ВОЙ ДОГМАТИКОВ И СЕКТАНТОВ, СТРЕМЯЩИХСЯ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ФРАЗОЙ ПОГУБИТЬ РЕВОЛЮЦИЮ

Политические преобразования в действительно демократическом направлении, а тем более политические революции, ни в коем случае, никогда, ни при каких условиях не могут ни заслонить, ни ослабить лозунга социалистической революции. Напротив, они всегда приближают, её, расширяют для неё базу, втягивают в социалистическую борьбу новые слои мелкой буржуазии и полупролетарских масс. А с другой стороны, политические революции неизбежны в ходе социалистической революции, которую нельзя рассматривать, как один акт, а следует рассматривать, как эпоху бурных политических и экономических потрясений, самой обострённой классовой борьбы, гражданской войны, революций и контрреволюций.

— Ленин. О лозунге Соединённые штаты Европы, август 1915 г.

Автор письма превосходно понял, что не парламент, а только рабочие Советы могут быть орудием достижения целей пролетариата, и, конечно, те, кто не понял этого до сих пор, суть злейшие реакционеры, будь то самый учёный человек, самый опытный политик, самый искренний социалист, самый начитанный марксист, самый честный гражданин и семьянин. Но автор письма не ставит даже вопроса, не помышляет о необходимости поставить вопрос о том, можно ли привести Советы к победе над парламентом, не вводя «советских» политиков внутрь парламента? Не разлагая парламентаризма извнутри? Не подготовляя извнутри парламента успеха Советов в предстоящей им задаче разогнать парламент? А между тем автор письма высказывает совершенно правильную мысль, что коммунистическая партия в Англии должна действовать на научных основаниях. Наука требует, во-первых, учёта опыта других стран, особенно, если другие, тоже капиталистические страны, переживают, или недавно переживали весьма сходный опыт; во-вторых, учёта всех сил, групп, партий, классов, масс, действующих внутри данной страны, отнюдь не определения политики на основании только желаний и взглядов, степени сознательности и готовности к борьбе одной только группы или партии.

— Ленин. Детская болезнь «левизны» в коммунизме, апрель-май 1920 г.

Последнее время часто раздаётся тезис, что мы живём при монополистической стадии капитализма, и это определяет невозможность завоевания буржуазной демократии. Раз имеет место быть сверхконцентрация капитала, то следствием этого является сверхконцентрация политической власти, а буржуазная демократия – это прерогатива исключительно домонополистического капитализма. Озвучивающие этот тезис абсолютно правы в политэкономической предпосылке. Действительно, при государственно-монополистическом капитализме, при империализме, объективная предпосылка для буржуазной демократии уничтожается фактом монополизации капиталов, а значит и политической власти. А в чём же, в таком случае, заблуждаются бичующие нас этим тезисом? На словах, а, может, и искренне веруя, они заявляют о приверженности диалектике, на деле они игнорируют взаимодействие противоположных, взаимоисключающих сторон и тенденций. Упускается то, что буржуазное общество конкурентное, и монополизация этого не отменяет, а вводит в предельное противоречие. Упускается то, что способствует утверждению, или наоборот ведёт к сворачиванию буржуазной демократии. То, имеем ли мы в наличии несколько олигархических группировок, с более-менее соразмерными капиталами и так или иначе делящих доступ к государственной машине, либо мы имеем дело с одной олигархической группировкой, узурпировавшей власть и приведшей к покорности, или вовсе экспроприировавшей, других крупных капиталистов. Упускается то, какую роль в буржуазной демократии играет немонополистическая буржуазия, а также средние слои буржуазного общества – массовые чиновники, мелкая буржуазия, трудовая аристократия, интеллигенция и т. п. Упускается из внимания соотношение сил, которое существует в обстоятельствах той или иной степени концентрации капитала, но механистически не детерминируется им. Упускается из внимания то, что при наличии множества тянущих в разные стороны сил, госаппарат и иные институты приобретают известную свободу манёвра. И, наконец, из внимания упускается самое главное. Роль в обществе революционного класса – пролетариата, и его авангарда и штаба – коммунистов. Класса, который самим фактом своего существования является дамокловым мечом, висящим как над любым конкретным режимом, демократическим или недемократическим, так и над господством буржуазии в целом.

Да, действительно, субъективно олигархии никакая реальная буржуазная демократия не нужна, но как обстоит дело объективно? Причём не сиюминутно, а в динамике. Чтобы руководить нацией господствующему классу и непосредственно доминирующей группировке этого господствующего класса нельзя опираться только и исключительно на насилие. Такое возможно на некоторое время, даже порой продолжительное с точки зрения жизни человека, но короткое в исторических масштабах. Но рано или поздно, без учёта интересов иных сил, такое положение вещей неминуемо начинает вызывать сопротивление. Получается, господствующему классу вообще, и его доминирующей группировке конкретно, необходим общественный консенсус, признающий такой порядок вещей, в котором этот класс господствует. Опора исключительно на топорное насилие – есть выражение кризиса власти. Все фашистские режимы были режимами олигархической чрезвычайщины, режимами экстраординарных мер, предпринимаемых самыми реакционными кругами финансового капитала.

