Выдержки из писем Теда Качинского анонимному немцу (2006)

Эти письма изначально были написаны на немецком языке, а выдержки были позже переведены на английский язык для публикации в следующем виде. Поскольку я не могу выражать свои мысли по-немецки так же хорошо, как по-английски, было бы лучше написать совершенно новый текст, основанный на идеях из выдержек, но времени для этого не хватало.

Есть две трудности, связанные с характерными для левых проблем виктимизации, таких как предполагаемое угнетение женщин, гомосексуалистов, расовых или этнических меньшинств и животных.

Во-первых, эти вопросы отвлекают внимание от технологической проблемы. Бунтарская энергия, которая могла бы быть направлена против технологической системы, вместо этого тратится на не относящиеся к делу проблемы расизма, сексизма и т.д. Поэтому было бы лучше, если бы эти проблемы были полностью решены. В этом случае они не смогли бы отвлечь внимание от технологической проблемы.

Но революционеры не должны пытаться бороться против расизма, сексизма и т.п., поскольку решение этих проблем еще больше отвлечет внимание от проблемы технологий. Более того, революционеры могли бы внести очень небольшой вклад в решение проблем женщин, меньшинств и т. д., потому что само технологическое общество уже работает над решением этих проблем. Каждый день средства массовой информации учат нас, что женщины равны мужчинам, что гомосексуалистов следует уважать, что ко всем расам следует относиться одинаково и так далее. Следовательно, любые усилия революционеров в этом направлении были бы излишними.

Посредством своей одержимости проблем виктимизации, таких как предполагаемое угнетение женщин, гомосексуалистов и расовых меньшинств, левые значительно увеличивают степень, в которой эти проблемы отвлекают внимание от технологической проблемы. Но для революционеров было бы контрпродуктивно пытаться препятствовать усилиям левых по решению проблем женщин, меньшинств и т. д., потому что такое сопротивление лишь усилит полемику по этим вопросам и, следовательно, отвлечет еще больше внимания от технологической проблемы. Вместо этого революционеры должны неоднократно указывать и подчеркивать, что энергия, затраченная на решение левацких проблем виктимизации, тратится впустую, и что эту энергию следует потратить на технологические проблемы.

Вторая трудность, связанная с проблемами виктимизации, заключается в том, что любая группа, которая занимается такими проблемами, привлечет левых. Как утверждается в Манифесте, левые бесполезны как революционеры, потому что большинство из них на самом деле не хотят свергать существующую форму общества. Они заинтересованы только в удовлетворении своих собственных психологических потребностей посредством яростной "адвокатской" защиты, адвокацией «дел». Подойдет любое дело, если только она не откровенно правое. Поэтому, как только возникает какое-либо движение (кроме правого), претендующее на революционность, леваки слетаются на него, как мухи на мед, пока не перевесят первоначальных участников движения, не захватят его и не превратят в левое движение. После этого движение становится бесполезным для достижения революционных целей [1]. Таким образом, левые выступают в качестве механизма выхолащивания зарождающихся революционных движений и превращения их в безвредные для системы. 

Следовательно, чтобы сформировать эффективное движение, революционеры должны постараться исключить из него левых. Чтобы оттолкнуть левых, революционеры должны не только избегать участия в деятельности по оказанию помощи женщинам, гомосексуалистам или расовым меньшинствам, но и всячески открещиваться от интереса к этим проблемам, вновь и вновь подчеркивая, что женщины, гомосексуалисты, расовые меньшинства и т.д. должны считать себя счастливчиками, поскольку наше общество относится к ним лучше, чем большинство предыдущих обществ. Приняв такую позицию, революционеры отделят себя от левых и отпугнут левых от попыток присоединиться к ним.

***

Вы, кажется, думаете, что увеличения давления, которому подвергаются люди в современном обществе, будет достаточно для того, чтобы произошла революция. Но это неверно. Безусловно, для того, чтобы революция произошла, должно присутствовать серьезное недовольство, но серьезного недовольства или даже величайших страданий самих по себе недостаточно для того, чтобы возникновения революции. Люди, изучавшие революционный процесс, сходятся во мнении, что помимо недовольства необходим некий провоцирующий фактор. Таким фактором может быть динамичный лидер, какое-то экстраординарное событие или что-либо еще, что пробуждает новую надежду на то, что восстание может избавится от причин недовольства.

