот они сидят сейчас в креслах перед безжизненным Максом и пьют коктейли. Жанна шутит:
- Наверное, ему не до женщин теперь?- Мы это проверим, - Лия берет шприц и грациозной походкой приближается к Максу. Туго обтягивающие ее ремни скрипят. Макс уже знал, что за уколом ему безумно захочется женщину, он будет бесновать в жгутах и брызгать спермой на медленно извивающиеся перед ним два женских тела.
- Когда мне говорят: "она женщина!", внутри я улыбаюсь, хотя я не самый страстный поклонник Ким Бэсинджер. Когда мне говорят: "это - секс!", я могу усмехнуться... Этому нельзя научиться, это талант. Но когда мне говорят: "вот любовь", я замираю, словно перед тьмой.
Когда я вижу исполосованного Макса, двух смеющихся женщин с кнутами и добродушного мужчину рядом с ними, я думаю: "Вот страстные поклонники таланта тьмы". Мне легче. Меня не бьют. Я - десерт. Мне не сказали пока и пары слов, меня просто внимательно изучают.
Раз в день, обычно по утрам, приходит эта женщина. Она смутно видит, как она ставит пищу, затем садится на стеклянное судно и писает туда. Это его жидкость, другой ему не дают. Потом она спрашивает: "Ну, куда сегодня?"
- Что с Максом?- Не волнуйся. Нагнись, - он нагибается и сзади уже не видно возлюбленную плоть...
- Я хочу его видеть! - но она просто усмехается и делает укол. Уходя, она кивает на резиновую куклу, валяющуюся на кровати:- Смотри, не замучай ее! - ее грациозный зад плавно покачивается за закрывающейся дверью. Этот зад сводит его с ума, стоит перед глазами до вечера, пока он потеет и стонет над размалеванной резиной, и даже когда забывается, он возбужден, ничто не может принести успокоения...Он представляет прошлое лето на даче своего брата под Питером.
Брату 25, и месяц до этого он женился на очаровательной блондинке с потрясающей фигуркой. В первый же вечер Кэш случайно заглянул в гостиную с темной террасы. Ее юбка была поднята, грудь лежала на столе, а брат, спустив светлые брюки, любил ее при свете камина в меньшее отверстие. Ее губы создавали блаженную улыбку, вдруг он дернулся, она моментально развернулась, схватила его губами, чтобы все вобрать в себя. Ритуал.
Лишь неделю спустя он понял, что это была не случайная сцена. Вечером у всех троих в руках, как обычно, коктейли, на экране грациозное совокупление... Татьяна встает, медленно расстегивает кофточку и сбрасывает ее, ее грудь вздрагивает и колышется, когда она приближается к Сергею. Встав на колени и изогнувшись, она расстегивает его брюки, его член вырывается на свободу, она лижет ствол так, чтобы и это, и ее безупречный зад были хорошо видны... Копна светлых волос поднимается и опускается, брат постанывает, Кэш выходит...
- Мальчик стесняется дрочить при нас, - говорит она и продолжает. Брат стискивает ее голову.
Утром за чаем супруги улыбаются.
- Серж.
- Я слушаю.
- Твоя жена очаровательна. Очаровательно сумасбродна. И я полагаю, что освобожу вас от своего общества немедленно, если она не подтвердит этого и в отношении меня. Татьяна отвернулась к мужу и улыбнулась.
- Мы это обсудим, - сказал Серж.
- Не буду мешать. - Я встал. Через десять минут он вернулся один.
- Ну что ж, - сказал он, - всегда, когда она будет не против.
Я пошел в спальню.
Она лежала на кровати. Черные чулки, черная грация и то, что она листала журнал - это все, что я увидел, моя рука расстегивала замок брюк. Она положила журнал, мило взглянула на меня, поправила волосы, подошла и опустилась передо мной на колени, взяла в руки, и, осветив меня голубыми глазками, произнесла сладко:
- Ты мне нравишься.
- Я знаю.
- Запомни одно, спускать всегда в рот и делать все, как я хочу.
- Я буду стараться.
- Не ошибайся, иначе я буду тебя бить.
Ее язык коснулся меня, он инстинктивно вздрогнул.
- Ну не волнуйся, - сказала она, и я нырнул в ее сладкую глубину рта. Чуть шершавый язычок пробегал вокруг головки, потом прижимал ее к небу, все продолжалось недолго. Глотала она в несколько приемов, и на нее стоило глядеть в этот момент. После этого она полизала мне яйца и опустилась на пол у моих ног...
Следующей ее ипостасью, которая открылась для меня, была ее задняя дырочка. Вообще ее пристрастия в сексе были следующими (по убывающей): миньет, попка, затем смотреть, как онанируют мужчины, куннилинг, вибратор в попке, и на последнем месте ее интересовал член как таковой в вагине.
Теперь мне даже кажется, что миньет, мастурбация и куннилинг волновали ее больше всего. Она буквально немела, когда вы входили между ее языком и небом. Она любила активный мужской миньет, ее голова должна была оставаться неподвижной, а
Смотреть Онлайн Частное Гей Порно
Порно Русские Биссексуалы Онлайн
Порно В Горло Медсестры