Вечная война Израиля ч.1

Долгая история управления конфликтом, а не его разрешения

Для израильтян 7 октября 2023 года - худший день за 75-летнюю историю их страны. Никогда прежде столько израильтян не подвергались массовым убийствам и захвату в заложники в один день. Тысячам вооруженных до зубов боевиков Хамас удалось прорваться через укрепленную границу сектора Газа на территорию Израиля, где они в течение нескольких часов беспрепятственно бесчинствовали, разрушили несколько деревень и совершили ужасные акты жестокости, прежде чем израильские силы смогли восстановить контроль. Израильтяне сравнили это нападение с Холокостом; Премьер-министр Биньямин Нетаньяху назвал Хамас “новыми нацистами”. В ответ Армия обороны Израиля начала бессрочную военную кампанию в Газе, движимая яростью и жаждой мести. Нетаньяху обещает, что Армия обороны Израиля будет бороться с Хамасом до тех пор, пока не добьется “полной победы”, хотя даже его собственным военным трудно определить, что это означает. Он не дал четкого представления о том, что должно произойти, когда боевые действия прекратятся, кроме как заявил, что Израиль должен сохранить контроль над всей Сектором Газа и Западным берегом.

Для палестинцев война в Газе - это худшее событие, которое они пережили за последние 75 лет. Никогда еще так много палестинцев не было убито и изгнано с корнем со времен накбы - катастрофы, постигшей их во время войны Израиля за независимость в 1948 году, когда сотни тысяч палестинцев были вынуждены покинуть свои дома и стали беженцами. Как и израильтяне, они также указывают на ужасные акты насилия: к концу марта военная кампания Израиля унесла жизни десятков тысяч палестинцев, в том числе тысяч детей, и более миллиона остались без крова. По мнению палестинцев, израильское наступление является частью более масштабного плана по включению всех палестинских земель в состав Еврейского государства и заставить их полностью покинуть Газу — идея, которая на самом деле была выдвинута некоторыми членами правительства Нетаньяху. Палестинцы также придерживаются иллюзии возвращения, принципа, что однажды они смогут вернуть себе свои исторические дома в самом Израиле — своего рода палестинский сионизм, который, как и максималистские устремления Израиля, никогда не сможет сбыться.

С тех пор как в конце XIX века первые сионисты начали задумываться о создании еврейской родины в Палестине, еврейские лидеры и их арабские коллеги понимали, что всеобъемлющее урегулирование между ними, скорее всего, невозможно. Еще в 1919 году Давид Бен-Гурион, будущий первый премьер-министр Израиля, признал, что мира в Палестине быть не может. И евреи, и арабы, как он заметил, претендовали на эту землю для себя, и оба делали это как нации. “У этого вопроса нет решения”, - неоднократно заявлял он. “Между нами пропасть, и ничто не может заполнить эту пропасть”. Неизбежный конфликт, — заключил он, - в лучшем случае можно было бы урегулировать - возможно, ограничить или сдержать, но не разрешить.

В течение нескольких месяцев, прошедших после терактов 7 октября, критики Нетаньяху, отмечая его усилия по поддержке Хамаса и стремление к нормализации отношений с Арабами, которые отодвигают палестинский вопрос на второй план, обвиняли его в попытках управлять конфликтом, а не положить ему конец. Но эта жалоба неверно истолковывает историю. Главной ошибкой Нетаньяху была не его попытка решить проблемы, которые разделяют евреев и арабов. Он сделал это более некомпетентно — и с более катастрофическими последствиями — чем кто-либо другой за последнее столетие. Действительно, урегулирование конфликта - это единственный реальный вариант, который когда-либо был у обеих сторон и их международных партнеров. С самого начала конфликт всегда поддерживался религией и мифологией — насильственным фундаментализмом и мессианскими предрассудками, фантазиями и символами, а также глубоко укоренившимися тревогами, - а не конкретными интересами и продуманными стратегиями. Иррациональный характер конфликта был главной причиной, по которой он так и не смог быть разрешен. Только осознав эту непреходящую реальность, мировые лидеры смогут начать приближаться к кризису, который требует не пустых разговоров о решениях на будущее, а срочных действий, чтобы лучше справляться с настоящим.

