Второй Большой Философский Собор. Итоги. Часть II
Амелин Р. М.:
Я бы хотел продолжить. Во-первых, действительно, Фёдоров, как мне кажется, это самая русская философия из созданных нами. В том смысле потому, что она будет русской философии для всего мира. То есть, если у мира спросить, какие идеи действительно являются нашими, то это будет Фёдоров.
Но ещё что интересно — тезис о сне народа. Дело в том, что у меня очень похожий образ как раз к разговору о церкви, поскольку православие, как и ислам — причем ислам понимает это, а православие не понимает — это спящая религия. Спящая религия означает, что тело, живое тело, тело Христово, состоит из клеток, между которыми происходит метаболизм, ритуал: люди крестятся, люди хоронятся, люди ставят свечи. Происходит метаболизм, но само тело спит, мозг видит картинки. Есть реальность, а есть мозг, которому снится, что он летает в облаках, там всё прекрасное, невероятные сущности возникают, ритуалы происходят, но не происходит никакой внутренней рефлексии, и отсутствует желание рефлексии, а сон продолжается. Фёдоров что умел делать? Его главное свойство — он брал богословскую идею и превращал в органическую идею, связанную с рациональной наукой, с биологией, с космологией, с физикой. Он показывал, как эта вещь может продлеваться как корень древа и ветвь древа. Это уникальная связь, которую потеряла западная рациональная философия. Она потеряла вязь с корнем древа, а у нас Фёдоров оказался забыт медийностью.
Фёдоров был только провозвестник этой идеи, сам он мало чего понимал, он интуитивно шёл к этим идеям, поэтому у него не сложилось целостной систематики, и в этом состоит большая проблема. Фёдоровское движение должно породить оригинальных философов, которые будут смело перерабатывать его идеи, согласно современным представлением об истории науки, истории культуры, истории религии, и истории вселенной. Как мне кажется, одно из самых живых, реально мифородных зон русской идеи находится где-то там, но это нужно искать ещё.
И вот это тело, которое спит. Может лететь метеорит, а тело спит, и телу очень хорошо, всё прекрасно, но этот метеорит может упасть на тело, и дальше уже сон прекратится. И сейчас, мне кажется, что вот это тело духовное русское находится в опасном сне. Этот сон должен прекратиться, а для этого телу нужна голова. Эта голова должна быть устроена действительно как Собор, как некий мозг, состоящий из думающих клеток этого тела. Но это предложение туда куда-то, к спящему телу, и, мне кажется, что вот этот поиск русской идеи в любом случае упрётся в будущее. В прошлом есть только зёрна.
Фёдоров, большой молодец русской идеи, искал именно выход в пространство будущего и цеплялся за каждый незначительный намёк на будущее. Он же не понимал в конце XIX веке как скакнет биология, он совершенно не мог представить, что его ученики создадут ракеты, он совершенно не мог представить, что мы сейчас откроем и увидим в телескоп вселенную на расстоянии 15 световых миллиардов лет во все стороны, он просто не мог. Если бы он жил сейчас, он бы половину своих статей переписывал, потому что новые данные показывали бы ему какие-то новые наработки. И вот это в рамках русской идеи должно происходить. Осмысление научного пространства материалистического, которое потеряло связь с корнем, которое называет вещи неправильно.
Я приведу простой пример: берём мы любую науку точную, берём цитологию. Она вся состоит из названий, которые ничего не означают. У нас в клетках содержится аппарат Гольджи, потому что был доктор, который увидел в микроскопе некие тела, не понял, что это, ничего не открыл больше, но наука строится по каким-то представлениям, которые не дают понимания. Нужно органическое, мифотворческое осмысление наук для того, чтобы мы лучше поняли, что мы исследуем.
Если это сделать, то можно в реальности открыть глаза всему миру, например, на то, что жизнь есть абсолютно живая цивилизация. Мне вот очень жаль, что Фёдоров, даже общество Фёдорова тоже находится в состоянии сна.
Бирич И. А.:
Вам надо зайти на сайт музея Фёдорова, мы провели уже 20 чтений за 20 лет, то есть мы каждый год собираемся дважды, и в этом нашем чтении участвует и МГУ, и имли и другие разные ученые. Они проходят каждый год, но никто об этом не рассказывает.
