Возвращение частной собственности в оккупации. Статья немецкого чиновника (1942)

Данные исторические сведения публикуются на русском языке впервые. Они представляют из себя материалы немецких научных конференций, проводимых с 24 по 27 марта 1942 г. в берлинском «Доме Европы» («Europahaus») на «Конференции Немецких Деятелей Науки» („Osttagung deutscher Wissenschafder"), совместно с Национал-Социалистическим Союзом Доцентов, входившим в Главное научное управление под началом Рейхсляйтера и Рейхсминистра Альфреда Розенберга. На данной конференции сотрудники Рейхсминистерства по делам Восточных территорий и немецкие исследователи обсуждали в порядке докладов вопросы политического, культурного, социального и экономического характеров, касающиеся восстановления оккупированных территорий.

Впоследствии материалы конференций оказались изложены в книге «Ostaufgaben der Wissenschaft» (1943). [Ostaufgaben der Wissenschaft. Vorträge auf der Osttagung deutscher Wissenschaftler. München: Hoheneichen Verl., 1943. S. 116—126.]

Generalkonsul Dr. Bräutigam -- Eigentumsfrägen in den besetzten Ostgebieten.

Господа!

В начале своего выступления я хотел бы сказать, что урегулирование имущественных вопросов на бывших большевистских территориях является одной из самых сложных проблем в восточном пространстве и поэтому должно рассматриваться с такой точки зрения, что имперское министерство на оккупированных восточных территориях пока что не в состоянии принять окончательное решение. Это, тем не менее, касается ответственности других инстанций, в первую очередь уполномоченного по четырёхлетнему плану. Поэтому я хочу, чтобы моя речь рассматривалась не в ущерб официальным решениям, которые будут приняты позже.

Проблема состоит в том, что мы на оккупированных восточных терриорриях сменяем большевистское правительство, которое в значительной степени отвергает частную собственность, национализирует землю, средства производства, транспортные средства, банки, домовладения и так далее. Как вы знаете, та конфискация была проведена без какой-либо компенсации. Теперь перед нами возникает серьёзный вопрос: национал-социализм в целом поддерживает идею о частной собственности, посему не стоит ли нам пытаться проводить переприватизацию, должно ли имущество быть возвращено старым владельцам, должна ли быть оплачена компенсация и так далее. Я предлагаю разобраться с каждым вопросом по отдельности.

Если идти в хронологическом порядке, мы должны начать с Первой мировой войны. Царское правительство, как и его союзники, всего через несколько месяцев после начала войны приняло закон о ликвидации вражеской собственности. Так как мы не заключили мир с царским правительством, то договориться по этому вопросу не удалось, вопреки Версальскому договору. Мирные договоры в Брест-Литовске, заключенные с советским правительством, не были выполнены. По Версальскому договору мы были вынуждены аннулировать эти договоры после того, как Советское правительство, задолго до этого разорвав отношения с Германия в ноябре 1918 года, в одностороннем порядке аннулировало Брест-литовские договоры.

По Рапальскому договору, подписанному 16 апреля в 1922 году, советское и немецкое правительства отказывались от любых претензий, включая довоенные. Немцы, пострадавшие от закона царского правительства о ликвидации, получили компенсацию на основании закона о ликвидации ущерба, нанесённому правительству. Если бы им вернули объекты на Востоке, которые ранее принадлежали им, например, коммерческие предприятия, дома и так далее, то они находились бы в более лучшем положении, чем немцы, которые пострадали в других странах от соответствующего законодательства вражеских держав. На практике это будет означать обширную реорганизацию компенсационных сделок, которые были давно завершены, что будет технически сложно, потому что в большинстве случаев некогда пострадавших уже нет, есть только наследники. Зачисление уже выплаченной компенсации, рассмотрение уменьшения, либо увеличения стоимости и тому подобное, также приведёт к очень длительным и трудоёмким процедурам. Тем не менее, с человеческой точки зрения вполне понятно, что немец, который обнаруживает свою бывшую собственность на Востоке, хочет снова иметь возможность владеть ею. Следовательно, такие случаи должны рассматриваться таким образом, чтобы любые претензии потерпевших сторон в принципе отклонялись, однако прежним владельцам по их заявлению предоставлялось бы фидуциарное управление с переприватизацией и правом на покупку в будущем. Приобретение может быть облегчено путем предоставления дешевых и долгосрочных займов и т.п.

