«Все говорят, чтоб я им гордилась, а я не знаю, как мне жить дальше». Как белгородка похоронила мужа, погибшего в Украине

В Белгородской области в начале августа похоронили старшего сержанта Никиту Мальцева. Он погиб в ЛНР при артобстреле, когда поехал на спецоперацию во второй раз. У Мальцева остались жена и пятилетняя дочь. «7х7» рассказывает, как умер контрактник, почему он разочаровался в спецоперации и как военные действия в Украине отразились на родине Никиты.

Объявление

Объявление о похоронах старшего сержанта и разведчика Никиты Мальцева из поселка Маслова Пристань Шебекинского горокруга опубликовал в соцсети «ВКонтакте» волонтер Алексей. К посту он прикрепил фото молодого мужчины в военной форме и скриншот поста жены погибшего Юлии.

Группа жителей Масловой Пристани с горящей буквой «Z» на аватарке добавила к похожему посту о похоронах ссылку на страницу Юлии. Она закрыла свой профиль и поставила статус: «Не надо мне писать, звонить! И тем более соболезновать! Не надо! Спасибо! Наша принцесса не знает, и я очень надеюсь, что пока не узнает».

На аватарке Юлии тогда стояла картинка с отрывком из стихотворения Сергея Есенина:

«Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою»».

Эти стихи Никита часто декламировал, когда они с Юлией гуляли. Она, смеясь, спрашивала: «Никита, какая родина?» Он отвечал: «Ты не понимаешь».

Фотография самой Юлии осталась на аватарке старой страницы Никиты. В последний раз он заходил в в аккаунт в 2012 году. В его статусе написано: «Очень сильно люблю свою Юличку».

Смерть

Никита Мальцев был в Украине с самого начала спецоперации. Юлия узнала об этом только через две недели — сослуживцы передали жене, что «все хорошо».

В начале июля Юлия легла в больницу, и Никита приехал в отпуск, чтобы побыть с их дочерью Евой. Он мог остаться дома с семьей до 8 августа, но «Союз десантников Белогорья» попросил его отвезти в ЛНР и лично передать подарки военным к Дню ВДВ: три квадрокоптера, медикаменты, сигареты и письма-треугольники от детей. Никита пообещал жене, что вернется через две недели. 26 июля он вместе со своим подчиненным Тимофеем [имя изменено] поехал под Луганск.

— Мы когда ехали на задачи, всегда угорали, смеялись. А тут было ощущение, что что-то случится. С 29 на 30 число выли собаки. А когда собаки воют — это к гибели человека. Я говорю: «Никитос, собаки воют. Не к добру». Он: «Да ты загоняешься». Я ему: «Да ты на себя посмотри!» Видно, что не та улыбка, не тот человек, — говорит молодой военный Тимофей.

30 июля Никита и Тимофей приехали в новый военный лагерь. Они собирались переночевать в палатках с другими солдатами, а утром поставить свою.

Военные стояли у палаток, когда увидели, как сработали ракеты ПВО. Спустя несколько секунд рядом с лагерем появились первые разрывы. Солдаты спрыгнули в овраг и поползли к ближайшему дереву. Рядом с ними появились новые разрывы. Тимофей продолжал ползти к дереву. Третий разрыв снес мужчин ударной волной:

— Я увидел Никитоса, у меня потухли глаза. Четвертый разрыв произошел сзади меня. Потом я подошел к Никитосу. Убрал с него ветку, потрогал пульс. Пульса не было. Я повернул его тело к себе. Он уже был мертв. Я взял его за голову, начал трепать. Бесполезно было. Походу, в голову осколок прилетел.

У Тимофея началась истерика. Он кричал мертвому другу: «Давай вставай, давай вставай! Что я твоей жене скажу? Как я буду здесь без тебя? Давай, братишка! Вставай! Вставай! Ну скажи хоть что-нибудь!».

Военный побежал к медикам и в разведроту — попросил, чтобы Никиту достали из оврага. Его самого посадили в машину и повезли в госпиталь — доставать осколки снаряда из руки.

