Ваши слова да Шольцу в уши

Ваши слова да Шольцу в уши

kanzlerdaddy

Когда вам говорят, что с экономикой в Германии рукотворная беда, не спешите относить всё это на счёт боевой пропаганды.

Сегодня Spiegel подробно в огромном тексте разбирает, что тут не так с этой экономикой и почему Союз немецких промышленников не жалует нынешнее правительство под управлением херра Шольца.

«Когда-то двигатель роста, а теперь хвост западных промышленно развитых стран: немецкая экономика размазывается, процветание разрушается — и правительство выглядит беспомощным» — так начинается статья Spiegel-коллег, которые отчего-то решили наконец рассказать народу правду.

Хотя чего он не видел? Он тут вообще-то живёт, и картины, подобные первой же в тексте, — это часть его, народа, повседневной жизни.

«С ландшафтной точки зрения Зигерланд довольно непривлекательный. Ущелья здесь узкие, в еловом лесу полно проплешин. Но с экономической точки зрения коммерческие площади справа и слева от главной дороги являются одними из самых ценных, что может предложить республика. Здесь обосновались металлургические предприятия, сталелитейщики и машиностроители, заводы крупных корпораций и средних компаний, которые работают по всему миру. Такие как Coatinc Group. Компания, насчитывающая около 1,5 тыс. сотрудников, специализируется на цинковании стальных деталей. Большая часть её бизнеса связана с тяжёлыми деталями, произведёнными в Германии. Строительные компании обычно заказывают перевозчиков на два года вперед. Coatinc всё ещё занята выполнением старых заказов. Но, когда она смотрит в будущее, управляющий директор Филипп Дюпон начинает беспокоиться. Все ключевые фигуры в строительной отрасли указывают на спад. «Разрешения на строительство, подписанные контракты, размещённые заказы», — говорит Дюпон. Что это означает, можно «вычислить так же легко, как два и два»: крупные заказы скоро исчезнут.

Компания, находящаяся в семейном владении с 1502 года, пережила множество кризисов: войны, гиперинфляцию, семейные раздоры. Всегда был способ начать всё сначала.

«Однако на этот раз всё может быть по-другому», — говорит Пол Нидерштейн. Его беспокоят не только война на Украине и всё более резкий тон в отношениях между гигантами глобализации — США и Китаем. «В то же время перед нами стоит задача перехода на метод производства без выбросов CO₂». Задача века для всей экономики — и Нидерштейну нужна поддержка правительства.

Но вместо того чтобы помогать компаниям, «светофорная» коалиция создаёт конкурентные преимущества с помощью ошибочной энергетической политики, жалуется он. Они постоянно разрабатывают новые правила — от закона о цепочке поставок до документации по утилизации отходов. «Нам нужна свобода манёвра, чтобы найти решения для будущего», — говорит Нидерштейн. Но: «Кажется, в Германии всё заморожено».

В последние несколько дней федеральное правительство пыталось создать впечатление, что оно осознало серьёзность ситуации: «светофорная» коалиция приняла решение о налоговых льготах для малых и средних компаний и предложила закон о сокращении бюрократии. Но даже проправительственные эксперты не верят, что ему удастся вызвать доверие у компаний. По мнению экономиста Ахима Трюгера, решениям, принятым в Мезеберге, не хватало «инвестиционного бума». По мнению многих экспертов, слишком мало и слишком поздно.

Спустя 20 лет после реформ, предусмотренных Повесткой дня — 2010, Германия снова рассматривается как страна, подходящая для реструктуризации. Международный валютный фонд полагает, что в этом и наступающем годах республика способна достичь среднего роста в лучшем случае на 0,5%. Это отправляет ФРГ на дно, оставляя позади таких конкурирующих стран, как США, Япония, Франция и Канада.

