Ванька-дурак

После жара раскаленной июльской улицы ее подъезд показался спасением от теплового удара. Старый дом сохранял ночную прохладу, а лестница внезапно оказалось резной, чугунной, отвечающей ненавязчивым гулом на каждый шаг. Блестящие ступени казались ледяными. Хотелось лечь прямо здесь, между пролетами и приходить в себя. Он даже присел и дотронулся рукой до узорчатой поверхности. К его разочарованию она оказалась ни холодной, ни теплой. Никакой. Он так и подумал: «Никакущая. Как вся эта история. Никуда не годится. Надо подняться и покончить со всем одним махом.

Лифт послушно ждал, чтобы отвезти его на шестой этаж. А раньше она жила на четвертом… До сих пор в памяти всплывают лестничные пролеты между этажами, немые свидетели неловких разговоров, призванных лишь оттягивать время расставания.

Первый темный. Его пробегали, не останавливаясь.

Второй с почтовыми ящиками. Здесь тоже лучше не стоять, если не хочешь стать предметом обсуждения всех её соседей.

Третий идеален. Чистый пол, неисписанные стены (ничего не сможет им инкриминировать случайно проходящая чересчур бдительная соседка).

Четвертый слишком близок к её двери. Вроде уже и финал пути, какой смысл его оттягивать. На окне с нового года сохранились рисунки: елка, дед мороз, снежинки.

Пятый смешной, с занавесками и цветами на окошке. А потом его и вовсе отгородили от остального подъезда железной дверью.

И ожили, завертелись в голове картинки, обрывки фраз… И их любимый третий этаж, и… Стоп! Но нет, снова не успел он проскочить эту нелепую надпись "Ванька – дурак!", её насмешливое "если ты думаешь, что я к этому причастна, то ты и правда…Он самый" и нервно подпрыгнувший ворох кудрявых волос, и топот маленьких ножек по лестнице вниз… А потом она переехала. Так закончился их подъездный роман. И стало очень скучно жить, и школа опустела, и соседний двор скукожился до трех одиноких стареющих пятиэтажек и унылой девятиэтажки. В ней как раз и жили братья-близнецы Паяльниковы, так подло рассорившие их тогда.

Ни разу за все эти годы они не встретились, пусть даже случайно. А нет, виделись однажды. Обменялись новостями и телефонами…но никто конечно не стал звонить. Он еще сказал ей тогда "А Паяльниковы сидят. За хулиганство". И она ответила "неудивительно"...Помнит.

И вот теперь, увидев её редкое имя в списке заявок на настройку оборудования, он сделал почти невозможное, чтобы поехать на этот вызов. Любопытство, ностальгия, а может тоска по оборванному детству гнали его в этот ее новый подъезд. Интересно, какая она сейчас?

Расстояние до её подъезда он преодолел с немыслимой для такой жары скоростью, на лестнице он наоборот впал в ступор… Не мог заставить скованное предвкушением тело пойти дальше, сел на ступени, чтобы собраться силами… И вдруг перестал чувствовать…Он не чувствует ни-че-го. Что ж, ему нужно просто сделать свою работу.

Лифт послушно привез его на шестой этаж и закрыл за его спиной двери,отрезая путь к отступлению.

– Здравствуйте, я по поводу оборудования, ваша… Жена? Оставляла заявку.

– Да-да. Супруга говорила, что вы придете. Дети, а мама-то где?

– Она уехала в Ателье на Фрунзе, 3. Паап, а кто такой Фрунзе?

Он отвернулся и стал копаться в сумке, якобы в поисках бланка заказа, чтобы никто не смог увидеть всю гамму его эмоций. Пока он, еле выкружив себе эту заявку, пришел к ней домой, пока маялся в подъезде она… Пришла именно в его дом. Ателье располагалось на первом этаже именно его подъезда. Вот дурак. Настроив всё что нужно (украдкой рассмотрев все ее фотографии, всё, что хоть как-то могло утолить его любопытство), он попрощался и побрел до метро.

…Боже, чего ей только стоило объяснить мужу, что именно в этом ателье идеально подрезают новые брюки! Ей ли с её микроскопическим ростом этого не знать. Постояв на плавящемся от жары асфальте, она дернула тяжеленную железную дверь и вошла в подъезд.

Она была здесь только один раз, когда Ваня заболел. Тогда они с подругой, нервно хихикая от стеснения, пришли его проведать. Тогда, кажется, все были немного в шоке от их смелости или даже наглости.

А вот в её подъезде они бывали гораздо чаще… Удивительно, она не помнит, что там в утреннем письме от налоговой, но все надписи более чем двадцатилетней давности на стенах, помнит отлично. Первый этаж "евреи вон из России". За эту надпись папа в кабинете школьной директрисы пообещал нескучную жизнь Паяльниковому папаше. Второй - почтовые ящики и "здесь живет Марина". Третий… И "Ванька – дурак". Но Ваня здесь не живет. Надпись красовалась впустую около месяца, и тогда авторы, те самые мерзкие братья Паяльниковы, притащили его к ней в подъезд. На, мол, полюбуйся какова!

В тот день в школе был праздник в честь окончания учебного года. И вот она нарядная бежит навстречу своим пятеркам, будущим каникулам и, чего скрывать, влюбленному Ване… А он уже тут. В дурацкой компании с дурацким допросом…Нелепо.

Нелепо думать,что он всё ещё может быть здесь. И вот в эту самую минуту решит спуститься … Например, в магазин. Пустая затея. Надо подняться и покончить со всем этим как можно скорее. Сдав брюки в ателье, она вышла из подъезда. Хлопнула входная дверь, и ничего. Пустота. Как и вся эта история. Всколыхнула ил давно отживших воспоминаний, и только. И она медленно побрела к метро…