«Война в Украине и его смерть – это как начало четвертой стадии рака», – репортаж ASTRA с похорон Навального

В минувшую пятницу в Москве простились с Алексеем Навальным. Пока ЕС и США готовятся расширять санкционные списки, а соратники политика ищут его убийц, журналистка ASTRA сходила на похороны политика, где кроме скорби нашла надежду. 

1 марта в Москве похоронили Алексея Навального. За две недели до этого он погиб в застенках ИК №3 в поселке Харп за Полярным кругом. Власти начали готовиться к похоронам заранее: девять дней не отдавали тело Навального его матери, распространяли фейки, а уже накануне церемонии, как рассказали соратники политика, неизвестные угрожали водителям катафалков, которые были согласны вывезти тело Навального из морга. Но похороны все равно состоялись – проститься с политиком в Москве пришло несколько тысяч человек [согласно подсчету проекта «Белый счетчик», только перешедших от церкви к кладбищу по мосту было минимум 16.500 человек. «Белый счетчик» не учитывал людей, которые после стояния у храма в Марьино спустились в метро, а также тех, кто приезжал сразу на станцию метро Борисово, чтобы подойти к кладбищу], среди которых был корреспондент ASTRA. 

— Гражданка, пройдёмте со мной, – некто подкрадывается ко мне сзади, хватает за локоть и начинает куда-то вести. Оборачиваюсь и вижу своего приятеля Диму [имя изменено]. Смеемся – он хорошо изобразил полицейского, у него получилось меня напугать.

Мы встретились у метро Братиславская. Здесь одиннадцать лет назад Навальный встречался со своими избирателями в рамках мэрской кампании. Тогда оппозиционер набрал больше 20% голосов и занял второе место после Сергея Собянина. Это был последний раз, когда самого Навального допустили до участия в каких-либо системных выборах.  «Он вам не Димон», многочисленные расследования и митинги, протестное  «умное голосование», сетка вынужденных уйти в подполье региональных штабов и отравление – все это было впереди. 

Сегодня у Братиславской полицейских больше, чем обычно. Мимо них идут толпы людей с цветами. Это меньшая часть посетителей похорон Навального – большинство идут от соседней станции Марьино, оттуда ближе до церкви «Утоли мои печали». Там же рассредоточилось большинство силовиков.

По дороге к церкви переполненные цветочные магазины. Скорбящие скупают всё: гвоздики, розы, лилии.

Вскоре мы вливаемся в огромную очередь. Дима шутит: 

— Так медленно двигаемся, как российская армия в Украине! Хотя, конечно, лучше бы российская армия двигалась назад, а не вперёд.

Первое, что бросается в глаза – разношёрстность публики. И старики, и молодёжь, и даже дети. Кто-то весело болтает в компании, некоторые грустно стоят в одиночку, наблюдают за происходящим, другие на холоде читают книжки. Несмотря на то, что прощание с Навальным практически до самого последнего момента было под вопросом, в очереди со мной стоят далеко не только москвичи. 

— Что будет дальше, после смерти Навального? – я выцепляю из толпы мужчину средних лет. 

— Это от нас зависит. Хватит ли у нас смелости и силы духа противостоять злу? – спрашивает он в ответ.

— А у вас хватит? 

— Хватит. Поэтому я и здесь. Специально из Архангельска прилетел. 

Его настроения не разделяет стоящая позади понурая девушка. Она приехала на похороны из Санкт-Петербурга: 

— С момента начала войны я строю планы уехать из России. У меня больше нет веры, что мирными митингами можно что-то поменять. Всё уже перешло в стадию, когда ничего невозможно. Остаётся одно – спасать себя, - вздыхает она.

— Вот я согласна с этим мнением! Против лома нет приёма. Без оружия ничего уже в этой стране не поменяется. Пусть звучит по-экстремистски, зато правдиво, – из толпы возникает еще один респондент.

— Что думаете о Пригожине? – спрашиваю я, напоминая о несостоявшемся летнем бунте. 

— Он бандос. Вряд ли бы что-то кардинально поменялось, если бы он пришёл к власти. 

— Ну, вот Фургал, кстати, нормальный политик. Жаль, тоже сидит, - говорит девушка из Питера.  