Страна, избалованная успехом, которая до тех пор считалась экономическим локомотивом Европы, переживает внезапный спад. Будучи единственной такой страной в Европе, Германия даже не справляется с ростом по сравнению с 2019 годом, предшествовавшим «короне». Экономика стагнирует третий квартал подряд. Плохие новости добавляются практически ежедневно. В 2022 году немецкие автопроизводители выпустили почти на 40% меньше автомобилей, чем 10 лет назад. «Деиндустриализация началась», — говорит Матиас Захерт, глава химического гиганта Lanxess, который в настоящее время закрывает два завода в Крефельде.

Федеральная ассоциация среднего бизнеса сообщает, что почти каждая пятая компания-член рассматривает возможность переноса хотя бы части своего производства за границу. Химическая промышленность предупреждает об исходе населения из этого сектора из-за высоких цен на энергоносители. А исследование, проведённое по заказу аналитического центра «Департамент будущего», приходит к выводу, что, если правительство ничего не предпримет для противодействия прогнозируемым высоким ценам на энергоносители, исход компаний будет стоить Германии до €120 млрд экономического производства и 1,3 млн рабочих мест.

На рубеже тысячелетий лондонский журнал Economist уже называл Германию «больным человеком Европы». Несколько недель назад на обложке газеты Wirtschaftsblatt был изображён человечек с зелёного светофора (настоящего) в Берлине, который находится под капельницей.

И тут выходит на первый план роль государственной пропаганды, которой на самом деле в свободной Германии просто нет никакого информационного противодействия: мозги тут научились промывать при помощи ТВ и как бы частных газет, которые, однако, излагают строго проправительственную повесточку.

До недавнего времени многие немцы думали, что страна на самом деле хорошо пережила пандемию «короны» и энергетический кризис, но, учитывая последние предупредительные звонки и цифры, они чувствуют себя так, будто проснулись в другом государстве — измученные, отсталые, парализованные.

Страна и правительство настолько привыкли к своей экономической мощи, особенно к экспортной промышленности, что это казалось им законом природы. Экономисты призывали к реформам, указывая на неадекватную инфраструктуру, нехватку жилья и позорную цифровизацию в международных сравнениях. Мало что произошло. Хорошо работающая экономика скрывала то, что долгое время шло не так в стране. Пока что кризис на рынке труда почти не ощущается. И это всё не даёт смелости для крупных и болезненных реформ.

Немцы «боятся перемен», говорит Мориц Шуларик, новый президент Кильского института мировой экономики. Экономист ожидает, что давление на политиков, вероятно, будет только усиливаться. «Я не знаю, пройдёт ещё год или два, чтобы наступили плохие темпы роста, прежде чем что-то произойдёт, или же крупной автомобильной группе придётся сначала обанкротиться. Но мы идём туда».

«Правда такова: ситуация в Германии сейчас аналогична той, что была в Италии, Испании или Греции 15 лет назад».

Процветание ФРГ находится под угрозой. Учитывая клиническую картину, диагностированную экспертами, скорое выздоровление маловероятно. Экономисты не видят ни обычного экономического спада, ни шокирующего спада деловой активности, как во время недавней пандемии. Вместо этого они говорят о кризисе предложения, о слабости производственного ядра экономики. Это болезнь, которую невозможно вылечить посредством программ помощи или экономического стимулирования, а получится только с использованием далекоидущих реформ.

Проблема в том, что «способность Германии к самокоррекции», по-видимому, стала жертвой «политической конфронтации», как выразился франкфуртский историк экономики Вернер Плюмпе. В дополнение к смеси грубости и высокомерия, которая характеризовала последние годы правления Меркель, сейчас существует «самоблокада», от которой некоторые политики сбежали, «приняв желаемое за действительное». Точно так же, как канцлер Олаф Шольц, который в марте — вопреки всем фактам — пообещал скорое «экономическое чудо». Или как его заместитель Роберт Хабек, для которого климат и экономическая политика по сей день являются одним и тем же.

