H.5.10 Почему "демократический централизм" порождает "бюрократический централизм"?

Несмотря на практически религиозные утверждения, что авангардные партии являются «самыми демократичными из всех, что когда-либо видел мир», армия бывших членов, изгнанных диссидентов и недовольных членов свидетельствует о том, что данное утверждение не соответствует действительности. Все они утверждают, что большинство, если не все, "авангардные" партии являются не "демократически централистскими", но фактически "бюрократически централистскими". Другими словами, внутри партии существует бюрократическая клика, которая контролирует ее сверху вниз, предоставляя лишь небольшой уровень демократического контроля, исключающего широкое участие. С анархистской точки зрения это неудивительно. Причины, благодаря которым все это повторяется снова и снова, заключаются в природе самого "демократического централизма".

Во-первых, основное положение «демократического централизма» состоит в том, что члены избирают руководство и дают ему возможность определять политику в течение всего времени между конференциями и конгрессами. Это оказывает определенное влияние на членский состав, так как предполагается, что руководство обладает более глубоким и дальновидным, особенным пониманием социальных проблем, чем кто-либо другой, в противном случае оно не было бы избрано на столь важные должности. Таким образом, многие члены партии приходят к выводу о том, что разногласия с анализом руководства ошибочны, еще до того, как тезисы этих разногласий будут четко сформулированы. Никто не смеет усомниться в мудрости руководства. Бесспорная вера в партийное руководство была общей характеристикой многих авангардных партий. Иерархическая структура партии способствует иерархическому менталитету ее членов.

Консервации таких партий способствует также ожидание высокой активности от ее членов, в частности, ведущих активистов и штатных партийцев. Как ни парадоксально, но чем больше люди погружаются в активизм, тем сложнее им понять, что они вообще делают. Неумолимый темп часто вызывает истощение и депрессию, затрудняя при этом "поиск выхода" - слишком много обязательств было взято и слишком мало времени из-за партийной деятельности осталось для размышлений. Более того, высокий уровень активности не позволяет многим, особенно наиболее преданным, вести какую-либо личную жизнь за пределами своей партийной роли. Такое высокоинтенсивное политическое существование приводит к тому, что социальные связи за пределами партии атрофируются из-за постоянного пренебрежения ими, поэтому линия партии является единственной перспективой, которую член партии видит перед собой. Члены партии, как правило, покидают ее из-за истощения, кризиса, даже отчаяния, а не в результате рационального осмысления и осознанного решения.

Во-вторых, учитывая, что авангардные партии основывают свою деятельность на вере в то, что являются хранителями "научного социализма", они часто стремятся втискивать всю социальную жизнь в пределы партийной идеологии. Более того, поскольку партийная идеология - это "наука", ожидается, что она объяснит буквально все (отсюда и тенденция ленинистов обсуждать каждую мыслимую тему, независимо от того, достаточно ли автор знает о ней, чтобы обсуждать ее на должном уровне). Точка зрения, согласно которой партийная идеология все объясняет, исключает необходимость свежего или самостоятельного мышления, возможность критической оценки прошлых практик или признания ошибок, исключает необходимость поиска значимого интеллектуального вклада за пределами партийной идеологической крепости. Как признается в своих мемуарах Виктор Серж, анархист, ставший большевиком:

"Большевистскую мысль вдохновляет ощущение владения истиной ... Партия обладает истиной, всякое иное мышление есть заблуждение, вредное либо реакционное. Абсолютная убежденность в своей высшей миссии придает ей поразительную моральную энергию и вместе с тем нетерпимое умонастроение." ["От революции к тоталитаризму : Воспоминания революционера"]

Интенсивный уровень активности подразумевает, что члены партии подвергаются постоянной бомбардировке партийной пропагандой, находятся на бесконечных партийных собраниях или проводят время за чтением партийной литературы, и потому, в силу того, что не имеют времени на чтение всей доступной литературы, в конечном итоге не читают ничего, кроме партийных изданий. Большинство точек соприкосновения с внешним миром исчезают или резко сокращаются. Действительно, альтернативные источники информации и альтернативное же мышление регулярно подвергаются остракизму как зараженные буржуазными влияниями. Часто это заходит так далеко, что тех, кто ставит под сомнение какой-либо аспект партийного анализа, маркируют как ревизионистов и уклонистов, склонившихся под "давлением капитализма", и их обычно исключают из своих рядов как еретиков. Все это почти всегда сочетается с презрением ко всем остальным левым организациям (действительно, чем ближе курс этих организаций к идеологической позиции самой партии, тем чаще они становятся целью ее нападений).

В-третьих, практика "демократического централизма" также способствует процессу консервации. Основываясь на идее о том, что партия должна быть высокодисциплинированной боевой силой, партия оснащается мощным центральным комитетом и правилом, согласно которому все члены должны публично отстаивать согласованные партийные тезисы и решения ЦК, независимо от того, какие мнения они могут выражать в частном порядке. В период между конференциями руководящие органы партии, как правило, обладают широкими полномочиями по управлению делами партии, включая изменение партийной доктрины и принятие решений относительно действий партии в ответ на текущие политические события.

