Второе пришествие

Через две минуты, открылись двери зала заседания, и в помещение вошел пожилой, статный мужчина, одетый во всё черное. Гангстерский костюм черного цвета, с рубашкой и тонким галстуком такой же раскраски, черные лаковые туфли и роскошная шуба из черной норки. На голове у медиума был цилиндр в точности как у средневекового чумного доктора. Не смотря на полумрак, вошедший не снимал солнцезащитные очки в массивной оправе. Весь этот черный образ, контрастно разбавляла любовь к золоту и драгоценным камням. На всех пальцах были одеты кольца и перстни. С шеи на грудь, на толстой золотой цепи, свисал огромный золотой медальон по верх шубы, в виде родового герба, украшенный бриллиантами. Цилиндр был обвит золотой цепью, на которой побряцивали кулончики из дорогих ювелирных мастерских.

В левой руке медиум нес увесистый чемодан из черной кожи, а правой рукой опирался на трость, шафт который был выполнен из черной кости, а набалдашник в виде клыкастого золотого черепа, с двумя красными глазами-рубинами. В общем, медиум походил на сутенера девочек-готесс. 

Прихрамывая гость подошел к Александру Дмитриевичу, затем бегло оглядел стол и собравшихся вокруг людей. 

- Я так понимаю, морально все готовы к тому, зачем вы меня вызвали?, - поинтересовался медиум. 

- Чью душу будем вызывать? 

Александр Дмитриевич недоуменно пожал плечами, и повернулся к Владимиру Владимировичу, и что-то ему шепнул. Председатель не стал отвечать, а сразу подошел к медиуму. 

- Как вас по имени и отчеству, - спросил председатель? 

 - Мое полное имя, Бенедикт Акакиевич фон Шванслутша. 

- Мне, я думаю, представляется не нужно?, - снова спросил председатель. 

Медиум утвердительно кивнул головой, и сделал слегка заметный книксен. 

- С кем поговорить желаете?, - поинтересовался медиум? 

- А как там у вас, прямо можно побеседовать? С любым умершим? С глазу на глаз?, - удивился председатель. 

- Ну как минимум, любой усопший во время обряда может ответить на несколько вопросов. Если захочет конечно. Но я сделаю все, что в моих силах, что бы он захотел. 

- Понимаете Бенедикт Акакиевич, - председатель взял медиума ладонью под локоть, и отвел немного в сторону от стола, - есть некоторые проблемы. Как у всех здесь собравшихся, так и страны в целом. Я буду откровенен. Наша Родина в опасности. Враг перехватывает инициативу на фронтах, и поэтому мы хотели бы поговорить с великим генералиссимусом победы. С товарищем Сталиным. 

Медиум еле заметно улыбнулся. 

- Я с вами буду тоже откровенен. Знали бы вы, сколько человек просили меня потревожить его душу. Но, я как знал. Я всем отказывал. Сейчас понимаю, что настал этот момент. Мы побеседуем с Иосифом Виссарионовичем. Но мне для обряда, нужна земля с его могилы. Не много, пригоршни достаточно. И если вопросы вы хотите задавать, то вы лично должны эту землю принести. Тем более, тут не далеко. Сходите. А я пока подготовлюсь к обряду.

Председатель утвердительно помотал головой, схватил окровавленный тесак, и направился с ним к выходу из зала заседаний. 

Медиум окинул взглядом присутствующих в зале. Многие за столом были в петушиной крови, пуху и перьях. Вид у большинства заседающих был взволнован. 

- Ну, что господа, давайте готовится, - обратился к присутствующим Бенедикт Акакиевич. 

Он поставил на стол свой черный чемодан, и начал из него поочереди доставать хрустальный шар, черные восковые свечи, два одинаковых овальных зеркальца на подставке в серебряной рамке, два кристалла и пучок багульника. 

Поставив зеркала друг на против друга, чуть поодаль от Валентины Ивановны и Валерия Васильевича, 

медиум зажег между ними три свечи, выставленные треугольником. Внутри свечного треугольника, медиум расположил кристаллы. Поджег багульник, и спустя несколько секунд затушил пучок. После чего дымом начал окуривать окружающее пространство. Когда дыма натянулось как следует, медиум достал из чемодана бронзовую подставочку, в виде сидящего в позе лотоса монаха в балахоне, и сунул ему между колен тлеющий багульник. Тем временем появился и председатель. Он явно спешил, идя быстрым шагом, почти срываясь на бег. Но что бы не выглядеть неприемлемо перед своими подчиненными, председатель каждый раз удерживал себя от очередного ускорительного рывка, от чего немножко подпрыгивал на толчковой ноге. Со стороны это смотрелось очень комично. Наконец, председатель подошел к медиуму. Перед собой он держал ладошки сложенные лодочкой, в которых горкой был насыпан грунт с кусками газонной травы. Тесака, которым председатель производил раскопки, при нем не было. Видимо, оставил у могилы вождя за ненадобностью. 

- То что нужно, - радостно вскрикнул медиум, - высыпайте прямо на стол. 