Предприниматели, с другой стороны, сталкиваются с противоречиями и препятствиями экономической политики, которая годами терпела неудачу в их повседневном бизнесе. Когда они отчаянно ищут квалифицированных работников, в то время как их лучшие сотрудники рано выходят на пенсию. Когда местное строительное управление зарубает ещё один инвестиционный проект, который ранее поощряли берлинские политики. Когда они слышат, что министр зелёной экономики обещает им более низкие цены на электроэнергию, а министр финансов СвДП в тот же день отклоняет это предложение.

Как могла Германия свалиться в канаву так глубоко? И что должно произойти, чтобы страна снова встала на ноги?

И тут выступает «зелёный переход» во всём своём уродстве, которое так скрывали не только политики, но и доблестные журналисты.

Когда в прошлом году Филип Кесслер вместе со своим стартапом Turn2X приобрёл новый производственный объект в Фалькенхагене (Бранденбург), его основатель всё ещё был в хорошем настроении по поводу превращения энергетического перехода в Германии в бизнес. Во многих серых контейнерах Turn2X производит водород, используя зелёное электричество.

Кроме того, существует CO₂, например, от биогазовых установок. Он используется для генерации метана по запатентованной технологии, который можно подавать в сеть как обычный природный газ. Экологичный для климата газ, который позволит сократить выбросы и помочь обеспечить поставки без необходимости предварительного строительства новых сетей.

Но система остаётся пилотным проектом.

Кесслер хотел бы производить зелёный газ в Германии, но цены на электроэнергию здесь слишком высоки, чтобы его преобразование в метан было целесообразным. «В Испании мы можем напрямую связать производство с солнечными или ветряными электростанциями и получать электроэнергию по цене менее пяти центов за киловатт-час», — говорит Кесслер. В Германии это было бы значительно больше.

Решение Кесслера подчёркивает энергетическую проблему, лежащую в основе немецкой экономики. Тот факт, что всё большее число компаний уже не видит своего будущего в Германии, связан с войной на Украине, которая отрезала республику от дешёвого газа из России. Но это также связано с неудачной энергетической политикой последних лет, которая обещала немцам изменение климата, но в лучшем случае вяло боролась с этой проблемой.

Ничто так не демонстрирует ошибочную энергетическую политику, как так называемая солнечная крыша, которую тогдашний министр окружающей среды Питер Альтмайер ввёл добрых десять лет назад. Поскольку расширение электросетей не продвигалось, член ХДС также сократил помощь фотоэлектрическим системам. «Никто не заинтересован в том, чтобы мы установили солнечные крыши, но не могли использовать электричество на продажу компаниям», — сказал он.

Позже его коллега по союзу Хорст Зеехофер (ХСС), тогдашний премьер-министр Баварии, позировал в своём избирательном округе Нойбург-на-Дунае перед плакатом протеста против запланированной линии электропередачи с севера на юг. Он «сделает всё возможное», заявил глава правительства, чтобы предотвратить строительство сети.

Так всегда было в больших коалициях во времена Меркель, когда предупреждения касались не столько климатической катастрофы, сколько «сохранения ландшафта» или «чудовищных дорог», изуродовавших страну. Были созданы правила дистанции для ветряных электростанций, законы об ускорении строительства морских электростанций были отложены. В то время как интеллектуальные счётчики электроэнергии были установлены повсеместно в других странах ЕС, Германия неоднократно откладывала внедрение цифровых устройств с правилами защиты данных и техническими требованиями.

В результате из почти 14 тыс. км новых электросетей, необходимых стране по данным Сетевого агентства, на сегодняшний день построено лишь около 1,9 тыс. км. Так как несколько линий перегружено, ветряные турбины на севере часто приходится отключать, как бы абсурдно это ни звучало. Ценная электроэнергия теряется. Системные операторы по-прежнему получают миллиардные компенсации за неиспользованную электроэнергию. Кроме того, существуют высокие налоги и сборы за электроэнергию.