В 1917 году произошла большевистская революция, которая поменяла общепринятый взгляд на частную собственность. Высочайшим принципом стало то, что эксплуатация людей людьми не допускается, что капиталист, который живёт по такому принципу, в результате должен быть уничтожен. Чтобы сделать такую эксплуатацию невозможной, было установлено, что частная собственность на землю, полезные ископаемые и средства производства противоречат большевистско-социалистическому взгляду и должны быть отняты у владельцев без какой-либо компенсации. Большевики объявили, что частная собственность является воровством и провели быструю экcпроприацию . Здесь часто бывают двусмысленности, поэтому целесообразно будет перечислить подобные меры:

Вся собственность была национализирована: все минеральные ресурсы, водоёмы, леса, заводы, шахты, рудники, железные дороги, водный и воздушный транспорт, банки, почта, телеграф и телефон, а также крупные сельскохозяйственные предприятия, созданные государством (совхозы и машинно-тракторные заводы).

Дома в крупных и промышленных городах в основном были национализированы или муниципализированы. Порядок и величина этих действий отличались в каждой области. Это зависело либо от денежной стоимости здания, либо от жилой площади. Жилые дома вне города оставались частными, также, как и небольшие дома в городе. Советский Союз имеет отдельную собственность на землю и сооружения на ней. Притом национализация земли автоматически не означает экспроприацию собственности на ней. Экспроприированные дома либо оставались государственными, либо, в большинстве случаев, передавались городским организациям, народным комиссариатам или же трестам, которые устраивали там на работу сотрудников. Однако владеть таким домом было обузой для хозяина, поскольку служащие платили лишь небольшую сумму за аренду, которая едва покрывала коммунальные расходы. Чрезвычайно долгая производительная советская система отразилась на низкой заработной плате сотрудников и рабочих. Однако, зарплату можно было удерживать только на низком уровне, потому что цены на потребительские товары были указаны ниже их себестоимости. Следствием низкой арендной платы стало необычайное разрушение и пренебрежение домами, которое сложно представить. Советские власти не придавали этому большого значения и только в 1926 и в 1927 годах были приняты законы, позволяющие проводить обширную переприватизацию. Это были воистину большевистские действия. Владельцам домов не разрешалось повышать арендную плату, но теперь, независимо от их дохода должен был проводиться ремонт. В большинстве случаев требования росли др тех пор, пока бедный владелец терял последние деньги и у него снова забирали дом. Таким образом, дом возвращался в значительно лучшем состоянии, хотя городская организация не тратила ни копейки. По этим законам даже средние дома в городах находились в частной собственности. Например, во время моего последнего пребывания на Кавказе я видел, что дома стоимостью более 100 000 рублей всё ещё находились в частной собственности.

Если мы хотим ввести упорядоченное управление домами на оккупированных восточных территориях, чтобы сразу предвидеть прошлые события, это невозможно без повышения арендной платы на несколько сотен процентов. Такое повышение арендной платы однозначно заставляет задуматься, сможем ли мы затем поддерживать тот низкий уровень заработной платы, который существует в настоящее время и которому мы уделяем большое значение ввиду того, чтобы иметь возможность дешево покупать продукцию страны. Я считаю, что для того, чтобы облегчить нагрузку на нашу местную экономику, мы должны в скором времени рассмотреть вопрос о повторной приватизации собственности, но мы должны понимать, что, учитывая повышение арендной платы, которое тогда придется применить, местным жителям будет трудно заселяться в эти дома, если зарплата останется неизменной.

А теперь вернемся к вопросу о том, на какие объекты собственности распространяются меры большевистской экспроприации:

После революционной экспроприации владений крупных землевладельцев, а также многочисленных крестьян, владевших объемами земли сверх определенной нормы, в годы после Великой Октябрьской революции, национализация привела к частым переделам земли, из-за того не только мелкий и средний крестьянин, но и каждый сельскохозяйственный работник мог претендовать на землю. Земля не могла быть ни продана, ни обременена . В остальном, в период НЭПа, крестьянин чувствовал себя владельцем своей земли, хотя у него не было формального права на собственность. Это изменилось с коллективизацией, которая началась с 1929 года:

Колхозы - это коллективные объединения крестьян, сформировавшиеся под политическим и экономическом давлением. Колхозом была предоставлена земля, которая, как указано в конституции, «для неограниченного пользования», то есть скот, земля и инвентарь, а также колхозы находятся в совместной собственности коллектива и не принадлежат государству. Однако государственные органы, которые также назначали главу колхоза, находились под полным контролем и управлением. Государство устанавливало план по заготовкам, стандартизировало цены и смогло эксплуатировать крестьян таким образом, что их права в колхозе были проблематичными. Однако натуральные продукты, которые крестьянин получал от коллектива, были его собственностью и могли свободно продаваться им на рынке.