Поскольку единство рассматривается в качестве ключевого понятия, существует тенденция рассматривать любую оппозицию как потенциальную угрозу. Совершенно не понятно, когда можно сказать, что внутренняя политика "полной свободы критики" нарушает единство определенного действия. Нормы демократического централизма в период между голосованиями наделяют ЦК неограниченной властью, позволяя ему становиться арбитром в случаях, когда диссидентская мысль угрожает ослабить единство. Примеры многочисленных авангардных партий говорят о том, что их руководства обычно рассматривают любое инакомыслие как именно такое нарушение и требуют от инакомыслящих прекращения своих действий под угрозой изгнания из партии.

Также следует иметь в виду, что ленинские партии считают себя жизненно важным элементом для успеха любой грядущей революции. Что не может не подкреплять их стремление рассматривать любое инакомыслие как что-то, что автоматически ставит под угрозу будущее мира, и, следовательно, что-то, с чем необходимо бороться любой ценой. Как подчеркивал Ленин в полемике, обращенной к международному коммунистическому движению в 1920 году, "кто хоть сколько-нибудь ослабляет железную дисциплину партии пролетариата (особенно во время его диктатуры), тот фактически помогает буржуазии против пролетариата." ["Детская болезнь "левизны" в коммунизме"] Как можно видеть, Ленин подчеркивал важность "железной дисциплины" во все времена, а не только во время революции, когда "партия" отправляет "его [пролетариата] диктатуру" (подробнее об этом аспекте ленинизма см. в секции H.3.8 ). Это позволяет оправдывать любые меры, необходимые для восстановления иллюзии единогласия, включая пренебрежение любыми правами, которыми члены партии обладают "на бумаге", и навязывание любых решений, которые руководство сочтет необходимыми в период между конференциями.

В-четвертых, переходя к более тонким механизмам, хорошо известно, что, когда люди публично защищают тот или иной тезис, наблюдается сильная тенденция к смещению их частных мнений в сторону гармонизации с их публичным поведением. Сложно публично говорить одно, придерживаясь при этом ряда частных убеждений, противоречащих публично выражаемому мнению. Короче говоря, если люди говорят другим, что поддерживают Х (по какой бы то ни было причине), они потихоньку начнут менять свое собственное мнение и, по сути дела, придут к тому, чтобы внутренне поддержать Х. Чем более публичными будут такие заявления, тем более вероятность того, что подобный сдвиг произойдет. Такой процесс был подтвержден эмпирическими исследованиями (подробнее см. в "Influence: Science and practice", R. Cialdini). Это говорит о том, что если во имя демократического централизма члены партии публично поддерживают линию партии, им все труднее становится поддерживать личную позицию, противоречащую публично выраженному мнению. Факты говорят о том, что невозможно иметь группу людей, представляющих унифицированный образ общества в целом, которая сохранила бы при этом внутренний партийный режим, характеризующийся возможностью честной и полноценной дискуссии. Публичный конформизм, как правило, приводит к конформизму в частном порядке. Так что, учитывая то, что сегодня известно о влиянии социума на личность, "демократический централизм" почти наверняка уничтожит полноценные внутренние дискуссии. Это печально известное свойство слишком часто подтверждается внутренними режимами авангардных партий, где дебаты зачастую сфокусированы на нескольких второстепенных узкоспециальных вопросах, а не на фундаментальных положениях политики и теории.

Ранее (в разделе H.5.5) уже было отмечено, что организационные нормы демократического централизма подразумевают концентрацию власти на вершине. Есть множество свидетельств того, что подобная концентрация была определяющей чертой каждой авангардной партии и что такая концентрация ограничивает партийную демократию. Авторитарный внутрипартийный режим закрепляется, обеспечивая концентрацию власти принятия решений в руках элиты. Этот режим постепенно ликвидирует или игнорирует все формальные механизмы контроля над своей деятельностью. Члены партии постепенно лишаются права широкого участия в определении политики, призвания лидеров к ответу или выражения инакомыслия. Обычно это сочетается с постоянными заверениями в пользу подлинно демократического характера организации, а также в пользу существования образцового демократического контроля - но на бумаге. С этим внутренним авторитаризмом связана растущая тенденция злоупотребления властью со стороны лидеров, действующих произвольно, накапливающих личную власть и т.д. (как отмечал Троцкий в отношении партийной машины большевиков). Действительно, часто бывает, что деятельность, вызвавшую бы неминуемое возмущение, будь она продуктом рядовых членов партии, оправдывают, когда она исходит от лидеров. Как отметила одна группа шотландских либертариев: 

"Кроме того, поскольку наши большевистские друзья отвергают и бросают вызов капиталистическим и ортодоксальным лейбористским концепциям, они являются такими же "индивидуалистами", как и анархисты. Не одобряют ли они, например, тот факт, что Маркс, Ленин и Троцкий во многих случаях были готовы оказаться в меньшинстве - когда считали свою позицию по какому-либо вопросу более правильной, чем позицию всех остальных? Тут, как и в случае с Галилеем, они в полном порядке. В то время, как они и их последователи, одержимые важностью собственного суждения, могут ошибаться, они же склонны отказывать в этом неотъемлемом праве другим протагонистам и борцам за рабочий класс." [APCF, "Our Reply," Class War on the Home Front, p. 70]