Министр экономики Хабек теперь хочет исправить недостатки прошлой энергетической политики путём решительного расширения ветровой и солнечной энергетики. Но утверждающие органы федеральных земель часто по-прежнему работают «жёстко и долго», говорит Вольфрам Акстхельм, управляющий директор Федеральной ассоциации ветроэнергетики. Когда дело доходит до заявок на перевозку деталей ветряных турбин, также возникают пробки.

Таким образом, расширение значительно ниже плана. По данным Агентства береговой ветроэнергетики, в этом году были установлены новые турбины мощностью почти 2 ГВт. По планам Хабека, к концу этого года она должна составить 5 ГВт.

Поскольку развитие возобновляемых источников энергии не набрало достаточных темпов, цены на электроэнергию всё ещё выше, чем до конфликта России с Украиной. Однако прежде всего они намного выше уровня конкурирующих промышленно развитых стран, таких как США, Китай или Франция. Поэтому сырьевая промышленность, 95% продукции которой перерабатывается, вряд ли конкурентоспособна в Германии.

«Без решительных контрмер существует острая опасность, что производство и, следовательно, рабочие места будут перенесены на более рентабельные территории за рубежом», — пишут представители отрасли правительству.

Федерация немецкой промышленности вообще мало симпатизирует «правительству, публично выражающему свои разногласия».

Экономист Мануэль Фрондель из Института экономических исследований Лейбница (RWI), с другой стороны, рекомендует снизить налог на электроэнергию для всех компаний на два цента — до общеевропейского минимума в размере 0,05 цента. Некоторые экономисты отвергают временное субсидирование цен на электроэнергию, поскольку не верят, что в ближайшие годы в Германии будет установлено достаточно ветряных турбин для производства необходимого количества зелёной электроэнергии. Предполагаемая «промежуточная цена на электроэнергию» станет мостом в никуда, деньги снова скроют проблемы, а не решат их, жалуются они.

Долгое время немецкие политики могли сосредоточиться на распределении миллиардов, которые бурно развивающаяся экономика приносила в их казну. Сейчас, когда экономика находится в застое, часть партий «светофора» неохотно тратит деньги на восстановление экономики. Увеличение госдолга является табу для СвДП. С другой стороны, о сокращении социальных бюджетов не может быть и речи для социал-демократов и «зелёных».

Это также связано с травмой реформ, которую обе партии переживают со времен Повестки дня — 2010. Болезненные реформы рынка труда тех лет действительно привели экономику в движение. Но они стоили тогдашнему канцлеру Герхарду Шрёдеру должности, раскололи СДПГ и на долгие годы лишили власти «красно-зелёную» партию. С тех пор урок для обеих партий был таков: тот, кто проводит реформы, проигрывает.

Это объясняет, почему преемник Шрёдера Шольц отвергает всё, что звучит как навязывание избирателям, особенно пожилым людям. Но это не делает ситуацию лучше.

В ближайшие 12 лет Германия потеряет более 7 млн рабочих, поскольку поколение беби-бумеров приближается к пенсионному возрасту. Если разрыв не ликвидировать, то обострится нехватка рабочих рук, от которой сегодня страдает уже почти каждая вторая компания. По оценкам торгово-промышленных палат, эта проблема обходится немецкой экономике почти в €100 млрд добавленной стоимости. Важные будущие проекты, такие как энергетический переход, не могут быть реализованы без достаточного количества инженеров, электриков и сварщиков.

Об этом открытии известно уже много лет, но власть имущие не хотят про это слышать. Иммиграционная Республика Германия? Плохое слово для многих внутренних политиков в союзе. Уровень пенсионного обеспечения? Долгая установленная законом трудовая жизнь после выхода на пенсию в 67 лет? Исключено для Шольца. Это провалит совместные партийные рейтинги участников правительственной коалиции.

