Все проблемы от недотраха и доктор может вылечить пациентку

🔞 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ТУТ 👈🏻👈🏻👈🏻

Все проблемы от недотраха и доктор может вылечить пациентку
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый


Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный


Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px


Шрифт
Arial, Helvetica, sans-serif
"Arial Black", Gadget, sans-serif
"Bookman Old Style", serif
"Comic Sans MS", cursive
Courier, monospace
"Courier New", Courier, monospace
Garamond, serif
Georgia, serif
Impact, Charcoal, sans-serif
"Lucida Console", Monaco, monospace
"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif
"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif
"MS Serif", "New York", sans-serif
"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif
Symbol, sans-serif
Tahoma, Geneva, sans-serif
"Times New Roman", Times, serif
"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif
Verdana, Geneva, sans-serif
Webdings, sans-serif
Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif


Насыщенность шрифта
жирный


Обычный стиль
курсив


Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px


Показывать меню
Убрать меню


Абзац
0px
4px
12px
16px
20px
24px
28px
32px
36px
40px


Межстрочный интервал
18px
20px
22px
24px
26px
28px
30px
32px

Ужасные и протяжные крики, доносящиеся из комнаты наверху десятилетний мальчик услышал еще на устремляющейся ко второму этажу огромного дома лестнице. И с каждым его неуверенным и робким шагом стоны и крики становились громче и отчетливее, яснее и отвратительнее. Каждый отголосок, вскрик пулей пролетел через его уши, заставляя ускоренно бьющееся сердечко ребенка выпрыгивать из груди с целеустремленным рвением вперед, в комнату с ужасными звуками. Он едва успел зайти домой после школы, и они сразу же атаковали его, вынуждая ненавидеть и желать борьбы с ними с самого первого мгновения. Он поднимался выше, но поспешно ставшие ватными ноги неохотно могли передвигаться по ступенькам, и от этого ему становилось еще грустнее и страшнее. Но мальчик, зная, что где-то внутри него живет настоящий и смелый мужчина, благородно сдержал наступавшие на его прозрачно-голубые глаза слезы.
Всего-то лишь пару шагов, и он сможет войти в эту странную гостевую комнату их дома, светлого и большого, увешанного золотистой богатой липниной и стеклянными безделушками. Из приоткрытой двери подул ворвавшийся со сквозняком ветерок, донося новую порцию криков и визгов, наравне с ужасными запахами терпкого спирта и незнакомого одеколона. Руки мальчика сами собой вцепились в деревянные поручни широкой лестнице, словно так он мог удержаться на ногах, однако не успел он ступить еще раз, как резко нахлынула тишина, разверзающаяся тяжелыми шаркающими шагами. Без криков. Без стонов. Без голосов. Внезапная тишина, рушимая лишь под шорохом чьих-то ног.
— Пошел вон, щенок! — хриплым басом воскликнул высокий и рослый мужчина с отвратительной и неухоженной бородой. Его громоздкий толстоватый силуэт, запрятанный в темный махровый отцовский халат, хоть и припугнул мальчика, но не поверг в шок, вынуждая его по-прежнему стоять на предпоследней в направлении второго этажа ступеньки без единого шага. — Ты что, глухой? Сука, проваливай нахер отсюда! — грубо прокричал незнакомец, явно раздраженный пристальным немигающим взглядом детских непонимающих серо-голубых глаз, в которых из-за неуемной бури чувств нельзя было различить хоть одно. Мальчик стойко и равнодушно таращился на высокого мужчину, но ощущал, как с любопытством в его скачущем сердце зарождается истинный страх перед этим ужасным человеком, проявляясь мокрыми от нервозности ладонями.
— Извините, а Вы — кто? — вдруг осмелился вымолвить что-то мальчишка, и каждый произнесенный звук был переполнен отважной робостью и совсем ребяческой простотой.