Сагнак И. В.:
Дело в том, что мы сейчас блестящий тезис услышали, но не расшифровали его, я уверен. Космос Николая Федоровича — в глубинном смысле это Космос, не безграничный Космос, а не то вот пространство, куда хотят нас всех перезафигачить. Понимаете, это очень важно, замечательно, очень благодарю.
Инюшин В. В.:
А вот мне кажется, что философия Фёдорова в XX веке во многом победила в некоторых странах. Я тут выступал с докладом под названием «Русское здесь и сейчас против русского в мечтаниях». Есть тезис Александра Проханова, что очень часто русская мечта выражается в так называемое мечтательство, как у Манилова, вот построим мост, строим до сих пор. На самом деле я пришёл к очень простому выводу, что на самом общее дело вообще не важно какое, не важно, мертвых ты воскрешаешь или ещё что.
В истории у нас уже было общее дело, это коммунизм, в штатах тоже было, в виде борьбы с тем же коммунизмом или Американская мечта. Неважно, какое общее дело ты делаешь, хочешь ты осваивать Марс, хочешь ты построить крутые подземные города, освоить полностью океан.
В чём фишка философии Фёдорова? В том, что во время общего большого национального проекта ты начинаешь мобилизовать человека через систему образования. Что показал Советский опыт? Что человек становится нравственным для большого дела без относительно внешней религиозной составляющей. Если вспомнить поколение тех людей, которые жили 40-60 лет назад, которые во время Сталинградской битвы бросались под танки, хотя были формальные атеисты, которые провели индустриализацию, которые провели восстановление народного хозяйства, которые не запирали квартиры в городах, ключики хранились под ковриками. Конечно же, несмотря на отсутствие этой религиозности, с точки зрения нравственности и морали эти поколения были на порядке выше того, что мы сейчас с вами наблюдаем, несмотря на всё желание вернуться к скрепам и так далее. А почему? Потому что это было общее дело, это мобилизация образования, интеллектуального суверенитета, о котором говорил Переслегин, это мобилизация становления и личностного роста. То есть был так называемый культ элитарности, высоких стандартов — поступить ВУЗ было очень трудно. Сейчас мы что наблюдаем — везде платка и поколения дебилов выпускают, с чем мы все сталкиваемся.
Безусловно, общее дело мобилизует и социум и отдельные личности на становление.
Цыбиков А. В.:
Всем большой привет, всем здоровье. Мне впервые довелось побывать на таком формате. И, казалось бы, у бурята спрашивают, что такое Русский мир и что такое русская цивилизации.
Мне, конечно же, интересно тоже было со стороны понаблюдать, и поговорить, и порассуждать. Как говорил великий поэт, на каком языке мы мыслим, в той нации мы и находимся, поэтому то, что сегодня происходит и проходит этот Собор, для меня, как для человека, как для гражданина, этнического бурята, очень важно. Очень важно, чтобы русский народ, русские люди, и их основа, весь хребет — славяне, процветали, жили и здравствовали, потому что благодаря генетически обусловленной составляющая славянина, русского человека, таким качествам, как совесть, нравственность, справедливость, честность, позволяет нам, всем малым народам, рядом под зонтиком жить, созидать, процветать и продолжаться в целом как этническая группа. Без русского человека, без русской цивилизации, без понимания общего большого понятие русскости нам в России очень будет сложно жить и очень будет сложно коммуницировать, потому что народов много и все внутренние отличить отличия, сепаративные настроения, какое-то болезненное представление превосходства одной нации над другой, приведет к тому, что у нас начинает формироваться такой некой феодализм. И нам, малым народам, в своём замкнутом моноэтническом пространстве очень опасно находиться, потому что мы сразу скатываемся в феодализм, а нас объединяет и русская цивилизация и русское мировоззрение, честность, нравственность, справедливость, нам позволяет не уйти в каменный век, не деградировать, не исчезнуть с этой планеты Земля.
