Возраст и мышление
NUSС детства мы слышим фразы вроде «подрастешь, узнаешь» и прочие намеки на то, что с возрастом люди становятся умнее. Но есть на этот счет и другое соображение широко известного ныне украинского политика и боксера.
Индивидуальное развитие связано с процессом взросления ближайшим образом, но являются ли физиология и психология этого процесса безусловными основаниями для оценки ума человека? Разумеется, нет.
Можно приводить яркие примеры, поясняющие, что чисто человеческие способности и умения от возраста и физиологии зависят слабо. Молодые таланты вроде Пушкина, Прокофьева и Лейбница, невероятные способности Брайля, Флери, Уиггинса, Бетховена и многих других людей с ограниченными возможностями здоровья, и прочее, и прочее.
При всем при этом, возраст служит мерилом ума для большинства людей, поскольку он отсылает к представлению о том, что объем жизненного опыта и составляет основу развития мышления.
О том, как связаны опыт и мышление, психофизиология и ум, мы будем говорить в свое время, сейчас же остановимся лишь на процессе взросления.
Краткая история жизни
Разберем периоды нашей жизни и попытаемся понять, какие задачи каждый возраст ставит перед мышлением естественным образом.
Первая ступень, которую проходил каждый, кто жил — детство.
Естественность и хрупкая непосредственная связь с природой характеризуют этот этап взросления. Непосредственное единство человека с природой, подобное жизни индейцев Амазонки и бывших племен индонезийских островов до сих пор остается привлекательным образом беспечной и счастливой жизни, полной приключений и открытий.
В детстве первичная и главная задача достаточно проста — выжить и вырасти из своей непосредственной обусловленности внешним миром, обнаружив свое активное положение в специфической среде «второй природы», общественных отношениях и культуре.
Многообразный и яркий, неизведанный и опасный мир вещей, в который мы погружаемся с рождения, противостоит нашему желанию жить и требует от нас либо подчиниться ему, либо подчинить его себе.
Сперва для ребенка все является вещью — и люди, и кони — что-то хочется потрогать, разобрать, съесть, а чего-то нужно остерегаться, чтобы выжить. Вот вам и пояснение к чисто природной установке «бей или беги».
Отношение к вещам выражается в удовольствии или страдании. В крике и плаче, смехе и радости — той самой полноте переживаний — ребёнок выражает своё стремление к самостоятельности, к возвышению себя над обстоятельствами мира вещей. В этих эмоциональных реакциях прорастает сознание человека, его самость, его Я.
Переживания нужны человеку для того, чтобы обрести, определить для себя самого свою идентичность — что делает меня собой.
Бесконечный мир явлений обретает свою стройность и связность благодаря развитию внимания, концентрирующегося на различиях отношений между предметами и фиксировании собственного отношения к ним. Так формируются первые убеждения, определяющие законы мира вещей на основе их непосредственного восприятия и эмоциональной реакции.
Поскольку формирование Я человека, то самое специфически человеческое отношение к окружающему миру, выходящее за рамки вегетативно-питательного процесса уже есть результат становления и взросления, первоначально ребенок — лишь потенциально человек.
Почему? Потому, что в мире вещей все является вещью, предметом, частью. Так и ребенок — сам есть лишь предмет этого мира, существование которого полностью зависит от обстоятельств. Пока определенность отношения человека к миру складывается из реакций, он так и остается ребенком.
Обнаженное противоречие в отношении к миру вещей — зависимое от обстоятельств сознание человека и проявляющаяся в активности способность произвольно нарушать естественный ход биологических процессов — открывает переходный период отрочества.
Для этого этапа взросления характерно желание самоутвердиться в своей способности влиять на мир, которое доходит до крайностей юношеского максимализма и подросткового бунта, иной раз длящегося вплоть до смерти человека.
В юности наши детские убеждения сталкиваются через общение с убеждениями и представлениями других и оказываются в новой среде людей, с их переживаниями, реакциями, амбициями и правилами жизни.
С целью защитить свои убеждения, свою правоту, свою картину мира, возникает требование признания наших идеалов со стороны других. В этот период человек стремится разрушить старый мир естественного хода событий и независимого от него положения дел до его основания.
Этот необходимый этап борьбы — есть акт сопротивления условностям и обстоятельствам внешнего мира. На протяжение этого периода человек особенно сильно переживает свои победы и поражения, воспринимая их настолько близко к сердцу, что от них начинает зависеть вся его жизнь.
В стремлении добиться от других признания своего существования, признания своей самостоятельности, человек сталкивается с идеалами других людей, их требованиями и ожиданиями. Здесь начинается борьба не на жизнь, а на смерть. В стремлении утвердить свои субъективные взгляды на мир человек доходит до понимания, что кроме природной необходимости существует также и внешняя формальная необходимость общественных отношений с ее собственными законами. На основе впечатлений и возникающих реакций к этой среде людей, юноша определяет свои собственные представления о законах и порядке мироустройства.
Участвуя таким образом в творении собственного миропредставления, человек ищет для своего существования оправдание, свое право на жизнь и ее смысл. В силу чего, человек сознательно или не вполне, но формирует свои правила жизни, благодаря которым его жизнь приобретает актуальное значение и объективную ценность в виде признания со стороны других.
Человек находит себя частью мира людей и созревает до понимания всесторонней ограниченности своего Я — природой, воспитанием, образованием, обществом, языком и культурой народа, и, в конце концов, доходит до понимания значения мировой истории, сформировавшей все то, что окружает человека и составляет его изнутри.
Соотношение себя с миром людей создает основу зрелого характера человека, признающего также и многих других людей, благодаря которым он стал тем, кем он стал. Теперь своей задачей человек находит необходимость выразить свою самость, прежде отсутствовавшую как нечто действительно ценное.
Здесь возникают варианты служения миру людей, творчества и созидания, активной гражданской позиции и претворения своих идеалов в жизнь. Для этого, правда, должен созреть характер — человек принимает ответственность за собственную жизнь полностью и начинает ею управлять, либо продолжает сетовать на обстоятельства болезненного рождения, неблагополучной семьи, несправедливого государства, дурного образования и тяжелой работы.
Всякий раз, когда мы слышим, как люди оправдывают свою жизнь через внешние обстоятельства — мы видим ребенка, в лучшем случае, отрока, так и не сформировавших собственного характера.
Осознание себя зрелым человеком подразумевает осмысление себя и всей своей жизни через понимание эпохи и ее причин. Полагая себя представителем определенного исторического времени, человек начинает смотреть на жизнь не как на биологический процесс, а как на процесс культурный, образовательный.
То, до чего люди доходят в юности остается с ними до конца жизни. Теперь они уже не способны выйти за рамки собственных представлений случайным образом. Изменение картины мира зрелого человека — крайне редко встречающийся пример.
Тот, кто в юности не был бунтарем и не стал консерватором в зрелом возрасте, скорее всего застрял где-то в детстве.
В конце концов, обусловленное стремлением к безопасности и сохранению всего на своем месте, единство человека с миром переходит в бездеятельность притупляющейся привычки — старость.
Именно в старости человек очищается от своих частных конечных интересов и становится свободным в своих отношениях с миром. Поэтому многие мыслители считали, что стать мудрым, открыться для мира смыслов и идей, можно лишь к старости.
К сожалению, достаточно часто люди не вырастают в способе мысли до этого осознания, поскольку жизнь человека так и продолжает выглядеть для него совершеннейшим беспорядком и противостоящим ему животным хаосом.
Поэтому единственным достоянием людей к старости остается, как правило, память, в которой и живут самозабвенные старики.
«Многие и в старости остаются зелеными» [Гераклит]