«Всё время, что продолжалось рассмотрение моего дела, чувствовала себя самозванцем». История Полины Пискеевой

"Ты понимаешь, в чем тебя обвиняют? Ты знаешь, что такое "экстремизм"? - это были первые вопросы ко мне от государственного адвоката, с которой я встретилась ранним утром 9 октября, сразу после того, как после задержания меня привезли на допрос в Следственный комитет. Мы вышли в коридор и встали у окна. Я сначала киваю головой, потом понимаю, что ровным счетом ничего про это не помню. Гос. защитник, кажется, тоже. Она достаёт телефон и включает голосовой поиск:" Что такое экстремизм? ", - произносит она. Я внутренне содрогаюсь.

Видимо выгляжу недостаточно подавленной, а может даже (хотелось бы в это верить!) немного дерзкой, поэтому она решила спустить с небес на землю: " Пойми, тебе точно не выйти из зала суда с гордо поднятой головой". При этом она выглядит довольно дружелюбным человеком, но мне кажется, она совершенно не понимает мотивов моих поступков, а про себя, в душе, скорее всего, их осуждает.

Чуть позже, во время допроса она уточняет у следователя, что означает слово "пацифизм"... О, да, я в надежных руках))

28 ноября. Вечером, после работы, обнаруживаю, что все мои карты заблокированы. Это была одновременная реакция банков на внесение меня Росфинмониторингом в списки людей, причастных к экстремизму. Хорошо, в кошельке было немного наличных денег, чтобы расплатиться за покупку на кассе. И это произошло ещё даже до того, как состоялось первое судебное заседание.  Новый статус. Теперь надо привыкнуть к нему на ближайшие два-три года.

Всё время, что продолжалось рассмотрение моего дела, чувствовала себя самозванцем, человеком, который случайно оказался в невероятных обстоятельствах и несправедливо завоевал громкое звание экстремиста. Тут дело даже не в страхе, а в том, что лично мне моя активистская деятельность не казалась достаточной, заслуживающий внимания, действительно заметной.

Меня всегда восхищали и вдохновляли храбрые и отважные люди, которые делают по-настоящему смелые поступки: выходят в пикеты, создают антивоенные граффити или же открыто высказывают на широкую аудиторию своё несогласие с войной и режимом. А я всего лишь клеила листовки - более недолговечного способа агитации и не придумаешь, листовки, от которых часто на следующий день не остаётся и следа. Но неожиданно дело приняло серьезный оборот.

Думаю, причина всего этого заключалась в том, что органам следствия нужно было как-то реагировать на то, что Ульяновск появлялся время от времени в новостях "Весны", а после мая 2023, когда движение признали экстремистской организацией - в особенности. Нужно было прекратить, пресечь, искоренить любую деятельность, связанную с этой организацией, пусть даже для этого и придется сделать пресловутый пушечный залп по воробью. И на это дело, действительно, не пожалели ни человеческих, ни финансовых ресурсов. 

На мое задержание прибыли сотрудники Центра противодействия экстремизму, следственный отдел, их собственные понятые, а также технические специалисты.  Одного сотрудника СК даже специально командировали на несколько дней из прилежащего к городу поселка. В виду производственной необходимости. В тот день в мою квартиру ворвалось, кажется, человек двадцать. Толпа народу! Даже странно, что они все там смогли разместиться. Затем был проведен обыск «в случаях не терпящих отлагательств», на основании постановлении следователя.

Кроме этого на протяжении месяца было прослушивание и отслеживание моего мобильного телефона. Был даже сделан днк-тест, чтобы обнаружить биологические следы и отпечатки пальцев на листовках (их, правда, так и не нашли). 

Все время, что длилось рассмотрение моего дела использовались сплошь громкие и весомые словосочетания, чтобы ни у кого даже не возникло сомнений в значимости проводимой операции. Деятельность самой "Весны" в материалах дела была названа "направленной на ущерб государственной и общественной безопасности", основанной "на мотивах идеологической и политической вражды и ненависти". От этих формулировок становилось здорово не по себе, и я действительно ощущала себя преступником, хотя и понимала, что это не так. А заголовки статей в ульяновских пабликах выглядели, примерно так: "Шок! Поймана активистка, которая регулярно распространяла экстремистские материалы и отчитывалась боссам о проделанной работе". Какого содержания были эти самые материалы  –  об этом в текстах умалчивалось. Получается, совсем неважно, выступаешь ты против войны или же призываешь к террористическим действиям - абсолютно одинаково это называется экстремизмом и делает из тебя безусловного злодея в глазах окружающих.

