Видим ли мы всплеск рабочей борьбы?

Трудовые конфликты продолжают попадать в заголовки газет, от авиакомпаний до канадский нефтяных компаний, добывающих нефтепродукты из песка, от сферы образования до складов Amazon. Рекордная инфляция и заработная плата, похоже, доминируют в этих конфликтах, но есть и другие проблемы, вызванные пандемией, такие как удаленная работа, которые также находятся в повестке за столом переговоров. Эти вопросы возникли во время крупнейшей забастовки в государственном секторе Канады. После почти двух недель протестов историческая забастовка закончилась 1 мая, когда правительство достигло предварительных соглашений с Альянсом государственной службы Канады, профсоюзом, представляющим более 120 000 государственных служащих, бастующих по всей стране. По мере завершения переговоров некоторые наблюдатели отметили изменение политического дискурса в стране: “Я не могу вспомнить время за последние 20 лет, когда все основные федеральные политические партии были менее склонны к скандалу с Альянсом госслужащих и более склонны находить способ их умиротворить”, - написал Тим Пауэрс для Hill Times.

Мы спросили Кендру Штраусс, директора программы трудовых исследований и Центра трудовых исследований Моргана при Университете Саймона Фрейзера, что означают эти общественные волнения.

Что вы думаете о недавнем соглашении между Альянсом государственной службы Канады и федеральным правительством?

Я думаю, что в некоторых важных отношениях это представляет собой победу для союза, хотя результатом является компромисс с относительно поддерживающим его правительством. Мне кажется, что работники добились успехов в плане заработной платы, но не смогли утвердить пункт в отношении гарантированной удаленной работы в своем контракте, на который они надеялись.

Когда мы думаем об уровне инфляции за последние несколько лет и о том, что у этих работников не было соглашения с 2021 года, [переговоры] на самом деле были направлены на то, чтобы удержать заработную плату в рамках инфляции. В прошлом году у нас инфляция превысила 8 процентов. Так что в этом контексте речь идет о том, чтобы наверстать упущенное для этих работников, а не о значительном повышении заработной платы в реальном выражении.

Не могли бы вы объяснить связь между инфляцией и забастовками рабочих?

В конце 60-х и в 70-х годах экономисты и политики были действительно обеспокоены инфляционной спиралью (спиралью цен и заработной платы), когда повышение производительности труда и увеличение роста заработной платы могло привести к неустойчиво высокому уровню инфляции в экономике, которая еще больше раскручивалась подъемом рабочего движения, которое могло потребовать повышения заработной платы, чтобы не отставать от этой инфляции. 

Это совсем не то, что происходит сейчас. Джим Стэнфорд, экономист, который в прошлом много работал с профсоюзами, провел хороший анализ, показывающий, что в имеющийся у нас высокий уровень инфляции обусловлен корпоративными прибылями и цепочкой поставок, а также глобальными экономическими потрясениями. В отличие от предыдущих десятилетий, заработная плата на самом деле изо всех сил пытается идти в ногу с инфляцией, а не наоборот. Итак, мы видим, что заработная плата рабочих увеличивается на 2 процента, максимум на 5 процентов. А повышение заработной платы в частном секторе фактически превысило заработную плату в государственном секторе, поскольку заработная плата в государственном секторе сдерживается коллективными договорами.

В этом смысле я думаю, что волнения рабочих и активизм [связаны] с ощущением того, что они отстают все дальше и дальше. И это настоящая борьба которую приходится вести работникам, особенно работникам с низкими доходами, чтобы не отставать от роста цен, не говоря уже о том, чтобы вырваться вперед. В то же время денежно-кредитная политика государства, которая повышает процентные ставки, чтобы сдержать инфляцию, сильно вредит работникам. У нас в Канаде очень высокий уровень личного [или потребительского] долга, и поэтому, если у вас есть автокредиты, долги по кредитным картам и, конечно же, ипотечные кредиты, вы платите больше как за свой долг, а так и за покупку повседневных продуктов. Так что я думаю, что это настоящий кризис стоимости жизни для рабочих.

Банк Канады заявил, что повышение заработной платы может фактически способствовать дальнейшему росту инфляции.

Мы должны быть крайне осторожно относится к ортодоксальной монетарной политике, которая говорит, что мы должны держать инфляцию на низком уровне любой ценой. И тут заработная плата рабочих является проблемой, в отличии от проблемы корпоративных прибылей или других источников инфляции, включая недвижимость, которые никто не собирается решать. Банк Канады и федеральное правительство не говорят об этом, потому что никто не хочет злить богатых домовладельцев. Поэтому я думаю, что нам нужно быть очень критичными в смысле понимания того, откуда берется эта ортодоксальность политики и кто за нее платит, т.е. ее ориентация на сдерживание инфляции посредством повышения процентных ставок и, по сути, является политикой сдерживания роста заработной платы.

Кажется, что за последние несколько лет мы стали свидетелями очень большого количества трудовых конфликтов. Подтверждают ли это исследования, или мы просто стали им уделять больше внимания?