На вопрос «не боялись ли выходить?», все отвечают примерно одинаково – да, боялись, но не могли не прийти. «Я не боюсь и вы не бойтесь», - так завещал Навальный. Эти его слова мне часто повторяют люди на похоронах.

Девушка по имени Любовь с траурным чёрным платком на голове называет себя давней сторонницей Навального. «Я здесь, потому что… Ну, я не могла не быть здесь. Это мой долг».

Задаю Любе тот самый вопрос о страхе: 

— Я в принципе боюсь, но всё равно делаю. Недавно мы с подругой устроили пикет у Стены плача. Нас тогда облепили журналисты и сотрудники полиции – симпатичные мужчины в форме – вот тогда у меня коленки тряслись. Сейчас уже не так страшно. Тем более, когда вокруг столько людей.  

Рядом с Любой стоит известный правозащитник, пожелавший остаться анонимным. Он предался воспоминаниям о знакомстве с Навальным:

— Я человек левых взглядов и позицию Алексея не разделял. Но я всегда восхищался им, как личностью, грамотным политиком, общественным деятелем. А познакомились мы так: когда у меня был конфликт с Сергеем Удальцовым [активист «Левого фронта»], я пришёл к Андрею Бабушкину [правозащитник] и спросил, не нужны ли ему какие специалисты в штаб. Да, сказал он, мне нужен начальник штаба, но надо согласовать с начальником городского штаба «Яблока». Сентябрь 2003 года. Звали этого начальника из «Яблока» - Навальный Алексей Анатольевич. Мы с ним встретились. Первый вопрос, который он задал – «извините, вот вы стоите на социалистических позициях. А мы, партия «Яблоко», партия буржуазии. Это как-то может совместиться?». Я объяснил, что сейчас не 1917 год, наша задача, и левых, и правых, бороться за гражданские свободы. Он согласился. Он вообще был не как некоторые, которые «мы за всё хорошее, против всего плохого», нет. Человек мыслил политическими категориями, показывал глубокое понимание ситуации. Навальный очень приятное впечатление оставил. Знаете, я думаю, что война в Украине и его смерть – это как начало четвертой стадии рака. 

— После четвертой стадии рака обычно не выживают. Получается, всё будет плохо, ничего светлого не предвидится? – уточняю я.

— Лечится, лечится. Хирургическим путем, например, - говорит он.

— И химиотерапией, - поддакивает девушка из толпы.

В ходе небольшой дискуссии они приходят к мнению, что да, сейчас всё плохо, но надежда на спасение страны есть. 

— Можно я вклинюсь в вашу беседу? – внезапно говорит ещё одна девушка в толпе. – А кому-то, кроме меня, ещё снится Навальный? 

— Мне, - отвечает Люба. 

— Раньше в моих снах он был в тюрьме, - рассказывает девушка. - Какие-то кружки там организовывал. Ещё часто снились кошмары, где меня задерживают, и мы вместе с Лёшей пытались сбежать из этого места. Мне он никогда не снился на свободе. А вот когда умер, то приснилось, что он вышел из тюрьмы. Весь такой измождённый, измученный, но улыбается. И говорит мне: «Я узнал, что сейчас будут детскую площадку сносить. Собираемся все, мы остановим это беззаконие. И он держит в руках плакат на палке. Держит еле-еле, но всё равно рвётся на протест. 

В разговорах с посетителями похорон я и не заметила, как толпа увеличилась вдвое, а то и втрое.

— Я думаю, что все собравшиеся в первую очередь хотят поддержать друг друга. Это то, что объединяет всех нас: поддержка и выражение своей позиции. Я тут живу неподалёку, думал, выйду, побуду немного, не ожидал увидеть такое количество неравнодушных, – рассказывает неприметно одетый молодой человек. 

— То, как нас здесь много вызывает большую радость, - улыбается женщина рядом. 

— Да! Я когда услышал о смерти Навального, для меня это такая внезапность была, как гром среди ясного неба. Честно говоря, мне не очень важно, что это было – убийство ли или естественная смерть. Я здесь, чтобы просто проводить его в последний путь и поддержать рядом стоящих людей. 

— А я здесь, чтобы показать, что Алексей не забыт, - в разговор вклинивается девушка с синими волосами. – Вера в людях живёт, несмотря на всё. Мы готовы продолжать бороться за свободную Россию. 