«К сожалению, вам придется пройти процедуру суда», -  сказала мне дежурный адвокат ОВД-инфо, когда я обратилась за поддержкой на горячую линию. Эта фраза показалась мне странной, так как суд был мероприятием само собой разумеющимся. Позже я поняла, что это было выражением сочувствия. По наивности думала, что судебный процесс пройдет в один день. Как же я ошибалась!

Меня ожидало "Открытое судебное судебное заседание, без предварительного слушания", с рассмотрением дела судьёй единолично. В пяти заседаниях. На них присутствовали только судья, секретарь, гос.обвинитель, адвокат, я и ещё два свидетеля, один из которых - мой муж.

Несмотря на открытый режим, слушание моего дела проходило в обстановке «таинственная тайна» и «секретный секрет». На сайте суда, в расписании судебных заседаний, напротив даты и времени проведения слушаний по моему делу неизменно стояло «Информация скрыта». Был указан только номер дела, фамилия судьи, и аудитория, в которой проводилось заседание. Ни моего имени, ни перечня статей, по которым меня обвиняли там не значилось. 

05.12.23 - допрос свидетелей судьёй, адвокатом и прокурором, допрос меня адвокатом и прокурором. 

В начале заседания судья спросила, согласна ли я с обвинениями, выдвинутыми против меня. Сказала, что в обвинении меня по ч.2 статьи 282.2 не согласна с квалификацией моего дела: считаю, что следствие неправильно интерпретировало мои действия как экстремистсткие, тогда как, в действительности они, скорее, подпадают под административную статью о дискредитации армии РФ. А по поводу обвинения меня по статье 310 (нарушение подписки о неразглашении) считаю себя невиновной.

Сначала допросили начальника отделения ЦПЭ, выступавшего свидетелем, о причинах возбуждения уголовного дела. Задавали вопросы о том, что представляет собой объединение "Весна", кто является ее основателем, какие требования оно предъявляет к людям, которые хотят стать частью движения, сколько человек объединяет этот телеграм-канал и можно ли считать всех подписчиков группы непосредственными участниками движения. Несколько вопросов касалось меня: сколько длились наблюдения за моей деятельностью, был ли у меня сообщник, в какой момент было принято решение о необходимости моего задержания и так далее.

Свидетель описал «Весну» как весьма опасное объединение, деятельность которого направлена на подрыв общественных устоев, "кардинальное изменение общественно-политической системы" и "смену действующей  государственной власти в РФ". Ее коварные организаторы, пользуясь своей безнаказанностью, тем, что находятся за границей, вне зоны досягаемости, призывают людей, к действиям, "направленным на ущерб государственной и общественной безопасности", тем самым продолжая свою деятельность как бы дистанционно. Исходя из этого выходило, что любой человек, подписанный на телеграм-канал "Весны" и проявляющий активность автоматически становится и ее участником, продолжателем их идей. Как говорится, что и требовалось доказать.

Вторым свидетелем был мой муж. У него больше спрашивали про меня, как про жену и мать. Задавали вопросы про источники дохода, о том, кто больше занимается воспитанием дочери.

Потом пришла моя очередь.

По обвинению по ст. 282.ч.2 мне ставилось в вину то, что я являюсь непосредственным участником движения «Весна» и способствую продолжению ее деятельности.

Спрашивали как и когда я подписалась на телеграм-канал «Весны», почему выбрала именно этот новостной портал, был ли у меня куратор, получала ли я деньги за то, что расклеивала листовки, зачем я отсылала фото с расклейки в телеграм-бот, знаю ли я организаторов движения, связывались ли они со мной, поддерживала ли я это движение донатом и сколько раз?

Думаю, здесь мои ответы очевидны: «Нет, у меня никогда не было куратора, а в самой группе никого не принуждали к активистской деятельности, все было построено исключительно на доброй воле участников. Материалы для агитации находились в открытом доступе, откуда любой желающий мог взять любые понравившиеся шаблоны листовок. Денег за расклейку не получала, а фото отсылала, чтобы поделиться с другими участниками группы результатами своего активизма. Организаторы движения никогда не связывались со мной, кто является администратором канала мне неизвестно. Небольшими донатами поддерживала это движение около 2-3 месяцев, до декабря 2022 г., но затем «Весна» сама отключила все подписки, чтобы обезопасить участников группы".