То, что мы все собрались сейчас, умные люди, философы, пытаемся в этом разобраться и понять, конечно же очень важно, потому что с точки зрения человеческой морали неудобно самих себя хвалить и самим о себе рассказывать, что русские — великая нация, великий народ, с великими возможностями, способностями, с богатой культурой и традициями и жизненным опытом, поэтому мы, малые народы Российской Федерации, как никто другой обязаны и должны хвалить и поднимать русских людей, славян. Потому что самоидентичность и понимание человека в социуме, в обществе и поведенческие возможности, способности основываются на внутреннем состоянии человека. Когда нравственность человека на высоком уровне, когда он честный, справедливый, добрый, всегда легче достигать каких-то целей и задач. Если меня, как у бурята, спрашивают, какого тебе лучше взять компаньона, своего земляка или русского человека, я скажу, что русского человека, потому что с земляком работать невозможно. Он такой же наглый, хитрый и ленивый. Русский человек очень надёжный, умеет трудиться, умеет концентрироваться. Мы ведь все в последнюю очередь делаем, у нас тут климатически все обусловлено: нам надо вовремя картошку посадить, вовремя помолиться, чтобы дожди были, вовремя урожай собрать, если чуть не успели — всё замёрзло, урожай погиб, а мы голодные. Всё, у нас проблемы зимой. Фактор давления среды климатический обуславливает нравственные этические нормы.
То, что мы сейчас собрались и это изучаем — это очень важно, потому что мне, как человеку бурятской национальности, всегда было интересно, почему мне в детстве говорили: «никогда не женись на русской, она тебя бросит, она с тебя все соки заберёт и выплюнет, и выкинет». Я пожил с первой женой буряткой и понял, что меня выкинули. Вторая жена, русская, приголубила меня, и все у меня замечательно. Поэтому я считаю, что мои предки не совсем правильно оценивали ситуацию, не совсем правильно всё видели. Я думаю, что это было специально сделано некими третьими силами для того, чтобы русские люди себя чувствовали униженно, а другие народы думали, что русские люди ничего не могут и на них можно ездить и достигать каких-то своих целей. Сейчас, когда я повзрослел, обладаю опытом жизненным, конечно же, смотря на прошлые события жизни, я со стопроцентной уверенностью говорю, что с русским человеком я в разведку пойду, я с ним любые горы сверну, поэтому только мы, малые народы, должны и обязаны петь дифирамбы русской цивилизации, славянскому народу. Очень жаль, что сейчас война идёт, но это с точки зрения развития — это нормально, чтобы дух русский проснулся, по-другому никак. Это внутренняя проблема, внутренняя работа, она продлится пару лет ещё, и всё будет хорошо. Поэтому, россияне, славяне, украинцы, белорусы, пожалуйста, начните себя ценить, начните себя поднимать и начните себя чувствовать великой нацией, великим народом, только благодаря которому можно выжить и сохраниться на планете Земля, другого такого народа нет. Я уверяю, русский человек, славянин, он везде вытащит, везде поддержит, везде откликнется, это очень важно.
Я своим всем близким своей национальности всегда говорю, что я русский человек бурятской национальности, поэтому это очень важно.
Пустошкин Е. А.:
Спасибо большое за этот замечательный Собор. Я, конечно же, хотел бы подчеркнуть, что, когда мы говорим об антропологических доводах, мы не можем ограничиться только лишь мифом, поэтому, я надеюсь, что мы не будем считать, что по результатам вот этого Собора мы разобрали все антропологические доводы. Мифология и миф, разумеется, лишь только одна часть. Однако миф в себе имеет некий стягивающий аспект, подобный голограмме, то есть он какую-то роль играет в искусстве, философии, воспитании. Разумеется, воспитание и образование, если они ограничиваются мифом, то это плохие воспитание и образование. Но если в воспитании и образовании нету мифа, то это тоже не очень хорошее воспитание и образование, неэффективные. В искусстве, кино, театр, поэзия, ритуал, танец, драматургия — всё это так или иначе связано с мифлм и мифологией. Философия всегда обращает внимание и на миф, и на логос, и какие-то сложные философские идеи, их даже приходится антропоморфизировать, то есть по определению в мифе участвуют какие-то антропоморфные сущности. Философия очеловечивает эти абстрактные какие-то категории, позволяя их лучше пощупать и понять, поэтому это было абсолютно правильным шагом обратиться к мифу, к русскому мифу, потому что, конечно же, там это всё есть.
Однако я хотел бы подчеркнуть, что дальнейшее исследование антропологических доводов необходимо требует от нас изучить природу человека. Мы не знаем человека, точнее, как говорил американский интересный мыслитель, осмысляющий технологии, что будущее уже есть, оно неравномерно распределено, у нас есть множество знаний о природе человека из разных дисциплин, мы просто ими не обмениваемся, мы не стягиваем воедино, мы их не знаем. И, конечно же, я считаю, что очень необходимо всегда, когда мы работаем с какими-то концепциями в третьем лице, всегда возвращаться к человеку, к первому лицу и ко второму лицу, то есть к диалогу, всегда необходимо изучать самого субъекта и философия - это стежание мудрости, которое может происходить и на катафатическом уровне и апофатический уровне. Понятно, что мы говорим здесь о том, что очень важно порождать словесное описание.
