Вторжение: Первые три дня.

Часть 4: Предварительные уроки из российского вторжения на Украину: февраль-июль 2022 года.

Ссылка на предыдущую часть: https://vk.com/@shchebetov-chast-3-predvaritelnye-uroki-iz-rossiiskogo-vtorzheniya-na

После оценки планов и диспозиции противоборствующих сил, мы перейдём к описанию самих боевых действий в период с февраля по июль 2022.

Вторжение началось с массированных ракетных и авиационных ударов по всей территории Украины. Им предшествовало широкомасштабное применение средств РЭБ для нарушения работы и уничтожения радаров и установок ПВО, а также широкое использование воздушных ложных целей для перенасыщения ПВО. После этого были применены крылатые и баллистические ракеты, запущенные с морских, воздушных и наземных носителей. Кроме того, российские самолёты вторглись в воздушное пространство Украины для нанесения ударов по целям исходя из тактических задач. В соответствии с российской доктриной в список важных целей вполне логично вошли промышленные объекты, хранилища топлива, объекты ПВО, инфраструктура оперативного управления, пункты хранения боеприпасов и места сбора войск. Было отмечено, что в течение первых двух недель украинская транспортная инфраструктура не подвергалась ударам, за исключением тех случаев, когда этого требовала тактическая ситуация.

Есть некоторые особенности в порядке нанесения и эффективности этих начальных ударов. Например, хотя русские точно разведали большое количество военных объектов, было очень мало ударов против боевых подразделений, при этом преобладали удары на максимальную глубину, а только затем по тактическим эшелонам украинских войск. Однако, поскольку тактические подразделения были наиболее мобильными, такая последовательность поражения целей максимизировала время, доступное боевым подразделения для передислокации. Кроме того, российские списки целей «не реагировали» на обновленную информацию. Многие удары были нанесены по позициям, что не использовались украинскими военными в течение уже многих лет. Более того, при ударах по движущимся объектам, в список целей добавлялись новые местоположения без удаления предыдущего, поэтому удары часто наносились слишком поздно. Более того, количество боеприпасов, назначенных на каждую цель, слабо коррелировало с размером цели, что говорит об ограниченном знакомстве российских планировщиков с эффективностью воздействия этих типов боеприпасов.

В результате в течение первых 48 часов было поражено около 75% стационарных объектов ПВО Украины. В то же время процент поражения мобильных объектов ПВО составил всего около 10%.

Однако эффективность российских ударов определялось не только количеством уничтоженной техники. Учитывая приказы о передислокации украинских сил, потери и дезорганизацию в системе оперативного управления, неожиданное наступление с гомельского направления и вынужденное перемещение матчасти, многие украинские системы и штабы не были уничтожены, но не могли наладить взаимодействие в течение первых 24 часов. Значительная часть инфраструктуры ПВО уцелела, но была не в состоянии вести скоординированную оборону. Вместо этого она в основном наносила "удары из засад" по российским ВКС. Это временное подавление украинского ПВО означало, что на первом этапе войны успешность перехвата российских крылатых ракет, например, составляла около 12-18%. С учетом того, что этот показатель вырос до 40-60% во второй фазе конфликта, можно оценить влияние как масштабов российских ударов, так и последствий дезорганизации на эффективность обороны.

Российские успехи сильно отличалась на разных направлениях вторжения. Например, большинство доступных средств ПВО на южном побережье Украины вокруг Херсона и Николаева были уничтожены или подавлены. Два объекта ПВО, ответственные за прикрытие Днепра с севера, также были уничтожены, открыв брешь в обороне, что позволило провести воздушную атаку на Гостомель со стороны Белоруссии. В дополнение к передислокации, вызванной ракетными ударами, российские самолеты совершали вылеты для нанесения ударов по заданным целям вдоль направления наступления соответствующих группировок войск. Это приводило к дополнительной необходимости по перемещению сил ПВО.

Важным элементом российского плана по дезорганизации военной системы оперативного управления Украины была также нейтрализация высшего военного руководства ВСУ. Так, в первые дни вторжения большое количество украинских генералов получили личные сообщения от российских военачальников с призывами сдаться и заверениями, что Россия не намерена причинять Украине никакого вреда. Сообщения аналогичного содержания, но отправленные с анонимных номеров, получили почти все полковники и другие старшие офицеры ВСУ. О стратегической важности этой кампании свидетельствует тот факт, что на второй день вторжения Путин публично обратился к украинским военным с призывом не сопротивляться российскому вторжению. Эта неудачная кампания также подчеркивает плохую оценку психологии украинских военных российскими спецслужбами.

Критическим недостатком российской кампании первых ударов была доразведка целей после огневого воздействия на них.