– Вам известно чем занимается движения «Весна», какая у него цель или устав?

– Я воспринимала движение «Весна» как новостной телеграм-канал, который объединяет людей, схожих со мной взглядов, людей, выступающих против военных конфликтов.

– Вам известно каким образом можно было ранее или сейчас вступить в движение «Весна»?

– Я полагаю, что у них существует определённый устав и, соответственно, определённая процедура вступления. Но я этим никогда не интересовалась.

Задавали вопросы по поводу участия в «цветочных протестах», точнее того, который бы посвящён жертвам ракетного удара в Умани (28 апреля 2023 г.):

«Вы проверяли достоверность информации о трагедии в других источниках?»

На что хотелось ответить: «Да, конечно! Я читала об этом очень подробную статью на "Медузе"» Но вслух сказала только, что вполне доверяла той информации, которая размещалась в группе. 

«Почему вы не остановили свою деятельность, после того, как узнали, что движение «Весна» было признано экстремистским?» 

Ответила, что не обратила на это должного внимания, так как в моем понимании экстремисты - это люди, призывающие к убийствам, к совершению терактов во имя своих идей и убеждений, несущие смерть и разрушение. «Весна» же призывала только к миру, свободе и защите прав человека, при этом используя исключительно мирные способы выражения протеста. Поэтому, я не воспринимала её именно как экстремистское сообщество.

Спрашивали про листовки "Единая Россия - партия могилизации":

– Своими листовками вы агитировали людей голосовать против партии "Единая Россия"?»

– Я только лишь хотела заставить задуматься людей о том, за какого кандидата они будут отдавать свой голос на выборах, ведь "Единая Россия" единодушно поддержала проведение мобилизации".

– Почему в листовках именно такая формулировка: "МоГилизация" вместо "Мобилизация"?

Здесь приходится озвучивать ту простую мысль, которая и так лежит на поверхности,  что мобилизация вполне может лишить тебя жизни.

– С какой целью вы расклеивали листовки?»

– Таким образом я хотела дать почувствовать людям, которым сейчас также странно и страшно все происходящее, что они не одиноки".

– Когда клеили листовки, вы понимали, что совершаете преступление?"

– Да, я это понимала, – был мой ответ. Собственно говоря, во время каждой "активности" меня не покидало это давящее чувство вины, так что даже последующие публикации моих фото на канале, хотя и радовали, но не помогали в полной мере преодолеть печаль, от того, что приходилось прятаться, скрываться, совершая, в сущности, хорошие поступки. Постоянно кажется, что для большинства я человек, который поступает неправильно и странно.

Потом были вопросы про карточки с правилами безопасности, которые "Весна" регулярно публиковала: видела ли я их, помню о чем в них говорится? И вообще, это выглядит очень подозрительно – то, что я надевала неприметную одежду, и кепку, выходила в раннее\позднее время суток, расклеивала листовки в отдаленных районах города, избегая встречи с другими людьми. Что это, как не еще одно доказательство моей причастности к движению. 

Отдельная серия вопросов касалась моего звонка на горячую линию "ОВД-ИНФО" из-за которого выдвинули обвинение по ст.310. Спрашивали, как именно я их нашла, почему позвонила, какие сведения сообщила сотруднику.

Я ответила, что обратилась на горячую линию в поисках правовой поддержки, чтобы найти защитника на время проведения судебного процесса и была уверена в момент звонка, что разговариваю с юристом. Сообщила только самые общие сведения о том, что состоялось мое задержание, в квартире прошел обыск, а затем последовал допрос меня, а также мужа и ребенка в следственном комитете. На тот момент у меня не было в распоряжении никаких документов, ни даже их копий, я даже не помнила, по какой статье меня обвиняют, поэтому при всем желании я бы не смогла поделиться с сотрудником ОВД-ИНФО подробностями следствия.

 Еще один из вопросов обвинителя: "Почему вы отказались от услуг государственного адвоката, а решили найти своего?"

Перед моими глазами промелькнули как кадры из фильма то, как государственный защитник при мне гуглила определение экстремизма и еще пара эпизодов, в которых она выглядела не вполне компетентно. «Почему?»  Я не сразу нашлась, что ответить. Видя мое замешательство, прокурор сказала: " Вы можете не отвечать на этот вопрос". Но, помня о том, что в суде желательно давать ответы на все вопросы, я объяснила это распространённым народным мнением, что " платный" адвокат, будет защищать лучше, чем тот, что "бесплатно" предоставляет государство. Впрочем, в этом я даже нисколько не соврала.