Утром Тимофей вернулся в лагерь.

— Приехала машина-холодильник. Забрала троих: Мальцев Никитос, Виталий Прутко и Глеб Золотарев с рязанского полка. С 200-сотыми [убитыми] не разрешили ехать. Меня оттолкнули, сказали: летишь на вертолете. И мы прилетели в Ростов.

Друзья Никиты рассказали, что лагерь был у дороги. Местные жители могли увидеть и сообщить координаты российских военных.

Похоронка из военкомата пришла Юлии на третий день после смерти мужа. Никиту опознали по татуировкам: большому кресту на руке и надписи на всю спину «Улыбка дочери дороже всего».

Никита и Юлия

Никита и Юлия познакомились в 2012 году. Он пришел из армии, но в колледж в Шебекине, где учился до службы, не вернулся — стал охранником в магазине «Айсберг» в Масловой Пристани, где тогда работала пиццерия. Юлия пришла поесть вместе с подругой, увидела молодого человека, и он ей понравился.

Пиццерией управляла родственница Юлии. Она предложила девушке устроиться на работу официанткой. Та согласилась — и они с Никитой стали ухаживать друг за другом. Потом вместе с подругой поехали на море, а вернувшись в Маслову Пристань, Юлия и Никита стали жить вместе.

Из-за работы в «Айсберге» Никиту знает вся Маслова Пристань. Он носил сумки домой местным бабушкам: «Бабуль, ну куда ты стоко набрала?»

— Он такой флиртун был, говорун, обаятельный, привлекательный. Его ямочки на щечках… Такой отзывчивый, никогда не жаловался, — вспоминает Юлия. — Всегда помогал мне и друзьям, мог отстоять свою точку зрения. Он мне напоминал доброго мишку. Хотя если он злился, поднимал брови и становился злым мишкой. Если что-то не по нем, он как спичка — хлоп. Потом подойдет аккуратненько: «Я чуть-чуть был не прав». Но сказать «извини» не мог. Ему проще было купить букет цветов, сделать романтик, свечи, розы — удивить.

В 2015 году умер отец Никиты, который воевал в Афганистане, и молодой человек решил пойти на контрактную службу. Он брал пример не только с отца, которого очень любил, но и с двоюродного брата-военного. Младший брат Геннадий, бывший военный, привел Никиту в «Союз десантников Белогорья», а потом Мальцева распределили в Рязань, разведчиком в 137-й парашютно-десантный полк.

В 2016 году Юлия и Никита поженились. У супругов родилась дочь Ева. Никита часто ездил в командировки по службе, но помогал Юлии воспитывать ребенка: играл с дочерью в футбол, ловил с горки с криками «За ВДВ!», показывал ей по видеосвязи, как прыгает с парашютом.

Телефон Никиты был забит снимками его «двух принцесс».

— При каждом удобном случае он хвастался красивой семейной фотографией или фото его дочери. Попутно мог десять минут или полтора часа рассказывать предысторию. Самое страшное, что если он начинал рассказывать, то несмотря ни на что доводил начатое до конца. Так относился ко всему, — рассказал друг Никиты Сергей [имя изменено].

Никита был на службе «как рыба в воде» и не хотел менять профессию. Юлия приняла его выбор, а после рождения дочери настояла, чтобы Никита сохранил стабильную работу. Ее не испугала даже командировка на войну в Сирию в 2019 году — муж звонил оттуда дважды в неделю, присылал фотографии.

Когда Никита был в Украине, супруги созванивались, если он был в тылу, и писали друг другу письма:

— Если я на каждое письмо весь флакон духов выливала, то его письма ужасно пахли соляркой, костром. Пока прочитаешь письмо, все руки провоняют солярой. Но это настолько дорого. Ты взлетаешь на несколько секунд, пока это письмо читаешь. В каждом он писал, как ему дорога семья.

Про военные действия Никита не рассказывал. Жены других солдат говорили Юле, что мужья жалуются на условия. У Никиты было другое: «Зай, у меня все хорошо. Поют птички, светит солнышко, романтика. Не переживай».

