"Война и Мир" (том 3 и 4), Лев Николаевич Толстой

Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.

***

Маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты.

***

– И как подумаешь, что и кто — какое ничтожество может быть причиной несчастья людей!

***

Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи — науки, то есть мнимого знания совершенной истины.

***

– Не думай, что горе сделали люди. Люди — орудие его. Горе послано им, а не людьми. Люди — его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто-нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.

***

Не только гения и каких-нибудь других качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших, высших, человеческих качеств — любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец.

***

– Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу.

***

С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее... При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности... и потому лучше отвернуться от тяжелого до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, — второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот, 1812 год.

***

"Меньше страху, меньше новостей — говорилось в афише, — но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет." Эти слова в первый раз ясно показали Пьеру, что французы будут в Москве.

***

Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть.

***

"Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла..."

***

Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что-то там делали.

***

– Потушат небось.
– Кому тушить-то?

***

– Посмотри, Наташа, как ужасно горит.
– Что горит? Ах, да, Москва.

***

Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое-нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил.

***

"Ха, ха, ха! Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня — мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.."

***

Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.

***

С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе.

***

С ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все-таки выздоровел.

***

Ах, как хорошо! Как славно! — говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше.

***

Когда два человека ссорятся — всегда оба виноваты.

***

Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, — не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасывания в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины.

***

Жизнь не давала ей никаких впечатлений. Ей ничего не нужно было от жизни, кроме спокойствия, и спокойствие это она могла найти только в смерти.

"Вам, чтецам" теперь присутствует и на Ютубе в виде англоязычных видео — на очереди обзор букеровского лауреата 2023, романа Prophet Song — подписывайте, чтобы не пропустить! Вот тут: www.youtube.com/@markmarchenko