Я – Связная

Советская поэтесса Юлия Друнина известна многим любителям поэзии. Сейчас, конечно, ее вспомнят немногие, но в 70-е годы ее слава и любовь была поистине всенародной – она нашла тот язык и те чувства, которые отзывались в сердцах не одного послевоенного поколения. Чудовищная по жертвам и страданиям война нанесла неизгладимую травму на три поколения вперед, люди переживали эту драму вновь и вновь – в мемуарах Жукова и Рокоссовского, в фильмах Чухрая и Озерова, в романах Симонова и Бондарева, в песнях Высоцкого и Долматовского, в стихах Твардовского и Гамзатова. И в этом же ряду стоит выдающаяся фронтовая лирика Юлии Друниной, сначала по-девичьи проникновенная, позже по-философски экзистенциальная.

Юлия родилась в 1924 году, 10 мая, в московской интеллигентской семье (после войны она перенесла свой день рождения на 9 мая, сказав, что День Победы – ее настоящий день рождения). Мама работала в библиотеке, а отец преподавал историю в той же школе, где училась маленькая Юля.

Способность к стихосложению проявилась у девочки очень рано. Она писала стихи о природе, о любви, о своих мыслях и чувствах. Юля занималась в литературном кружке. побеждала на конкурсах юных поэтов и даже читала свои стихи по радио.

Будущее оказалось совсем не таким, как представляла его себе Юля в своих детских стихах. Война пришла в ее жизнь в последний день детства, в ночь школьного выпускного вечера. Сразу же после выпускного Юлия Друнина, еще не достигшая совершеннолетия, записалась в санитарную дружину добровольцем.

Осенью 1941-го москвичка Друнина копала под Можайском противотанковые рвы, а через год, когда ей исполнилось 18, пошла в военкомат, решительно положила на стол паспорт и свидетельство об окончании курсов медсестер. И был эшелон пехоты, санитарный взвод, и окружение, из которого выбирались 13 суток. И была контузия. А после недолгого лечения и попытки поступить в Литературный институт – снова фронт под Псковом, в Белоруссии и в Прибалтике.

В декабре 1944 года комиссованная по состоянию здоровья обладатель медали «За отвагу» (высшая солдатская награда, аналог Георгиевского креста) и ордена Красной звезды Юлия Друнина снова пришла в одну из аудиторий Литературного института и села за парту.

Война, ворвавшаяся в юность Юлии, оставила в ее душе неизгладимый след. Она написала множество стихов, наполненных щемящим горем и болью, тревогой и заботой о Родине и товарищах. Кто в России не знает этого бессмертного четверостишья:

Я только раз видала рукопашный.
Раз – наяву и сотни раз во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Впервые ее взрослые стихотворения были напечатаны в 1945 г. в журнале «Знамя». Через три года читатели смогли познакомиться с ее первой книгой «В солдатской шинели». В Союз писателей Друнину приняли в 1947 году. Это стало признанием ее поэтического таланта и неплохой материальной поддержкой. В 1955 году вышла вторая книга Юлии Друниной, получившая название «Разговор с сердцем». Вслед на ней вышло еще несколько книг – «Тревога», «Современники», «Ветер с фронта». Стихи Юлии быстро стали популярными. Их трогательные, пронзительные строки оказывались родными всем людям, пережившим войну.

Жизнь подарила Юлии большую любовь, которую она бережно пронесла через всю жизнь. Алексей Каплер – преподаватель на сценарных курсах ВГИКа, она – его студентка, на 20 лет младше лектора. Супружество Каплера и Друниной, продлившееся 19 лет, было очень счастливым. Как вспоминали родные, Юлия не знала, что такое готовка или как заплатить за газ: Каплер нес ее на руках над прозой быта. «Видя их отношения с мамой, я поняла, какая должна быть семья», – позднее говорила в интервью дочь Юлии Друниной Елена Липатникова.

В ту пору в поэзии Друниной зазвучали новые ноты: война на некоторое время ушла на второй план, на сцену вышла лирическая героиня – сильная, но нежная, женщина. Она становится в том числе автором-песенником. На ее стихи пишут песни Александра Пахмутова, Андрей Петров, Евгений Жарковский, которые исполняют звезды советской эстрады Эдуард Хиль («Песня о рыбаке»), Анна Герман и Людмила Зыкина (Ты рядом»), Людмила Сенчина и Майя Кристалинская («На кургане»)…

В 1967 году Друнина в составе делегации советских писателей побывала в Германии. Во время поездки ее спросили: «Как вы сумели сохранить нежность и женственность после участия в такой жестокой войне?».

Она ответила: «Для нас весь смысл войны с фашизмом именно в защите этой женственности, спокойного материнства, благополучия детей, мира для нового человека».

Тема любви у Друниной переплетается с темой войны, оставить которую поэт не в праве:

Я порою себя ощущаю связной
Между теми, кто жив
И кто отнят войной...

Я – связная.
Бреду в партизанском лесу,
От живых
Донесенье погибшим несу.