В последние годы представители правительства предпочитали цепляться за свою иллюзию процветания и принимали один закон о расходах за другим. Союз добился выплаты многомиллиардной пенсии по беременности и родам, которую он обещал своим избирателям. СДПГ разрешили ввести «пенсию в 63 года» без вычетов для недовольной профсоюзной клиентуры. Партия утверждала, что нельзя ожидать, что в возрасте 67 лет представители таких физически тяжёлых профессий, как кровельщики, будут работать в условиях ветра и непогоды. По иронии судьбы именно Андреа Налес в качестве министра социальных дел протолкнула эти правила, а сегодня, будучи главой Федерального агентства занятости, сетует на нехватку квалифицированных рабочих.

Закон вступил в силу в середине 2014-го. Только в прошлом году заявления о досрочном выходе на пенсию без вычетов подали 262 тыс. человек. Но эта модель привлекла не широко разрекламированных кровельщиков. В строительстве очень немногие работники имеют требуемый 45-летний страховой стаж. Вместо этого досрочный выход на пенсию без вычетов использовали преимущественно относительно обеспеченные и здоровые промышленные рабочие. Другими словами, те квалифицированные работники, которые так остро необходимы в данный момент.

«Выход на пенсию в 63 года стал настоящим шагом назад», — говорит Мартин Вердинг, профессор социальной политики Рурского университета в Бохуме и один из пяти экономических экспертов. Он предлагает в будущем предоставлять льготы только тем, кто уже давно имеет низкий заработок, чтобы дольше удерживать высококвалифицированных специалистов на работе.

«К 2035 году можно было бы нанять только 2,4 млн рабочих, если бы уровень занятости людей в возрасте 60 лет был таким же высоким, как у людей всего на пять лет моложе», — говорит Энцо Вебер из Института исследований рынка труда и профессиональных исследований (IAB). Таким образом можно было бы компенсировать значительную часть потерь рабочих мест, вызванных демографическими причинами.

Однако процент использования пожилых людей в качестве рабочей силы можно увеличивать лишь очень медленно. Или никак вообще. Повышение пенсионного возраста до 70 лет кажется невозможным. Таким образом, политика «светофора» основана на увеличении иммиграции.

Проблема в том, что, по мнению клуба промышленно развитых стран ОЭСР, Германия необязательно является местом мечты для трудящихся всего мира, желающих мигрировать, мягко говоря. Всего 40 тыс. человек из стран за пределами ЕС переехали в Германию на работу в 2021 году. По данным IAB, это число должно быть примерно в десять раз больше.

«Особенно в соответствующих странах за пределами ЕС необходимо создавать сети, предпочтительно — через тех, кто уже был в Германии и может передать опыт, язык и навыки», — говорит экономист IAB Вебер. Также необходимы комплексные структуры, чтобы иммигранты могли быстро выучить немецкий язык и правильно его использовать.

Но в нашей стране об этом не может быть и речи. «Светофор» наконец-то ввёл балльную систему, позволяющую людям, желающим работать, въезжать в страну, даже если у них ещё нет конкретного предложения о работе. Однако иммиграционные власти Германии по-прежнему перегружены, а визовые офисы за рубежом имеют тенденцию отказывать заявителям. Вместо радикальной чистки бюрократии реформированный закон предусматривает ещё больше тестов для желающих приехать.

Удивительная ситуация: тем, кто может приехать и работать, не дают этого делать, но сотням тысяч тех, кто даже не собирается работать, — зелёный свет.

Поэтому Инго Вортманн беспокоится о будущем. Руководитель мюнхенской транспортной компании должен нанимать сотню новых водителей автобусов и трамваев каждый год до 2030-го, чтобы заменить пожилых работников, выходящих на пенсию. До недавнего времени он в основном искал персонал в Испании. Теперь он переезжает в Африку, чтобы там построить базу по поиску и приёму специалистов.

Однако, как выяснил Вортманн, власти Германии часто не выдают визы иммигрантам, желающим работать, потому что они недостаточно хорошо владеют немецким языком. «Коллегам не нужно продавать билеты или разговаривать с пассажирами, — говорит он. — Я был бы счастлив, если бы автобус просто кто-то вёл».

