Взрослым мальчикам нужны только взрослые игрушки
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Взрослым мальчикам нужны только взрослые игрушки
У вас нет аккаунта?
Зарегистрироваться
Toggle navigation
Фанфики
Авторы
Популярное
домой
Фанфики
Авторы
Популярное
Заявки
Помощники
FAQ
Правила
Сменить на тёмную тему
Добавить фанфик
Поиск фанфиков
Случайная работа
aksiomazweifel
автор
20 страниц,
1 часть
AU
Анальный секс
Ангст
Как ориджинал
Обреченные отношения
Открытый финал
Романтика
Спойлеры...
Днем Антон встречает Арсения на детской площадке. Вечером он встречает его в приложении, где геи ищут друг друга «на потрахаться». На самом деле это обычная история, такое может случиться с каждым.
Видео от @morphine
https://youtu.be/-8Sdd8_r94k
Арт от @dipcurosa
https://twitter.com/dipcurosa/status/1379888226236837895?s=19
3019
Нравится
118
Отзывы
707
В сборник
Скачать
3019
Нравится
118
Отзывы
707
В сборник
Скачать
100%
Выбрать размер отступов
100%
90%
80%
70%
60%
50%
100%
Выбрать размер шрифта
70%
80%
90%
100%
110%
120%
130%
140%
150%
160%
170%
Антон сидит на лавке и смотрит, как Снежок носится по детской площадке. Вообще-то он, Снежок, нифига не белый, он грязновато-бежевый, даже сероватый, но назвать щенка Комком Пыли или Пупочным Катышком было бы глупо, да и с фантазией у Антона туговато, так что вот, Снежок.
Естественно, он не долбоеб — выгуливать собаку посрать на детскую площадку. Нет-нет, Снежок давно сделал все свои позорные дела, а среди качелей, песочниц и горок просто резвится. Антон даже у мамочек уточнял, не против ли они — они только за, тем более, что щенок здорово увлекает детей. Будь у него питбуль, весь этот женский консилиум бы посовещался, скинулся и выслал бы ему путевку нахуй, но у него-то не питбуль. И даже не лабрадор или там овчарка, а просто шпиц — этот, если и покалечит, то максимум себя, когда башкой в стену врежется. С такой собакой его даже за педофила тут не принимают, уже радость.
Субботний день выдался солнечно-теплым для осени, поэтому на площадке детей куча. Антон многих помнит: дети его знают как хозяина «милого песика», иногда даже играть его зовут — он обычно водит в прятки и в салки (а кому еще), когда не слишком заебался на работе. Он вспоминает, что упавшая в кучу листьев девочка — Василиса, а мальчик, который над ней смеется, это Артем. «Барабан» раскручивают Дима, Слава, и еще какой-то парнишка — Антон забыл, мысленно он называет его Леголасом, потому что из штанов у него торчит детский лук.
Кьяра и незнакомая ему девочка играют со Снежком, кидая ему игрушку в виде розовой косточки, и Антон умиляется: дети — прелесть, когда не твои. Своих у него нет, да и не будет.
Он оборачивается, пытаясь отыскать взглядом Алену, но ее нет, хотя обычно она не отходит надолго, не оставляет дочь под присмотром соседок. Антон надеется, что она скоро вернется: он неплохо с ней ладит, она умная и может обсудить что-то, кроме пеленок и азбуки.
— Который твой? — слышит он позади и оборачивается, за лавкой стоит мужчина средних лет: красивый, но с мешками под глазами и усталым взглядом, хоть и улыбается. Он чуть поворачивает голову, и на него падают солнечные лучи, они ему идут, скрашивают сероватый оттенок лица, лет убавляют.
— Я не отец, — говорит Антон и тут же, видя удивленно-подозрительное выражение лица незнакомца, указывает на щенка. — Я хозяин.
— А, используешь детский труд, чтобы не выгуливать собаку, — понятливо улыбается мужчина, переступает через лавку и садится рядом. Он без шапки, хотя она и не нужна сейчас, и прохладный ветер треплет его челку, он раздраженно ее сдувает. Антону нравится эта челка, как красиво она лежит, как будто ее долго укладывали. Его собственная челка, если отрастает, просто лезет в глаза, мешается.
— Вроде того, — Антон дружелюбно улыбается, старается не казаться «странным». Не то чтобы у него был какой-то определенный вкус, но если бы был — этот мужчина определенно в его вкусе. — А ты тут выполняешь отцовский долг?
— Вроде того, — повторяет мужчина и улыбается — улыбка идет ему даже больше, чем солнце. Антон немного залипает, поэтому отворачивается, делая вид, что его очень интересует Снежок. — Вон, в розовой куртке с твоей собакой играет, моя дочь. Кьяра.
— Ааа, — Антон быстро кивает, стараясь не выдать огорчение — очередной занятый мужик. Ну еще бы, детская площадка — не место для романтических знакомств. — Ты муж Алены, да?