За весну Юлия от стресса похудела на 13 кг.

— Я выходила пораньше перед работой, отводила ребенка в сад и шла в храм. Молилась дома. Это был ритуал моего дня. Я постоянно просила Бога, чтобы он его хранил, защищал.

Когда в июле Никита приехал в отпуск и Юлия вышла из больницы, семья Мальцевых поехала из Рязани в отпуск в Маслову Пристань.

— Когда он вернулся, стал еще ближе к семье. Надышаться не мог и мной, и Евой. Понял ценность жизни, ради чего он живет. Стал намного трепетнее, нежнее и ласковее. Просыпалась от того, что он прямо на меня смотрит. Я ем, а он: «Юль, какая ты у меня красивая! Спасибо, что ты у меня такая жена. Если бы не ты, возможно, я бы на этой работе не работал. Я живой ради вас с Евой». В отпуске в Рязани мы гуляли по парку, и нам предложили сделать фото и видео с голубями. Я говорила — дорого, да ладно. Он: «Юль, да это на память, давай». Фото действительно красивые получились. Он когда уезжал, дал задание распечатать все эти фотографии.

30 июля Юлии позвонил Никитин друг. Сказал: «Юль, Никита погиб».

— Я помню, как я закричала. Начала звонить папе, брату, свекрови. Ева у меня стояла за дверью. Я взяла себя в руки. Потом приехали родственники. Мать Никиты не верила. Мы надеялись, что это ошибка. Но когда пришел друг нашей семьи, военный, и я увидела его глаза, то поняла, что это правда. Больно и обидно, что Никита прошел страшные моменты [военных действий], а погиб в тылу.

В день похорон вдова поставила себе на аватарку один из снимков с голубями, что они с Никитой сделали на память.

Похороны

Никиту отпевали в храме в Масловой Пристани — он стоит напротив магазина «Айсберг». Рядом — здание поселковой администрации с плакатами «#МыVместе» и «ZаРоссию» на окнах.

На стоянке «Айсберга» незадолго до полудня 6 августа из машины вышла администратор групп помощи российским военным. Она достала из багажника венок от волонтеров с надписью на ленте «От семьи za Россию za наших ребят. С глубокой скорбью павшему». Отнесла его к десятку других, которые стояли у забора возле храма.

На скамейке у венков сидели четыре бабушки.

— А сколько ему годов?

— Чи 29.

К полудню приехали сослуживцы военного, подошла женщина средних лет в голубом шарфе, черной футболке с символом «V» и патриотическими лозунгами, мужчины в камуфляже и беретах, у кого-то из них на одежде висели значки «Z». Жители Масловой Пристани ждали отпевания с гвоздиками и розами в руках. У некоторых в глазах стояли слезы.

На похороны приехали друзья Никиты: Рустам в черном костюме и Дмитрий в темно-серой рубашке. На ладони у Дмитрия — татуировка «За ВДВ».

— Вернусь [в Украину] — я этого не прощу, — мужчина указал на храм и венки.

Дмитрий узнал о смерти Никиты от знакомого по видеозвонку:

— Я приехал домой и сказал жене не трогать меня. Ушел на балкон и почти сутки просидел, не мог есть. Не верил, что он погиб, пока в гробу его не увидел. Для меня заплакать… Сроду… А они сами текут, и все. Нет, мстить за него не буду, это глупо. Я стишок про него на стене [в соцсети] разместил, и Никита будет стоять у меня [на странице], пока я жив.

К воротам храма подъехал микроавтобус с гробом. Когда двери машины открылись, Дмитрий начал рыдать и положил голову на плечо Рустаму.

Кто-то из мужчин вынес дубовый гроб из автобуса и унес в храм, вслед за ним зашла толпа. Но часть людей осталась снаружи — места всем не хватило.

Началось отпевание, и Дмитрию из толпы подали платок — он продолжал рыдать. А когда успокоился, рядом с ним тихо заплакал Тимофей.