Как и в любой иерархической структуре, власть имущие имеют тенденцию поощряют и продвигать тех, кто с ними согласен. Это означает, что члены партии осознают, что влияние и положение в партии зависит от их готовности подчиняться иерархии и ее руководству. Диссиденты редко могут внести существенный вклад, а их продвижение по службе ограничено, что приводит к унификации политики партии. Как утверждал в 1921 г. большевистский диссидент и представитель рабочего класса Мясников, "внутрипартийный режим" означал, что "если кто и дерзает опять свое суждение иметь, он или шкурник, или, еще хуже, контрреволюционер, меньшевик или эсер." Более того, внутри партии процветали фаворитизм и коррупция. Мясников считал, что появляется новый тип коммуниста, жадный карьерист, который "умеет угодить своему начальству". [quoted by Paul Avrich, Bolshevik Opposition to Lenin, p. 8 and p. 7, "Социалистический вестник." № 4, 23 февраля 1922 г] На последнем партийном съезде, на котором присутствовал Ленин, Мясников был исключен. Только один делегат, С. В. Косиор, "утверждал, что Ленин выбрал ложную позицию по отношению к диссидентам. Если у кого-то ... хватало смелости указывать на недостатки в партийной работе, его клеймили как оппозиционера, отстраняли от власти, ставили под наблюдение, и - в случае Мясникова - даже исключали из партии." [Paul Avrich, Op. Cit., p. 15] Серж, говоря о том же самом периоде, отметил, что Ленин "объявляет о чистке партийных рядов, направленной против революционеров, пришедших из других партий, то есть не проникшихся большевистским духом. [Это означает установление в партии диктатуры старых большевиков и дисциплинарные репрессии, направленные не против беспринципных карьеристов и откровенных приспособленцев, а против тех, кто способен мыслить критически.]" [Там же]

Это, конечно, относится и к партийному съезду, к суверенному (на бумаге) органу организации. Слишком часто резолюции на партийных съездах либо исходят от руководства, либо полностью поддерживают его позицию. Если фракции или отдельные члены подают резолюции, критикующие руководство, на них оказывается огромное давление, с тем, чтобы резолюции были отозваны. Более того, часто делегаты конгресса не наделены своими филиалами мандатом, таким образом обеспечивается ситуация, при которой мнения рядовых членов не поднимаются, не говоря уже о том, чтобы обсуждаться. Известны и другие, более радикальные меры. Виктор Серж увидел в работе то, что он назвал "партийным катком" [в оригинале на русском найти этого выражения не удалось - прим. пер.] в начале 1921 года, видя "как ленинско-зиновьевское «большинство» подтасовывало результаты голосования" в одном из районов Петрограда. [Там же]

Часто такие партии имеют "выборные" органы, которые на практике узурпируют нормальные демократические права их членов и стремятся выйти из-под формального контроля. Любая подотчетность лидеров за свои действия перед рядовыми членами на практике исключается. Обычно такая авторитарная структура сочетается с милитаристской риторикой и аргументом о том, что "революционное" движение должно быть организовано более централизованно, чем нынешняя классовая система, с отсылками к репрессивным силам государства (в частности, к армии). Как утверждал Мюррей Букчин, ленинисты "всегда питали некоторое восхищение и уважение по отношению к этому самому бесчеловечному из всех иерархических институтов - к армии." [Toward an Ecological Society, p. 254f]

Об эффективности современных авангардных партий можно судить, исходя из того странного факта, что многие ленинисты не могут объединиться ни с одной из существующих партий из-за собственной бюрократической внутренней организации, а многие члены партии исключаются (или уходят с разочарованием) после неудачных попыток сделать свою организацию более демократичной. Если преимущества авангардных партий, предоставляемые ею для своих членов, столь очевидны, то почему у этих партий такие большие проблемы с удержанием членов? Почему так много недовольных бывших партийных? Почему так много ленинистов - бывших членов авангардных партий, отчаянно пытающихся найти реальную партию, которая бы соответствовала их собственному видению демократического централизма, а не бюрократического централизма, который, кажется, является нормой для такого рода организаций?

Наш доклад о работе авангардных партий частично объясняет, почему многие анархисты и другие либертарные левые выражают беспокойство по поводу самих этих партий и лежащей в их основе идеологии. Мы делаем это потому, что их практики деструктивны и отчуждают новых активистов, препятствуя достижению самой цели (социализм/революция), к которой они якобы стремятся. Как засвидетельствует каждый, кто знаком с многочисленными группировками и партиями ленинских левых, анархистская критика авангардизма, похоже, подтверждается на практике, в то время как ленинская защита выглядит прискорбно слабой (если, конечно, человек не является членом такой партии, и тогда его организация является исключением из правила!).