Эта земля - моя земля

Недалеко от могилы Теодора Герцля, отца политического сионизма, на горе в Иерусалиме, носящей его имя, находится национальный мемориал поколениям евреев - жертв терроризма. Памятник отражает тенденцию Израиля пытаться доказать, что арабы преследовали евреев в Палестине задолго до того, как там появились первые сионисты. Самой ранней упомянутой жертвой является еврей из Литвы, который был убит арабом в 1851 году после финансового спора и выселения некоторых арабов, связанного с восстановлением синагоги в Старом городе Иерусалима. В мемориале также упоминаются несколько евреев, ставших жертвами арабских ограблений, и 13 евреев, погибших во время британских бомбардировок Палестины во время Первой мировой войны. Палестинская историография и культура поминовения основаны на столь же тенденциозном использовании истории.

В начале XIX века в Палестине проживало менее 7000 евреев, что составляло около 2,5% населения тогдашней провинции Османской империи. Некоторые из их общин существовали там на протяжении многих столетий. По мере того как все больше арабов и евреев мигрировало туда, население территории росло, а вместе с ним и относительная доля евреев. Большинство арабов приезжали из соседних стран в поисках работы. Большинство евреев приезжали по религиозным соображениям и в качестве беженцев от погромов в Восточной Европе и, как правило, селились в Старом городе Иерусалима. У этих иммигрантов не было намерения создавать еврейскую государственность в Палестине. На самом деле, большинство евреев в то время не верили в сионистскую идеологию, и многие из них даже выступали против светского сионизма по религиозным мотивам.

К концу девятнадцатого века в Палестине насчитывалось около полумиллиона арабов, в то время как число евреев, хотя и неуклонно росло, составляло около 50 000 человек, или примерно одну десятую часть населения. Тем не менее международная деятельность Герцля, включая его визит в Иерусалим в 1898 году, где он был принят немецким кайзером Вильгельмом II, начала беспокоить лидеров палестинских арабов.

В следующем году мэр Иерусалима Юсуф Дия аль-Халиди выразил свою обеспокоенность по поводу сионистов в примечательном письме, адресованном главному раввину Франции. “Кто может оспаривать права евреев в Палестине?” Халиди начал с вежливой, даже сочувственной французской прозы. “Боже мой, исторически это ваша страна!” Но теперь эта история осталась далеко в прошлом, - продолжил он. “Палестина является неотъемлемой частью Османской империи, и, что еще более важно, она населена другими народами”, - написал Халиди. Мир был достаточно велик, и в нем было много необитаемых земель для еврейской независимости, - заключил он.

“Ради Бога, пусть Палестину оставят в покое!” Герцль, получивший письмо от главного раввина Франции, заверил Халиди в своем ответе, что сионисты будут развивать эту землю на благо всех жителей, включая арабов. Однако ранее он писал, что сионистский проект может потребовать переселения бедных палестинцев в соседние страны.

Для Бен-Гуриона еврейское большинство было важнее, чем завоевание территории.

Примерно после смерти Герцля, в 1904 году, в Палестину начали приезжать молодые сионисты, в основном социалисты из Восточной Европы. Одним из них был Давид Груэн, который позже сменил свое имя на Давид Бен-Гурион. Родившийся в Польше, он приехал в 1906 году в возрасте 20 лет и присоединился к группе еврейских рабочих в Галилее. Его первой политической деятельностью была пропаганда “еврейской рабочей силы” — попытка заставить еврейских работодателей нанимать евреев, а не арабов. В то время захват земли сионистами также привел к лишению собственности некоторых арабских сельскохозяйственных рабочих, некоторые из которых отреагировали бурно. Весной 1909 года поселение Бен-Гуриона подверглось нападению, и двое его соратников были убиты, причем один из них, по-видимому, на глазах у Бен-Гуриона. Будущий премьер-министр Израиля пришел к выводу, что между евреями и палестинскими арабами существуют непримиримые разногласия; избежать конфликта невозможно.