— Вы знакомы? — мужчина удивляется, но не слишком, задумчиво чешет идеально выбритый подбородок, Антон замечает обручальное кольцо на безымянном пальце. Поблескивает в свете дня, сука.
— Да, я тут часто с собакой, поэтому иногда общаемся. Не подумай ничего такого, но Алена из здешних мамочек самая адекватная.
— Увести планируешь? — серьезно спрашивает мужчина, и Антон на это лишь издает какие-то нечленораздельные звуки. А что тут скажешь, не говорить же, что женщины интересуют его примерно никак.
Пока он ищет подходящий ответ, его собеседник смеется — искренне, до морщинок в уголках глаз, до ямочек на щеках, до сияния белых зубов. Антону кажется, что этот смех может поспорить с солнцем.
— Да шучу я, — говорит он. — Я Арсений, кстати. Можно Арс, но никаких Сень.
— Я Антон, — Антон облегченно выдыхает, даже не пытаясь скрыть это. — А что не так с «Сеней»?
— Так это не мое имя. Это сокращенная форма имени Семен, — пожимает плечами, и Антон не хочет говорить, что это только часть правды.
Снежок пискляво тявкает и на своих крохотных лапках бежит к Антону, в зубах — какая-то ветка. Кьяра с зажатой в руке игрушкой-косточкой смотрит растерянно и обиженно, а потом медленно идет к ним же.
Антон треплет собаку по пушистой макушке, забирает ветку — ветка как ветка, и хули ему она так приглянулась?
— Снежок, иди к Кьяре, давай, — улыбаясь, говорит он, подталкивает собаку к девочке.
Снежок пырится своими блестящими глазками-бусинками и ни хрена не понимает. Арсений тоже тянется к нему, чешет за ухом, как кота, и их с Антоном руки случайно сталкиваются — площадь собаки слишком маленькая, чтобы не столкнуться. Интересно, можно ли посчитать площадь собаки, и вычитается ли объем шерсти как погрешность? Дурацкие мысли, как спасательный круг, всегда удерживают Антона от позорного румянца и красноречивых «эээ».
Он смущенно убирает руку, прижимая ее второй, как раненую конечность, и в этот момент к ним подходит Кьяра, сиротливо смотрит на отца. Говорить она не умеет — Антон в курсе. Ни «мама», ни «папа», ни даже «да», хотя ей уже три года. Алена рассказывала, что она не немая и не болеет ничем, она просто, по словам врачей, говорить не хочет.
— Что такое, милая? — ласково произносит Арсений, и Антон растекается умиленной лужицей по лавке. Что бы там ни говорили про равенство полов, мужчина, который заботится о ребенке, это всегда чертовски мило.
Кьяра в ответ поворачивается к Снежку, тянет к нему маленькую ручку, и пес радостно тыкается в нее мордашкой, пищит, вылизывает пальцы. Девочка улыбается, неумело его гладит, потом кидает косточку — Снежок бежит за ней, а она бежит за Снежком. Арсений, глядя на это, улыбается тоже, Антон пытается соскрести себя с лавки.
— Она не говорит, ты знаешь? — спрашивает Арсений осторожно, как будто боится осуждения, неловкости, возникшей паузы.
Антон поспешно кивает, так же поспешно улыбается ободряюще, как бы говоря «всё нормально, Арс, я свой».
— Да, Алена сказала. Но это нормально, некоторые дети просто позже начинают говорить, ничего страшного в этом нет. Некоторые и до семи лет молчат, а потом как начнут болтать — уже не остановишь.
— А у тебя детей нет?
— Не, — Антон хочет добавить, что и не будет, но предусмотрительно проглатывает эти слова. — Но у друзей есть, так что я много о детях знаю.
Теперь уже Арсений кивает, и это кивок «я понял, ты свой». Они вместе наблюдают, как Кьяра гоняет Снежка по всей площадке.
***
Арсений из головы не выходит никак, вообще. Ни он, ни челка его уложенная, ни улыбка яркая, ни россыпь родинок на щеке. Антон упрямо твердит себе, что не надо, не стоит, ему не светит, но Арсений из головы выходить не хочет. На кассе, стоя за пивом, Антон просит «Арсендам» вместо «Амстердама», и продавщица смотрит на него как-то понимающе. Сочувствующим «совсем спился, сынок».
Они с Арсением даже номерами обменялись, просто так, без причины, у него и номер Алены есть — непонятно, нахуя. Наверно, это у мамочек-папочек такие нормы, так у них принято, Антон не хочет пытаться понять этот родительский мир, ему там не место.
Антон выпивает четыре банки «Арсендама» и играет в ФИФУ, и это отвлекает, но взгляд нет-нет да и цепляется за телефон. Он всё думает и не может придумать повод написать. Арсению за тридцать (нормально так «за»), у него жена и дочка, а Антону двадцать семь, у него из обязательств — только собака и съемная квартира. У него из своего — только телевизор с приставкой и одиночество, которое с каждым днем поглощает всё сильнее.