Если нам не удастся облегчить людям, желающим работать, дорогу в Германию, «у нас не будет другого выбора, кроме как ограничить то, что мы предлагаем», говорит он. Для Вортманна это больше, чем просто проблема транспортной отрасли. Если автобус и поезд не работают, люди пересаживаются на собственные автомобили, стоят по утрам в пробках, засоряют инфраструктуру и в итоге снижают качество локации от Киля до Берхтесгадена.

Это будет не только плохой новостью для климата. «Если пострадает транспортная отрасль, пострадает и страна», — говорит Вортманн. Надёжный общественный транспорт имеет решающее значение для экономики Германии. Он убеждён, что трудовую проблему страны вряд ли удастся решить, «если все правительственные ведомства не объединятся».

Ряд исследований показывает, что ничто так не замедляет работу компаний, как неэффективные органы власти, противоречивые правила, длительные процессы утверждения, сложные обязательства по предоставлению информации и отчётности.

Создание новой компании в этой стране занимает более 120 дней, в Италии или Греции — 40.

Медленная бюрократия не была таким уж большим препятствием для экономики, пока компании концентрировались на своём зарубежном бизнесе. Но поскольку экспорт ослабевает, а изменение климата потребовало крупных внутренних инвестиций, то административная слабость стала ещё более заметной. Об этом свидетельствуют цифры: по данным ответственной отраслевой ассоциации, 30% всех химических компаний в настоящее время жалуются, что их деятельность нарушается из-за проблем в иностранном бизнесе. Это включает в себя трудности с доставкой. С другой стороны, сложная бюрократия обременяет более 60% всех компаний отрасли.

Административные страдания — постоянная тема Германии. Не было коалиции, которая не обещала остановить бюрократию — и с треском не провалилась.

Но борьба с административным наследием бесполезна, если постоянно добавляются новые правила.

Когда министр труда Андреа Налес хотела потребовать от компаний составить обширные списки рабочего времени своих сотрудников в соответствии с новым законом в 2014 году, эксперт предупредил о высоких затратах. Налес, с другой стороны, оценила затраты на это чуть более чем в €250 тыс. Лишь несколько месяцев спустя, когда эти пункты уже давно были приняты, она признала, что затраты на создание и хранение гор бумаги на самом деле составляют несколько миллиардов евро.

Хочется добавить: «И так у них всё».

Канцелярия, считает эксперт, должна была сделать цифровизацию органов власти главным приоритетом. Вместо этого Меркель попыталась отодвинуть неблагодарную тему как можно дальше.

В 2017 году правительство законодательно установило, что 575 наиболее важных государственных услуг должно быть оцифровано к 2022 году. Однако проект обернулся фиаско — и на реализацию было выделено несколько миллиардов. Когда стало ясно, что цель не будет достигнута, 35 проектов пришлось реализовывать ускоренными темпами.

Но даже минимальная задача не была выполнена, как недавно раскритиковало Федеральное контрольно-ревизионное управление: из 35 рекламируемых цифровых проектов только три были доступны по всей стране, а специальные издания сошли на нет «практически без эффекта».

Канцлер Шольц также хочет как можно меньше иметь дело с проигрышной проблемой цифровизации. Когда правительство было сформировано, он передал ответственность министру транспорта Фолькеру Виссингу. Пост государственного министра в канцелярии, как и при Меркель, упразднён, а другие задачи по модернизации возвращены Министерству внутренних дел. Чёткий сигнал для наблюдателей: несмотря на все заклинания Шольца о том, что стране нужен новый немецкий темп, ускорение администрации не является приоритетом для канцлера.

Амбиции в последнее время уменьшились. В мае кабинет министров принял решение о новых целях административной модернизации: 15 особо важных услуг теперь должны быть полностью доступны в цифровом формате по всей стране, на этот раз — к концу 2024 года. К ним относятся разрешения на строительство или более быстрая регистрация транспортных средств крупными клиентами, такими как автосалоны или автопарки компаний. В конце концов, самое позднее через пять лет, как обещают экономике, все административные услуги компаниям должны предлагаться только в электронном виде.