— Ты еще спрашиваешь, кто я? — уродливо расходясь в кривой улыбке и смеясь то ли из-за наивности стоящего напротив ребенка, то ли от собственной истерики, переспросил мужчина, и гулкий голос его сильнее насторожил мальчика. — Пошел прочь, мразь. Или я тебя закопаю прямо здесь, чтобы не пошел жаловаться папочке!
Содрогаясь от нервной и всё еще хоть плохо, но скрываемой тряски, мальчик нерешительно ступил вперед, намереваясь обойти незнакомца и наконец-то проникнуть в комнату, но мужчина резко схватил его за некрепкое плечо, оттаскивая в сторону от двери. Продолжая коварно и совершенно уродливо искажать губы в ухмылке, незнакомец, держа в крепкой хватке пальцев пистолет, вытянул перед собой руку, которую всё это время прятал за широкой спиной. Он чуть сожмурился от той же ужасной усмешки, завидев беглый взгляд слезящихся глаз ребенка и навел прицел ему в голову, когда с медленной скоростью своих запрятанных, как и всё тело, ног в белую простыню к лестнице лениво вышла его мать, что навела на него больший ужас, нежели незнакомый и до безумия неприятный тип в его доме. Нет, то была действительно его мать. С теми же темно-каштановыми волосами до плеч, с теми же круглыми и постоянно словно удивленными глазами и тонкими губами на заостренном подбородке, но ничего знакомого и родного не мог найти мальчик в женщине, что в этот миг стояла абсолютно без всего кроме белой простыни, с пучком запутанных и налипших на потное лицо волос, с запекшейся темной кровью над верхней губой, на которой красовалась крупная ранка. Мать мальчика, Лили Сальваторе, с аналогично устрашающей усмешкой прошла ближе к мужчине, поглаживая его вытянутую руку с пистолетом и изредка косясь на запуганного ребенка.
— Милый, не надо… — протяжно и на странность спокойно произнесла женщина, после чего незнакомый человек опустил руку, словно призывая ребенка к действию. Мальчик с тихими всхлипываниями слетел широкими шажками с лестницы и унесся прочь, захлопнув дверь. Он запомнил эти жуткие карие глаза на тысячи лет, а, может, и веков. Он определенно досконально изучил его наглое противное лицо, которое обязательно исказится от боли, получив идеальную и заслуженную месть.
— Знаешь, это было как минимум красиво, Эл. — не в силах унять искреннюю и насмехающуюся улыбку на его идеальном лице, светящемся от кучи полученных эмоций, сказал Деймон. Его черные как смоль волосы окрашивал небрежностью прохладный ветерок, забегающий в салон дорогущей Феррари через приоткрытое окно. Крепко держа одной рукой руль, брюнет очередной раз усмехнулся и перевел какой-то сообщнический взгляд на аналогично смеящегося Клауса, который сидел на переднем пассажирском сидении.
— Не моей была идея грабить кассира ювелирки. Не мои проблемы! — обиженно возразил Элайджа, нервно потирая мокрый от вылитой воды рукав и воротник темно-серого пиджака. Он недовольно хмыкнул, от чего Деймон и Клаус вмиг смолкли, устремив чересчур серьезные и спокойные взгляды на дорогу. Хотя, как бы сильно они и их друзья на заднем сидении ни пытались бы скрыть так нагло появляющуюся на губах ухмылку, где-то внутри их всех разрывало от предательского смеха, что напал на них еще в процессе ограбления. Эта заносчивая кучка, жаждущая опасности и денег, решили в этот день взять передышку от вечных и нескончаемых передряг серьезных дел, напав на мелкий ювелирный магазин и требуя с девушки-кассира прибыль из кассы. Да, конечно, серьезные и всё-таки симпатичные парни с пистолетами навели на нее ужас, однако девчонка была не из робкого десятка, окатив громко кричащего на нее Элайджу минеральной водой из бутылки. Вот снова в машине послышался чей-то хрипловатый смешок, который заставил Майклсона устало цыкнуть.
— Но ведь шутки шутками, а у нас могут быть проблемы. — и вовсе адекватным тоном произнес Аларик, потушивший докуренную сигару пальцем, привыкшим к регулярному табачному жару. Мужчина задумчиво осмотрелся по сторонам, заставляя парней гадать значения его слов, ненавидя выжидающей паузы. Либо то было большей шуткой, говорящей о «серьезных последствиях» подобного преступления-шалости, либо то являлось началом его очередной мудрой тирады, продумывающей ход всеобщей жизни этак на сотню лет вперед.