— Мы с ним понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, у нас была слаженность. Без него у меня ощущение, что я стою голый и никто меня не может прикрыть. Я сказал, что без Никитоса никуда [в Украину] не поеду. Раньше я знал, что если что-то случится, он поможет. В итоге получилось, что я не смог ничем помочь и у Юли за это прощения просил, — рассказал Тимофей позже.

Возле гроба сидели три женщины. Сестра Никиты в черных очках плакала. Мать с черной повязкой на голове иногда всхлипывала. Жена Юлия, худая женщина в черном платье, с косынкой на голове и покрасневшим спокойным лицом, смотрела на мужа. Она положила ладонь на его руки, сложенные на груди.

У ног Никиты стояли четыре молодых военных с оружием в руках — почетный караул.

Седой мужчина в камуфляжных штанах начал пробираться из центра храма к выходу:

— Не могу. Тяжко *** [очень]. — Он протянул другу Никиты свечу.

— Я ее держать не буду, — отмахнулся Дмитрий. В его руках были красные гвоздики.

Во время службы Дмитрий прикладывал к шее бутылку воды. Через время и он вышел из храма.

Когда люди простились с Никитой, десантники вынесли гроб из храма и поставили в микроавтобус. Рядом сели родственники. Юлия продолжала смотреть на мужа, а мать Никиты гладила мертвого сына по голове.

Военного хоронили в Новой Таволжанке — соседнем поселке близ границы с Украиной. На том же кладбище лежат Никитины отец, дед и бабушка.

Гроб вынесли из автобуса, и рядом с ним встали два курсанта: один держал футляр с Орденом Мужества — посмертной наградой за выполнение боевых задач, другой — портрет Никиты с черной лентой в углу. Позади курсантов замер караул с оружием.

Женщина в футболке с символом «V» представилась главой администрации Масловой Пристани Еленой Сивых. Она предложила собравшимся сказать слова о Никите.

Представитель военкомата говорил, что Никита был «настоящим мужчиной» и «вечно улыбающимся», погиб, как герой. Глава «Союза десантников Белогорья» вспомнил, как Никита привез из Сирии Союзу благодарность от сирийского народа и мед с орехами.

Вдове зачитали соболезнования от губернатора Белгородской области Вячеслава Гладкова, который не сообщил о гибели военного в своих соцсетях. Весной он официально писал как минимум об одном погибшем участнике спецоперации и встрече с родственниками военных, которые умерли в Украине.

Юлия слушала речи со скрещенными на груди руками.

Люди подходили к Никите прощаться. Один из сослуживцев поцеловал Никиту в лоб и коснулся его головы. Когда к гробу поднесли крышку с фуражкой на ней, вдова начала плакать и несколько раз поцеловала мужа, прежде чем гроб закрыли и опустили в могилу.

Курсант передал Юлии Никитин Орден Мужества. Внезапно включился гимн России, и почетный караул трижды выстрелил в воздух. Вдова начала рыдать. Люди в толпе испугались выстрелов — по звуку они напомнили те, что иногда по ночам белгородцы слышат в стороне украинской границы.

Глава Масловой Пристани Елена Сивых наблюдала, как рабочие кладбища закапывали могилу. Раньше она работала директором местной школы, где училась Юлия. Женщина понимает жену погибшего — в октябре 2021 года у дочери Сивых от ковида умер муж:

— Тоже ребенок остался… Очень много сейчас будет женщин, матерей, да и мужей, которые остались без жен. То ковид, теперь вот это, — глава администрации бросила взгляд на могилу Никиты. — Вот как у них жизнь сложится? Найдет она себе еще человека, не найдет? Один бог знает.

Но каким бы хорошим ни был следующий мужчина, все равно отца ребенку не вернуть.

Это все тяжело, больно. Ребенок будет задавать вопросы. Ты сама все время будешь спрашивать: в чем я виновата? Я не грешила, почему? Моя дочь через время вышла на работу, потому что сложно сидеть одной и головой не думать.