У колхозников есть скромный участок земли для личного пользования, а также жилой дом и дополнительная ферма со скотом, в точно определенных количествах (одна корова и мелкий рогатый скот), домашние животные и инвентарь для личного пользования.

В совхозах частная собственность на лошадей и крупный рогатый скот не допускалась.

Помимо упомянутых средств производства и транспорта, национализация движимого имущества не проводилась. Разграбление "неработающих" слоев населения происходило не на основании правовых отношений, а в результате революционных мер. Напротив, личное владение трудовым доходом и сбережениями, домом и предметами домашнего обихода, а также предметами постоянного пользования охраняется законом.

Согласно международному праву, воюющая держава контролирует собственность на оккупированных территориях. Вермахт имеет право на всё, что принадлежало вражеским вооруженным силам в завоёванных районах, прежде всего военные трофеи, то есть оружие, боеприпасы, средства связи и тому подобное, а также имущество и дома врага, в том числе аэродромы, форты, казармы и так далее, гражданским властям достается все остальное. Таким образом, Германия контролирует всю государственную собственность на оккупированных восточных территориях.

С румынами была достигнута особая договоренность, согласно которой Румынии был передан участок между Днестром и Бугом для управления, а Румыния, как оккупационная держава, признается собственником имущества советских властей в этом районе.

В этом правиле международного права нам нужно быть осторожными только с одной вещью, чтобы не завладеть активами, которые большевизм никогда не экспроприировал. Такая система могла быть у большевиков, но будет дискредитировать нас. Это легко может случиться с теми, кто не знаком с большевистской правовой системой, но к этому следует отнестись как можно глубже. Как уже упоминалось, экспроприация, которую проводило советское правительство без каких-либо выплат противоречит немецким концепциям собственности. Поэтому возникает вопрос, может ли Германия продолжить принципы СССР в отношении национализированных активов, либо же отказаться от национализации. Этот вопрос неоднократно поднимался, например, в 1928 году, когда советское правительство продавало с аукциона в Германии различные предметы искусства и различные русские эмигранты признали, что это их собственность. Советское торговое правительство в Германии заявило, что приобрело эти предметы в результате приказов о национализации. Суды пришли к выводу, что предметы не могут быть отняты у эмигрантов, потому что экспроприация без выплат не допускается и противоречит немецкой правовой концепции частной собственности и нарушает общий порядок. Советское правительство сильно рассердилось, охарактеризовало этот поступок враждебным и призвало правительство Германии вмешаться. Однако, насколько мне известно, жалобы эмигрантов затем были отклонены, так как не было возможности предоставить доказательства о том, что это их собственность.

Такие случаи случались неоднократно. Например, английский дипломат, находясь в Риге, обнаружил ценный сервиз из великобританского посольства в Петербурге. Благодаря суду они смогли доказать, что это собственность посольства, что она незаконно приобретена советским правительством. Позднее уже знали, как защитить себя от таких случаев, не портя экономические отношения: были заключены межправительственные договоры для обеспечения сохранности заграничного имущества.

В настоящее время существует вероятность того, что данные вопросы снова будут подняты, потому что уже не СССР, а Германия, которая отвергает большевистские методы, вступила во владение национализированной собственностью. Поэтому необходимо занять четкую позицию по этому вопросу и я считаю нужным сказать следующее. Отмена национализационных мер СССР не может рассматриваться по политическим, экономическим и административным причинам. Хотя первоначальные меры по национализации не были признаны, Германия должна теперь, после 24 лет, исходить из имеющихся фактов. Согласно международному праву, существует своего рода срок давности, который нигде не установлен и для которого, как следствие, нет конкретного ограничения. Если кто-то не желает признавать такой срок давности, в таком случае события Средневековья, Французской революции, либо же Античности, которые не соответствуют нашему правовому мнению, могут быть пересмотрены сейчас.

