Восстания на юге и центре Осетии в связи с движением имама Шамиля. 1838-1850гг.
После известных карательных экспедиций 1830-го года , считалось, что вся Осетия "усмирена", завоевана и покорена. Исполнивший эту миссию наместник Паскевич отбыл в Польшу, для подавления там национального восстания. А оттуда вместо него назначили наместником барона Григория Розена , отличившегося в польской кампании. После гибели в бою с армией Розена имама Гази-Мухаммада и раскрытия заговора грузинской знати (1832г.), имамом Дагестана стал Гамзат-бек, начавший войну с кумыкским шамхалом и кумыкским ханом Мехтулинским(их поддерживал и лакский хан Кумуха) , а также с кадием Акушинским-обществом вольных даргинцев, и затем с аварским ханством. Россия конечно опять поддержала сторону дагестанских князей (и общество акушинских даргинцев). Гамзат победил войско кумыков и даргинцев, истребил аварских ханов, но и сам был убит их роднёй. Тогда имамом Дагестана стал Шамиль Али, сын Денгав-Магомеда(аварец кумыкского происхождения), ученик суфийского шейха Джамалуддина Кумукского.
А барон Розен, после разоблачения заговора грузинских дворян(в котором участвовали и Эристовы) , по примеру наимягчайшего наказания сделанного им царем, решил подбодрить их. Сначала он наоборот хотел улучшить положение южных и центральных осетин, объединив их в одно приставство под управлением русского офицера.
Он подчеркивал важное военно-стратегическое и коммуникационное значение Осетии для России, укрепившейся в Закавказье. «Один взгляд на карту, - писал Розен в Петербург, - удостоверяет, что земля сия», т.е. Осетия, «во многих отношениях заслуживает особенного внимания правительства.
Прочное владычество наше в Осетии решительно разрежет хребет Кавказских гор на две части, тогда как ныне одна лишь Военно-Грузинская дорога пересекает сообщения между полупокоренными и враждебными нам народами».
Розен писал, что осетины сохранили христианские традиции , просят прислать к ним духовных лиц и ходатайствуют об открытии у них школьных училищ. Возвращаясь к вопросу о гражданском управлении, барон Розен думал разместить администрацию осетинского приставства в одном из осетинских селений. В этом же селении, где бы сосредоточилось управление Осетинским округом, он предполагал «учредить пост из нескольких казаков».
Вскоре, однако, стало ясно, что в правительственных кругах эристовские князья, находят в своих феодальных притязаниях поддержку.
Заметив это, барон Розен резко изменил свои планы в отношении Осетии. Он спешил огласить свою позицию по вопросу о правах князей Эристовых на феодальные владения на юге Осетии. После того, как в 1835 году князья обратились к Розену по поводу своих прав в Южной Осетии, он заявил: несмотря на то, что «князья Эристовы, лишенные прав владения имением царем Ираклием и не владевшие им до издания манифеста 12 сентября 1801 года..., права их на означенные осетинские ущелья не подлежат никакому сомнению и розыску». Его мнение имело решающее значение для Сената, рассматривавшего вопрос о правах на феодальные владения в Южной Осетии. В том же 1835 году Сенат принял постановление, согласно которому вопреки другим законодательным актам, изданным ранее, Эристовы вновь получали села на юге Осетии на правах феодального владения. Это решение автоматически распространялось и на князей Мачабеловых, также лишенных прав владения на юге Осетии и ожидавших разрешения вопроса между российской властью и князьями Эристави.
Этот подарок был приданным к брачному союзу дочери Г.Розена с грузинским князем Дадиани в 1836г.(Дом Розена, его жена сделала центром общественной жизни Тифлиса. Каждый вечер их гостиная была открыта для небольшого числа избранных посетителей, два раза в неделю, в четверг и в воскресенье, они принимали по вечерам всё местное общество.)
В этом году имам мюридистов Дагестана договорился о совместных действиях с таким же лидером в Чечне, Ташев-хаджи (тоже кумыком по происхождению). В самом конце своего правления Розен, изменив свой план насчёт юга Осетии, учредил главного пристава только для части югоосетинских обществ, разместив его в с. Джава. Эту должность занял русский офицер Васильев.