Пандемия выдвинула на первый план и сделала видимыми условия труда в разных секторах труда, но особенно в секторах с низкой заработной платой, не состоящих в профсоюзах, а также в секторе здравоохранения, которые долгое время имели неустойчивую занятость, но в значительной степени их проблемность игнорировались.

У нас по-прежнему исторически низкий уровень как членства в профсоюзах, так и охвата работников коллективными договорами, особенно в частном секторе. Я думаю, что это скорее связано с тем, что мы наблюдаем некую "новую воинственность". В Британской Колумбии, например, у нас была профсоюзная кампания в магазине Sephora. Также проводятся кампании в кофейнях в Starbucks,как в Канаде, так и в США, предпринимаются крупные попытки организовать организовать рабочих со складов Amazon.

Другая часть этого – более высокий уровень неформальной занятости, а также растущее неравенство в между богатыми и бедными, а также поляризация доходов. Я участвую в проекте, который только что выпустил отчет в Британской Колумбии под названием « Но хорошая ли это работа?», основанный на опросе более 3000 местных рабочих до пандемии. Мы обнаружили, что чуть менее половины всех опрошенных работников имели то, что мы называем стандартной работой с полной занятостью и льготами у одного работодателя.

Вы осторожны, называя это новым или успешным движением?

Мы наблюдаем рост уровня профсоюзного движения в государственном секторе с 90-х годов, но снижение уровня профсоюзного движения в частном секторе. И поэтому, когда мы смотрим на трудовые волнения и на отдельные истории успешных движений в частном секторе, нам просто нужно быть немного осторожными в контексте с долгосрочными эмпирическими тенденциями, которые ведут к снижению охвата рабочих профсоюзами.

Тем не менее, я думаю, что мы наблюдаем возрождение более массового рабочего движения, которое включает в себя организации за права мигрантов и антирасистские организации. Например, движение Black Lives Matter имело значительные связи с движением «Борьба за 15 долларов» и другими движениями, выступающими за расовую и экономическую справедливость. Одна из причин, по которой это кажется моментом активизации профсоюзной воинственности, заключается в том, что мы видим, как нетрадиционные участники рабочего движения организуются на низовом уровне. Мы также наблюдаем попытки объединения в профсоюзы в секторах, которые исторически не были объединены в профсоюзы, по крайней мере, в последние несколько десятилетий, включая сферу услуг. И во многом это заслуга молодых работников.

Вы упомянули молодых рабочих. Почему это происходит в секторах, которые традиционно не объединялись в профсоюзы?

Нестандартная занятость также имеет расовую и гендерную принадлежность. Так, например, работники из числа коренного населения с большей вероятностью окажутся в нестабильной ситуации. Но пересечение с этими категориями идентичностей или нахождения в рамках сквозных идентичностей заключается в том, что если вы молоды, у вас больше шансов оказаться в сфере неформальной занятости. Таким образом, молодые работники все меньше и меньше имеют возможность получить доступ к тем надежным, стабильным и постоянным рабочим местам, которые когда-то были отличительной чертой перехода к взрослой жизни предыдущих поколений. Интересно, что в сфере услуг объединяются могут люди с высшим образованием или молодые люди, которые имеют относительно высокий уровень образования и просто не видят, как эти инвестиции превращаются в стабильные, безопасные, постоянные и хорошо оплачиваемые рабочие места.

Я думаю, что есть ощущение, что существует реальный разрыв между поколениями в возможностях, а также в богатстве и доходах, и это действительно является причиной этого, что молодые люди сталкиваются с совершенно недоступным рынком жилья и масштабным климатическим кризисом.

Можно ли сказать, что мы наблюдаем, всей Канады и работы в различных сферах деятельности?

Несмотря на то, что в частном секторе могут быть более единичные случаи, я бы все же сказала, что крупные забастовки, которые мы обычно наблюдаем, происходят в государственном секторе чаще потому, что там выше плотность профсоюзов. Но также мы видим эти поистине знаковые забастовки в отдельных отраслях. И сфера добычи нефти их нефтеносных песков действительно интересна, потому что это высокооплачиваемая работа в ресурсной отрасли. Но отчасти из-за того, где они находятся, а также из-за множества других факторов, мы не видим особой активности профсоюзов в этом секторе.

Что история может рассказать нам о нынешнем трудовом моменте в Канаде?

Всегда трудно напрямую транслировать уроки прошлого. Я всегда очень осторожна с любыми прогнозами. Будет очень интересно посмотреть, сохранится ли это чувство профсоюзной активности и способность рабочих бороться за справедливые условия тружа, если ситуация начнет меняться вместе с более широкой экономической ситуацией в Канаде и, в частности, если мы попадем в рецессию. Рабочим очень трудно добиться реальной выгоды, когда экономика находится в кризисе, потому что правительство и работодатели очень искусны в том, чтобы заставить трудящихся нести издержки экономического кризиса. Исторически это закономерность, которую мы наблюдаем. Рецессии использовались для дисциплинирования работников. Это одна из вещей, за которыми я буду следить — в частности, за тем, что произойдет в ближайшие год или два.

https://thewalrus.ca/labour-unrest/