Как писал Троцкий: «На самом деле одной наличности лишений для восстания недостаточно... нужно, чтобы новые условия и новые идеи открыли перспективу революционного выхода». [2]

По мнению философа-социолога Эрика Хоффера: «Появление выдающегося вождя необходимо. Без него никакого движения быть не может. Созревшее время не вызовет автоматически [массового] движения...» [3]

Аналогично в Британской энциклопедии: «Рядовые члены любой группы, особенно большой, проявляют поразительную пассивность до тех пор, пока их не пробудят квази-родительские лидеры, которыми они восхищаются и которым доверяют». [4]

Конечно, предпосылки революции гораздо сложнее, чем простое наличие динамичных лидеров или «новых условий и новых идей», пробуждающих надежду [5]. Однако дело в том, что революционеры не могут просто пассивно ждать, пока тяжелые условия создадут революцию. Напротив, революционеры должны активно готовить почву для революции.

Мне следует добавить, что замечания о левых взглядах здесь и в манифесте основаны на наблюдениях за американскими левыми. Я не знаю, можно ли применить эти замечания без изменений к европейским левым.

***

Вы пишете: «Давайте не будем обманывать себя относительно истинной роли женщины». Если вы имеете в виду, что материнство — единственная подходящая роль для женщины, то я не согласен. Помимо воспитания детей, женщины всегда выполняли очень важную, даже незаменимую работу, причем работу, которая часто была очень тяжелой физически или требовала большого мастерства. Упомянем лишь несколько примеров: среди пигмеев мбути в Африке, не считая воспитания детей, женщины работали гораздо больше мужчин, они обеспечивали большую часть пиши, они строили хижины, и их труд часто был очень тяжелым. Помимо прочего, они носили на спине огромные штабеля дров в лагерь. [6] Хотя в теплых местах пребывания обществ охотников-собирателей большую часть пищи добывали женщины, в холодной местности мужчины обеспечивали большую часть охотой. [7] Но в холодных странах женщины изготавливали одежду [8], без которой в таком климате было не обойтись, и в этом женщины некоторых охотничье-собирательских обществ проявляли необычайное мастерство. [9] В некоторых других обществах охотников-собирателей женщины умели плести корзины настолько плотно, что их можно было использовать как емкости для воды. [10]

Таким образом, не отрицая важности их роли как матерей, мы должны признать и важность роли женщин как тружениц и квалифицированных мастериц. Более того, я утверждаю, что женщинам так же, как и мужчинам, нужна работа, то есть деятельность, направленная на достижение цели («процесс власти»). [11] И я подозреваю, причина стремления современных женщин к занятию мужских профессий заключается в том, что их роль матери не удовлетворяет их сейчас, когда технологии свели другие традиционные женские занятия к тривиальности. Современной женщине не нужно шить одежду, потому что она может ее купить, ей не нужно плести корзины, потому что в ее распоряжении есть любое количество хорошей тары, ей не нужно искать в лесу фрукты, орехи и коренья, потому что она может купить хорошую еду и так далее. 

***

Вы пишете: "Система действует настолько хитро, что убеждает этнические меньшинства в том, что потеря их идентичности — это хорошо. Меньшинствами манипулируют в ущерб себе, причем совершенно без какого-либо ощутимого принуждения". Да, я согласен с этим, только в некоторых странах система действует хитрее. Вместо того чтобы говорить этническим меньшинствам, что потеря идентичности — это хорошо, она говорит им, что нужно сохранять свою этническую идентичность, но при этом система прекрасно знает, как лишить этническую идентичность ее реального содержания и свести ее к пустым внешним формам. Это происходило как в США [12], так и в Советском Союзе. [13]

