Выводы авторов

В ранней сексологической биографии человека развитие парафилии можно описать как формулу, в которой трагедия превращается в триумф. Трагедия заключается в травматизации нормального выражения сексуального влечения в процессе сексуально-эротических репетиционных игр. Триумф состоит в том, что влечение спасается от уничтожения, будучи опосредованно перенаправленным в альтернативное ритуальное или церемониальное выражение, а именно в парафильное. Данный случай ярко иллюстрирует эту формулу.

В ранние годы жизни мальчик был потенциально уязвим к парафильному искажению своего развивающегося любовного влечения. Он был застенчивым одиночкой, больше увлечённым своим «зоопарком» насекомых, чем типичной для сверстников социализацией. Его изоляция была преодолена, когда он установил сексуализированную дружбу с немного старшим мальчиком-прислугой. Однако эта связь была обречена на жестокое и окончательное разрушение со стороны отца и полиции. К этой травме добавилась вторая: в период приближения полового созревания умерла его мать от рака.

Дальнейшая изоляция из-за горя и отчаяния привела к неуспеваемости в учебе и, одновременно, к навязчивому увлечению «зоопарком» насекомых. Детская игра с щекочущими муравьями, ползающими по телу, стала эротизироваться и вошла в парафильную фантазию. Таким образом, трагедия нормального сексуального влечения полностью преобразовалась в триумф парафильного влечения.

Как и обычные люди, парафил знает, что его ритуал считается в обществе нелепым или отвратительным и осуждается с моральной, а иногда и с юридической точки зрения. Однако даже жестокое наказание не способно устранить парафилию, поскольку парафил, по сути, зависим от атрибутов своей парафилии. Эта зависимость формируется в соответствии с принципом обучения по типу противодействующего процесса. Противодействующий процесс означает, что негативное переживание превращается в позитивное. Например, страх смерти при взрыве автомобиля в результате суицидального акта переходит в экстаз от риска ради дела. Этот переход может быть опосредован выбросом собственных опиатов мозга — эндорфинов, что обеспечивает нейрохимическое объяснение эффекта зависимости. В случае парафильной зависимости дополнительным подкреплением служит оргазмическая кульминация каждого исполнения ритуала.

В данном случае пациент был типичным парафильным зависимым, проявляя амбивалентность. После завершения парафильного эпизода он испытывал отвращение к своим действиям. Однако он знал, что не сможет противостоять парафильному импульсу, когда тот вернётся. Как и все парафилы, он был подобен доктору Джекулу и мистеру Хайду, переживая в некоторой степени изменённое состояние сознания каждый раз, когда его парафильный ритуал овладевал им.

Биографическая история, или онтогенез парафилии, не является достаточной для полного объяснения её причин. Существует также филетический фактор, связанный с эволюционной историей вида, который определяет не только существование парафильных синдромов у нашего вида, но также их распространённость и феноменологический диапазон. В данном случае парафилия относится к подгруппе фетишистских парафилий, связанных с тактильными ощущениями («осязательные» или гипефильные парафилии), а также к парафилиям, связанным с выбором объекта, поскольку источником эротического возбуждения, завершающегося оргазмом, были исключительно насекомые, а не люди. Мани писал о филетических аспектах парафилий и их классификации.

В настоящее время в политических кругах и СМИ модно приписывать причину парафилий, связанных с сексуальными преступлениями, такими как изнасилование, растление малолетних, сексуальные убийства, инцест, эксгибиционизм и насилие над женщинами, порнографии. Однако данный случай не поддерживает эту популярную догму. Напротив, он подтверждает стандартное клиническое наблюдение, что порнография не является причиной парафилии. Правильная последовательность такова: парафилия развивается первой. Она выражается в ментальных образах и идеях, таких как сны с эротическим содержанием и фантазии во время мастурбации. Эти образы могут быть переведены в самодельную порнографию. Они также могут соответствовать коммерчески распространяемой порнографии. В данном случае пациент не мог найти порнографию, соответствующую его парафильным образам. Формикофилия не настолько распространена, чтобы создать экономически жизнеспособный рынок для формикофильной порнографии. Другие виды порнографии, как парафильной, так и нормальной, не привлекали формикофила; об этом свидетельствует отвращение, с которым пациент реагировал на обычную гетеросексуальную порнографию.

Транскультурное распространение специализированных знаний в области сексуальной медицины о лечении парафилий происходит медленнее, чем внутрикультурное в США, где парафилии всё ещё популярно определяются как преступные, аморальные или греховные и соответственно лечатся. Таким образом, у данного пациента не было возможности пройти пробный курс антиандрогенной гормональной терапии для сопровождения полученного консультирования. В Европе используется гормон ципротерона ацетат (Androcur, Schering A.G.). В США — медроксипрогестерона ацетат (Depo-Provera, Upjohn).

Немедицина