На отношение Бен-Гуриона к арабам повлияли еще два события. Во время Первой мировой войны он был выслан из Палестины османскими властями. В один из последних дней своего пребывания в Иерусалиме он столкнулся с молодым арабом, с которым учился в Стамбуле. Когда Бен-Гурион сообщил, что его вот-вот исключат, его знакомый ответил, что как его дорогой друг он глубоко сочувствует ему, но как арабский националист он очень рад. “Это был первый раз в моей жизни, когда я услышал честный ответ от арабского интеллектуала”, - сказал Бен-Гурион. “Его слова запали мне в сердце, очень, очень глубоко”. Годы спустя Бен-Гурион беседовал с Мусой Алами, видным палестинским арабом и политиком. Бен-Гурион, как обычно, пообещал, что сионисты будут развивать Палестину для всех ее жителей. По словам Бен-Гуриона, Алами ответил, что он предпочел бы оставить эту землю бедной и пустынной еще на столетие, если понадобится, до тех пор, пока арабы не смогут осваивать ее сами.

Бен-Гурион часто отвергал “простые решения”, которые он приписывал некоторым своим коллегам, например, идею о том, что евреев можно поощрять к изучению арабского языка, или даже о том, что евреи и арабы могут жить вместе в одном государстве. Они отказывались признавать факты. Собственная концепция Бен-Гуриона о будущем евреев в Палестине основывалась просто на приобретении как можно большего количества земли, если не обязательно всей территории, и заселении ее как можно большим количеством евреев и как можно меньшим количеством арабов. Его взгляды на конфликт оставались неизменными до конца его жизни и постоянно служили основой для его усилий по урегулированию конфликта.

Швейцария в Иудее

В 1917 году сионистское движение добилось одного из своих самых важных успехов, когда министр иностранных дел Великобритании Артур Бальфур заявил, что Соединенное Королевство выступает за создание “национального очага” для еврейского народа в Палестине. Декларация Бальфура, как стало известно, была частью стратегического плана Великобритании по освобождению Святой земли от османского владычества. На самом деле, как и почти во всем, что связано с этой землей, политика Бальфура была продиктована скорее сентиментальными религиозными идеями, чем рациональным государственным управлением. Убежденный христианин-сионист, Бальфур был привержен идее о том, что народ Божий должен вернуться на свою родину после 2000-летнего изгнания, чтобы исполнить свое библейское предназначение. Он стремился войти в историю как человек, который сделал возможным это мессианское преображение.

Как это часто бывало с западными официальными лицами того времени, очевидное почтение Бальфура к евреям одновременно порождало глубокие антисемитские предрассудки. Как и другие люди его эпохи, он приписывал “евреям” почти неограниченную власть и влияние, включая способность определять ход истории и даже убеждать Соединенные Штаты вступить в Первую мировую войну (была надежда, что Декларация Бальфура убедит американских евреев подтолкнуть Соединенные Штаты присоединиться к союзным державам в Первой мировой войне).

К концу 1917 года Соединенное Королевство завоевало Палестину, положив начало почти 30-летнему британскому правлению. В этот период сионистское движение заложило политические, экономические, культурные и военные основы будущего государства Израиль. Напряженность в отношениях с арабами росла с годами, поскольку сотни тысяч новых еврейских иммигрантов, в основном из Европы, продолжали прибывать. В 1920-х годах эти иммигранты были мотивированы не поддержкой сионизма, а новыми жесткими иммиграционными ограничениями, введенными Соединенными Штатами. В 1930-х годах более 50 000 еврейских беженцев прибыли в Палестину из нацистской Германии, хотя в менее отчаянных обстоятельствах большинство из них предпочли бы остаться в своей стране.

Массовая иммиграция евреев вызвала новые волны насилия со стороны арабов против евреев и против британских властей, которые, как считалось, поддерживали сионистские цели. Это привело к арабскому восстанию 1936-39 годов, в ходе которого палестинцы восстали против британской колониальной администрации путем всеобщей забастовки, вооруженного восстания и нападений на железные дороги и еврейские поселения. На фоне этой суматохи британцы начали относиться к Палестине как к досадной помехе. Чтобы избавиться от проблемы, они назначили так называемую комиссию Пиля, которая рекомендовала разделить землю на еврейское и арабское государства - самое первое решение о “двух государствах”.