— Ну и какого хрена молчим, Рик? — не потерпев нависшего молчания, спросил Деймон, и его сильная рука с вмиг побелевшими костяшками крепче вцепилась в руль из-за в последнее время прямо-таки нападающего на него раздражения. — Говори уже, а то ведешь себя как Логан, который кое-как смог что-то промямлить, дабы смыться от сегодняшнего нападения.
— Во-первых, у него серьезная причина. Сегодня у них с Энди годовщина — они встречаются уже три года. Ты сам говорил, что семья превыше всего. — обосновав свои слова и защищая друга, таким же размеренным и спокойным голосом возразил Зальцман, а Деймон лишь закатил глаза и переглянулся с таким же возмущенным излишеством диалогов Клаусом. — Во-вторых, про проблемы. Кай так и не сообщил нам про переводы. Тройная сумма должна была перейти на наш счет в Италии, но он так и не сказал, прошло ли это успешно.
— Да уж… Семья превыше всего. — задумчиво и тихо повторил слова друга Сальваторе, словно проматывая в голове каждый произнесенный звук, а Аларик, осознавший всё количество пропущенной Деймоном информации, тяжело вздохнул.
— Так… — протяжно на выдохе проговорил Клаус, и его бледно-зеленые глаза подловили совершенно пустой и не думающий ни о чем в этот миг отчаянный взгляд Деймона, который еще сильнее ударил по газам, рискованно проскочив перекресток на красный свет под акомпонимент звука чужих сигнальных гудков недовольных водителей. — Что у тебя с Еленой? Вы снова поссорились? Или бедный Дей внезапно начал стареть? Ну, знаешь, стресс, усталость, отсутствие желания…
— Заткнись, сука. — озлобленно рявкнул брюнет, прожигая льдистыми и свирепыми выпученными глазами с плескавшимся в их глубине потемневшим синим оттенком. — Ты издеваешься? Вчера я весь день то и делал, что трахал тех девок из колледжа, которые позвали меня позавчера вечером на тусню. И…
— Так что с Еленой? — не воспринял переведенной темы Элайджа и заметил на бледном лице Деймона нервозную ухмылку.
— Всё не так уж и плохо… — едва увернувшись от встречной машины, резко крутанув руль и качнув автомобиль в сторону, ответил парень. — Но и не так уж хорошо. Я в ахуе от того, что она может не хотеть меня. Точнее, хочет, но круто это терпит. Постоянно истерит, кричит, чем-то недовольна… И… И даже угрожала, что съедет от меня. В общем, я не знаю, что я должен делать, но я ее явно не устраиваю.
— Может просто ПМС? — выдвинул вот уже не первую глупую, но слишком серьезно сказанную идею Аларик, на что Деймон ответил вот уже не первым закатыванием голубых глаз.
— Это не может длиться целых четыре месяца. — проворчал брюнет.
— Так и почему же ты до сих пор не соблазнил ее силой? — после столь долгого и обиженного молчания подал басовитый голос Элайджа, до сих пор потирая пятно на пиджаке.
— Потому что… — чуть замявшись, Сальваторе подбирал слова для ответа, а точнее — отмазки, однако в мыслях крутились лишь прожитые картинки еще когда-то счастливой жизни с Еленой, наполненной искренним солнечным сиянием ее карих глаз и неподдельной улыбки, которую он не видел уже чересчур долгое и невыносимое время, погрузившее его лишь в регулярные споры, ссоры и громкий плач той девушки, чья даже маленькая слезинка разжигала его кровь в венах до кипения. — Потому что это Елена. Она не Лекси, которая крутится на шесте в баре и дает всем подряд. Она не Кэтрин, которая готова сдохнуть, лишь бы переспать со мной. Она не Мэри-Луиза, которая настолько в свои 16 утонула в извращении, что трахнула меня со своей лесби-девочкой. Это Елена, черт ее побери! Елена… — не скрыв сорвавшийся от выплеска эмоций его разорвавшегося терпения голос, прикрикнул Деймон и со всей силой ударил кулаком по рулю, заставив Клауса нелепо зажмуриться от неожиданности его удара.
