Мертвый велосипедист накрыт пакетом

С утра сегодня смотрю на фотографии убитых в Буче и окрестностях велосипедистов. Трупы на улицах, у дорог, люди ехали куда-то, и тут их — убило осколком? застрелили российские солдаты? что с ними стало? непонятно, лежит мертвый человек, на нем хозяине такой же мертвый велосипед. 

Не могу оторваться. Велосипедисты повергают меня в какое-то оцепенение, почему-то даже более сильное, чем остальные смерти и военные преступления моей страны.

Может быть, это как-то связано с тем, что война для меня началась с убитого велосипедиста. Одна из первых вещей, которые я увидел, проснувшись утром 24-го. Я смотрел видео его гибели десятки раз. Когда еще казалось немыслимым выдавить из себя и произнести вслух это привычное уже слово: «война». 

В те первые дни я иногда набрасывал такие, что ли, дневниковые заметки (потом перестал), про велосипедиста я записывал в черновик текста, где немного рассказывал о Балтийской косе — пытался как-то описать, как для меня там в моей голове соотносятся пространство и история (я тогда еще как раз переваривал мемуары Вика), на косе, где раньше был нацистский аэродром, а теперь время и люди доедают его остатки. 

Это важная штука про велосипеды для меня, поэтому я процитирую: 

«У целого пока строения, где башня с часами, кто-то сделал исполинский "Эрудит": расчерченные на асфальте квадраты и деревянные буквы метр на метр. Можно складывать простые, настоящие слова: СНЕГ, ВЕТЕР, ЛЮБЛЮ, ВОЙНА, ЗРАЧОК, УЛИТКА. Поддельные слова не сложатся, им не хватит ни места, ни букв. Не пытайтесь выложить: ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ИСТОРИИ, ДЕСТАБИЛИЗАЦИЯ ОБСТАНОВКИ, ВМЕШАТЕЛЬСТВО ИЗВНЕ, ОСКОРБЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЧУВСТВ. Все те слова, которые выкладывает перед нами государство каждый день

По бетонной взлетной полосе можно быстро ехать на велосипеде мимо дюн и сосен, ехать и кричать, о чем кричится — все проглотит ветер. Кричать, как русские солдаты, наступавшие на Восточную Пруссию в августе 1914-го. Крик, в котором время и ветер смешали простые слова: смелость, надежда, отчаяние, смерть. Возглас удивления, когда Михаэль Вик, скрипач из немецко-еврейской семьи, смотрит в окно самолета и видит внизу две песчаные косы, две тонкие лапки, которыми вцепилась в материк Калининградская область — его бывшая родина. Крик ужаса, когда в гостиничном номере он раз за разом просыпается от приснившегося кошмара — очередного воспоминания о жизни на этой родине.

Разгоняешься на велосипеде по бетонной взлетной полосе, по узкой песчаной косе, уши краснеют от скорости, от холодного утреннего воздуха, выезжаешь на улицы украинского города Умань — и в 7:02 утра 24 февраля тебя убивает российской ракетой. 

Я дописываю наброски этого текста 25 февраля 2022 года, вчера моя Россия напала на Украину. Видео с велосипедистом — одна из первых вещей, которые я увидел прошлым утром, пытаясь осознать, что я действительно вижу эти буквы: о, й, в, а, н — и что они действительно складываются в этом порядке: в, о, й, н, а. 

Он ехал тихой улицей, вспышка, красивые искры, пара секунд, велосипед лежит на асфальте, велосипедист еще жив, 10-15 секунд пытается приподняться на локте, тоже остается на асфальте.  

Другие видео и фото: мертвый велосипедист накрыт голубым пакетом. Из-под пакета торчит кровавая нога в белом кроссовке.

Я постоянно переключаюсь на ленту новостей: российские войска бомбят города Украины, колонны танков и бронемашин, люди прячутся в подвалах и метро, люди роют окопы, люди бегут на западные границы, надеясь спастись — среди тех, других и третьих есть мои друзья или знакомые. Люди, которых завтра, сегодня, вот сейчас, возможно, накроют черным мешком».

Теперь я бесконечно смотрю уже не на первого погибшего велосипедиста, их стало много, убитые люди и их велосипеды в Буче и по всей Украине. Сейчас их тела собирают с улиц и убирают в черные мешки для трупов.

Честно говоря, я очень часто в последние месяцы думаю и говорю о Россию и черных пакетах. Черный пакет для меня знак пыток в России, столько раз я слышал и читал, как людям надевают его на голову, зажимают у горла, так что ты задыхаешься. Будничный инструмент, который всегда под рукой в отделах полиции. В целом, как-то даже логично, что страна, которая не только смотрела сквозь пальцы, но и, в общем-то, поощряла пытки, вещь кошмарную и немыслимую, теперь напала на Украину и там совершает немыслимые вещи — а черный пакет окреп и разросся до размеров мешка с трупами.