Владимир Пантин, Кирилл Родионов. Эпоха реформ и потрясений. Россия и мир в период до 2024 года

Маститый политолог Владимир Пантин и молодой бизнес-аналитик Кирилл Родионов объединили усилия, чтобы спрогнозировать развитие нашей страны и мира в целом на ближайшие четверть века. Методологической основой их работы стала известная теория «длинных волн» Николая Кондратьева, на базе которой Пантин с соавтором Владимиром Лапкиным в начале нулевых годов разработал собственную версию — «теорию эволюционных циклов». В обоих случаях отправной точкой является Промышленная революция конца XVIII века, которая запустила первый цикл, так что прогнозирование такого рода носит откровенно технодетерминистский характер: главное — открытия и изобретения, меняющие лицо промышленности, а все остальное — геополитика, культура, институты и проч. — следствие этих перемен и их распространения по миру. По утверждению Пантина и Лапкина, «эволюционный цикл» описывает динамику развития тех стран, которые формируют мировую экономику или втягиваются в нее. Он состоит из двух кондратьевских циклов и подразделяется на четыре фазы: 1) технологический переворот с радикальной сменой технологического уклада в ведущих экономиках, 2) великие потрясения, насыщенные кризисами и войнами и ведущие к деградации старого мирового порядка, 3) революция мирового рынка, в ходе которой миропорядок меняется, а новый технологический уклад широко распространяется, и 4) структурный кризис, запускающий упадок прежде доминирующих отраслей и формирование предпосылок для новой технологической революции. Таким образом, эволюционный цикл охватывает весь жизненный цикл каждого технологического уклада и связанных с ним институтов — от зарождения до полного распространения по миру и угасания.

Внутри каждого цикла чередуются повышательные (1 и 3) и понижательные (2 и 4) фазы. Продолжительность повышательных волн неизменна (24 года), а понижательных — постепенно сокращается, что связано с ускорением темпов технологических и экономических изменений и внедрения инноваций в науке и технике. Если в первом эволюционном цикле (1753-1873) понижательная волна заняла 36 лет, то во втором (1873-1969) она сократилась до 24 лет, а в третьем (1969-2041) — до 12 лет. На протяжении двух с лишних веков, полагают авторы, воспроизводится одна и та же последовательность: «структурный кризис, проходящий на фоне упадка прежде доминировавших отраслей и зарождения новых технологий, сменяется промышленной революцией (технологическим переворотом), которая, в свою очередь, „взламывает“ устаревшие политические институты и ведет к череде военно-политических конфликтов, обновляющих мировой порядок. Однако последний оказывается неустойчивым из-за ограниченности рынков и сдерживающего влияния старых институтов, что ведет к новой волне дестабилизации (великим потрясениям) — кризисам, депрессиям, социальным конфликтам и войнам, которые позже (в фазе революции мирового рынка) окончательно „расчищают барьеры“ на пути распространения новых технологий и институтов». Это продолжается вплоть до исчерпания в качестве новыми технологиями своей роли драйверов развития мировой экономики (фаза структурного кризиса).

Итак, «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Как четыре времени года сменяют друг друга, чтобы затем все пошло по новой, и еще раз, и еще — так сменяются и фазы эволюционного цикла. Пока же мы живем в Третьем эволюционном цикле (1969-2041). Основанный на широком использовании микрокомпьютеров и информационных технологий, он уже привел к уничтожению СССР и мировой социалистической системы, глобальному миграционному кризису и прочим катастрофам. И его потенциал изменений еще далеко не исчерпан: «во второй половине 2020-х и в 2030-е гг. произойдет серьезное изменение мирового порядка, в том числе под влиянием революций и реформ в развивающихся странах и глубоких преобразований в странах развитых». В том числе возможна и смена мирового гегемона: с США — на ведущие страны Глобального Юга, т.е. Китай и Индию.