Хотя еврейское государство, которое предполагалось создать, было небольшим, занимая всего 17 процентов территории Палестины, находящейся под британским мандатом, Бен-Гурион поддержал этот план. Примечательно, что арабские жители района, отведенного под еврейское государство, должны были быть переведены в арабское государство, и это положение он описал в своем дневнике как “принудительный перевод”, поставив жирную точку под этими словами. Однако большинство его коллег хотели, чтобы еврейскому государству принадлежало гораздо больше земли, что вызвало ожесточенные дебаты между левоцентристским сионистским руководством и правыми “ревизионистами”, которые лелеяли мечту о Великом Израиле от берега моря до берега реки Иордан. Несмотря на то, что они могли получить контроль примерно над 75 процентами территории, арабы в принципе отвергли идею создания еврейского государства, и британцы отозвали этот план. Здесь снова проявилась “пропасть” между евреями и арабами, которую Бен-Гурион определил много лет назад и которая стала еще глубже после Холокоста и войны 1948 года.

В январе 1942 года, за несколько недель до того, как нацистские лидеры встретились на печально известной Ванзейской конференции для обсуждения “Окончательного решения еврейского вопроса”, "Форин Афферс" опубликовала статью сионистского лидера Хаима Вейцмана, призывающую к созданию еврейского государства в Палестине. В то время никто за пределами Германии не знал о планируемых нацистами лагерях уничтожения, но их отношение к евреям в оккупированной Западной Европе и во время безжалостного нападения Германии на Советский Союз уже ясно показало, что нацисты угрожают существованию всего еврейского народа. Только полная победа над Третьим рейхом могла остановить истребление евреев, и хотя Вейцман выражал надежду на то, что после войны можно будет построить лучший мир, его статья была настоятельным призывом к созданию еврейской родины. Палестина, писал он, была единственным местом, где евреи, особенно еврейские беженцы, могли выжить.

С сионистской точки зрения, предложение Вейцмана содержало элементы компромисса: более 20 лет назад, на Версальской мирной конференции после Первой мировой войны, он представил карту Земли Израиля с библейскими границами, которые простирались до восточного берега реки Иордан — территория, намного превышающая территорию страны всегда достигай. В своей статье Вейцман, напротив, не уточнял границ, а предлагал неограниченную иммиграцию евреев в демократическую страну, которая предоставляла бы равные права всем своим жителям, включая арабов. Хотя он писал, что арабам необходимо “четко сказать, что евреи будут поощряться к поселению в Палестине и сами будут контролировать свою иммиграцию”, он утверждал, что арабы не будут подвергаться дискриминации и будут “пользоваться полной автономией в своих внутренних делах”. Он также не исключил возможности того, что новое еврейское государство может объединиться “в федерацию” с соседними арабскими государствами. Но, как и Бен-Гурион, он также предвидел необходимость сдерживания палестинских арабов: если они пожелают, писал он, “им будут предоставлены все возможности для переезда в одну из многочисленных и обширных арабских стран”.

Пытаясь убедить своих читателей в том, что евреи достойны помощи, Вейцман несколько пафосно пообещал, что понятие “еврей” больше не соответствует антисемитским стереотипам, которые были распространены на Западе до начала сионистского проекта. “Когда еврей воссоединяется с землей Палестины, - писал он, - высвобождается энергия”, которая, если “дать ей выход, может создать ценности, которые могут сослужить службу даже более богатым и удачливым странам”. Вейцман сравнил сионистское государство, на которое возлагались надежды, со Швейцарией, “еще одной маленькой страной, также бедной природными ресурсами”, которая, тем не менее, стала “одной из самых упорядоченных и стабильных европейских демократий”. Семь лет спустя он был избран первым президентом Израиля. Тем временем нацисты убили шесть миллионов евреев.