Во-первых, российские военные, по-видимому, предполагали, что если удар был запланирован и выполнен, значит цель была уничтожена, если не было прямых доказательств обратного. Оценка поражения целей, по-видимому, излишне полагалась на три типа данных: подтверждение пилотов, что они поразили цель; подтверждение российских спутников, что объект получил повреждения; и подтверждение радиоразведки, что украинцы сообщили об ударе и повреждении их техники. Российская спутниковая разведка оказалась очень малоэффективной, несмотря на то, что российская обзорная космическая разведка Украины ведется как минимум с 2012 года, а детальная разведка в интересах планирования вторжения ― с середины 2021 года. Вероятной причиной этого может быть недостаточное количество спутников в орбитальной группировке ВКС и переоценка их технических возможностей. Косвенным подтверждением этого объяснения служит тот факт, что ВКС в апреле 2022 года начали закупать на мировом рынке дополнительные спутниковые снимки территории Украины и отдельных военных объектов. Одним из заметных провалов спутниковой разведки является неспособность вовремя обнаружить значительный объем стратегических железнодорожных перевозок ВСУ, который в марте 2022 года составлял три-четыре эшелона в сутки. / Сюда же можно добавить необычно большое количество запусков ракетоносителей с военными спутниками в последнее время /

Плохо отлаженный процесс оценки боевого воздействия российскими военными сделал ВС РФ весьма уязвимыми для дезинформации, что наблюдалось на протяжении всего конфликта. Например, ранние удары по украинским аэродромам разрушили множество ангаров. Сфотографировав эти повреждения и распечатав полученный рисунок на листах, стало возможным расчистить завалы и соорудить укрытия для самолетов, чтобы они могли вернуться на место, укрывшись на позициях, которые русские подтвердили бы как разрушенные. /То есть они брали спутниковый снимок, распечатывали разбитый ангар на нём в натуральную величину на чём-то типа листов для билбордов и обклеивали ими крышу вновь возведённого на этом месте укрытия / Это привело к тому, что россияне ― что даже несколько забавно ― обсуждали, действовали ли украинские истребители из подземных укрытий на нескольких объектах. Неоднократные удары по макетам противовоздушной обороны на позициях ПВО также вели к значительной трате боеприпасов, а украинские войска могли подтвердить по радио уничтожение объектов даже тогда, когда они ещё функционировали, что приводило к тому, что российские лётчики считали эти зоны безопасными при планировании миссий. /И попадать под их огонь/ Уже обнародованное использование муляжей HIMARS позднее в ходе войны для вызова российского огня свидетельствует о систематическом использовании «обманок» для обеспечения живучести ВСУ, и они доказали свою широкую эффективность.

Презумпция успеха заставила российских военных пойти на ряд неоправданных рисков при использовании своих сил в течение первых 72 часов конфликта. В начальной фазе самолеты летали без систем РЭБ, поскольку они не считались обходимыми после предполагаемого успеха первых ударов.

Аналогичным образом, российские мотострелковые и танковые подразделения не были должным образом поддержаны силами ПВО, а российским подразделениям ПВО было приказано считать, что все самолёты в небе ― свои.

Это позволило украинским ВВС совершить значительное количество наземных штурмовых вылетов, в том числе с использованием БПЛА типа ТБ-2 «Байрактар», против российских частей, даже если они имели прикрепленные подразделения ПВО. Тем не менее, Украина понесла потери в самолетах воздушных боях. /Об этом подробнее рассказывает Джастин Бронк в своём интервью https://vk.com/@shchebetov-vozdushnaya-voina-nad-ukrainoi /

Операция российских десантно-штурмовых подразделений в глубь территории Украины в первый день вторжения заслуживает особого рассмотрения, учитывая её значение в общем плане. Воздушно-десантные войска были высажены в Гостомеле двумя волнами, каждая из которых состояла из 10 вертолетов. Они следовали вдоль русла Днепра со стороны Беларуси, чтобы оставаться ниже покрытия радаров ПВО, и успешно достигли своей цели. В первой волне два вертолета были сбиты в Гостомеле из ПЗРК. Этот инцидент подчеркивает уязвимость вертолетов перед ПЗРК, поскольку даже в оптимальных условиях крайне тяжело предотвратить их потери. Штурм Гостомеля также подчеркивает, почему воздушные операции на отделённые позиции, а не находящиеся на пути главного удара, являются чрезвычайно рискованными. Приземлившись, российские ВДВ попали под сильный артиллерийский огонь и впоследствии были выбиты с аэродрома контратакой бронетехники. Аналогичные операции на юге Украины и попытки использовать спецназ в Западной Украине не увенчались успехом по тем же причинам.

Поведение российских сухопутных войск в первые три дня войны ― которое значительно отличалось от предвоенных ожиданий, начиная от характера приказов и заканчивая использованной доктриной ― требует некоторого объяснения.

По соображениям оперативной секретности приказы были разосланы большинству подразделений только за 24 часа до начала вторжения. В результате русские войска не имели боеприпасов, топлива, продовольствия, карт, правильно налаженной связи и, что наиболее важно, четкого понимания на тактическом уровне того, как их действия вписываются в общий план операции.

Дело не столько в том, что тактические российские командиры не способны проявлять инициативу или командовать боем, сколько в том, что для принятия таких решений им не хватало подробных инструкций о намерениях их вышестоящего командования или их роли в общем плане действий. Вместо этого, когда инструкции доходили до батальонных тактических групп (БТГ), то, что начиналось как детальное оперативное планирование, сводилось к приказам достичь определенных мест в установленные сроки.