Накануне, когда в Южной Осетии стало известно о передаче Россией осетин в руки грузинских князей, местные жители решительно заявили:
«Если думаете силой заставить нас быть подданными князей Мачабеловых, то скорее погибнем все до последнего, защищая с оружием в руках правое дело, но рабами Мачабеловых не будем».
Когда южные осетины начали бунт , шеф жандармерии Бенкендорф командировал туда ген.Скалона, разобраться в ситуации , вот что он писал о управлении пристава Васильева в 1838гг.: (цитата по Г.В. Хачапуридзе): «...главным приставом в Осетии назначен был капитан Васильев, произведенный впоследствии за отличие в майоры.
Имея в виду одни собственные выгоды, он не только пристрастно разбирал частные дела, но и бесплатно разрабатывал дорогу от Цхинвали до Джави, тогда как на это отпускались деньги. Наиболее же потерпел народ от пристрастия Васильева к князьям Мачабеловым, за одного из которых выдал он свою дочь. Он всячески усиливался утвердить и распространить, доныне еще не рассмотренное, помещичье право Мачабеловых над всеми осетинами, живущими в долине р. Большой Лиахвы. До того Мачабеловы редко решались требовать подати по деревням и просто отбирали или продавали иногда только тех из осетин, которых удавалось схватить в Карталинии».
В это время, Шамиль заключив уже военно-политический союз с Ташев-хаджи ,в 1837 году возобновил свои нападения на границы Кахетии, при этом сжёг три селения и взял в плен 80 жителей. Это обстоятельство побудило барона Розена к возобновлению военных действий против горцев. Мюриды были разбиты, и сделали маневр, показав ложное "замирение", чтобы восполнить силы и перегруппироваться, а Розен доложил царю , что Шамиль хочет просить прощения и подданства . Переговоры Клюгенау провалились, и перед прибывшим царем Розен дважды оказился. Не только с Шамилем, но и с свояком - Дадиани, который оказался злостным казнокрадом . Розен отправился в отставку. А сменивший его Головин, начал 1838год экспедициями в убыхию и Черкессию, Лезгистан и Осетию. Почему вдруг "замиренная" 8 лет назад Осетия тоже попала в этот список . После того, как представители южных осетин высказали царю и наместнику жалобы на беспридел князей Мачабели и русского пристава, сам породнившийся с грузинами Васильев направил в Тифлис на имя гражданского губернатора князя Палавандова рапорт о том, что чеселтско-кударские(мзивские в т.ч.)осетины "непокорны русскому правительству, грабят, разоряют соседних осетин". Тогда и правда отряд Тотраза Тотоева стал совершать нападения на владения князей Мачабели, за посягательство на их честь-свободу, а в тоже время " оллагирское племя оказывая неповиновение местному начальству...некоторые из них около половины августа, с партиею осетин из других ущелий(Туальских-м.п.) напали на стада дигорцев и угнали 3,6тыс.баранов, дигорцы отбили большую часть овец, но в руках хищников осталось более 900шт.При бывших в этом случае перестрелках с обеих сторон убитых и раненых было до 23 чел." Но главное, как писал Головин гр. Чернышеву в 1838-м году «в Осетии, на южной покатости Кавказа, появились отряды разбойников...
Возбуждали жителей к неповиновению местному начальству, обнадеживая скорым прибытием Шамиля с многочисленными полчищами для освобождения их от власти нашей».