Мы ведем эту войну, чтобы свергнуть большевизм, который угрожает Германии и всей Европе. Но немецкая кровь проливается не с целью восстановления усадьб и землевладений великих русских князей, спровоцировавших мировую войну 1914 года, а для того, чтобы установить на этих территориях новый и справедливый порядок в соответствии с германскими интересами. Также стоит отметить, что восстановление крупных землевладений привело бы к сопротивлению всего крестьянства, от чьей помощи мы так зависим. На практике восстановление прежних имущественных прав было бы возможно только после нескольких десятилетий работы с привлечением огромного административного аппарата. Просто представьте, что претензии и долги, которые существовали в России 25 лет назад, будут восстановлены. Поскольку большинство бывших кредиторов и должников, возможно, умерли за это время, нам пришлось бы иметь дело с наследниками. Точное их местонахождение определить было бы невозможно. Однако не исключено, что иностранные государства также восстановят свои прежние права в старой России. Например, русские облигации до сих пор находятся в большом обращении во Франции. Официально, насколько я знаю, кроме Германии, ни одно другое государство не отказалось от своих российских претензий, относящихся к добольшевистской эпохе. В этой связи следует отметить, что даже в случае обширной оккупации советских территорий правительство Рейха не будет считаться правопреемником Советского правительства, и поэтому претензии общего характера к Советскому правительству, например, вытекающие из владения царскими государственными ценными бумагами, никогда не могут быть направлены против Германии, а в лучшем случае претензии к имуществу на оккупированных нами территориях. При необходимости, в сотрудничестве с Министерством иностранных дел будет решено, как будут рассматриваться такие претензии. В принципе, они тоже, скорее всего, обречены на отказ. Наконец, мы должны поставить вопрос о национализированной большевиками немецкой собственности. Сюда относятся те случаи, когда имущество избегало подлежащей ликвидации царским правительством или было приобретено позднее, либо же заинтересованные лица только потом становились рейхсдойче. Несмотря на предшествующий закон о царской ликвидации, большевистскими экспроприационными мерами все же были затронуты значительные активы.

Благодаря сотрудничеству с государственными учреждениями, подкупу или маскировке немецкого имущества под российское, вхождения в русские или иностранные общества и тому подобное, многие объекты избежали экспроприации царским правительством. Во время немецкой оккупации в 1918 году многие немцы были натурализированы, а их собственность национализирована. Наконец, страны Закавказья были завоёваны СССР только в 1921 году, после того, как в предыдущие годы более крупные активы были приобретены там немецкими физическими и юридическими лицами Рейха. Например, часть значимых марганцевых рудников из Чиатури принадлежала Bergwerks AG и гамбургской фирме Kaukasischen Grubenverein.

Но по тем причинам, которые уже упоминались, восстановить прежние права собственности не представляется невозможным. Предоставление дешёвых займов или, в случае уничтожения собственности, преимущественная передача эквивалентной собственности, вероятно, будет единственной формой последующей компенсации. В данном случае компенсация являлась бы не более чем справедливой и рациональной, поскольку правительство Райха не выплачивало никакой компенсации за т.н. большевистский ущерб. По сравнению с правительством СССР, правительство Германии полностью отказалось от претензий в рамках Рапальского договора.

Но даже в период после Рапалльского договора права Германии серьезно пострадали, вопреки четко сформулированным положениям этого договора. Наши консульские учреждения в Советском Союзе знали все об этом. С самыми невероятными махинациями были нарушены законные права. Это зайдет слишком далеко, чтобы сейчас углубляться в это. Однако, я хотел бы лишь упомянуть о большом количестве немецких экономических концессий в Советском Союзе, которые инвестировали большие средства, но подвергались всем притеснениям со стороны советских властей в тот самый момент, когда они хотели пожинать плоды своего труда в виде денежных переводов в Германию.

Одна концессия за другой перекрывались, и , как правило, чем дольше компания защищалась, ссылаясь на свои права, тем больше она теряла. В то время Юнкерс потерял 17 миллионов райхсмарок, Крупп, с его сельскохозяйственной концессией земли -- 3 миллиона, Мологалес с крупной лесной концессией - 10 миллионов райхсмарок и так далее. В какой степени эти потери, вызванные не мерами национализации, но разрывом частных контрактов и издевательскими мерами со стороны официальных советских ведомств, могут быть включены в положение о компенсации – будет рассмотрено позже.