***

Конечно, я очень мало знаю о немецких университетах, но американские университетские интеллектуалы, за редким исключением, совершенно не приспособлены к тому, чтобы быть участниками эффективного революционного движения. Большинство из них принадлежит левым. Некоторые из этих интеллектуалов могли бы принести пользу, распространяя идеи о технологической проблеме, но большинство из них пугаются идеи свержения системы и не могут быть активными революционерами. Они — «люди слова», о которых говорил Эрик Хоффер:

Эта предварительная работа, то есть подрыв существующего порядка, а также ознакомление масс с идеей перемены и создание в стране атмосферы, благоприятной для новой веры, — может быть проведено только «людьми слова», прежде всего общепризнанными говорунами и писателями… Таким образом «человек слова» незаметно подрывает существующий порядок, опорачивает власть имущих, ослабляет установленные взгляды, подрывает авторитеты, — в общем подготавливает обстановку для появления массового движения. [14]

Когда старый порядок начинает распадаться, многие из горластых «людей слова», которые так давно молились о наступлении таких дней, падают духом; первые признаки анархии пугают их насмерть. [15]

Творческий «человек слова», как бы резко не критиковал и не высмеивал существующий порядок, по сути, привязан к настоящему. У него желание исправить, а не разрушать. Когда массовое движение целиком попадает в его руки, он делает его более мягким. Намеченные им реформы — не глубокие, и жизнь движется без неожиданной остановки. [16]

***

Вы пишете: "Движение должно стать совершенно новым началом, выходящим за рамки всех позиций левых и правых". Да, безусловно! Я абсолютно согласен!

***

Вы правы: Мы должны беспокоиться о факторе времени. Но надо учитывать и возможность того, что борьба будет длиться очень долго, возможно, многие десятилетия. Мы должны свергнуть систему как можно скорее, но при этом готовиться к длительной революционной работе, потому что может оказаться, что быстро свергнуть систему не удастся. 

Вы указываете, что технический прогресс идет молниеносно, что потребуется, возможно, двадцать лет, чтобы создать первые компьютеры, которые по вычислительной мощности превзойдут любой человеческий мозг, что генная инженерия неизбежно будет применяться для "улучшения" человека, что будут разработаны новые лекарства. Все это может быть правдой. Но будущее может оказаться не таким, как мы ожидаем. Например, в 1970 году сообщалось, что многие ученые-компьютерщики предсказывают создание в течение пятнадцати лет машины, обладающей сверхчеловеческим интеллектом. [17] Очевидно, что предсказанное учеными не произошло. Точно так же попытки излечения некоторых заболеваний человека с помощью генетических технологий наталкиваются на трудности: генная терапия может вызывать рак. Таким образом, возможно, что компьютеры не так скоро превзойдут человека по уровню интеллекта, как считается, генная инженерия не будет так легко применяться к человеку и т.д. С другой стороны, не исключено, что эти разработки будут развиваться даже быстрее, чем предполагается в настоящее время. В любом случае социальные последствия новых технологий непредсказуемы и могут отличаться от ожидаемых. Социальные последствия технического прогресса, который происходит до сих пор, отличаются от того, что я ожидал в молодости. Поэтому мы должны готовиться ко всем возможностям, в том числе и к тому, что наша борьба может затянуться на очень долгое время.

***

Есть две ошибки, которые допускают почти все люди, за исключением опытных политиков и социологов, когда разрабатывают план изменения общества.

Первая ошибка заключается в том, что человек разрабатывает план, руководствуясь чистым разумом так, будто бы он проектирует мост или машину, а затем ожидает, что план будет успешным.

Можно успешно спроектировать мост или нечто подобное, поскольку материальные объекты надежно подчиняются точным правилам. Так можно предсказать, как будут реагировать материальные объекты в данных обстоятельствах. Но в сфере социальных явлений в нашем распоряжении очень мало надежных, точных правил, поэтому в целом мы не можем надежно предсказать социальные феномены. 