Со стороны Гори в южную Осетию вошел отряд под командованием кап. Васильева и со стороны Ардона— отряд полковника Широкова. Насколько восстание было внушительным, говорит количество царских войск, направленных против восставших. В отряде Васильева было свыше 800 человек, в отряде Широкова— 1220 человек с горной артиллерией. Неизвестно, какое участие принял в этом Бега Кочиев, бывший по словам Коха в 1837г.помощником пристава. Вот описание М.Блиева:
<< В одном из очередных столкновений у осетинского села Мзив осетинские повстанцы во главе с Тотразом Тотоевым устроили засаду милиции, прибывшей сюда для карательных целей. Во время перестрелки был убит князь Бардзим Мачабели и устроен настоящий бой милиции. Когда же повстанцы были вынуждены отступить, село Мзив подверглось со стороны милицейского отряда и солдат главного пристава Васильева разорению. Любопытно, что милиция, как правило, набиравшаяся насильственно из грузинских и осетинских крестьян, крайне неохотно шла на карательные действия. В той же экспедиции, направленной в село Мзив, из 200 милиционеров сначала бежало 40, а во время боя еще 27. Пристав Васильев не ограничился разорением Мзива. Карательный отряд он подвел к другому осетинскому селу - Дамцвари. Жители этого села не оказали сопротивления карателям, они покинули свои жилища и ушли в горы. Несмотря на это, Дамцвари также подверглось полному грабежу. >> После этого Тотраз и другие лидеры восстания , отступили со своими отрядами, кто в Урс-Туалгом ,а кто в Кударское и Мамисонское ущелья.
"Мамисонцы не исполнили требования кап.Васильева. Силою же он не нашёл возможным принудить их к тому;ибо у бывших с ним осетин прекращалось продовольствие и, кроме того, наступила большая стажа в горах и они начали расходится, не взирая на старание Васильева удержать их при себе".
Вот как Головин спустя три года, описывал причины и ход восстания 1838-1840гг.:
<<мзивцы Тотоевы, были народ грубый и суровый, иногда воровали, где что попадалось под руку. Мачабеловы при помощи Васильева простерли и на них свои помещичьи притязания, стали требовать с них подати. Мзивцы платить не хотели, стали даже противиться силою и, таким образом, сделались непокорными не российскому правительству, а произволу Мачабеловых. То же было с жителями Кешельтского ущелья, Кабисовыми, тех и других Васильев принуждал к полному повиновению Мачабеловым, те и другие, не имея средств оградить себя от притеснений , вынуждены были вооружиться и запереться в Мзивах. Васильев в донесениях своих относил все это к непокорности правительству и говорил в таких выражениях, что главноуправляющий не мог не внять его голосу, тем более, что о грабежах, делаемых магландвалетцами(урс-туальцами-м.п.), получены были два донесения от майора Авалова. Васильеву приказано прекратить беспорядки вооруженною рукою, взяв роту солдат и до 500 человек милиции.
Экспедиция Васильева, по рассказам солдат и милиционеров, происходила следующим образом:...после перестрелки и сожжения Мзива,
Не заботясь более о мзивцах, Васильев пошел потом в Кешельтское ущелье с его солдатами (при 2 унтер-офицерах) и сотней осетин из Герского ущелья. Жители деревни Сихта /Дамцвари бежали при приближении отряда к ним, равно и в другие деревни Васильев послал приставов с милициею и солдатами; сопротивления не было нигде, все возвратились в свои жилища, со всех деревень приходили к Васильеву по его требованию сказать, что они были и пребывают покорными, бежали только трое дамцварцев, дома которых были тут же сожжены. Три ночи ночевал Васильев в Дамцваре и потом возвратился в Джаву.
В донесении об этом второй части экспедиции Васильев скрыл, что брал с собою солдат.... Мзивцы жили в своей деревне, окрестные жители чуждались их, как людей, которые, воспротивясь силою экспедиции Васильева, сделались уже действительно преступниками, всякое с ними сношение почиталось преступлением. ...>>
В 1839г после тяжёлого поражения в Ахульго(при этом российская армия понесла большие потери) Шамиль покинул Дагестан , и перебрался в Чечню, где его приютил Батако Шатойский.
После неурожая и суровой зимы 1839-года, в 1840 году джавские осеиины отправили в Тифлис свою делегацию, состоявшую из 6 человек. Свою жалобу на главного пристава Васильева и князей Мачабели осетинские делегаты подали гражданскому губернатору - грузинскому князю Палавандову. Последний распорядился арестовать делегатов и отправить их к Васильеву «для производства следствия». Главный пристав Васильев продержал три недели доставленных к нему делегатов в заключении и отпустил их только после того, как получил от них подписку в том, что они более не будут обращаться к властям с жалобами. И вот тогда джавцы примкнули к кударо-чеселтским и урс-туальским повстанцам во главе с Тотразом Тотоевым и Бабе Кабисовым . Также совместно с ними выступили гудские абреки во главе с Цыппу Такаевым, Тотразом Рубаевым, Исраевым Сугъаром и Габоевым Бати(Гайти), ставшие совершать дерзкие нападения на ВГД, в том числе на соседнее с своим селом, грузинское Хати-Сопели.