Это две взаимосвязанные части, когда мы впадаем лишь в одно, либо в другое возникает перекос. Когда мы впадаем лишь в слово — мы болтаем, мы говорим что-либо без рефлексии. Каким образом совершить эту рефлексию? Для совершения рефлексии необходимо освободиться от всего. Что является способом освобождения от всего? Способом освобождения от всего является апофатическая практика, когда мы погружаемся в бездну своего собственного сознания, индивидуального, возможно, какой-то момент коллективного, и открываем там внесловесные реалии, которые информируют наши философские интуиции. Как мы знаем, как молитва может начинаться со словесно внешнего уровня, потом это внешнее слово мы переносим внутрь себя и потом эта молитва звучит как безмолвная тишина, и она резонирует и информирует, информирует всё, что мы потом продуцируемые из себя. То же самое можно сказать и о философии, которая играет очень важную роль стягивание знания.
Алексей Фёдорович Лосев — выдающийся отечественный философ, он он занимался не только философией в начале свой карьеры, когда она ещё не была прервана социокультурными, социоэкономическими, политическими реалиями, но и участвовал в развитии психологии. Я как психолог могу сказать, когда я прихожу в книжные магазины, я замечаю, что самые слабые отделы книжных магазинов — это отделы по психологии, это самая бессмысленная, самая плохая литература Хотя сейчас ситуация меняется и, благодаря тому, что мы можем обратиться к примеру таких мыслителей, как Лосев, мы можем понять, что философия и психология связаны.
Нам необходимо разрабатывать философию антропологии, философию психологии, философию образования, педагогики, психотерапии и психиатрии, социологии и искусства и так далее. Всё это мудрость, стягивающая вокруг человека, когда мы мыслим об идеях с большой буквы, а нам необходимо мыслить об идеях с большой буквы. С точки зрения диалектики абсолютного и конкретного, идея с большой буквы — это абсолютный план. Мы обязаны выходить на какой-то попытку уловить какую-то извечную онтологию.
Однако эта извечная онтология всегда приземляется в наш конкретно воплощённый телесно, воплощённый социально, воплощённый человеческий дух. Этот конкретный и относительный план реальности, которые включает в себя индивидуальные какие-то феномены и коллективные феномены в их историческом развёртывании. Нам необходимо производить возврат сначала к человеку, то есть то, что мы здесь делаем, возврат к себе, к своей субъектности, понять смиренно и мудро о том, какое пространство мы занимаем, что за тело у нас, как мы телесно воплощены, и по возвращению к человеку, после этого, мы можем совершить возврат к источнику, что человек на самом деле — это одновременно и конечный результат, и портал. Мы, с одной стороны, привыкли отождествлять наше сознание с чем-то человеческим и с тем, что очень субъективно. Да, действительно субъективная субъектность присутствует, в том числе, и трансцендентальная. Эта субъективная субъектность выражается в том, что то, что нами осознаёт и присутствует, оно не имеет антропоморфных качеств.
Мы видим, что человек является каким-то процессом, промежуточным этапом эволюции, космоса, космогенеза. При этом есть нечто в этой диалектике абсолютного и конкретного, что всегда присутствует на фоне. Это фоновое присутствие, оно присутствует и здесь через нас, поэтому нам, конечно же, необходимо, я считаю, антропологические доводы развивать дальше, в том числе, чтобы понимать, что мы должны возвращаться к своему источнику, который находится внутри нас и рефлексирует по поводу нас самих. Рефлексия происходит не только на словесном уровне, но и на уровне апофатическом, когда мы соединяемся с источником и с тем неантропоморфным присутствием, которое присутствует среди нас здесь сейчас, в каждом мгновении времени, не как временное нечто, а как нечто вневременное и абсолютное. Только в такой целостной антропологии и целостной философии мы можем прийти к цельному знанию и цельному синтезу, который объединяет все знания человечества, и все знания о человечестве, которые необходимы нам для конкретной ситуативной исторической жизненной ситуации воплощения здесь и сейчас. Этими словами я хотел бы подытожить какие-то свои собственные размышления. Я благодарен всем присутствующим здесь и всем докладчикам за эту неделю, кого-то буду ещё слушать, многих уже прослушал, это обогатило моё миропонимание и самочувствие то в том числе.