Датировка фаз текущего Третьего цикла предлагается следующая: структурный кризис (1969-1981), технологический переворот (1981-2005), великие потрясения (2005-2017) и революция мирового рынка (2017-2041), с точностью до 1-2 лет. В целом крупнейшие военно-политические конфликты приходятся на конец второй фазы («технологический переворот»), но и после их формального завершения конфликтность сохраняется. Особенно опасны в этом отношении конец третьей фазы («великие потрясения») и начало четвертой («революция мирового рынка»). Почему так? Это связано с наложением двух минимумов: минимума деловой конъюнктуры и минимума упорядоченности международных отношений. Упорядоченность достигает максимума в первой фазе («структурный кризис») и затем идет на спад. К четвертой фазе она оказывается полностью разрушена, что порождает «эффект скользкого льда»: старого миропорядка уже нет, а новый еще не сформировался. И вот в такие времена нам с вами выпало жить! Одна радость, что продолжительность собственно кризисных и военных фаз постоянно сокращается (в четвертом цикле, прогнозируют авторы, она вообще может упасть до нуля!). И кстати, дальше будет легче: завершение пикового периода войн ожидается уже около 2025 г.

В результате современных конфликтов «складывается новый мировой порядок, контуры которого должны стать более выраженными после 2025 г. и особенно после 2029 г.» Этому будут способствовать как завершение перегруппировки мировых сил по итогам войн, так и бурный экономический рост, характерный для четвертой фазы. Рассмотрим ее подробнее — ведь именно «революцию мирового рынка» мы сейчас, по мнению авторов, и проживаем. Фаза разбивается на шесть четырехлетних этапов, и ввиду их структурного подобия аналогичным фазам предшествующих циклов можно устойчиво прогнозировать их содержательное наполнение. Первая четырехлетка (2017-2021) проходит под знаком международных конфликтов невоенного характера (торговые войны США и КНР, Brexit, углубление конфликта Запад — Россия). Вторая четырехлетка (2021-2025) — это время вооруженных конфликтов, «которые играют решающую роль в формировании нового мирового порядка» (СВО, Тайваньский кризис, завершение войны за Карабах, очередные войны Израиля против соседей). В третьей четырехлетке (2025-2029) интенсивность международных конфликтов идет на спад, ключевые изменения происходят во внутренней политике. В четвертой четырехлетке (2029-2033) ведущие страны мира проходят пик внутренних реформ, а в пятой (2033-2037) — переживают реакцию на эти реформы. Шестая четырехлетка (2037-2041) тоже будет отмечена острыми внутриполитическими потрясениями и международными вооруженными конфликтами. Именно в это время на мировой арене обычно появляются новые сильные игроки. 

Из других важных прогнозов упомяну энергопереход: он сопровождает каждый эволюционный цикл, и наш (Третий) — не исключение. Именно на четвертой фазе цикла, т.е. в ближайшие 15-17 лет, мы увидим победу ВИЭ над ископаемым топливом. Поэтому следует ожидать длительного снижения нефтяных цен и цен на другие сырьевые товары, что представляет большую угрозу для российских финансов. Это снижение вероятно уже после 2025 г., что создаст огромный контраст по сравнению с тенденцией к значительному росту цен, характерной для первых двух десятилетий XXIвека. Как это отразится на стабильности отечественного социального порядка и властного режима? Здесь авторы обращаются уже к нашим национальным циклам, описывающим реформы и контрреформы. Такие циклы прослеживаются с начала XIXвека (реформ Александра I) и связываются с возросшим воздействием на ситуацию в России со стороны ведущих европейских стран. 

Механизм цикла «реформы — контрреформы» описывается так: на первом этапе, наиболее болезненном и тяжелом, реформы реализует группа, в основном чуждая бюрократическому аппарату. Проделав самую трудную работу, она быстро сходит со сцены. Реформы продолжаются, но больше по инерции, число недовольных ими растет, остатки реформаторов быстро попадают в зависимость от бюрократического аппарата. На следующем этапе обновляется политическая элита, постепенно ужесточается политический режим, реформы ограничиваются сугубо экономической сферой. Этот переходный этап по-настоящему закрепляет те результаты преобразований, которые удалось провести на практике. Успехи этого этапа снижают для элиты стимулы к дальнейшим преобразованиям. Прореформаторская часть элиты окончательно отсеивается. Происходит «усиление автаркических тенденций, появление элементов застоя и нивелирование механизмов обратной связи. Наряду с временным ослаблением ведущих стран это приводит к завышенной оценке возможностей системы, что подталкивает элиты к попыткам внешней экспансии, одна из которых заканчивается стратегической неудачей». Эта неудача демонстрирует тупик, в который завела страну контрреформаторская политика, что приводит сначала к очередному переходному периоду, а затем и к новой эпохе реформ.