Среди немногих надежных прогнозов, которые мы можем сделать, — прогноз о том, что план не увенчается успехом. Если пустить автомобиль без водителя по неровному склону, нельзя предсказать, по какому маршруту он поедет, но можно предсказать, что он не поедет по ранее выбранному маршруту. Если выпустить из клетки группу мышей, то нельзя предсказать, в какую сторону побежит каждая мышь, но можно предсказать, что мыши не будут маршировать согласно ранее заданному плану. Точно также дело обстоит в целом в области социальных явлений.

Социологи понимают, насколько сложно осуществить какой-либо долгосрочный план:

История не несет в себе никаких уроков для будущего, кроме одного: ничто никогда не получится так, как предполагали или ожидали участники. [18]

Первая мировая война... закончилась различными планами мира, столь же иллюзорными, сколь были планы войны. Как писал историк Уильям Макнилл: «Иррациональность рационального, профессионального планирования не могла бы быть более явно выражена». [19]

Социальное планирование в большинстве случаев носит краткосрочный характер...; цели планирования часто не достигаются, и, даже если план успешен с точки зрения заявленных целей, он часто имеет непредвиденные последствия. Чем шире масштабы и больше временной интервал планирования, тем труднее достичь целей и избежать непредвиденных и нежелательных последствий... Крупномасштабные и долгосрочные социальные изменения в любом обществе по-прежнему в значительной степени остаются незапланированными. [20]

Все вышесказанное бесспорно верно, и более того, относится к государственному планированию. Государство обладает властью, огромными объемами информации и способностью анализировать и использовать ее. У нас нет власти и сравнительно мало возможностей для сбора и анализа информации. Если государство не может успешно реализовать долгосрочный социальный план, то тем более это невозможно для нас.

Поэтому я утверждаю, что революционеры не должны придерживаться какого-либо заранее определенного, долгосрочного или всеобъемлющего плана. Вместо этого они должны по возможности опираться на опыт, действовать методом проб и ошибок и придерживаться только простых, краткосрочных планов. Конечно, у революционеров должен быть и всеобъемлющий, долгосрочный план, но он всегда должен быть временным, и революционеры должны быть готовы изменить всеобъемлющий план или даже отказаться от него, но при условии, что они не забывают о конечной цели — свержении системы. Иными словами, движение должно быть гибким и готовым ко всем неожиданностям. [21]

Вторая из упомянутых ошибок состоит в том, что человек предлагает план (предположим, очень хороший), а затем полагает, что достаточное количество людей последует этому плану только потому, что он хорош. Но если цель плана — изменить общество, то, каким бы превосходным ни был план, его совершенство — это не то, что побудит людей следовать ему. Необходимо учитывать человеческие мотивы.

В личной жизни чистый разум часто может побудить человека следовать хорошему плану. Например, если с помощью разума убедить человека в том, что один врач искуснее другого, то он, скорее всего, обратится к более квалифицированному врачу, так как знает, что таким образом он лучше вылечится от своего недуга.

С другой стороны, если мы можем убедить человека в том, что некий план будет полезен обществу при условии, что достаточное количество людей будет следовать этому плану, то это дает ему, по крайней мере, очень слабый мотив следовать ему, поскольку он знает, что очень маловероятно или даже невозможно, что его индивидуальное участие само по себе окажет какой-либо ощутимый эффект на общество. Например: многие люди знают, что для мира было бы лучше, если бы все отказались от использования автомобилей. Тем не менее, за редким исключением, каждый из этих людей имеет свой автомобиль, оправдывая это тем, что, отказавшись от авто, он будет испытывать большие неудобства, не принося никакой ощутимой пользы миру; ибо мир не получит никакого ощутимого преимущества, покуда многие миллионы людей не откажутся от использования автомобилей.

Поэтому мы всегда должны помнить, что, за редкими исключениями, человек присоединяется к революционному движению не для достижения цели движения, а для удовлетворения собственных психологических или физических нужд или получения удовольствия. Каким бы верным и искренне преданным революционной цели он ни был впоследствии, его преданность в той или иной мере выросла из его собственных потребностей или из полученного удовольствия. Конечно, достижение цели движения может удовлетворить потребности того или иного участника, но в целом только действия нескольких лидеров могут заметно повысить вероятность достижения цели. Как уже отмечалось, рядовой член движения знает, что его индивидуальное участие в движении окажет максимум незаметное влияние на продвижение к цели. Поэтому цель сама по себе и холодный рассудок не могут мотивировать рядового члена.