Затем, медиум сгреб все до чего смог дотянуться на столе. Петушиную кровь, перья, пух, воск с люстры, все оказалось в одной куче вместе с могильной землей. После чего, содержимым полученной кучи, была нарисована пентаграмма заключенная в окружность, на которую медиум поставил деревянную спиритическую доску, извлеченную из своего чемоданчика. На ней был высечен алфавит, и еще несколько вспомогательных фраз. За доской был поставлен хрустальный шар, на золоченой подставке. 

- Теперь все готово, - объявил медиум, - давайте возьмемся за руки, закроем глаза, и визуализируем в своем сознании образ нашего великого генералиссимуса, товарища Иосифа Виссарионовича Сталина. Потом, я задам ему вводные вопросы, а затем, его будите спрашивать вы, Владимир Владимирович. 

Присутствующие сделали все как было сказано. А через пять минут медиум вытянул ладонь над доской, с привязанной к кольцу маятником на цепочке. Балансируя расслабленной рукой, и раскачивая маятник, медиум задал вопрос. 

- Иосиф Виссарионович, вы с нами? 

Маятник заколебался в правом верхнем углу доски, где было написано слово "да". 

- Вы готовы с нами разговаривать?, - продолжал задавать вопросы Бенедикт Акакиевич. 

Маятник снова задрожал возле слова "да", а затем начал хаотичное колебание по всей доске, хотя медиум держал ладонь абсолютно не подвижно. И в это время, дверь в зал заседаний распахнулась, и в проеме появился силуэт мужчины. Широкой и уверенной поступью, он направился к заседающим. Войдя в ореол света от свеч, все увидели усатого, не высокого, но крепенького мужчину, в высоких, кирзовых сапогах, в которые были заправлены галифе с красными лампасами. На плечах у него висела серая шинель в пол, с большими гербовыми пагонами. За не застёгнутыми пуговицами виднелся белоснежный китель, на котором были приколоты две звезды героя. На голове у него была фуражка лазурного цвета, с кокардой в виде красной звезды, которую вокруг обвевают расшитые золотой нитью листья. Во рут дымилась трубка. 

Это был он! Иосиф Виссарионович Сталин! Генералиссимус великой победы и отец советского народа!

В глазах медиума отразился ужас. Он прекрасно понял, что произошло. Пятясь назад, собеседник мертвых душ вышел из освещенного сегмента помещения, уперся спиной в стену, схватился рукой за левую сторону груди и сполз вниз обмякая. 

Вошедший усач, даже не обратил внимание на преставившегося медиума.

- Ну что, вы со мной хотели поговорить?, - спросил вождь со своим вальяжным, южным акцентом, - тогда давайте поговорим. Я за вами оттуда все время наблюдаю. Знал бы на кого вся моя работа останется, то не стал бы умирать. 

У всех заседающих, как у одного, случился зажим. Одна Валентина Ивановна от нервных колик, ниже поясницы, не могла найти как ей нормально сесть на стуле, в итоге, не удержалась и упала на пол. После чего впала в шоковое состояние и ступор. 

Вячеслав Викторович заметил маневр своей коллеги, и решил, что таким образом она оказывает особое почтение великому вождю и учителю. Не упустив возможности, он присоединился к Валентине Ивановне. И спустя пару мгновений, уже стоял под столом на коленях. Как по цепной реакции вниз поползли Дмитрий Анатольевич, Сергей Кужугетович, и все остальные оказались, не сговариваясь, на полу. 

- Вы, как председатель этого балагана, - Сталин обвел пространство вокруг, мундштуком дымящейся трубки, - должны знать и понимать, что кадры решают все. Что если у вас, на главных должностях бараны, то максимум что у вас получится, так это шашлык. Причем..... шашлык приготовят из вас, ваши же враги. По этому, - вождь пыхнул трубкой, - мы для начала разберемся, кто останется исполнять свои обязанности, а кого мы освободим от такой почетной миссии. 

- Вы хотите прямо сейчас провести кадровую перестановку?, - недоуменно спросил председатель. 

Сталин хмуро посмотрел на вопрошающего, заложил левую руку согнутую в локте за спину, и начал расхаживать у торца стола попыхивая трубкой. 

- Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство — до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство, как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех великих народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только не нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями, да, и мыслями, покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода! 

Мы знаем, кто бегал с оружием на перевес пытаясь отломать от стороны еще хоть кусочек. Спустя совсем малое время, он даже стал во главе этого кусочка, но мечту доломать его и положить себе в карман так и не оставил. Даю резолюцию по его поводу. Расстрелять! 

Под столом поёжился грузный бородач в темно оливковой полувоенной одежде.

- Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, — не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетённых наций, — это значит сказать несообразность. А с другой стороны, а чем нам помогли предводители, или те кто себя таковыми считают, наших союзников с национальных окраин? Да не чем. От них больше подгаживания, чем помощи. По этому, мой вердикт - расстрелять такого предводителя.

Усатый мужчина, с нелепо зачесанными волосами поджал ноги к груди, и обхватил колени трясущимися руками. 

- Страна воюет, а чем занимаются наши генералы с большими звездами? 

Для пользы дела мне необходимы все военные полномочия. Я могу повторить об этом, и жду ответа. Если он будет не утвердительный. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. А генералов с большими звездами - расстрелять! 

Пожилой азиат, крепкий мужчина с желтыми звездами и удивленный генерал нервно переглянулись друг с другом.