Криман А. :
Хотелось бы отметить, что я чувствую развитие род рф. Само устройство очень концептуально согласуется с тем, что происходит сейчас как в нашем пространстве, так и в общем метафизическом пространстве. Единение получается, качеств зачастую противоположных. Гипертекстуальность нашего события, разрозненность, категориальность, иерархичность и всё это в своём распаде создало некое мерцание. В этом плане я вижу детальность, которая маркирует опять же значимость. Что детально, то и живёт, мы же следуем за этим мерцанием. Мы хотим мерцание усилить, но не потерять. Могу точно сказать, что некоторые слова я услышала сегодня, и не очень я согласна. Я не согласна через негатиацию собственной сущности что-то определять.
Почему не надо говорить через «не»? Отталкиваться от не, от нехватки, во-первых, действительно, это линейный дискурс, то есть в любом случае это позиционировать движение линейноею. Я считаю, что нужно это в плане рецепта искоренять в себе. Мы спим, не спим, где мы спим. Чего-то у нас не хватает, всего хватает, а то, что не хватает — это тоже хватает, это алхимические принципы. Нехватка — это не значит отсутствие. Это как Фуко говорил, что нам, чтобы снова начать мыслить, надо избавляться от этих наслоений, нагромождений по поводу нехватки и рефлексии над этим. Это нам не нужно, нам нужно, всё чтобы было хорошо. А как всё будет хорошо? Можно тоже рецепт определённый увидеть, исходя из эссенции проходящей реальности, а разговор о сущностях в смысле потратить свою сильную энергию ума на создание нового это тоже меня не привлекающая стратегия. Она очень романтичная, она рефлексивная, но она бессмысленная, а сущности не нужно творить, не нужно замахиваться на это. Сейчас новое происходит в связывании отношениях, в отношениях между самостями. В этом плане тоже наш Собор это и есть в каком-то смысле отношения по связи. Я считаю, что это позитивная стратегия, перекомбинация, пересвязки, в этом рождаются мерцающие какие-то вещи, которые отражают как раз сущность в едином.
Тут должно быть одновременное расщепление и смещение, и в этом плане некоторый такой уход от антропологизма. Деантропологизация в целом и постгуманистическая традиция как раз и есть тот проводник формирования новых самостей, новых связей и того пространства.
Инюшин В. В.:
Буду крайне краток, благодарю всех организаторов, это огромная работа. Благодарю всех участников, зрителей, тех, кому понравилось, тех, кто задавал вопросы, тех, кому не понравилось, кто критиковал. Действительно, хотелось бы, чтобы следующий сборник на основе вот этих интересных докладов были сгруппированы по темам и направлениям, чтобы к каждому направлению возможно было написано какое-то короткое предисловие или комментарий. Вот мы сейчас читали 60 с лишним тезисов, все они могут быть сгруппированы в 4-5 частей, которые будут связаны с компративистикой, с русской идеей, с этикой, с апофатикой, что-то ещё с чем-то. Я считаю, что это ваш труд, уважаемые господа, товарищи организаторы, именно обрести вашу интеллектуальную составляющую в том, чтобы обработать эту информацию, проанализировать, дать какое-то тоже своё видение, какого-то описательного и редакционного характера. И, если кто-то из участников откликнется в помощь писать эти общие краткие предисловия к направлениям.
Сагнак И. В.:
Благодарю за предоставление слова, и особенно благодарен за возможность участвовать в этом Соборе. Прежде всего за возможность видеть и слышать выступления людей. Это очень много дало в том, о чём я даже не постеснялся сказать в своём выступлени в каком-то крайнем одиночестве, именно в сфере общения. Очень надеюсь, что моя проблема посредством этого события так или иначе решится. Пока я очень немного успел послушать, но таким бальзамом легло на мою душу выступление моего земляка, Абдрасулова Саветбека Мисиркуловича. Оно посвящено было физики угла, историософия угла, как термина мифического, явления мифического, и это удивительным образом состыковалось с какими-то вполне доморощенными медитациями моих главных героев, угличских староверских авторов конца XIX века, которые первыми в русской истории взялись осмыслить, обобщить и передать письменному слову, выражению историю своего города, нашего Углича. Так вот вся эта история Углича начинается с этимологизирования, попытки понять, что такое угол и почему Углич — Углич, или это от угла Волги, который действительно делает резкий поворот в месте, где стоит город, или от углей древних людей. И вот мой этот собеседник, пока еще односторонний, виртуальный, схватил мифологию угля, рассуждая об угле. А я хочу продолжить эту тему и предложить осмыслить вот эту самую метафизику угла в чисто православном контексте.