Поскольку энтузиазм доставляет огромное удовольствие, энтузиазм в достижении крайне желаемой цели может быть достаточным для того, чтобы побудить человека к революционному действию, но только в том случае, если достижение цели очень близко. Если же достижение цели представляется маловероятным или отдаленным по времени, то сама по себе цель не может вызвать большого энтузиазма.

Когда до достижения цели еще далеко, рядового члена революционного движения может мотивировать, для примера, следующие: (i) Целеустремленность, ощущение того, что у человека есть цель, вокруг которой он может организовать свою жизнь. (ii) Чувство власти. (iii) Чувство принадлежности, ощущение себя частью сплоченной социальной группы. (iv) Статус или престиж в рамках движения; одобрение со стороны других членов движения. (v) Гнев, месть; возможность отомстить системе.

Конечно, можно находить удовлетворение и в своем вкладе в будущее достижение революционной цели, даже если ваш собственный индивидуальный вклад будет иметь лишь незначительный эффект, но в этом случае удовлетворение будет слишком слабым, чтобы подвигнуть кого-либо на значительные революционные усилия — за исключением редких, исключительных случаев. Поэтому революционное движение должно основываться преимущественно на других мотивах.

***

[Мой немецкий корреспондент предложил внедрить небольшие ячейки революционеров во властные круги общества.]

Что касается чувства власти, то ячейка из десяти человек не может дать своему члену его в большом размере. Ощущение власти возникает у него только тогда, когда он войдет во властные круги общества, и тогда он получает чувство власти не от революционного движения, а от своего положения в системе. Шанс занять властное положение у него, пожалуй, один из ста, и достичь его он может только путем длительных усилий. Человек будет предпринимать такие усилия и упорно следовать им только в том случае, если найдет удовлетворение в своей карьере. Допустим, член революционной ячейки сделал успешную карьеру и после двадцати лет усилий присоединился к властным кругам. Ему нравится его карьера, у него теперь есть власть, и он достиг этого долгими годами усилий. Захочет ли он потерять все это в результате разрушения системы? В редких, исключительных случаях захочет, но обычно нет. История знает бесчисленное множество примеров того, как молодой, горячий бунтарь, поклявшийся вечно противостоять системе, делает успешную карьеру, а став старше и богаче, получив статус и престиж, приходит к выводу, что система не так уж и плоха, и лучше приспособиться к ней.

Есть и другие причины полагать, что ваш план не увенчается успехом. План требует того, чтобы движение оставалось тайным и неизвестным общественности. Но это невозможно. Можно быть уверенным, что кто-то из участников движения передумает или ошибется, и тогда факт о существовании движения станет общедоступным. [22] Тогда начнутся официальные расследования и т.д. В истории можно найти примеры сложных шпионских сетей, тайна которых тщательно охранялась, но которые, тем не менее, становились известными, хотя некоторым их ячейкам, возможно, удавалось оставаться секретными. Точно так же и о существовании предлагаемого Вами движения обязательно станет известно.

В четвертом разделе вашего письма вы предлагаете членам движения «инструктировать» лидеров и агитаторов из рядов левых. Но, за исключением редчайших случаев, невозможно поверить, что члены движения могли иметь такой большой контроль над людьми, способными стать успешными лидерами и агитаторами.

Если бы удалось внедрить во властные круги хотя бы трех-четырех революционеров, которые, к тому же, не предали бы впоследствии революцию ради сохранения своей власти и престижа, это был бы потрясающий успех. Такие лазутчики, возможно, и сыграли бы свою роль в революции, но их роль, скорее всего, не была бы решающей.