В 1970-х годах вышли сборники стихов «Бабье лето», «Окопная звезда», «Я родом из детства». Произведения Друниной начали часто публиковать в центральных журналах и газетах. Написала Друнина и прозаическое произведение – повесть «Алиска», в которой рассказывалось о принесенном домой из леса лисенке. В 1979 году Друнина выпустила книгу автобиографического содержания под названием «С тех вершин».

А в 1979 году Алексея Каплера не стало – скоротечный рак. И жизнь Юлии Друниной потеряла смысл. Да, были сборники стихов. Но жизнь как будто утекала из сильной женщины, сумевшей пережить войну и с трудом переживающей уход самого близкого человека.

Когда грянула перестройка, а страна стала разваливаться, Юлия пошла в политику – ей очень хотелось защитить армию и ветеранов. Ведь она – «связная». Только теперь не между прошлым и будущим, а между постаревшими ветеранами и власть имущими.

В 1990-м Друнину избрали депутатом Верховного Совета СССР. В Кремле к ней кинулся сам Горбачев, признался в любви к ее стихам. А стоило Юлии Владимировне выйти на трибуну и заговорить о последствиях, которыми грозит стране бездумный развал армии, – тот же Горбачев затопал, чтоб «сошла с трибуны». Она сошла и отказалась от мандата: нечего там делать: «все напрасно, там стена – не прошибешь».

Во время путча в августе 91-го пришла на площадь защищать, ей все казалось, Родину. А оказалось – не пойми кого от не пойми чего. Раньше нередко повторяла строки фронтовика-поэта Наровчатова о сожженных войной деревнях «и девушках, библейскими гвоздями распятых на райкомовских дверях». А теперь пришлось писать про ветеранов в переходах с протянутой рукой: их кепки с медью «над могилою юности нашей распятой».

Голос поэта оказался не нужен новой стране.

«Связная» поняла, что связи между живыми и павшими больше нет. И что дело обстоит даже хуже: живые – это те, кто пали на войне, а те, кто живут и процветают сейчас – это мертвецы. А что же делать живой среди мертвецов, которых, как ей кажется, ничего не спасет? Надо возвращаться к павшим, но гораздо более живым. А еще свой уход Друнина мыслит как протест, как отчаянную попытку своей смертью пробудить хотя бы тех, кто окончательно не умер. Пробудить Россию, так горячо ею любимую.

Случайно или нет, но один день ее календаря повторяется, как точка невозврата: двадцать первое ноября.

21 ноября 1944 года старшину медслужбы Друнину после очередной контузии (спасала лейтенанта, их накрыло взрывом, он погиб, ее откопали) демобилизовали на полгода до следующей медкомиссии. Она бы и вернулась – но через полгода уже пришла Победа.

21 ноября 1991 года на даче в поселке Советский писатель она выпила снотворное, завела автомобиль и – не вернулась. Ей казалось, возвращаться некуда. И правда: через два месяца ее страна была объявлена разрушенной указом сверху.

Осознанно и твердо Юлия завершила работу над поэтическим сборником «Судный час», который посвятила умершему любимому мужу Алексею Каплеру. Написала письма-объяснения – родным, подруге, редактору, Союзу писателей и милиции. «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл»; «Искренне завидую тем сверстникам, кто не вернулся с войны, погиб за высокие идеалы, которые освещали наше отрочество, юность и молодость»; «Оно лучше -- уйти физически неразрушенной душевно несостарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая. Но если Бог есть, он поймет меня».

На столе остались аккуратные указания, что делать родным и близким. И главное – последнее желание: похоронить рядом с Каплером в Старом Крыму. И в конце приписка: «Господи, спаси Россию!»:

Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока –
Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещеная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, –
За избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

***

И вот сейчас Россия тоже охвачена пламенем войны. Россия вновь нуждается в героях: в солдатах, оружейниках, санинструкторах. И в «связных», слышащих голос правды о войне и доносящих его нам, не расплескав и не исказив по дороге. Великая Отечественна война призвала яркую плеяду связных-поэтесс: Юлия Друнина, Ольга Берггольц, Маргарита Алигер, Вера Инбер… А новая война призывает новую смену «связных», не менее ярких и талантливых: Анна Долгарева, Мария Ватутина, Наталья Макеева, Анна Ревякина…

И вновь строки бессмертной связной Юлии Друниной звучат свежо и пронзительно:

Я порою себя ощущаю связной
Между теми, кто жив
И кто отнят войной.
И хотя пятилетки бегут
Торопясь,
Все тесней эта связь,
Все прочней эта связь.

Я – связная.
Пусть грохот сражения стих:
Донесеньем из боя
Остался мой стих –
Из котлов окружений,
Пропастей поражений
И с великих плацдармов
Победных сражений.

Я – связная.
Бреду в партизанском лесу,
От живых
Донесенье погибшим несу:
«Нет, ничто не забыто,
Нет, никто не забыт,
Даже тот,
Кто в безвестной могиле лежит».