Введение в философию диалектического материализма: рецензия на книгу Абрама Деборина

В начале XX века было мало авторов, которые называли философию марксизма диалектическим материализмом. Георгий Плеханов, Любовь Аксельрод, Владимир Ленин и Абрам Деборин — между ними не было полного согласия ни в философии, ни в политике, но каждый из них привнёс в диамат что-то своё.

Объединяет их то, что они полемизировали с популярными позитивистами второй волны и тем самым углубляли материализм.

Абрам Деборин в своём «Введении» показывает, как диалектический материализм произрастает из эмпиризма, помимо прочих течений, — и показывает это своеобразно. Отметим, чем выделяется его работа.

Во-первых, на фоне историко-философского полотна Деборин, с обширными цитатами из первоисточников, демонстрирует, что позитивисты не продвинулись в своей гносеологии дальше Беркли и Юма. Во-вторых, он, в отличие от того же Ленина, сопоставляет разные концепции в основном с той точки зрения, предполагает ли онтология того или иного учения условия для научного познания. Последнее невозможно, если не выявлять закономерности, то есть устойчиво воспроизводимые связи между явлениями. 

Не выставляя философов в карикатурном свете, Деборин старается показать, что мыслители осознавали эту проблему и по-разному стремились учесть в своих учениях закономерности мира. Хотя, прорабатывая сенсуализм и эмпиризм, они, начиная с Локка, отрывали ощущения от их источника — мира — и заключали его в рамках сознания. Благодаря этому появлялись субъективистские и религиозные концепции, несовместимые с научным познанием. 

Отдавая должное предыдущим концепциям, Деборин показывает, что научная концепция должна исходить, во-первых, из монистической установки, то есть должна признавать, что всё окружающее человека представлено одной субстанцией, которая обеспечивает относительно устойчивые связи между явлениями и не отделено от сознания неприступной стеной, а вбирает его в себя. Во-вторых, субстанция, являясь конечным источником наших знаний и ощущений, должна быть представлена не замкнутой абстракцией, а конкретной окружающей реальностью, представление о которой человек непрерывно и без конца углубляет. Это — исходные пункты материалистической философии.

Философы до сих пор решают и конкретизируют проблему: какой должна быть онтология, чтобы с её помощью можно было познавать мир?

К примеру, Квентин Мейясу, один из создателей новомодного философского течения, спекулятивного реализма, концентрируется в своей философии именно на этой проблеме. Более того, он пошёл дальше и задался интересным вопросом, почему философы связывают необходимость законов с их стабильностью.

Мейясу отвергает субстанциональный подход, как догматический, и отдаёт предпочтение вероятностному подходу. Согласно этому подходу, возможно помыслить множество миров, среди которых обозримый человеком и данный ему в опыте мир — с его закономерностями — для него всего лишь самый вероятный. 

Отсюда получается, что единая субстанция ограничена рамками человеческого опыта, за пределами которого можно допустить всё что угодно. Даже не приходится говорить о бескрайних просторах для консервативных и антинаучных идей, которые допускает такая концепция. Впрочем, её было бы неплохо разобрать в будущем подробнее.

Обобщённо ли Деборин строит онтологию — в связи с её возможностью выводить объективные законы? Да, как и другие марксисты начала ХХ века. Но исходя именно из этой установки марксисты могут дальше — последовательно и аккуратно — дорабатывать научную философию как систему. Какой она должна быть — предмет отдельного разговора.