В этом году Шамиль был избран имамом объединённых мюридистов Чечни и Дагестана.
А повстанцы юга Осетии совершили ряд дерзких нападений: на церковь в с.Ередви, на имеретинских князей Церетели, Бабе пленил трёх священников, урс-туальцы во главе с Гурджибеком Албеговым, Букуловыми Б.и Л., Гелиевыми Бесланом и Пепе соединились с гудцами (помимо известных четверых, ещё 3 Шавлоховых и 3 Губиевых) . В Чеселтгоме вожаками и активными повстанцами, помимо Т.Тотоева и Б.Кабисова были:Мосе и Реваз Губаевы, Султан и Таймураз Джабиевы, Газаевы Кубу и Кико, Кобле и Хучи Тигиевы, Кази Кочиев и Айтаг Чибиров, а также Кито Козаев, и иуда, предавший Бабе- Бено Кабисов, в Кударгоме- Дато и Георгий Хугаевы, Отар Гагиев и Биби Качмазов. Из с.Кемульта был Джабо Багаев, из Зарамага - Пени Мешитов, в Тибе это фамилия Кокаевых, во главе с Бибилой и его сыном-Темсуром.
<<Влияние имама не ограничивалось, впрочем, Чечнею и северным Дагестаном: на него возлагали все свои упования и надежды не только ближайшие к арене его деятельности, но и самые отдаленные племена. Так напр., разбойники в Осетии, уничтоженные полковником князем Андронниковым в декабре 1840-го года, подстрекали население к неповиновению властям его именем>>
«Дабы положить конец беспорядкам», генерал Головин «назначил особый отряд из 300 человек гренадерского полка при двух горных орудиях и 300 человек милиции Горийского уезда» и 200 охотников. Кроме того, по «усердию грузинского дворянства Горийского уезда и приставов осетинских», коими также являлись грузинские дворяне и русские офицеры, было мобилизовано еще 1000 человек, находившихся на содержании самих грузинских тавадов ополченцев из крепостных грузин и осетин. Всего главнокомандующий отрядил 1800 человек, которым поручалось «очистить от разбойников Осетию».
С этими силами полк.Андронников двинулся на аул Мзив.Однако повстанцы успели скрыться: << Не успев, таким образом, взять никого из мзивцев и найдя невозможным преследование бежавших, Андроников пошел в Кешельтское ущелье. Жители сперва разбежались, потом по приглашению его возвратилась их наибольшая часть, кроме немногих, угнавших с собою и свой скот, часть которого была забрана в горы отрядом нарской милиции, шедшим из Нар. Жилища бежавших были отрядом разорены, из самих же их пойманы двое, из коих один убит, а другой взят. Потом Андроников возвратился в Джаву.
Второй поход Андроникова из Джавы направлен был в Магландвалети(Урс-Туал). Там взято человек 12, на хищничество которых жаловались жители окрестностей Военно-Грузинской дороги, остальные жители дали аманатов. Из Магландвалети отряд возвратился опять в Джаву через Кударское и Зругское ущелья к Царскому, в селение Тиб...>> Потом Андронников сам осадил башни Тиба , где засели собственно тибцы Кокаевы ,южанец Багаев и алагирец Машитов и др.