— Как вы встретили новость о смерти Навального? – спрашиваю я у неё. Взгляд девушки печалится. 

— Я два дня проплакала. Сидела на новостной игле, следила, что происходит. Впечатлил размах в европейских городах: у них можно было и с плакатами стоять, и скандировать, и доносить свои мысли. На этом фоне отчётливо виден контраст с Россией: у нас толком не дали мемориалы сделать – задерживали, цветы выбрасывали. 

Девушка рассказывает, что Алексей Навальный не был её кумиром. Но все равно именно он когда-то пробудил в ней интерес к политике. Вспоминает, как из-за него спорила с учителями и одноклассниками, поклонниками Путина. Заканчивает разговор она на позитивной ноте:  «Нельзя верить, что со смертью Алексея всё потеряно. Его идеи будут жить во всех нас».  

— ASTRA это «иноагенты»? – спрашивает у меня женщина средних лет Людмила [имя изменено]. Очевидно, что для нее попадание в репрессивный список – марка качества. 

— Пока нет. 

— Сегодня пятница как раз. Может, станете, - смеётся она.

Перед разговоров Людмила внимательно проверяет телеграм-канал ASTRA чтобы убедиться, что мы не пропагандисты. 

— Алексей многое сделал для нашей страны, многому нас научил. Я считаю его своим виртуальным другом, – На лице Людмилы расплывается теплая улыбка – Он дал нам надежду. 

Очередь движется медленно – буквально пара шагов раз в десять минут. 

— Редкий случай, когда в очереди стоять приятно, - улыбается другая женщина средних лет, видимо, подруга Людмилы. 

Радуются не все. Когда мы обсуждаем смерть Навального с хмурыми мужчинами пятидесяти или шестидесяти лет, они даже толком ничего сказать не могут – настолько им тяжело. Один из них сказал мне, что после новостей про смерть Навального напился. После этого на его глазах выступают слезы.

— Боже… Слов нет. Грустно всё это, очень грустно. 

Постепенно очередь в церковь превращается в шествие. Люди скандируют политические лозунги (начали с «Свободу политзаключённым!», но со временем толпа осмелела и принялась кричать «Путин – убийца!»). При этом все спокойно. Или так кажется в моей части очереди – пока я беседую с другими посетителями похорон, где-то совсем рядом задерживают людей. Например, бывшего зампреда «ПАРНАС» Михаила Шнейдера и журналиста Владимира Полонского. По дороге на похороны из Воронежа пропали как минимум семеро местных активистов, среди которых бывшие сотрудники штаба Надеждина. Вишенка на торте – традиционные для российских митингов силовики в штатском, которые на похоронах Навального заводят разговоры о том, что нужно «идти на Кремль».

Провокаторов раскрыли читатели «Медиазоны» – они видели, как силовики в штатском показывают своим коллегам символ войны V двумя пальцами, после чего их пропускают за полицейские заграждения. 

— Не боитесь такие смелые лозунги выкрикивать? – подхожу я к экстравагантному молодому человеку с красными волосами, который надрывал голосовые связки  лозунгом «Путина долой!».

— Плевать, всех не пересажают. 

— Но вас-то могут. Если увидят по камерам, например. 

— Я сын офицера, мне страшно не должно быть. Да и другим моим друзьям в принципе не страшно. Что мы такого делаем-то? Мирно стоим, за добро выступаем. 

— Как думаете, будут ещё протесты? 

— Посмотрим, как повлияет это событие. Здесь людей много, это о чём-то же говорит. 

Как раз в это время толпа начинает скандировать «нас не 2%» – это отсылка к словам пропагандиста Владимира Соловьева, который не раз называл выходящих на митинги сторонников Навального «вечными 2 процентами дерьма». 

— Потом, как обычно, скажут, что мы все алкоголики и тунеядцы, - закатывает глаза девушка рядом со мной. 

— Да-да, наркоманы и проститутки! – ухмыляется другая. 

— Вы не боитесь последствий? – спрашиваю я у одной из смелых женщин.

— Да пусть и посадят в тюрьму, чего мне бояться?

— Правда не боитесь? – удивляюсь.

— У меня дети уже заграницей, я для них всё сделала. Посижу, если что, ничего, - пожимает она плечами. 