Я полагаю, что Углич — это красный угол нашей русский православной истории. Красный угол, потому что он действительно содержит в себе один из важнейших образов иконографических — образ царевича Димитрия, в котором сходится очень много смыслов, событийных линий, причём не только прошлого. Я считаю, что это определенный фокус, потому что, вообще говоря, земля Углича пролита царственной кровью, ещё и поэтому он красный. Просто от всего сердца приглашаю вас вступить на эту стезю угличанства, то есть поинтересоваться Угличем, двинуться в Углич. Я бы даже пригласил вас приехать в Углич, но этого не сделаю. Там происходят. чудовищные сейчас физические трансформации. В смысле псевдоблагоустройства города. Это просто катастрофа. Углич нетленный, Углич мифологический, вечный, Углич своего собственного кидания исторического, церковного, духовного. Это Углич, к которому элементарный доступ. Связывайтесь со мной, я Вам прямо вордовские файлы пошлю тех памятников, которые издал. Это около десятка замечательных книг. Углич как, наверное, никакое другое место выразил русскую душу. Вот ту самую китежскую душу русского национального бытия, о котором вы так любите говорить, но вы не хотите знать, что это значит, а это прежде всего староверский опыт А это баснословно важный опыт русского староверия, без которого понять русскую историю, понять русский миф до такой степени, чтобы стать вживую его участником, невозможно. Поэтому приглашаю вас к этой творческой работе.
И в заключение, ещё одна очень важная грань, которая смыкается с медитацией как с основоположными базовыми данными, в частности, с философией Николая Фёдоровича Фёдорова, который, на мой взгляд, центральное явление даже не русской философии, а русского духа, русского мифа. Это удивительное перспективное направление в целом. Я сначала поёжился на той вводной, которую пришлось услышать, парафраз книги бытия. Но потом, настроен будучи на исключительно мирный лад, переборол в себе ощущение того, что это пародирование, травестирование, что-то ещё, и решил просто паче смирения ради присоединиться и вот такой вот тезис сформулировать:
И сказал Господь: «Да будет философ крестьянином, крестьянин — философом, и тогда не будет уже ни вечера, ни утра и будет хорошо. День восьмой»
Храбров И. Н.:
Русская идея — очень важное понятие, которое пришло к своему воплощению, в том числе и на нашем Соборе сейчас. Новая русская философия представлена, на мой взгляд в самом убогом варианте это в книге Ивана Ильина «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Он был самым лучшим интерпретатором Гегеля. Он понял Гегеля лучше, чем Ленина. Но Господь сделал так, что Ленин стал исторически определять мировую историю своими тезисами, и он своими мозгами определил, как мы будем жить, но политически оказался не удел.
Вот и сейчас русская философия - это русские интеллигенты пытаются договориться, но это невозможно. Украина — результат того, что интеллигенты не договорились. И поэтому что такое русская идея? Нельзя помирить заблуждение и истину, а познать истину это стремиться включать совершенство в истину, это и есть главная задача русского человека.
Всех воскресить невозможно, кого воскрешать — решает Господь. Но всё же общее дело — это правильно и отлично, но у нас ведь все бухают, никто ничего не выполняет. Я хочу поднести квас, как шут Васька Голицын, какой-нибудь очаровательной императрице, потому что феминизм - это высшая точка идеологического бардака, который мы имеем. Спасибо
Розенберг М.:
Добрый день всем участникам Собора, зрителям и докладчика. Что я хочу сказать: наш Собор подходит к концу и какой вывод можно сделать. Понятно, что русский миф, с одной стороны, в чём вы найден, в своих аспектах. С другой стороны, всё же просто определить русский миф в двух предложениях или хотя бы там в каком-то в однородном тексте, к сожалению, не удалось. Но как выйти из этого состояния?
Я думаю, что можно будет двигаться к русской идее, дальше русский миф он в любом случае проявляться, миф надо интуитивно оставить, это надо записывать, запоминать. И потом потомки увидят, что такое Русский Миф в своём изводе чётком, и смогут это использовать уже для того, чтобы развивать, чтобы русская цивилизация процветала. Вот, спасибо всем благодарю. Купно заедино.