Невозможно завершить рассказ об ущербе, нанесённом Германии большевизмом, не вспомнив об огромных лишениях этнических немцев, бывшими когда-то были первопроходцами при императрице Екатерине, которые строили экономику своими невероятными усилиями, и по сей день, несмотря на огромное расстояние от Германии, сохраняют свою германскую самобытность, подвергаясь жестоким преследованиям большевиков.

Самыми трудолюбивыми крестьянами, добившимися наибольших успехов, клеймили «кулаками», а их имущество было конфисковано. Они не были допущены в коллективы, но должны были пройти через всю страну, подобно разбойникам, повергаясь всяческим гонениям. Если они не были высланы к Северо-ледовитому океану или же в Сибирь, то были расстреляны без всяких церемоний. В до этого свободные от иностранного влияния немецкие колонии переселялись русские и другие народы Советского союза, дабы подобрать немецкий характер поселений. Голод 1933 года, умышленно вызванный для уничтожения казачества на Юге Украины и на Северном Кавказе, стоил жизни 7 миллионам человек, и также сильнее всего ударил по немецким колониям в этих районах, особенно по некогда таким процветающим поселениям в Молочанске к северу от Мелитополя. Целые деревни вымирали, а их собственность переходила в руки не-немцев. Во время этой войны большевики из Крыма и южной Украины, по их собственным данным, эвакуировали на восток всех поволжских немцев, оставив землю другому населению. Здесь мы сделаем точный расчёт. Каждый до последнего гектар земли, который когда-то заселяли и обрабатывали немецкие крестьяне, будет вновь возвращен Германии, и, кроме того, трудолюбивому немецкому колонисту будет предоставлена возможность развиваться в соответствии с его способностями и усердием. За свой труд, который веками столь скудно оплачивался при русском и большевистском правлении, они наконец-то получат зарплату под немецким руководством. Позднее будет рассмотрен вопрос о том, следует ли немецким крестьянам вернуть ту же самую землю, которой они когда-то владели, или же следует создать новый прилежащий к ним район поселения.

Особую позицию в этом комплексе вопросов занимают страны Прибалтики, которые были оккупированы советским правительством в 1940 году. После оккупации советские власти пошли навстречу, и начали проводить экспроприацию. Во многих случаях экспроприация была только на бумаге и владельцы продолжали пользоваться своим имуществом. Конечно же, сразу же произошла полная экспроприация земли и минеральных ресурсов. Когда Германия оккупировала эти территории, мы увидели, что собственность, которая превышала 30 гектаров, передавалась в государственный земельный фон, куда часто назначались молодые коммунисты. Бывший владелец, таким образом, оставался на своем урезанном участке земли.

Германский Рейх начал борьбу против Советского Союза под лозунгом свержения большевизма. Это означает, что в бывших Прибалтийских странах, которые были недавно включены в состав СССР, мы должны обратить вспять одну из самых радикальных большевистских мер -- экспроприацию без компенсации. Любая другая точка зрения не только противоречила бы нашим политическим целям, но и понижала бы репутацию Германского Рейха. Население не поймет, если национал-социалисты вступят на почву одной из самых типичных большевистских мер. Посему в этих областях Германия должна установить режим, существовавший до советской оккупации, а именно до июня 1940 года. Меры советской национализации должны рассматриваться в основном как юридически неправомерные.

Другое отношение привело бы нас и к внешнеполитическим трудностям. За рубежом уже предъявили многочисленные требования о возвращении своей собственности в странах Балтии. Если бы наш ответ базировался на том, что большевики проводили экспроприацию и мы продолжим эту политику, то народы, с которыми мы находимся в дружеских отношениях, например итальянцы, финны, венгры были бы совершенно недовольны и не признали бы такого взгляда. Кроме того, Германский Рейх также высказал Румынии взгляд, что меры по экспроприации, осуществлявшиеся большевиками в Бессарабии в отношении рейхсдойче и фольскдойче, должны быть отменены. Румынское правительство же назвало исполнение этого желания как само собой разумеющееся. В Бессарабии большевики находились у власти дольше, чем в Прибалтике.

Эта принципиальная позиция не означает, что мы собираемся объявить о недействительности большевистских мер в каком-либо положении, а затем оставить решение о возвращении собственности на усмотрение каждого человека. Напротив, в интересах упорядоченного управления нам придется проводить реприватизацию шаг за шагом, учитывая, разумеется, в первую очередь интересы военного времени.