Подтверждая мнение о том, что военный компонент вторжения был задуман как вспомогательная демонстрация силы, а не как основная составляющая, российские части получили приказ двигаться маршевыми колоннами и избегать подразделений ВСУ.

Многие российские солдаты прибывали в города с разряженным оружием. Они ― в большинстве своем ― не ожидали тяжелых боев. Кроме того, старые карты и отсутствие времени на координацию действий тактических подразделений привело к тому, что многие из них двигались по одним и тем же дорогам, быстро перемешиваясь, загромождая ключевые узлы и замедляя темп продвижения.

Скорость продвижения и сам замысел российского наступления представляли серьезную угрозу для ВСУ. Российские сухопутные войска быстро продвигались к Киеву от Гомеля, где в любом случае было очень мало украинских войск. Черниговское направление также создавало серьезные проблемы, поскольку украинские войска оказались в процессе передислокации в день вторжения, а приказ /русским войскам/ обходить сопротивление оставил многие украинские части отрезанными за российскими боевыми порядками. На этом этапе ВСУ приняли три решения, которые оказались крайне важными для обороны Киева. Во-первых, значительная часть украинских сил специального назначения и спецподразделений украинских спецслужб была направлена на гомельское направление. Во-вторых, Украина мобилизовала резервные части, которые быстро создали новые батальоны под Киевом. В-третьих, ВСУ мобилизовали курсантов и преподавательский состав военных академий для принудительного формирования дополнительных пехотных батальонов. /Прямо Москва зимой 1941/ Таким образом, в течение первой недели конфликта была сформирована новая группировка войск, поддержанная двумя артиллерийскими и одной механизированной бригадами, расположенными в Киеве. Даже несмотря на эти усилия, русские добились преимущества в соотношении сил на гомельском направлении 12:1. Аналогичным образом, в районе Чернигова 1-я танковая бригада оказалась окруженной и не имела пехотной поддержки, поэтому для занятия позиции круговой обороны ей пришлось привлекать подразделения территориальной обороны и резервистов.

В Донбассе российские операции по закреплению основной части ВСУ оказались почти полностью успешными. Хотя ВС РФ добились незначительного прогресса в захвате оборонительных позиций вдоль линии соприкосновения, переброска украинских войск с этого театра оказалась невозможной.

На юге прорыв российских войск из Крыма проходил в соответствии с планом российского вторжения, при этом Мелитополь и Херсон были захвачены с минимальными боями, и был достигнут значительный прогресс в окружении Мариуполя с целью последующей осады. Продвижение российских войск на Харьковском направлении оказалось полностью сорваным, и их силы были отбиты с большими потерями. Первоначально российские спецподразделения вошли в город на легких бронеавтомобилях, но были окружены. Когда им предложили сдаться, они заявили, что украинские защитники вскоре сами сдадутся, как только прибудут мотострелковые подразделения. Однако различие в степени подготовки этих групп спецназа и обычных мотострелковых подразделений помешало им скоординировать свои действия, и передовые отряды были впоследствии уничтожены, а российские силы перешли к целенаправленному прорыву в город при поддержке мощных артиллерийских ударов.

Исходя из вышесказанного, важно признать, что русские добились эффекта внезапности и смогли создать весьма благоприятного соотношения сил на своих главных направлениях наступления. На второй день конфликта в ВСУ возникло значительное беспокойство относительно возможности остановить продвижение на гомельском направлении.

Чтобы понять, почему русские остановились, несмотря на наличие средств и сил для прорыва через небольшие украинские части перед ними, необходимо рассмотреть психологическое состояние российских войск. Эти войска в основном двигались в маршевых колонных. У них не было четкого понимания, где они находятся. На старых картах, которыми они пользовались, не было целых новых городов и посёлков. Они не ожидали тяжелых боев и не имели налаженной связи, чтобы сообщать о ситуации или получать новые инструкции. Украинские войска оказались обойденными и часто сталкивались с колоннами неготовых российских войск. Даже без приказов от вышестоящих начальников, непосредственная задача для этих украинских подразделений была ясна, и на тактическом уровне украинские силы, таким образом, сохранили инициативу. Например, 1-й танковая бригада в первые дни боев провела многочисленные боестолкновения в лесах на дистанциях около 100-200 м, где местность и растительность ограничивала возможности российских войск использовать свое численное превосходство в конкретной тактической ситуации. Лучшая подготовка экипажей в сочетании с боями на коротких дистанциях, где их орудия было сравнимы по бронепробиваемости с российскими, и более быстрым автоматом заряжания на Т-64, позволили украинским танковым экипажам нанести значительный урон застигнутым врасплох российским подразделениям. Ещё одним примером служит то, что российские подразделения прибывали в города и начинали пытаться вступить в контакт с гражданским населением, чтобы понять, где они находятся. Их позиция тут же передавались гражданскими украинским военным, и тут же по российским подразделениям наносились артиллерийские удары. Такой контраст между ожиданиями и реальностью вызвал панику и послужил причиной массового оставления техники, что широко показывалось в социальных сетях.