Барановский Д.:
Всех так приятно слышать и видеть, особенно вот эти видео, которые Анна присылает, или кто-то присылает. Кажется, что я тоже вижу Вас. Может, когда-то и увидимся.
Хочу поблагодарить всех, кто принял участие с разных сторон: и со стороны участников, конечно же, в первую очередь, о них скажу чуть позже, но сначала скажу о тех, кто организовывал, так как я оказался в гуще событий. Я хочу поблагодарить, буквально как Ахматова писала: «хотелось бы всех поимённо назвать, но отняли список и негде узнать». Всех не назову, но назову следующие имена: во-первых, Евгения Сергеевича. Его волевым решением этот Собор состоялся, потому что, немного раскрывая внутреннюю кухню скажу, что были сомнения. Мероприятие большое, ответственное, получится оно или не получится. Но вот я помню, как сейчас, Евгений сказал: «Я считаю, что у нас есть на это силы и возможности». И всё состоялось, это прекрасно. Хочу поблагодарить Илью Алексеевича за его творческий подход, за то, что он в нужный момент включался и предлагал необходимую формулу для концептуально содержания Собора. Хочу поблагодарить Анну, Кариму и Екатерину, которые работали с участниками. Во многом благодаря вот этим трём девушкам мы смогли оповестить и собрать участников, и это немало, это в огромная колоссальная работа, которая проделывалась, наверное, 24 часа в сутки. У меня было такое ощущение, по крайней мере, потому что рабочий чат постоянно был в деле. И также хотел бы поблагодарить тех, кто незримо присутствовал на трансляции — это режиссёры Александр и Сухроб, которые до сих пор работают и благодаря им мы сейчас с вами можем находиться на связи, и все те, кто нас смотрит, тоже могли. Трансляция технической части была безупречно выполнена.
Теперь о составе участников. Тут немного о себе получится сказать, потому что я, в том числе, был ответственным за то, кто у нас будет представлен, и я считаю, что состав получился потрясающий.
Мы тут Фёдорова постоянно вспоминали, это очень отрадно. Целая дискуссия про Фёдорова развернусь. Вот у Николая Фёдорова особенно заметна необходимость представить в интеллектуальном пространстве, особенно в пространстве дела, всех и каждого, то есть человек каждого своего личного дела, своей профессии, участвует в каком-то общем деле. И, если посмотреть на историю фёдоровства, то там было два сборника «Вселенское дело». Публиковались и учёные, причём и гуманитарии, и философы, и естественники, технари, и стихи в них публиковались, и даже картины там планировалось опубликовать. То есть такая представленность всех профессий, всех видов деятельности. Мне кажется, что этот Собор — не зря Собор. Он отразил представленность разных направлений, разных подходов, разных взглядов. У нас были как академические учёные, к примеру, директор института Российской академии наук был, были люди из института философии, остепенённые люди, доктора и кандидаты наук, были и свободномыслящие люди, которые по зову сердца обратились к философии, были и представители религий самых разных, что особенно отрадно. Присутствовали поэты, музыканты, режиссеры. Мне кажется, что это добавляет какой-то особый градус пусть может не научности, но представленности. Я благодарю всех за то, что это состоялось и состоялось так, как могло и, обратите внимание, ещё и из разных точек мира люди подключались, из разных географических положений, из разных времён, потому что часовые пояса тоже были разные. Всё время мы думали: вот 5 часов плюс 5 часов в Бурятии, как быть и что делать, у кого-то плюс, у кого-то минус.
Выводы делать сейчас рано. Эта работа ещё только впереди. Она ещё предстоит, когда мы получим тексты, когда мы начнём с ними работать, осмыслять, о том, что такое миф, как его воспринимать. Наверное, воспринимать миф как заблуждение — это только одна из сторон мифа, самая радикальная такая. Сторона эта в чем-то принесена позитивизмом, когда миф — это некий старый подход к знанию, а вот позитивное научное знание — это уже современно. Сам позитивизм уже стал во многом заблуждением, поэтому и к мифу совершенно очевидно нужно относиться иначе. С утверждением, что миф жив, будут согласны и те, кто за миф, и те, кто против него. В любом случае, этой темы касаться нужно. Очень приятно и самое главное — продуктивно, что мы её коснулись.
Купно Заедино, Уважаемые Участники!
Вместе Заодно!