Новые реформы, однако, начинаются не с той же точки, что и предыдущие. Нынешний цикл «обеспечил интеграцию России в мировую экономику, что не смогли перечеркнуть даже санкционные войны». Это, полагают Пантин и Родионов, создает предпосылки для более эффективного перехода нашей страны к политической конкуренции, чем на предыдущем цикле, когда демократизация оказалась связана с такими катастрофическими последствиями краха государства и экономики, что не позволила легитимировать демократию. Циклы реформ — контрреформ синхронизированы с «длинными волнами» Кондратьева следующим образом: «реформы, как правило, приходятся на повышательную волну, тогда как контрреформы — на понижательную». Наиболее радикальные контрреформы приходятся на фазу великих потрясений, более умеренные — на фазу структурного кризиса. Кризис или крах государства с последующими радикальными реформами обычно приходились на фазу технологического переворота, а на фазе революции мирового рынка преобразования проходят мягче, без краха государства и связанных с этим социальных катастроф. Эта фаза начинается с контрреформ, но их потенциал быстро исчерпывается, и примерно на середине фазы начинаются новые реформы. Что, по мысли авторов, и ждет Россию ближе к началу 2030-х гг.

Еще один вид политический циклов, характерных для России, связан с ее местом в международном балансе сил. Баланс строится на противостоянии мирового центра (англосаксонские морские частные экономики — США, Британия, Голландия) и «противоцентра» (континентальные милитаризированные и бюрократизированные экономики — Франция, Германия, Россия). Если центры осуществляют «либеральную модернизацию» и строят глобальную экономику, в том числе через наднациональные институты, то «противоцентры» — авторитарную модернизацию и пытаются объединить вокруг себя мировую периферию. Центры развиваются более свободно и органично, развитие же «противоцентров» постоянно связано с революциями и другими потрясениями, проходит сложнее и занимает больше времени. Средняя продолжительность «цикла политической модернизации» для России — 36 лет, начиная с 1881 г., так что сегодня мы близки к финалу Четвертого цикла (1989-2025) и началу Пятого. Каждый цикл начинается с попытки политических реформ (первые 12 лет), затем преобразования ограничиваются экономикой (вторые 12 лет). Все заканчивается 12-леткой тяжелых внешне- и военно-политический конфликтов. После завершения цикла наступает четырехлетний переходно-подготовительный период, после чего вновь запускаются политические реформы — и так по кругу.

Итак, прогноз Пантина и Родионова выделяет две переломные точки — 2025 г. (последний год глубоких контрреформ и вооруженного противостояния с Западом) и 2029 г. (запуск глубоких реформ, включая изменение баланса между ветвями власти, разгосударствление экономики и перераспределение ресурсов между центром и регионами). Затем около 2033 г. начнется первая реакция на реформы. В начале 2040-х гг. произойдет еще одна волна обновления политической элиты. Сходные перемены охватят не только Россию, но и весь мир. В горизонте 2025-2033 гг. ожидается смена России Китаем в роли главного «противоцентра», мы же начнем выходить из международной изоляции. Конфликт Россия — США как главный триггер мировых войн уступит место конфликту КНР — США. Есть шанс, что в этот момент Россия сможет перейти из «второго мира» в «первый». Деглобализация же продолжится до начала 2040-х гг. Тогда же начнется более глубокий перелом в мировой динамике, связанный с завершением демографического перехода в развивающихся странах, энергоперехода и исчерпанием потенциала текущих драйверов роста мировой экономики.