Они сопротивлялись царским войскам в продолжении 3-х суток , 5 сентября 1840 года укрепление Тиба было взято. Старший мамисонцев-Бибил Кокаев, а затем и "главарь возмущения всей Осетии" Бабе Кабисов с Султаном Джабиевым, и Мосе Губаев , и мн.др.повстанцы попали в плен. Учитывая опасность Бабе, Султана и Мосе, именно их троих сразу казнили(через повешение). Особо подчеркивалось Андронниковым, что "М.Губаев, был сообщником и проводником 4-х разбойников, сосланных в Сибирь и убежавших с дороги. Будучи проводником многих известных разбойников, несколько раз нападал на князя Б.Амилахварова и начальских жителей."[Цыппу Такаев освободил Бати и Сугъара, тогда же сбежал и Хива Шавлохов]
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XIX/1800-1820/Ist_jugo_oset_II/241-260/243.htm
«в пример и страх другим в Джави было повешено 2 осетина, 70 человек арестованных содержались в тюрьме в г. Гори. Из них наказаны были 7 человек (сосланы в Сибирь, предварительно прогнаны сквозь строй по 8 раз), 25 умерли, 8 освобождены на поруки, а 30 человек находились в таком положении, что не в силах были вынести строгого наказания: 11 из них лежали в лазарете, некоторые на краю гроба. Скудное содержание, теснота и нестерпимый тяжелый воздух в арестантской привели их в это положение».
Причём как уже говорилось, в 1838-1840 гг впервые в завоевании Осетии были широко употреблена осетинская милиция. Затем началась очень трагическая травля одних осетин на других, уже в плане подкупа и коварного предательства . Так Бено Кабисов, как Иуда, выдал Бабе милиционерам.
<<В октябре кошкинские жители (Гапа Гаглошвили с другими) обещали за небольшие деньги взять или истребить мзивцев, находившихся тогда в Мзивах в числе 12. Сделано было условие, чтобы уездный начальник находился в Джаве с собранными там людьми; кошкинцы же спрятали бы вооруженных людей у себя в саклях, пригласили бы к себе мзивцев, как друзей, и тут бы их заперши окружили. После чего должна была прийти подмога из Джавы для окончания дела...Мзивцы успели сбежать, кроме одного.
Кроме того, осетинами взяты и представлены следующие люди к уездному начальнику: мзивец, но не Тотоев, Чоба Козаев, Реваз Алиханашвили (Так в тексте), Хозра и Джан Багаевы; им за то обещана была Андрониковым награда и по поимке дано каждому по ю червонцев.
К заседателю 1-го участка — а) Хетаг Хепалаев представлен жителями деревни Залды: Данко и Чучуна Габараевыми; в) Кабул Ханаев представлен кешельтцами, Хина и Датуа. Тигиевыми; с) Дато Кабисов представлен 14-го Хетагуровым с двумя другими осетинами; д) Кока Дзукаев представлен мармазетцами, Бита Кобулов и Зало Валиевым.
К заседателю 2-го участка — а) Созо Кочиев представлен нарцами: Тота Гусиев, Мизор Хетагуров, Парсадан Чочиев, и тибцами, Дато Тедтоев, Соза Хачиев и Махте Чочиев: в) Чичо Тазаев убит тибцами, Бесланом и Дато Тедеевым, за обещанные заседателем 10 червонцев>>.
Мзивцы-Тотоевы в итоге укрылись в ауле Багиат. А на гудских абреков , укрывшихся рядом с Фаллагкау , Андронников послал отряд Авалова. «они окружены и заперты были в скале, куда они перенесли запасы из разоренной ими небольшой деревни Хати-Сопели». «Для истребления этой малой шайки послан состоящий при корпусе кн. Авалов с командой из 30 человек грузинского линейного №17 батальона, при одном горном орудии, сие необходимо по крепости и недоступности местоположения».Им приказано было разметать башни села до основания, что они выполнили с честью, но уничтожить абреков им не удалось. Абреки бежали через Дзимыр(их приняли достойно Тогоевы) , в Урс-Туал, где их укрыл в Едысе Хила Колиев.
Тем временем Андронников 23 декабря окружил Багиат. <<На все увещания Андронникова разбойники отвечали, что “они не из тех людей, которых можно уговорить положить оружие; они обрекли себя на верную смерть и считают башни своею могилою,семейства же лучше погибнут вместе с ними, чем достанутся в руки врагов».