Тут где-то за рабочим столом заливисто засмеялся премьер Мишустин.

Президент цифровой ассоциации Bitkom Ральф Винтергерст недавно назвал Германию «несостоявшимся государством», имея в виду цифровизацию управления. Тот факт, что многие органы власти по-прежнему действуют так же, как и в прошлом веке, не только наносит ущерб имиджу Германии за рубежом. Это стоит экономике больших денег.

В исследовании, проведённом машиностроительной ассоциацией VDMA, Институт исследований малого и среднего бизнеса в конце прошлого года подсчитал на примере небольшой компании: чтобы выполнить все бюрократические обязательства, применимые в Германии, компании пришлось потратить 3,2% его оборота. В конкретном случае — около €700 тыс. В пересчёте на расходы на персонал это соответствует десяти штатным сотрудникам.

В более крупной компании с оборотом почти €240 млн бюрократические расходы составляли 1%, то есть почти €2,5 млн в год, что соответствовало затратам на персонал для 40 штатных сотрудников. По мнению авторов исследования, цифровизация управления открывает компаниям огромный потенциал для экономии.

Еще хуже дела обстоят со строительством.

Новых квартир строится всё меньше и меньше. Последние цифры катастрофичны: в первой половине года количество разрешений на строительство упало на 27% по сравнению с предыдущим годом. Министр строительства Клара Гейвиц (СДПГ) теперь признала, что «светофорная» коалиция не достигнет своей цели — 400 тыс. новых квартир в год.

Согласно исследованию Института макроэкономики и исследований делового цикла (IMK), близкого к профсоюзам, исторический минимум 2009-го может быть почти достигнут снова в следующем году — 177 тыс. новых единиц. Разгром. Потому что из-за беженцев с Украины потребность сейчас приближается к 600 тыс. новых квартир в год, подсчитали эксперты.

В октябре прошлого года Гейвиц вместе с канцлером Шольцем представил каталог мер: их ведомство разработало впечатляющие 187 проектов с 35 «партнёрами по альянсу», чтобы окончательно упростить строительство. Но освобождение не пришло.

Это задача, к которой альянс СДПГ, «Зелёных» и СвДП не готов.

И тут мы подходим к истокам: кто виноват и что делать?

Вы будете смеяться, но виноват опять Путин.

«Когда президент России Владимир Путин отключил подачу газа немцам, федеральное правительство должно было задействовать все внутренние энергетические резервы и ограничить потребление. Но СвДП и «Зелёные» не были к этому готовы. Они предпочитали придерживаться догм, издавна культивируемых в их рядах. «Зелёные» Хабека настаивали на закрытии последних немецких атомных электростанций. Либералы Линднера успешно противостояли ограничению скорости на автобанах».

А виновата опять Москва. Шикарно. Просто шикарно.

И о каком экономическом кризисе все говорят?

Это «решаемые проблемы», сказал Шольц. Коалиция только что провела «очень, очень хорошую конференцию с точки зрения атмосферы и содержания», добавил Хабек. «Светофор» находится во «взаимообучающемся единстве».

Должно ли стать хуже, прежде чем станет лучше? Это было бы открытием правительства, которое хотело привести страну к климатически нейтральному будущему. И это сигнал тревоги для экономики ФРГ, которая по-прежнему является одним из ведущих технологических государств.

Если спад продолжится, процветание немцев окажется под угрозой, как это было во время великого территориального кризиса после объединения. В то время далекоидущие реформы сумели остановить крах. Такие изменения сейчас снова востребованы, и это программа, которая обеспечит больше сотрудников и побудит компании снова инвестировать в Германию.

Шольцу необязательно называть это Повесткой дня на 2030 год.

Report Page