***

Вы говорите, что революции никогда не планируются на бумаге, и вы правы. Но я бы не сказал, что революции всегда объяснялись только недовольством значительной части общества. Недовольство является предпосылкой революции, но самого по себе недовольства недостаточно для того, чтобы произошла революция. Я уже подчеркивал это ранее. Кроме всего прочего, необходим революционный миф, и по этому поводу Вы пишете, что революции никогда не выбирали свои идеалы и мифы свободно, что совершенно верно. Но далее Вы пишете: «Обстоятельства, в которых живут люди, не оставляют им иного выбора, кроме как принять именно эти мифы и идеалы, и никакие другие». Я не до конца согласен с этим. Миф не может быть выбран произвольно. Миф может быть успешным только в том случае, если он отвечает на текущие (возможно, отчасти бессознательные) недовольства и чаяния народа. Но я не думаю, что обстоятельства, в которых живут люди, всегда должны точно определять только один единственный миф. Например: Пророк Мухаммед создал необычайно удачный миф, написав Коран. Рискнете ли Вы сказать, что ничто, кроме Корана, не могло бы ответить на чаяния арабов?

Даже если бы Вы были правы и для каждой революции был бы возможен только один миф, все равно мы не имели бы права считать, что народ сам выработает нужный миф, причем выработает его своевременно. Мифы французской и русской революций были разработаны не народом в целом, а небольшим количеством интеллектуалов. Возможно, работа интеллектуалов заключалась лишь в придании формы и структуры бесформенным или бессознательным недовольствам и чаяньям народа, но, тем не менее, эта работа была необходима для успеха революции.

Поэтому я считаю, что задача революционеров не в том, чтобы увеличивать или усиливать объективные основания для недовольства. Оснований для него и так достаточно. Вместо этого революционеры должны сделать следующее:

(а) Существуют определенные фальшивые поводы для недовольства (например, мнимые проблемы женщин, этнических меньшинств, гомосексуалистов, жестокого обращения с животными и т.д.), которые служат для отвлечения внимания от реальных поводов для недовольства. Революционеры должны каким-то образом обойти или свести на нет эту тактику отвлечения внимания.

(б) Революционеры должны эффективно использовать подлинные, но пока еще плохо осознаваемые причины недовольства.

(в) Для этого революционеры должны (среди прочего) разработать революционный миф. Это не означает, что они должны произвольно изобретать миф. Вместо этого они должны обнаружить и выявить настоящий миф, который уже существует в зачаточной форме, и придать ему определенную структуру.

***

Вы правы в том, что роль революционеров заключается лишь в том, чтобы быть катализатором. Революционеры не могут создать революцию из ничего. Они могут лишь реализовать те возможности, которые дают условия, в которых люди живут, так же как катализатор может вызвать химическую реакцию только при наличии всех необходимых реагентов. Вы, видимо, считаете, что роль катализатора лучше всего сыграть, усиливая объективные основания для недовольства. Но я убежден, что их и так достаточно. Для того чтобы сыграть роль катализатора, необходимо добиться психологического эффекта, например, найти и использовать нужный миф.

***

Есть много молодых людей, которые понимают, что технологическая система разрушает наш мир и нашу свободу; они хотят противостоять ей, но знают, что в одиночку ничего не добьются, поэтому ищут группу или движение, к которому можно присоединиться. В сложившихся сегодня условиях они не могут найти никаких групп или движений, кроме левых или подобных им. Молодой человек вступает в одну из таких групп и либо принимает её идеологию, либо разочаровывается, уходит из группы, сдается и впадает в апатию. Необходимо настоящее революционное движение, к которому такие молодые люди могли бы присоединиться, пока левацкие группы не заманили их к себе и погубили.

***

Вы утверждаете, что мы должны ускорить действие "машины" (то есть системы), чтобы она сама себя уничтожила. Но, уничтожая себя, машина уничтожит и нас, и наш мир, и, возможно, все высшие формы жизни. Помните, что не все деструктивные процессы, инициированные системой, прекратятся сразу же после ее распада. Рассмотрим, например, парниковый эффект.