Очевидно, что в этой реприватизации возникнут большие трудности и что далеко не всякую большевистскую несправедливость можно исправить. Поэтому сомнительно, что такая сложная проблема может быть решена в полном объеме во время войны, которая отнимает у нас все ресурсы. Например, при возврате домовладения следует учитывать вопрос финансовых обременений. Трудно вообразить, почему теперь кто-то должен возвращать высокообременнный дом обратно без ипотеки. Если же ипотечные кредиты будут восстановлены, тогда то же самое должно применяться ко всем остальным долговым отношениям. Однако при этом банки и сберегательные кассы были последовательно очищены, так что тамошние депозиты должны рассматриваться как потерянные.Таким образом, эти требования не могут быть удовлетворены, тем более, что правительство Рейха не является правопреемником Советского правительства. Однако пострадавшая сторона, понесшая таким образом ущерб, при этом будет противиться восстановлению собственных долгов. Поэтому найти справедливое решение здесь будет очень трудно. Вопрос о восстановлении прежних обязательств также имеет огромное экономическое значение. Здесь следует отметить, что советское законодательство не отменяло долгов по экспроприированной собственности. Эти долги, скорее, были сохранены, а право кредитора было в значительной степени передано государственным органам, которые затем безжалостно лишили должника оставшегося частного имущества.Так что речь не идёт о возрождении погашенных обязательств, а о возвращении прав прежним кредиторам.

Другая трудность заключается в девальвации, которая возникла в настоящее время в следствие срочных прав на денежные пособия. В результате множественных валютных изменений (уравнение лат, лит и кроны с рублём, 1 рубль = 0,10 райхсмарок) все деньги претерпели серьёзную девальвацию. Например, стоимость вклада в сберегательном банке в 1000 лит первоначально стоила 480 райхсмарок, а затем упала до 350-380 райхсмарок и до 100 райхсмарок после появления новой рублёвой валюты.

Необходимо изучить вопрос о том, как поступать с акциями и другими правами участия в юридических лицах.Первый вопрос, который необходимо решить здесь, будет заключаться в том, должны ли крупные коммерческие предприятия быть возвращены в частные руки, и в каком объеме. Если власти Германии придают значение приобретению такой недвижимости, то это, конечно, осуществимо на основе соответствующих законов в отношении компенсации предыдущего владельца.

Поскольку частная собственность в коммерческом секторе была преобразована либо в государственную, либо в коллективную (тресты, кооперативы, артели), можно считать, что они будут ликвидированы, так как внесли свой вклад различные стороны, и с учётом изменения стоимости будет выплачена компенсация. В этом направлении был издан приказ имперского комиссара Остланда о реорганизации ремесла, мелкой промышленности и розничной торговли от 17 октября 1941 года.

Учитывая все перечисленные трудности, придётся несомненно долго работать с фидуциарными администрациями прежде чем мы вернемся к регулируемой системе собственности.. Тем не менее, насколько это возможно, необходимо приложить усилия для восстановления правовой определённости в этой области, чтобы суды смогли принимать чёткие решения. Например, недавно возник вопрос: бывший латвийский корабль, который был экспроприирован большевиками и достался нам в качестве трофея. Перед Призенхофом теперь встал вопрос о том, является ли этот корабль советским или же он насильственно был изъят у судоходной компании. Темпы переприватизации, как я уже заметил, будут зависеть от административных условий и экономической необходимости. Главное, что наш взгляд о экспроприации в Прибалтике чётко определён.

Разумеется, фундаментальный взгляд не исключат того, что определённые категории физических и юридических лиц исключаются из списка по возвращению имущества на основании специальных правовых положений. Здесь можно было бы выделить представителей вражеских держав, евреев и политических противников.

Вопрос степени возвращения церквям землевладений, не являющихся необходимыми для осуществления их церковной деятельности, также будет регулироваться особыми правилами, как и в данном случае вопрос о компенсации. Следует разумным образом сочетать возврат частной собственности с налогом, который в первую очередь предназначен для тех, кто не может вернуть свою собственность из-за разрушения или изъятия большевиками.

Примерно такие же условия, как в Прибалтике, существуют и на бывших польских территориях Генералкомиссариата Белоруссии и Украины. Здесь также большевистское правление длилось недолго, и во многих случаях меры по экспроприации ещё не были осуществлены. Поэтому в этих областях мы должны придерживаться той же точки зрения, что и в Балтийских странах, за исключением самой Польши, для которой будут установлены другие правила.