Известно для всех нас то, что в буржуазном обществе два основных класса – пролетариат и буржуазия. Как должны смотреть пролетарии на промежуточные слои буржуазного общества? Сможет ли пролетариат завоевать власть, не заручившись той или иной степенью поддержки средних слоёв, не завоевав ту идейную и культурную гегемонию, которая сегодня имеет место быть у буржуазии? Именно из-за озвученных в первом абзаце политэкономических предпосылок, удержать и осуществить буржуазную демократию в нашей стране можно исключительно только как революционно-демократическую диктатуру пролетариата, непролетарских трудящихся и радикально настроенных элементов средних слоёв. И такая революционно-демократическая диктатура народа неминуемо будет идти либо назад – к олигархической тирании (с наличием или отсутствием поддельного фасада буржуазной демократии), либо вперёд – к диктатуре пролетариата. Для того, чтобы удержать и осуществить революционно-демократическую диктатуру народа нужны меры, которые создадут хозяйственную базу для этого. Завоевание буржуазной демократии в нашей стране требует национализации под рабочим контролем банковской сферы, крупной промышленности, строительной индустрии, энергетической, транспортной, коммунальной и инфокоммуникационной инфраструктуры. То есть ликвидации экономической базы олигархической тирании. Остальные меры более чем актуально описаны в работе Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Всё это меры далеко ещё не социалистические, только что радикально демократические, ставят пролетариат на место, которое ныне занимает финансовая олигархия. На командные высоты в народном хозяйстве, а значит и в политике. Такое положение вещей откроет широкий простор для перехода к социалистической революции. Такое положение вещей может быть создано только благодаря активной роли в ходе демократической революции Советов рабочих, милицейских, солдатских и трудящихся депутатов.

Раздаётся законный вопрос, можно ли говорить об участии, тем более о лидерстве пролетариата в демократической революции, в то самое время, когда мы наблюдаем упадок рабочего движения в нашей стране? Полезно задать встречный вопрос: при каких условиях можно будет наблюдать подъём рабочего движения? Меньшевистской иллюзией является ожидание постепенного взращивания экономической борьбы, с отдалённой перспективой перехода к политической. Ныне любая в коей-то мере крупная профсоюзная кампания, с подавлением которой не может справиться начальство конкретного предприятия или учреждения, подавляется силами карательной системы. Теперь не 1998 год, не 2005 год, и не 2012 год. С произошедшим закручиванием гаек подобная активность будет сбиваться ещё на взлёте. В этих условиях потенциально достигаемый результат от лишённой политического контекста профсоюзной борьбы никак не перевешивает, в глазах тех, кого в неё предполагается вовлекать, издержек, к которым она может привести. Сегодня деятельность профорга не менее опасна, чем работа оппозиционного журналиста или муниципального депутата, экологического или политического активиста. Если же мы говорим об историческом контексте профсоюзного движения в нашей стране, то массовое профсоюзное движение в России возникло как раз в ходе демократической революции 1905-1907 гг. И теперь так же рабочее движение в должной мере может развернуться только в условиях борьбы за свободу слова, свободу союзов (общественных объединений), свободу собраний, свободу стачек, свободу выборов. А болтовня про то, что сначала нужно просветить достаточное количество соотечественников марксизмом, звучит зачастую от тех, кто не озадачился организацией даже небольшого количества кружков.

Далее, существует несуразное заблуждение, что пролетарии, а тем более трудящиеся вообще, имеют некое имманентное свойство, которое вынуждает их искать большевиков подобно тому, как только что вылупившихся птенцов инстинкт толкает к поиску головы родителя с пищей в клюве. Мы помним, что в 1917 году в Советах изначально доминировали меньшевики и эсеры. Сегодня же классовое сознание пролетариата и трудящихся в нашей стране находится на куда более низком уровне. Является странным заблуждением, что в ходе разразившейся революции массы немедленно должны пойти за новыми большевиками. Скорее как раз наоборот, пролетариат и трудящиеся скорее сначала обратят свой взор к куда более умеренным силам. Высокая степень сознательности масс не может быть условием начала революции. Но высокая степень сознательности может быть выработана в ходе революции, в процессе приобретения массами собственного политического опыта, при условии выполнения своей руководящей и направляющей роли коммунистами. Народы вступают в революции не с готовым планом преобразований, а с выстраданным чувством невозможности жить по-старому. Разочарование масс в силах, изначально вставших у руля протеста, неминуемо востребует новых вождей, если они будут предложены массам. Перед коммунистами в этих условиях встаёт вопрос о заблаговременной выработке программы-минимум (программы гарантии буржуазной демократии, а не её проституированной вывески) и программы-максимум (программы учреждения диктатуры пролетариата и перехода к социализму). Наконец, никто не обещал, что новым большевикам и на этот раз будут предоставлены те условия успеха, которые были у наших пращуров к моменту Февральской революции. Ленин отдельно отмечал, что к 1917 году большевизм имел пятнадцатилетний богатый практический опыт, не имевший равных на свете и возникший на гранитной теоретической базе. Сегодня мы не можем этим похвастаться. Но Ленин никогда не согласился бы, что на этом основании нужно находиться в стороне от исторического процесса.