Глобальные климатические системы заминированы переломными точками и обратными петлями, пороговыми значениями, за которыми медленный процесс распада окружающей среды переходит во внезапный и самоподдерживающийся коллапс. Выбросьте в небо достаточное количество CO, и эта последняя часть на миллион парникового газа поведет себя как 212-я градуса по Фаренгейту [212° по Фаренгейту = 100° по Цельсию], которая превращает кастрюлю с горячей водой в шлейф клубящегося пара. ... "Все происходит гораздо быстрее, чем кто-либо предсказывал, - говорит Билл Хамейдис, главный научный сотрудник правозащитной группы Environmental Defense и бывший профессор химии атмосферы. Последние 12 месяцев были тревожными, - добавляет Рут Карри из Океанографического института Вудс-Хоул в Массачусетсе. Пульсация в научном сообществе ощутима"... Не поздно ли обратить вспять изменения, вызванные глобальным потеплением? Это еще не ясно... [23]

Выбросив в атмосферу такое количество углекислого газа, система уже изменила климат Земли до такой степени, что даже специалисты в этой области не могут предсказать последствия. Даже если бы система немедленно прекратила выделять углекислый газ, климат Земли, вероятно, не вернулся бы в прежнее состояние. Никто не знает, как изменится наш климат. Мы даже не знаем наверняка, будет ли Земля еще пригодна для обитания в конце этого столетия. Конечно, чем больше углекислого газа выбрасывает система, тем больше опасность. Да, система может разрушить себя, развиваясь быстрее и выделяя больше углекислого газа, но в процессе она уничтожит и все остальное.

Я уже подчеркивал, что к революции может привести не ухудшение условий жизни, а психологическая ситуация, способствующая революции. И одной из необходимых психологических предпосылок революции является то, что у людей должна быть надежда. Если не будет надежды, не будет революции. Серьезной проблемой является тот факт, что многие из самых умных людей уже потеряли надежду. Они думают, что уже слишком поздно, Землю уже не спасти. Если бы мы ускорили разрушительное действие системы, мы бы только расширили и углубили эту безнадежность.

Примечания

Оригинал взят из книги Технологическое рабство

1

Наглядным примером этого процесса является движение «Earth First!» (Земля прежде всего!) См. M.F. Lee, Earth First!: Environmental Apocalypse, Syracuse University Press, Syracuse, New York, 1995.

2

Trotsky, Vol. Two, p. vii (Троцкий, «История русской революции», Том II, часть 1)

3

Hoffer, § 90. (Хоффер, «Истинно верующий». § 90. с. 135-138 — Нью-Йорк : А. Прегер. 1962)

4

NEB (2003), Vol. 26, “Propaganda,” p. 175.

5

Подробное обсуждение см. Smelser, pp. 313-384.

6

Schebesta, II. Band, I. Teil, pp. 11—21, 31, 142, 170, и в конце книги Bildtafel X.

7

Coon, pp. 72-73. Cashdan, p. 28.

8

Например, Coon, p. 48.

9

Например, Poncins, pp. 14, 15, 124.

10

Например, Wissler, pp. 16-18; Austin, pp. 46-47.

11

Манифест, §§ 33-37.

12

См. Манифест § 29

13

См. Сталин, глава 7, «Партия большевиков в период подготовки и проведения Октябрьской Социалистической Революции», параграф 2, pp. 258-260; Ulam, pp. 141—42, 169, 221, 595, 649-650.

14

Hoffer, § 104. (Хоффер, «Истинно верующий». § 104. с. 156 — Нью-Йорк : А. Прегер. 1962)

15

Там же, § 110. (Хоффер, «Истинно верующий». § 110. с. 169 — Нью-Йорк : А. Прегер. 1962)

16

Там же, § 111. (Хоффер, «Истинно верующий». § 111. с. 170 — Нью-Йорк : А. Прегер. 1962)

17 

Darrach, p. 58.

18

Gordon Wood, p. 34.

19

NEB (2003), Vol. 21, “International Relations,” p. 807.

20

Там же, Vol. 27, “Social Structure and Change,” p. 370. см. также Kaczynski, Anti-Tech Revolution, гл. 1.

21

См. Kaczynski, Anti-Tech Revolution, гл. 4, §§ 2-4.

22

См. там же, § 27.

23

Time, April 3, 2006, pp. 35, 36.