Он бросает ФИФУ и заходит в Хорнет. Алкоголя в крови недостаточно, чтобы лайкать всех подряд, но достаточно, чтобы хотеть найти себе кого-то на субботний вечер (ладно, ночь).
Из ближайших к нему: Андрей без фотографии, Михаил с выпученными глазами, тезка с пивным животиком (Антон думает, что с пивом пора завязывать), Арнольд (мда) с внешностью Райана Рейнольдса и Дмитрий. Дмитрий — очень красивый, у него улыбка с острыми клыками и глаза пронзительно-синие, необычный нос и россыпь родинок на щеке. Антон уже по накатанной едва не свайпает, но вовремя успевает нажать сердечко, чуть не выронив пятую банку с пивом.
Раздается сигнал, на который Снежок, валяющийся на полу, откликается радостным тявканьем, и открывается чат.
«Привет», — пишет Дмитрий-Арсений, который находится всего в трехстах метрах, ведь он живет в соседнем доме. У Антона сердце бьется быстро-быстро, и он судорожно придумывает ответ, чтобы не заслужить пугливый блок.
«Привет», — отвечает Антон самым простым, что приходит ему в голову. Он не хочет спрашивать «Ты гей?» или «Жене изменяешь?», потому что как бы его не послали нахуй с такими вопросами.
«Ты гей?» — в свою очередь беспардонно спрашивает Арсений, он посыла нахуй не боится, но Антон и не пошлет.
«Да», — быстро пишет он, отставляя пиво подальше — не факт, что оно выдержит такого накала страстей. Снежок начинает тявкать и пытается запрыгнуть на диван, но лапы слишком короткие. Антон сгребает его рукой и сажает рядом с собой, треплет по всей собаке разом — она же с его ладонь.
«Я должен был догадаться, натурал шпица не заведет».
Антон смеется и не знает, как сказать, что Снежок — это подарок бывшей, его классической для гея попытки «быть нормальным». Расстались они давно, сто лет назад, а вот общаются до сих пор без всяких обид. Вон, подарки друг другу дарят. Он на день рождения подарил Ире духи и коробку конфет, а Ира ему — собаку, тоже на свой день рождения, кстати.
«Это подруга подарила! Но согласен, немного по-гейски».
Примерно миллион вопросов хочется написать и отправить, они в голове Антона собираются большой кучей и атакуют черепную коробку по всей окружности, но он сдерживает их как может.
«Ты один живешь?» — приходит в ответ вот так, просто. Это не «Ты один живешь?», которое обычно спрашивают знакомые приятели, случайно зашедшие в гости. Это замаскированное «Я сейчас приду, и мы потрахаемся».
«Да, — пишет Антон, и тут же отправляет вдогонку: — У меня пиво и ФИФА».
Снежок недовольно кусает за палец — Антон чуть не вдавил его в диван, не рассчитал силу от напряга. Он ласково проводит большим пальцем между ушей, извиняясь.
«Адрес?»
Антон набирает адрес, а потом мечется по квартире, собирая валяющиеся носки, коробки из-под игр, собачьи игрушки и прочую ерунду, которая разбросана по его холостяцкой квартире. Снежок радостно пищит, семеня следом на коротких лапках.
Звонок в дверь раздается неожиданно, но повезло, что Антон как раз в этот момент судорожно запихивает грязное постельное белье в барабан стиральной машинки, а новое уже искрится чистотой-белизной на кровати. Антон открывает дверь, боясь, что это соседка снизу пришла жаловаться на потоп, или что это пацаны-хулиганы в дверь звонят, или еще что-нибудь, но за дверью Арсений. Он чуть смущенно улыбается, стоит без куртки, в черном вязаном свитере, в бирюзовых кедах, в правой (или левой, Антон плохо соображает) руке бутылка коньяка, в левой (или правой, другой, короче) — темный шоколад.
— Я пиво не пью, — оправдывается он, смущенно отводя взгляд, а потом протягивает всё это Антону. Антон принимает, прижимая к груди.
— Проходи, не стесняйся. Не замерз без куртки?
— Нет, тут же идти минуты две, — Арсений заходит в прихожую и сначала теряется, осматриваясь. Тут нет ничего интересного: потертый шкаф для одежды, металлическая подставка для обуви из Икеи. — Слушай, — вдруг говорит он и впивается своими синими-синими глазами в Антона, куда-то между глаз, как стреляет, — тебе же отношения не нужны? Потому что мне — нет.
— Нет, — врет Антон, чувствуя, что бутылка вот-вот выскользнет из вспотевших ладоней. Он поворачивается и идет на кухню, кричит уже оттуда: — Меня просто секс устроит!
Он слышит облегченный выдох, потом возню в прихожей — Арсений разувается, расшнуровывает кеды, которые он как у подростка украл. Плюсом раздается «цок-цок-цок», коготочки стукают по ламинату: С
Улыбчивая девушка гуляет по вечернему городу
KINKIINLAWS
Каждый нашел что нужно во время шоппинга