Наивно думать, что колесо истории не будет крутиться от того, что мы не готовы в должной мере. Отвернуться от него, чтобы не видеть его движения, тем самым надеяться на то, что оно от этого остановится или исчезнет – разве это не идеализм? Самоустраниться и стоять в стороне во всём чистом – не дезертирство ли из-за страха ответственности за поражение? Между Февральской буржуазно-демократической и Великой Октябрьской социалистической революциями прошло восемь месяцев борьбы. Между Синьхайской революцией 1911-1912 гг. и провозглашением Китайской Народной Республики 1 октября 1949 г. прошло 38 лет борьбы. Причём Коммунистическая партия Китая была создана только почти через 10 лет после Синьхайской революции. Наверное кто-то взвоет, что «стало хуже! при Пу И было лучше!». С этими не будем спорить. Конечно, хнычущим мещанам стало хуже, им было куда спокойнее при маньчжурской династии, и хотелось, чтобы колесо истории божественным образом остановилось. Но на кой хер вешать на себя ярлык марксиста?

Законным вопросом является возможность осуществления тех или иных действий без авангарда и штаба пролетариата, т. е. без партии воинствующего марксизма. Прямо обвиняют в стремлении осуществлять те или иные действия без строительства такой Партии. Да, такие меры невозможны без Партии. Значит ли это то, что поднимаемые вопросы нужно отложить в долгий ящик, помалкивать о них, дабы не расстраивать мнительных догматиков и завистливых сектантов? Нет. По двум причинам. Во-первых, могут сложиться обстоятельства, когда эти вопросы буквально не будет времени обсудить, а события будут разворачиваться очень быстро. Если эти вопросы вызывают визг вне предельного обострения ситуации, то, что будет тогда, когда «земля будет выкатываться из-под ног»? Во-вторых, обсуждение этих вопросов позволяет товарищам вырабатывать единомыслие, вносить правильные воззрения в массы, обнаруживать новых единомышленников, определять потенциальных попутчиков, и, конечно, отсекать чуждых. Постановка таких вопросов – это как чеснок и крест против самых разнообразных… персонажей. Корчатся глухие к голосу разума и некритичные к собственным нетворческим воззрениям псевдомарксистские догматики, которые недовольны тем, что их не собираются терпеть в приличном обществе. Шипят завистливые сектанты, тонущие в метафизическом идеализме, пытающиеся родить уродца из случки детской болезни левизны с альтрайтовскими загонами своего непреодолённого национализма. Одни не лучше других. Вроде разные, а одним миром мазаны, одного дуба жёлуди. Пускай шипят и корчатся! Это часть партийного строительства. Партия строилась и сильно раньше 1898 года, и не была создана на I съезде РСДРП. Партия – это единомышленники. Единомышленников очень полезно обнаруживать для перспективы появления в нашей стране Партии. Поднятие неудобных вопросов очень удобно для строительства Партии. От Матфея, глава 13.

Сегодня коммунистам и сочувствующим нужно перечитать работу Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Конечно, нельзя говорить, что мы имеем дело с совершенно схожими условиями. Нечто отлично. Однако если по ходу чтения мысленно заменять слова «монархия» и «самодержавие» на «олигархическая тирания», а также учесть, что сегодняшние догматики, в отличие от былых меньшевиков, откровенно и не стесняясь заявляют, что «нет разницы – царь или республика», то актуальность и применимость этого ленинского труда к сегодняшнему дню становится очевидной. Альтернативой участию коммунистов в демократической революции, когда она разразится, является полная и равнодушная сдача пролетариата и трудящихся в руки либералам и националистам. Это гарантированное поражение демократической революции. Это поражение может быть обставлено как победа режима, а может быть обставлено как победа оппозиции. Однако, в таком случае, мы будем иметь дело с той же олигархической тиранией. Те, кто в стороне – проигрывают гарантировано. Бухтеть из-под коряги с умной харей, что «всё неправильно» – оправданием не будет. Потомки проклянут таких.

Вместе защищать марксистскую ортодоксию от догматиков!

Вместе насмехаться над нелепостями обезумевших сектантов!

Вместе проводить в жизнь творческий подход к марксизму!