Вслед затем, они сожгли все дома и заперлись в башнях, разнообразя свое монотонное “сидение" заунывным пением. Тогда, устроив в 50 саженях от башен досчатые прикрытия для орудий и охотников и подготовив атаку огнем, князь Андронников к 25-му декабря взял обе башни штурмом...Так погиб Тотраз Тотоев и его родственники.
После этого в 1841 году,
Бабана Амилахори старается подарками подкупить Хила Колиева, чтобы он выдал абреков, но тот отвергает эти подарки.
Тогда прибывают русские войска, и 7 суток продолжается перестрелка между ними и абреками, засевшими в башне.
Абреки бросают башню, переходят в Тырсыгом. А Хила с семьей ссылают в Сибирь.
<<Цыппу понял, что оставаться в этом краю нельзя.
Абреки посовещались и решили пробираться к Шамилю, который воевал с Россией.
Рядом лежало ущелье Джарах. Тамошние жители, ингуши,... и Цыппу для начала решил уйти к ним. Он отправил в Джарах своего друга Дзыба Туаты.
Мать Дзыба была из Джараха, у него там жили родственники, и он поехал в Джарах узнать, согласятся ли там принять Цыппу и его товарищей. Вскоре Дзыба вернулся и сообщил абрекам, что их ждут в Джарахе.
Абреки поблагодарили Дзыба, сели на коней и отправились в путь. Они ехали всю ночь и на рассвете поднялись на перевал Ахгара. Перед ними лежало во мгле Джарахское ущелье. Позади далеко внизу витым серебряным шнуром блестел Терек. Взошло солнце, залило золотым светом вершины гор.
На траве сверкала роса, легкий ветер доносил из ущелья запах хвойного леса. Цыппу огляделся, глубоко вздохнул и сказал товарищам:
— Воистину несчастен тот, кому не суждено вволю надышаться воздухом родины.
Всадники спешились и долго молча сидели. Потом достали из дорожных сумок еду и, подкрепившись, двинулись дальше.
В этот день в Джарахе был праздник. Народ собрался на широкой поляне. Юноши состязались в джигитовке и стрельбе, старики сидели за столами. Их радушно встретили, усадили за стол, как почетных гостей. Вечером в селении устроили пир в их честь: зарезали быка и сделали гостям много подарков.
В то время в Джарахе скрывались шестеро абреков-ингушей. Цыппу и его товарищи подружились с ними и вместе предприняли несколько набегов в Гудан. Они пригоняли оттуда скот и раздавали его жителям Джараха.
Прошло немного времени, и над Джарахом сгустились тучи:
снизу по ущелью двигались русские войска. Ингуши встретили их с оружием в руках. Закипел жестокий бой. Несколько дней подряд над ущельем гремели выстрелы, и речка Джарах стала красной от крови. [Аллюзия на экспедицию Розена 1832г., а также разорение Джараха ок. 1835 после сожжения грузинских миссионеров Русишвили -м.п.].
В полночь шестеро абреков спустились со стены и бесшумно, как змеи, проползли сквозь русские цепи. Они поднялись на г. Мады-хох(Столовую), развели в пещере огонь и высушили мокрую одежду.
На другой день русские сделали подкоп под стены крепости, заложили порох и зажгли фитиль. Грянул взрыв, все заволокло черным дымом. Когда дым рассеялся, стали видны разрушенные стены. В наступившей тишине из-под обломков слышались стоны раненых.
Все происшедшее было хорошо видно из пещеры. Абреки пробыли там весь день, а когда стемнело, двинулись в путь...
На четвертый день они добрались до своего знакомого, Ахверд-Магомеда, и тот проводил их к Шамилю.
Абреки, войдя, склонили перед ним головы. Шамиль поздоровался с ними.
— Я слышал, юноши, вы воевали против русского царя, Что ж, вы можете получить такую возможность еще раз, если будет на то воля Аллаха. Оставайтесь.
Он приказал дать абрекам жилье. Но у них не было с собой никакой пищи, и они три дня просидели голодными.
Цыппу считал, что жаловаться на голод недостойно мужчины, и потому не позволял товарищам просить у Шамиля еды.