15.12.23 - допрос меня судьей.

Снова выяснялись подробности моего вступления в телеграм-канал "Весны", участие в акциях, проводимых этим движением. Теперь уже судья спрашивала меня о том, почему я нашла другого адвоката, как именно я нашла защитника, подробности моего звонка на горячую линию "ОВД-ИНФО", какую именно информацию я им сообщила. По большому счету все то же самое, что и в первый день, только в несколько иных формулировках. Снова объявляется перерыв в судебном заседании.

22.12.23 -  На каждом этаже  стоят новогодние елки, наверное это должно поднимать настроение, но оно совсем не праздничное.

Ожидалось завершение процесса, проведения судебных прений и вынесение приговора. Это казалось логичным: завершение года - завершение дела. Но уже в самом начале заседания гособвинитель ходатайствует о допросе нового свидетеля - следователя, ведущего мое дело, чтобы прояснить несколько моментов, касаемо подписки о неразглашении. Его расспрашивают о том, что именно он объяснил мне в тот момент, когда отбирал у меня подписку. Потом поспрашивали и меня о том, что помню и не помню из текста документа. Этот момент, честно говоря, очень плохо сохранился в моей голове, поэтому я не была уверена ни в чем. 

В свете новых событий, обвинитель просит отложить рассмотрения дела, сделать новый перерыв. Затем последовало уточнение даты следующего заседания. Судья уходит. Прокурор, следователь, адвокат поздравляют друг друга и меня с мужем с наступающим Новым годом. Все расходятся. Хорошо праздновать, когда на душе спокойно! Но Защитник говорит, что промедление суда - хороший знак. Хочется в это верить.

10.01.24 -  судебные прения!

Сначала выступает гособвинитель.

По ее словам моя вина доказана по обеим статьям. За все мои злодеяния, совершенные, безусловно, с преступным умыслом, она потребовала для меня принудительные работы, наказание в виде огромного штрафа, лишения права заниматься педагогической деятельностью (хотя я и так его лишилась), лишения права занимать определенные должности, и, конечно, реальный срок, кажется, что-то около 4 лет. 

Хотя адвокат и предупреждал, что обвинитель будет запрашивать серьезные сроки, гораздо больше, чем то, что будет в реальности, все равно, становится страшно от возможности приведения наказания в действие. 

Потом наступает мой черед.

Выступать после речи прокурора невероятно трудно. Голос дрожит, сложно взять себя в руки. От нахлынувших эмоций словно тупеешь.

Я говорила о том, что действительно всегда придерживалась антивоенной позиции и позиции пацифизма и гуманизма, поэтому выступаю против любых военных действий и решений конфликтов военным путем, так как считаю, что государства должны искать мирные способы урегулирования конфликтов и не подвергать жизнь своих граждан опасности. Поэтому осуждаю любые войны и выступаю за их прекращение, ведь они влекут за собой только убийства, насилие, и полностью обесценивают значение человеческой жизни.

И еще о том, что после начала СВО наступил момент, когда просто стало невозможным хранить молчание, поэтому я стала выражать свое несогласие с происходящим именно таким образом - с помощью листовок. При этом я, действительно, иногда брала для расклейки листовки «Весны», которые находились в открытом доступе, но при этом именно участником движения никогда не являлась, а все мое взаимодействие с «Весной» свелось к тому, что я два раза позаимствовала дизайн их листовок.

По поводу обвинению меня в нарушении подписки о неразглашении я сказала, что позвонила на горячую линию «ОВД-инфо» с одной-единственной целью - найти адвоката для моей дальнейшей защиты.

Речь адвоката полна оптимизма, вселяет уверенность в благополучном исходе.

Судебные прения завершаются и...

Оглашение приговора переносится на следующий день

11.01.24 - оглашение приговора.

Оправдание по 310 статье в связи с отсутствием в действиях состава преступления; по ст. 282.2 ч.2 - условное наказание в виде лишения свободы с ограничением свободы на срок 8 месяцев (не уходить из места проживания в период с 23:00 до 06:00 часов, не выезжать за пределы Ульяновска), с испытательным сроком в два года.

Думаю, не всё так плохо. По крайней мере у меня остаётся свобода, пусть и условная.