Выводы авторов
НемедицинаПо-видимому, мы столкнулись с двумя профилями лиц, страдающими крайними формами значительной парафилии или тяжелым психиатрическим заболеванием со склонностью к каннибализму.
Ранее описано три типа: каннибализм похоти (результат сильного желания или потребности), каннибализм мести (часто вызванный наркотиками или алкоголем) и бредовый каннибализм. Части жертв с большей вероятностью будут съедены сырыми в первой и третьей группах, чем во второй.
Каннибализм, по-видимому, связан с трудным детством (обычно после физического насилия, самоубийств членов семьи, психических заболеваний матери и т.д.) и существующими психиатрическими проблемами (включая госпитализации в психиатрические клиники или психиатрические диагнозы как до, так и после преступлений). Убийцы-каннибалы также обращаются со своими жертвами более жестоко, чем другие убийцы, что свидетельствует о большей злости.
Все пять описанных пациентов - мужчины, в среднем 26 лет, все одиноки, за исключением одного, в целом изолированы и социально неполноценны. У всех было неблагополучное детство и эмоциональное пренебрежение со стороны родителей, домашнее насилие (3/5) или сексуальное насилие (2/5).
Все мужчины ранее попадали в поле видимости психиатрической службы и все пренебрегали назначенным лечением. Четко выделяется две группы, пациенты № 3,4 и 5 с диагнозом параноидальная шизофрения и № 1 и 2 со смешанным расстройством личности с садистскими намерениями.
В группе больных шизофренией приступ начался с внезапной вспышки действий/эмоций без предварительного планирования. Способствующим фактором было употребление марихуаны или отмена лечения, провокатор был обычно тривиальным. . Все эти три пациента имели бред, с чувствами преследования и тревоги (3 пациент) или мистическими галлюцинациями (4 и 5 пациент).
Если мы рассмотрим дела подробнее, то заметим, что в группе больных шизофренией все жертвы были родители: каннибализм - это аспект «отцеубийства». Во всех трех случаях мы обнаружили историю нарушенных отношений между пациентом и родителями с добавлением чувства враждебной зависимости, что может объяснить выбор проглоченных частей тела – органов взаимоотношений, таких как уши, глаза, руки и предплечья. Не было никакого смакования мяса, которое было съедено сырым и неприготовленным, также не было никаких признаков сексуального удововольствия.
Что касается группы со смешанным расстройством личности, то оба преступника были близкими знакомыми своих жертв. В обоих случаях жертва была частью ситуационного тупика, в котором оказались оба пациента, испытывая сильное чувство унижения. Здесь мы нашли признаки наслаждения, поскольку части тела были тщательно отобраны и приготовлены. Был также элемент сексуального удовольствия: Первый пациент планировал каннибализм с некрофилией, в то время как второй испытывал сексуальное возбуждение и эякулировал во время своего деяния. Последующего раскаяния не было и оба пациента относились к этим действиям небрежно, без каких-либо моральных терзаний.
В первой группе инстинкт самосохранения с бредом привел не только к убийству, но и к дополнительной защите - жестокому убийству - через каннибализм. Это может быть связано с концепцией «фундаментального насилия», предложенной Бержере, который описал инстинкт выживания, ведущий к архаичной реакции с бинарным правилом: “он или я”. Для этих пациентов выживание зависело от уничтожения «врага».
В первой группе тюремные сроки отбываться не будут, все пациенты находятся под психиатрическим наблюдением.
Для второй группы со смешанным расстройством личности каннибализм был актом восстановления нарциссизма в случаях их унижения. Это снимало напряжение, связанное с гневом, и повышало самооценку: это был способ избавиться от чувства неполноценности или уязвимости в атмосфере мании величия; как сказал 4 пациент: “Я чувствовал себя героем”. Жертвы становились неполноценными личностями, которых можно было использовать любым способом для мгновенного удовлетворения.
В этой группе проблема заключалась не в предписании “он или я”, а скорее в “он - это я”, или, как говорит Леонофф об извращенной форме самоопределения: «Я разрушаю, поэтому я существую».
Один пациент из этой группы был признан невменяемым, а другой приговорен к 30 годам лишения свободы.
Мы не рассматривали случаи каннибализма со стороны заключенных, которые не были госпитализированы. Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении данные ограничены группой криминалистов. Кроме того, в этом исследовании не учитываются женщины и молодые пациенты, поскольку они поступают в другие больницы.
Поскольку эта статья представляет собой отчет о конкретных случаях, мы не претендуем на обобщение этих выводов. Чрезвычайная клиническая сложность этих случаев требует тщательного дальнейшего анализа. В то время как биография, диагноз или способ общения этих пациентов могут выявить причины их нападения, природа акта остается загадкой.