— Просто трахни ее, и дело с концом. — устав от чересчур сентиментальных обсуждений отношений Сальваторе, пробурчал с заднего сидения Элайджа. — Причем, в прямом смысле. — усмехнувшись, добавил он, а потом резко подался вперед, чуть не врубившись лицом в переднее сидение, когда Деймон резко остановил машину, грубо затормозив и со скрежетом шин проскользив по асфальту.
— Приехали. Выметайтесь. — приказным тоном сообщил Деймон, неаккуратно с налету припарковав Феррари у высоченных темно-зеленых наглухо закрывающий вид на дом Аларика ворот, получая на свои властные и грубо произнесенные слова недоумевающие взгляды друзей, которые не спешили покидать автомобиль.
— Ты не идешь? — удивленно приподняв кривоватую бровь, спросил Клаус, неуверенно открыв дверку и дожидаясь очевидных слов отрицания.
— Нет. Есть кое-какие дела. — Брюнет проследил за тем, как друзья направляются к воротам и не смог не усмехнуться, подметив как усердно и осторожно Элайджа тащит крупную спортивную сумку, полностью забитую доходом их сегодняшнего триумфа. Младший Майклсон, который порой был весьма умнее своего брата Клауса, внимательно огляделся по сторонам, прежде чем зайти на территорию дома, и, пожалуй, именно только его осмотрительность и ответственность перекрывали невыносимое постоянство его занудства и ворчливости.
Деймон же, не желая высчитывать полученную прибыль в душной гостинной Рика, продолжил свой путь по трассе с более быстрой скоростью, что позволило его черной машине, такой же мрачной и таинственно темной как он сам, добраться до небольшого кирпичного здания на окраине центра городка Мистик-Фоллс всего за ничтожных пятнадцать минут. Так же хаотично и, как говорил сам Сальваторе, творчески оставив дорогое средство передвижения посреди парковки, парень, поправляя чуть помявшуюся черную приталенную рубашку, направился к клубу «Пантера», всецело принадлежащему нескольким влиятельным и на удивление очень дружным парням — Аларику Зальцману, Клаусу и Элайдже Майклсонам, Логану Феллу и остроумному, красивому брюнету с необыкновенным прищуром голубых глаз и идеальным черным стилем, который ленивой и вольяжной походкой своей сытой жизни вошел вовнутрь здания, погружаясь в тусклые сумерки и басы музыки заведения.
— Как-то тут безлюдно… — осматривая абсолютно пустую барную стойку из темного дерева с бордовой подсветкой, просторный и одинокий танцпол, возле которого весьма уместно возвышался пилон, проговорил сквозь громкую музыку Деймон. Пройдя к темно-красным кожаным диванчикам возле стриптиз-зоны, Деймон хищным взглядом уставился на девушку с необычайно длинными светлыми волосами, что к большой редкостью были натуральными, и Лекси, всегда инстинктивно радующаяся приходу этого парня, на высоченных шпильках неудобных босоножек подбежала к нему, заключив в удушающие, но искренние объятия. Она крепко обхватила его скрытую за качественной темной тканью рубашки широкую спину ладонями, впиваясь острыми коготками, а он ответно приобнял ее за поясницу, поспешно спуская руку чуть ниже и одновременно показывая ей самодовольную улыбку. Лекси, совсем не чувствующая себя неловко в кружевном черном белье, откровенно демонстрирующее ее прекрасную фигурку, была чуть выше парня из-за своей неудобной обуви, поэтому, не выдержав чьей-то возвышенности над ним, Деймон под звуки смеха блондинки повалил ее на один из диванчиков, заваливаясь рядом и позволяя Лекси положить голову ему на плечо. Алексия Бренсон. Вряд ли мог встретиться хоть один человек, некогда посетивший этот клуб, который не знал бы эту великолепную и пластичную девушку, что манила парней своими откровенно-красивыми танцами и притягивала завистливые, косые взгляды более аристократичных и скромных представительниц женского пола. Для всех, кто приходил в эту развратную цитадель выпивки и танцев для полного забытья, Лекси могла быть либо просто хорошенькой танцовщицей, либо прекрасной незнакомкой, либо игривой сучкой, либо высшего разряда шлюшкой, но для Деймона, который был не прочь отнести ее ко всем перечисленным категориям, знал ее как ту девушку, чью жизнь смогла спасти исключительно эта работа, этот клуб и Клаус. Деймон отчетливо помнил сентиментальную историю ее несчастной жизни так же, как и помнил одно важное правило — не упоминать этот ужасный период времени в ее присутствии, за что он однажды жестоко поплатился, получив жгучую пощечину с размаху.