На поминках Юлия получила за мужа медаль «Генерала армии Маргелова» — награду для служащих в ВДВ.

— Награда общественная, но очень значимая в нашем десантном обществе. Мы всегда рады помочь и считаем, что теперь вместо Никиты вы будете в Союзе десантников, — обратился к плачущей вдове один из военных.

После этого слово взяла Юлия:

— Мой муж был самым настоящим героем. Я слезно просила его туда не ехать, если честно, я говорила: мне не нужна эта родина, мне не нужна эта Россия, мне не нужен этот Путин. Он отвечал: «Ты не понимаешь, это моя работа, я должен ехать. Ты должна меня поддержать».

Через два дня после похорон Юлия вернулась в Рязань — собирать документы для выплаты пособий. Вместе с ней поехал ее отец.

— Пока я боюсь оставаться одна в квартире. Полегче, когда кто-то ходит, разговаривает. А когда одна дома — тяжело. Тут и вещи, и фото — наш маленький мир, где мы вечно с ним вдвоем. Приятные моменты на каждом шагу, все всплывает перед глазами. Мне кажется, что он в долгой командировке, он придет.

После известия о гибели Никиты Юлия начала курс антидепрессантов. Лекарства помогают ей меньше спрашивать себя, зачем Никита поехал на спецоперацию.

Юлии пишут жены солдат, которые тоже погибли в Украине. С февраля для жен участников спецоперации в военном городке проводили собрания, они создали чат и делились новостями о мужьях. Женщины предлагают Юлии встретиться, поддержать, помочь со сбором документов, спрашивают друг у друга, как будут жить дальше.

— Никому легче не становится! Девочки даже через время плачут, это вспоминается. Человек привыкает жить с этой болью. Нужно жить ради ребенка.

12 августа Юлия ездила в белгородское Шебекино на открытие мемориала Никите на «Аллее Славы» в военно-патриотическом сквере «Айсберг». Сквер открыл одноименный фонд во главе с депутатом белгородской облдумы Алексеем Красовским и местным бизнесменом Владимиром Тебекиным. На «Аллее» три участка: для погибших в Чечне, в Афганистане и в Украине. В школе № 5, где учился Никита, власти повесили мемориальную доску.

Дочь Юлии спрашивает, когда папа вернется из командировки. Чтобы Ева не видела слез, женщина уходит плакать в туалет.

— Дочь — это его копия: характер, внешность, походка. Я ей расскажу, когда сама осознаю, вольемся в режим: садик, работа. Наверное, через год. Я обязательно повешу ей на стену большой портрет Никиты. Поставлю медали в ее комнате, чтобы она помнила. Потом свожу ее на мемориал. Но преподнесу ей это с помощью специалистов.

Юлия планирует переехать с дочерью в Белгород — ближе к родным. Ее не пугают близость города к границе и обстрелы.

Знакомые семьи Мальцевых считают Никиту героем. Подруга Юлии, ее тезка, рассказала, что перед отъездом на похороны в Маслову Пристань вдова написала ей: «Юль, меня в больнице все пропускают без очереди. Все говорят, чтоб я им гордилась, а я не знаю, как мне жить дальше». Но потом жена стала сильнее гордиться поступками мужа:

— С какой-то стороны он и хотел героем быть, ему нравился Павка Корчагин.

После похорон волонтер Алексей выложил в соцсети фото снарядов с надписью «За Никиту Мальцева от отважных» и видео, как российские военные запустили их в сторону Украины.

Служба

Тимофей, который выжил после артобстрела под Луганском, в начале года вместе с Никитой поехал на учения в Беларусь. Только 23 февраля друзья узнали, куда едут на самом деле:

— Тогда мы вообще не понимали, в чем заключается спецоперация. Нас собрали. Сказали, что мы заезжаем в Украину: «Ни шагу назад!» Мы заехали. Сначала не знали смысла: для чего, почему, куда. Думали, сейчас приедем ненадолго, и все хорошо будет.