Тотрадз, совсем еще мальчик, не выдержал:
— Мне не стыдно говорить о еде, ведь я еще не мужчина!
И пошел к Шамилю.
— Мы — горцы, — сказал он, — и не любим сидеть на одном месте без дела. Если где-нибудь есть война, пошли нас туда, а то ведь без пищи не может жить даже волк...
Шамиль едва заметно улыбнулся.
— Хорошо, — ответил он, — иди пока домой.
Не успел Тотрадз вернуться к товарищам, как дом уже был полон еды.
Через три дня Шамиль вызвал абреков к себе (и снова сделал им испытание).
Через три дня Шамиль в сопровождении двух наибов отправился к своим войскам. Он ехал на белом коне, в белой черкеске и белой шапке, на боку его сверкала сабля в золотых ножнах. Абреки скакали следом за ним.
Они подъехали к войскам. Шамиль, поздоровавшись со своими воинами, сказал:
— Вот новые люди, шесть горских храбрецов. Они останутся с вами, пусть в бою покажут свою доблесть.
Он обвел войска зорким взглядом, повернул коня и уехал.
Цыппу и его друзья присоединились к воинам Шамиля.
Они храбро сражались, в бою бывали впереди, стреляли без промаха и не прятались от вражеских пуль. Скоро об их отваге узнала вся Чечня.
Однажды на Тереке они отбили стадо. Поднялась тревога, за ними бросились в погоню русские и осетины, завязалась перестрелка. Цыппу, словно сокол, носился на коне в облаках порохового дыма, стреляя в преследователей; ружье его гремело, как небесная гроза.
Тем временем стемнело. Цыппу оказался среди врагов. Он скакал вместе с ними и кричал по-русски: «Держи их, держи!»
У одного осетина, принимавшего участие в погоне, кончились заряды, и он попросил пороху у казака. Цыппу, выстрелив в казака, сказал:
— Теперь можешь взять у него и порох, и ружье — они ему больше не нужны.
И, хлестнув коня, скрылся во тьме.
Шло время. Начальником Горского округа стал Глаха Казбеги, давний друг Цыппу. Имея большой вес среди русского начальства, Глаха стал хлопотать о замирении абреков.
Он привлек к этому делу своего приятеля, начальника Владикавказкого округа, и тот стал помогать ему. После долгой переписки русское начальство постановило: «Кудские абреки будут прощены, если добровольно сложат оружие. При этом они должны будут покинуть родные места и поселиться в Владикавказком округе».
Цыппу выбрал себе для поселения Туаца, село, которое основал Махамат Есенаты .
Цыппу и его товарищи поселились в Туаца. Оттуда они перебрались в Куйан. Гаити(Бати) и Цицо остались там навсегда, остальные переселились еще раз: Дудар и Тотрадз все же ушли обратно в Куд, а Цыппу и Сугар обосновались в Эльхоте и жили там до конца своих дней. >> С.Гадиев.
Цыппу поселился в Елхоте после 1850-го года.
В это время, в Туалгоме поручик Смиттен совершил две экспедиции, в Згубир(1843г.) и в Нар(1844г):<<Но на этот раз, когда окружной начальник со своим отрядом сломал сопротивление местных жителей(нарцев-м.п.), произошла дикость, потрясшая всю Осетию. Отряд Смиттена убил двух осетин и 8 человек взял в плен. Окружной начальник отрубил двум убитым головы, «приложил» их к своему рапорту о походе в Осетию и отправил в Тифлис главнокомандующему Отдельным Кавказским Корпусом генералу Нейдгардту. >>
Потом в 1850г., путь гудских абреков , вместе с братьями Пилиевыми, повторил Махамат Томаев.В 1851г.на сторону Шамиля перешёл Хасбулат Кундухов, ставший арштинским(орстхойским) наибом. После чего Шамиль хотел совершить поход в Осетию , в 1852-54гг., но из-за начала российско- турецкой войны, решил совершить поход в Грузию.
Символично, что Коста родился в год пленения Шамиля. Началась новая эпоха . В которой осетинское сопротивление бесприделу царской власти обрело новые формы, от народников -к деятельности Коста и его круга.