Когда этой девушке было всего-то семнадцать, она уже осознала всю низость своего никому ненужного существования. Она не помнила, точнее, не знала и никогда не видела своего отца. Ее мать променяла свою дочь и взаимоотношения с ней на обжигающую пасть выпивку. Как помнил Деймон, Клаус нашел ее однажды пьяной на дороге как раз-таки в семнадцатилетнем возрасте и привез в этот клуб. Здесь она узнала, что такое тепло, поддержка и еда. Позже тут она получила и работу, где могла торговать своим телом уже не для прибыли во благо матери, а лично для себя и самостоятельных расходов. И без всякой лести Бренсон была поистине благодарна всем этим парням за то, что они смогли ей дать, чтобы направить ее никчемную и безобразную жизнь хотя бы в то русло, что хорошо отплатит ей за это. И вот, Лекси месяц назад исполнилось двадцать, которые она справила не в компании друзей, не за семейным обедом и даже не на танцполе, а в огромной полусломанной кровати с Деймоном, нещадно издевающимся над ее поддатливом телом. И это действительно было лучшим подарком для нее — она была его девушкой не на одну ночь. Он доверял ей, увлекался ею и в какой-то степени даже уважал ее, но также Лекси знала, что никогда не завладеет фото, где ее прекрасное и получившее всеобщую любовь тело в белом платье будет стоять в объятии Сальваторе.
— Как прошел день? — нежным голоском вопросительно пролепетала она, и ее рука, хрупкая, но решительная, медленно скользнула под воротник его рубашки, порхающими движениями тонких пальчиков расстегивая верхние пуговицы.
— Честно? — с крупной долей усталости и отчаяния в хрипловатом голосе сказал он. Лекси, извиваясь возле крепко и подкаченного тела брюнета подобно таким же движущимся искоркам восторга в ее широко раскрытых глазах, положительно закивала головой, вызывая у парня неадекватные ассоциации. — Херово. Всё, как и всегда, против меня.
— Может, просто нужно снять накопившийся стресс? — еще мягче и игривее произнесла блондинка, состроив на лице наивную гримасу, не выражавшую ничего, кроме ангельской преданности и доброты. Она вплотную прижалась своим полуоголенным телом вплотную к Деймону, позволяя его сильным и теплым рукам плавно гладить ее по спине, легкими касаниями ладони заставляя ее нежную кожу покрываться предательски выдающие ее возбуждение мурашки. Парень аккуратно и дразняще провел пальцем вверх по ее руке, подбираясь к плечу, и, вслушиваясь в тяжелое и сбитое дыхание девушки, одним движением подцепил лямку черного кружевного лифчика, спуская ее вниз. Лекси выгнулась навстречу его медленно скользящей с плеча на спину руке, выпустив едва слышный стон ее содрогающегося тела, а Деймон, наблюдая именно не за ее реакцией, а тела, соблазнительно улыбнулся, довольствуясь вкусно пахнущей и бархатной кожей. Через пару минут, остановив пытки над ее чувствительности к его теплым и до невыносимости знакомым, почти родным, рукам, он резко сменил неприсущую ему нежность на обыкновенную резкость и грубость, быстро намотав ее длинные блондинистые прямые волосы на кулак и, причиняя приятную головную боль, притянул ее личико ближе к себе, обжегая ее щеку своим горячим, как разгоревшееся тело Лекси, дыханием. Деймон, продолжая тяжело дышать, сдерживая свой внутренний рык наслаждения, уткнулся лицом в ее шею, едва заметно и уловимо прикоснулся губами к выступающей ключице и снова уставился хоть и равнодушным, но затуманенным страстью взглядом на ее лицо.
— Стресс — это вся моя жизнь… — почти в самые губы Лекси прошептал Деймон, ощущая как от переизбытка полученных взаимными касаниями чувств хрипнет и теряется его голос, вмиг сменивш
Шикарная брюнетка ласкает свою дырочку
Студентка обслуживает двух преподавателей
Молодой клерк застал свою начальницу за мастурбацией