Имущественный вопрос в странах Балтии также связан с более ранними, так называемыми, аграрными реформами правительств Литвы, Латвии и Эстонии. Эти "реформы" были направлены на разделение крупных поместий. В первую очередь это коснулось тех прибалтов, большинство из которых были этническими немцами (фольксдойче), и лишь немногие из них были рейхскими немцами (рейхсдойче). Компенсация хоть и была предоставлена, но она не покрывала имеющиеся потери. В принципе, мы не желаем признавать эти «земельные реформы», но при этом по политическим, экономическим и административным причинам они не могут быть отменены. Однако Германский рейх, при необходимости, может использовать их для обоснования претензий другого рода (например, земли для поселений).

Вопрос о том, в какой степени потерпевшим сторонам будет предоставлен льготный режим путем нового выделения земли в обмен на более длительный кредит по низким процентным ставкам, остается открытым вопросом. Наконец, в этом контексте следует упомянуть следующее: в 1918 году Латвийское правительство издало закон, согласно которому по окончании войны определенное количество земли должно было быть предоставлено немецким бойцам из Прибалтики. Обещание не было выполнено. Таким образом, претензии Германии могут быть основаны и на этом. По требованию отдельных заявителей земля может быть предоствлена в размере, соответствующем их требованиям, хотя при этом не следует утверждать, что эта земля обязательно должна будет находится в бывших странах Прибалтики.

На этом я подхожу к концу своего выступления.

Вам, господа, было дано краткое представление о том, какое обилие проблем возникает из одного лишь имущественного вопроса. Поиск решений, которые были бы справедливыми и не наносили бы ущерба нашим политическим и экономическим интересам, будет впоследствии серьёзной задачей. Но это лишь одна из бесчисленных задач, поставленных восточному министерству, и которую это молодое министерство, как и все другие вопросы Восточного пространства, будет решать с энергичным рвением. Напоследок, я бы хотел обратиться с просьбой использовать свой опыт и знания на службу общему делу и помочь советом в этой обширной и не всегда простой области.

Источник:

1. Ostaufgaben der Wissenschaft. Vorträge auf der Osttagung deutscher Wissenschaftler. München: Hoheneichen Verl., 1943. S. 116—126. Archive.org [полностью отсканирована, текст книги копируемый]: https://archive.org/details/OstaufgabenDerWissenschaft/page/n1/mode/2up
2. Книга «Ostaufgaben der Wissenshaft» (1943) на чешском аукционе: http://www.antikvariat-ichtys.cz/katalog/dokumenty/ostaufgaben-der-wissenschaft.html [Её фото в реальном виде: http://antikvariat-ichtys.cz/full/20535-ostaufgaben-der-wissenschaft.jpg]
3. Ссылка на книгу в Google Books: https://books.google.co.uk/books?redir_esc=y&hl=ru&id=nGJjyAEACAAJ&focus=searchwithinvolume&q=Neuen+Europa
4. Библиографический сайт (каталог) Worldcat: https://www.worldcat.org/title/ostaufgaben-der-wissenschaft-vortrage-der-osttagung-deutscher-wissenschaftler-herausgegeben-vom-hauptamt-wissenschaft-der-dienststelle-rosenberg/oclc/681821712

5. Немецкий библиографический сайт (каталог) HEIDI (Katalog fur die Biblioteken der Universitat Heidelberg): https://katalog.ub.uni-heidelberg.de/cgi-bin/titel.cgi?katkey=66226508

Другие статьи из книги «Ostaufgaben der Wissenschaft» (1943).

Культурная политика: https://vk.com/@neues_europa-kulturno-obrazovatelnaya-germanskaya-politika-v-okkupacii-ma

Экономика и инфраструктура: https://vk.com/@neues_europa-vosstanovlenie-ekonomiki-na-okkupirovannyh-vostochnyh-territ

Здравоохранение: https://vk.com/@neues_europa-problemy-upravleniya-zdravoohraneniem-na-okkupirovannyh-vost?ref=group_block

Исторические подоплеки вхождения России в Новую Европу: https://vk.com/@neues_europa-istoricheskie-podopleki-vhozhdeniya-rossii-v-novuu-evropu

Русское нац. самосознание: https://vk.com/neuropa?w=wall-165410134_2751