— Не надо в тюрьму садиться! – качает головой её спутница старшего возраста. – Вот один посидел за нас… Не хватало, чтобы и над нами так издевались. 

— Все виновные в его смерти за всё ответят! – резко бросает первая. 

— Будем надеяться, - соглашаюсь я. 

— Ну, знаете! Если вы будете надеждами жить, то ничего не поменяется! Надо почувствовать в себе уверенность, активно сопротивляться, как минимум называть вещи своими именами и говорить, что Путин – убийца. Нас запугали, а Алексей нас учил не бояться, это очень круто. 

Когда очередь к телу Навального скандирует «Нет войне», проезжающие мимо машины одобрительно сигналят. 

Интернет глушат. До церкви мы так и не дошли, а что там происходит толком неизвестно. В очереди идет молва: в церковь на отпевание пустили немногих и быстро закрыли крышку гроба. Позже мне это подтвердила попавшая в церковь сторонница Навального: служба была проведена наспех и скомкано. В телефоне соседей по очереди фотография мёртвого Навального в гробу. Они показывают это фото всем вокруг. От вида тела политика становится не по себе. 

Служба закончилась, толпа повернулась в сторону Борисовского кладбища. Это в двух километрах от церкви. На улице февральский холод, многие в очереди уже больше четырех часов, но народу меньше не становится: никто не спешит домой. 

В отличие от соцсетей, на похоронах Навального люди единогласно поддерживают его возвращение в Россию зимой 2021 года. 

— Я сначала не понимала, зачем он это сделал, а потом вышла на митинг после его задержания, увидела неравнодушных людей, подумала, ну разве он мог бросить этих людей, быть вдали от них? Не мог, – делится со мной еще одна женщина средних лет. 

Среди лозунгов на улице слышны слова в поддержку Юлии Навальной. Часть посетителей похорон Навального считает, что у его вдовы ничего не получится, ведь она живет в за пределами страны и далека от российского народа. Другие в разговоре со мной парируют: в российской тюрьме у неё ещё меньше шансов что-то исправить. 

В толпе можно сказать никто не верит, что Навального хотели обменять на офицера ФСБ Вадима Красикова. Он отбывает пожизненный срок в Берлине за убийство беглого чеченского полевого командира. 

— Путин боялся Навального, это же очевидно. Он и в тюрьме, и на свободе умудрялся громко говорить. Потому Путин его и убил. 

На входе на кладбище никакого движения: полицейские пропускают не больше 50 человек за раз. Женщина преклонного возраста возмущается на полицейских. Её не устраивает стоять на месте, просит пропустить вперёд. Полицейские отказывают, но женщина продолжает болтать с молодыми людьми в форме. Сначала про очередь, затем – о том, как её не устраивает власть в России. Товарищ майор устало на неё смотрит, без выражения злости или обиды. Иногда пытается пререкаться, но это бесполезно. 

— Вам бы, женщина, книжки начать писать, – говорит он.

— Вот вы сами книжки читаете, а? Какую последнюю прочитали? – находится она с ответом. 

— Читаю! Последняя «Тёмные аллеи» Достоевского, - с гордостью говорит он.

— Но «Тёмные аллеи» написал Бунин, а не Достоевский, - замечает она. 

В конце концов, он устаёт слушать старушку и отходит. Из толпы женщине предлагают продолжать «капать на мозги» силовикам, «авось все так расступятся».  

В очереди к телу Алексея Навального я провела больше шести часов. В какой-то момент меня переполнили эмоции, я начала плакать. Грусть от его смерти смешалась с радостью от нахождения в толпе сограждан с общей скорбью. 

Гроб с телом Алексея Навального опустили под землю около половины пятого по Москве. Это произошло под саундтрек из второго «Терминатора» (любимого фильма Навального) и My Way Фрэнка Синатры в исполнении оркестра. В песне не хватает оригинального припева: «Я прожил полную жизнь, исколесил полмира. И что гораздо важнее, я делал это по-своему».

По данным «ОВД-Инфо», в день похорон Навального по всей России полиция задержала не менее 128 человек. Уже утром силовики снова начали привычно убирать цветы со стихийных мемориалов Навальному. Тем временем в Москве люди продолжают толпиться в очередях к могиле Алексея Навального. Его смерть для многих стала горем, но неожиданно его поминки напомнили всем нам: надежда еще есть.