Ведомости - Арендное проклятие
nevedomosti30 октября 2020 г. Дмитрий Соколов-Митрич.
Как девочки из будущего встречаются с мальчиками из прошлого.
Вот уже несколько месяцев, с пандемийного апреля, Елена Вахрушева, директор и соучредитель социального проекта «Наивно? Очень», популяризирующего искусство людей с особенностями развития, не может добиться от своего бывшего арендодателя возврата депозита. «Возможно, нашим арендодателям 150 000 кажутся небольшой потерей, – говорит Вахрушева, – а для нас эта сумма существенная».
Словосочетание «арендное проклятие» звучит в деловых дискуссиях все чаще. И понять его лучше на примере социального бизнеса: это те же ИП и ООО, которые в отличие от НКО решают социальные проблемы не на пожертвования, а с помощью бизнес-инструментов.
«Наивно? Очень» – проект жизнеспособный, интеллектуально мощный, самоокупаемый, и никакие преференции Вахрушеву не интересуют. Она вообще считает, что социальные магазины должны появиться на Тверской – улице, которая, по сути, является экспозицией всех актуальных общественных смыслов. И только тогда это будет победой – но не социального бизнеса, а, наверное, всей страны.
«Москвичей испортил квартирный вопрос, а московский бизнес портит аренда», – говорит Игорь Ананьев, президент организации инвалидов «Радость», предоставившей трудовые места уже 70 людям с ментальными нарушениями. У Ольги Шерех небольшое предприятие – ателье и восемь швей на постоянной зарплате, она шьет детскую одежду из натуральных тканей, здесь чистота и красота. «Я сама многодетная мама, – говорит Шерех, – и две мои швеи многодетные. Мы вообще выросли восемь лет назад из городского форума многодетных семей. Плакались там друг другу на декретные тяготы и однажды решились «пойти на дело».
Пошивочный цех Шерех расположен в небольшом доме быта. В 1990-е дом быта приватизировали. Годы с тех пор минули, уже внуки бывших приватизаторов подросли, а дом быта так их всех и кормит – арендой.
«И вот сейчас опять нам повышает арендную плату наша хозяйка, совсем молодая женщина, – продолжает Ольга. – Говорит: «Ну а как? Сами знаете, доллар как подрос». А я смотрю на нее и думаю: тебе бы самой подрасти. Тебе-то что до доллара? Это у меня повысились цены на ткани, нитки, фурнитуру и электричество. Это я не могу зарплату своим девочкам поднять, хотя она по факту в 2 раза обесценилась. А ты просто хочешь сохранить свой привычный уровень халявы».
Отношения между арендатором и арендодателем – естественный конфликт интересов. Везде. Но его российская версия имеет свои особенности, как всегда идущие из прошлого и этической оценки этого прошлого. Арендодатель коммерческих помещений – так принято считать – чаще всего получил право на эти помещения во время раздачи продуктов обобществленного труда, и его рента скорее не заработанная, а сословная, чиновная. Впрочем, есть еще один тип хозяина – это бизнес-ветераны 90-х и нулевых, прошедшие трудный путь, выбывшие из бизнеса по страху и усталости и относящиеся к своим арендаторам с равнодушной ухваткой старослужащего: «А теперь твое время вокруг табуретки танцевать с ведром и автоматом». И те и другие не видят в арендаторе партнера и цену на аренду повышают сообразно собственному нежеланию терять в доходе. А этим рантье противостоят наши социальные предприниматели – прагматичные идеалисты, соединяющие бизнес-хватку с жаждой социальной отдачи.
Такие девочки из будущего, которые снимают помещения у мальчиков из прошлого.
Илья Шерстобитов, не сумевший в месяцы самоизоляции удержать свой социальный стартап на плаву, говорит: «Я так это вижу: у них недвижимость – у нас движимость. Мы крутимся, мы пытаемся дать прибыль. Они стоят неподвижно как стена, которую не сдвинуть. У них философия победителя жизни, но без нас у них бы ничего не было – ну, кроме того, что недвижимо».
Привести мальчиков из прошлого в чувство может лишь массовое закрытие бизнеса, что-то в этом роде сейчас и происходит. Пока мальчики еще питают иллюзии, все чаще поставщиком цивилизованной аренды, как это ни удивительно, становится государство. Пока, правда, это распространяется только на некоммерческие организации, но, возможно, доберутся и до социальных предпринимателей. Например, в этом октябре московское ГБУ «Моя карьера» передала НКО Ананьева помещения в безвозмездное пользование на три года. Именно таким образом он смог вырваться из арендной кабалы. Но он энкаошник. А, скажем, Вахрушева – принципиально не НКО. «Мы люди, которые коммерческим путем решают социальную проблему, – говорит она. – Мы изначально хотели доказать, что такое возможно. Будущее за чистым предпринимательством на самоокупаемости. Но, безусловно, мы не откажемся от государственного внимания. Очень неплохо бы создать банк арендных помещений и выделять социальному бизнесу квоты».
Наша условная девочка из будущего нуждается не в опеке, но в устойчивости. Это главное условие для бизнеса с долгим дыханием и ответственностью за людей.
Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://t.me/nevedomosti