В Украине военные столкнулись с артиллерийскими обстрелами, засадами и первыми потерями:

— До этого мы думали, что Украина начала подводить свои войска к границам России. Нам [начальники] говорили, что если мы не нападем первые, на нас нападут, нужно защитить Родину. Мы зашли, защитили. Потом нам сказали, что наша задача — освободить ДНР и ЛНР. Мы начали освобождать. Далее [нам сказали] полностью освободить Украину от нацистов и террористов. Мы шли на Киев, на Изюм, стояли под Бучей, Ирпенью. Потом нас перекинули на луганские направления.

Никита был недоволен поведением командования:

— Была напряженка с продовольствием. Нам прислали гуманитарную помощь, а тушенку и дошик ели офицеры. Мы сидели на сухпаях. Никита офицерам сказал: «Ну да, только вам положено нормально питаться. Нам же нахер это не надо». Начальник штаба разорался, пообещал, что будет горячая пища. А там просто что-то насыпали в кипяток, и вот весь суп. Когда нам приехали посылки [от родственников], мы с Никитосом набрали конфет, сухпайки, консервы и раздали местным жителям. Они небогато живут, им некуда уехать в Россию.

Когда Никита в июле приехал домой в отпуск, он рассказал о разочаровании от службы в Украине другу, военному Сергею.

— Он говорит: «Это не наша война. Ни в коем случае нельзя верить всему, что говорят командиры. Кто-то получает медали, а сотни наших пацанов гибнут».

Вы не представляете, как страшно было это услышать от человека, который всегда был олицетворением позитива. Я ему говорю: «Никит, ну если так, пошли ты их всех в задницу. У тебя жена, у тебя дочка. Друзья. Тебя все ждут». Он говорит: «Нет, я так не могу. Я обещал, что вернусь. Значит, до конца буду со своими ребятами». Он туда из-за друзей поехал. Он ненавидел тех, кто шел служить в армию с мыслью, что всю жизнь будет приходить к банкомату 10 числа и снимать бабки, на шее у людей сидеть. Поэтому не давал заднюю. Но то, как вели эту войну, его полностью не устраивало, — рассказал Сергей.

Никита разочаровался в спецоперации из-за задач, которые давали солдатам командиры. Те могли послать пехоту проверить место, по которому отработала артиллерия и где «все должно быть чисто». Но солдаты получали ранения, а когда спрашивали у командования про потери, начальство разводило руками. Он задавался вопросом, куда руководство тратило деньги, которые государство выделяло на армию. Один из друзей Никиты сказал, что дорогие квадрокоптеры, которые позволяют «не расходовать личный состав», военным покупают волонтеры.

Никита не считал врагами мирных жителей Украины, которые выступали против российской армии. Военный «пропускал их слова мимо ушей» и думал, что «они не знают полной картины мира». Он «свято верил, что воюет против нацизма, который там активно процветает».

— Мы с ним неоднократно это обсуждали, — сказал Сергей. — Он очень негодовал, из-за событий на Донбассе в 2014 году. Если для меня начало крупномасштабной спецоперации было шоком, то он говорил, что все к этому шло. Но он не горел желанием всех поубивать, пожертвовать жизнью ради товарищей. Говорил, что очень много жертв с нашей стороны, которых можно было избежать.

На стоянке за кафе, где поминали Никиту, разговаривают двое молодых мужчин. Один из них когда-то играл с Никитой в футбол:

— Я думаю, эта ситуация [с гибелью Никиты] отношение к спецоперации у людей не изменила. А у меня и до этого отношение было, что это затеяно зря. Думаю, у них [жителей] это отношение [в поддержку спецоперации] из телевизора. А у некоторых нет своего мнения по разным вопросам. Им сказали — так надо. Считаю, для России не было угроз. Даже если были, у нас есть ядерное оружие, которым можно ответить в случае угрозы.

По-любому Никита погиб зря. Не то, что зря. А то, что Путин стоит за гибелью каждого солдата. Тут такое мнение редко встретишь.

Оригинал материала