В стыках

https://mrakopedia.net/wiki/В_стыках

Несмотря на тот факт, что я бы не назвал тот день самым лучшим в своей жизни, всё же я нашёл в нём один приятный момент. Серая хмарь на небе так и не привела к проливному дождю, несмотря на увещевания прогнозов погоды. Вот и верь им после этого. В тот день я безумно устал. Свалившиеся проблемы на работе выжали меня до состояния полного морального истощения. Я страстно мечтал съесть чего-нибудь такого, за что врачи бы укоряющее покачали головами, завалиться на диван, включить до крайности отупляющую ерунду в интернете и ощутить блаженство полного безделья. Но светильник в прихожей, приказавший сегодня утром долго жить, недвусмысленно намекал на отдалённость столь приятных перспектив.

Вообще, вопросом освещения стоило бы заняться хозяйке квартиры, которую я снимал, но эта женщина показала себя совершенно безответственным арендодателем. Протекавший кран, который я четыре месяца назад просил её починить, в итоге, отремонтировался моими руками, благо росли они откуда надо. С другой стороны, съём жилья стоил сущие копейки, так что предстоящие двадцать минут возни я вполне мог и перетерпеть.

Вечерние улицы городка, в котором я проживал, особой людностью не отличались. Большинство использовало тот или иной колёсный транспорт, и я в этом плане ничем не отличался от остальных. Просто автобус останавливался в паре кварталов от моего обиталища, так что приходилось совершать ежедневный моцион по узким улочкам в окружении домов. Я снимал однокомнатную квартиру в небольшом спальном районе.

Маршрут мой повторялся изо дня в день. От автобусной остановки метров сто вдоль широкой дороги, затем на светофоре перейти улицу и почти сразу нырнуть в проход между домами. Здесь раскидывался внутренний двор, окружённый с трёх сторон пятиэтажками. Двор небольшой, с детской площадкой в центре, через которую я обычно и срезал путь. Сегодня здесь, вторя моему крайне мрачному настроению, пребывало несколько молодых людей, культурно проводивших время на одной из скамеек. Интеллектуальная беседа, дополняемая эмоциональными эпитетами, активно поддерживалась «амброзией» из двухлитровой бутылки. Естественно, меня, столь вероломно вклинившегося в их философский диспут, проводили неодобрительными взглядами.

Оставив позади детскую площадку вместе с её обитателями, я вышел на соседнюю улицу и двинулся вдоль очередного невзрачного дома. Справа простирался пустырь, где планировали построить многоквартирную башню и уже возвели очередной супермаркет, коих по городу успели понатыкать столько, что и шагу не ступить. Но всё это окружение меня мало беспокоило, мысленно я уже пребывал на своём диване, до которой оставалось идти всего ничего.

Видимо, этот день не хотел меня так просто отпускать. Моё внимание, убаюканное монотонностью окружения, словно бы споткнулось на ровном месте. Я даже остановился и осмотрелся в поисках неведомого источника беспокойства. Убедившись, что ничего примечательного на совершенно пустынной улице нет, я собрался двинуться дальше, но странный звук, коснувшийся моего слуха, заставил меня снова замереть на месте. Ведь не мне же принадлежал этот странный, короткий смешок?

Я нахмурился и снова осмотрелся. Ни души. Лишь на том конце пустыря одинокий покупатель вышел из супермаркета, загруженный сумками. Я перевёл взгляд на окна дома, под которыми сейчас стоял как идиот. Естественно в такую пасмурную погоду, их все до одного плотно затворили. Да и смешок раздался слишком уж отчётливо.

Едва сдерживая нелестные высказывания относительно сегодняшнего дня с его сюрпризами, я двинулся дальше. И спустя пару шагов уже в который замер затормозил. Теперь мне померещился не краткий, неуловимый смешок, а раскат ехидного хохота, до омерзения писклявого, словно неведомый весельчак надышался гелием. Складывалось впечатление, что некто развлекается, наблюдая за моим замешательством.

Хохот я расслышал достаточно чётко. Настолько чётко, что мне стало слишком трудно отрицать его существование, и я решительно шагнул в сторону дома. В тот момент я пребывал в абсолютной уверенности, что звук доносился откуда-то из-за стены. Окна находились довольно высоко, так что вид мне открывался исключительно на невзрачный кирпич. Остановившись в нескольких сантиметрах от шершавой поверхности, я прислушался. На это раз моего слуха коснулось невнятное бормотание, прерванное отрывистым шиканьем. Это лишь укрепило мою уверенность, что звук доносился из-за стены.

Больше никаких странных голосов не звучало, как я ни напрягал слух. Хмыкнув, я решил, что у стены имеются какие-то особенности акустики. Но тихое бормотание, долетевшее спустя несколько секунд из-за стены, заставило меня неприятно поёжиться. Складывалось впечатление, что говоривший находился совсем рядом, буквально на уровне моего лица. Я прислонил ухо к стене и различил отрывистое «Тихо, тихо», произнесённое противным писклявым голосом, оборвавшее нечленораздельное бормотание.

Голоса снова затихли. Я не спешил отходить назад, продолжая прислушиваться. На самом деле, мне стоило бы тогда посмотреть на происходящее со стороны: молодой парень замер у дома, прислонившись ухом к стене посреди пустой улицы и слушает какие-то бесплотные голоса. Да, именно, типичный клиент особо уютных заведений. Но в тот момент я не мог соображать трезво. Меня охватило нездоровое любопытство, приправленное откровенным испугом.

Не знаю, сколько я так стоял, согревая своим ухом холодный кирпич. Наверное, долго. Затем я услышал звук похожий на тот, когда человек пытается отчаянно сдержать прорывающийся наружу безудержный смех. Другой, похоже, оказался не таким стойким и едва первый показал признаки слабости, второй голос разразился визгливым хохотом. Невероятная близость и отчётливость всего происходящего заставила мои внутренности свернуться тугим клубком. Я отшатнулся от стены и тихо спросил:

— Кто здесь?

Ответ последовал незамедлительно:

— Парень, ты чего?

Раздавшийся рядом низкий хрипловатый голос заставил меня подскочить на месте. Лишь после этого я понял, что слева от меня в нерешительности замер невысокий полноватый мужчина. Взгляд его выражал смесь любопытства и опаски. Вне сомнений, я смотрел на него похожим взглядом.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я понимал, что каждая секунда моего молчания внушает мужчине всё большие подозрения, но, как на зло, ничего разумного в голову не приходило. Там вообще царила абсолютная пустота. Наконец, я выдавил:

— Ээээ…, — и тут же затих.

Беспомощность собственного голоса покоробила меня. Но эта жалкая попытка хотя бы вырвала мужчину из оцепенения.

— Ты чего, парень? — снова спросил он, механически поправив на голове кепку синего цвета с надписью LA.

Вслед за ним опомнился и я.

— Ничего, — я поспешно мотнул головой, — плохо стало.

Не дожидаясь ответной реакции, я быстро развернулся и зашагал дальше в сторону своего дома. Отдалившись на почтительное расстояние, я не всё же не удержался и обернулся назад. Мужчина всё также стоял на пустынной улице, то поглядывая в мою сторону, то на то место, где я прислонялся ухом к стене.

На следующее утро я встал ни свет ни заря. Сон выдался не очень-то крепким и здоровым. Я несколько раз просыпался от того, что в ночной тишине квартиры мне мерещились странные шепотки и смешки. Придирчиво осмотрев свою измученную, заспанную физиономию, я привёл её в порядок и выдвинулся на работу. Проходя мимо злосчастного дома с его злосчастной хохочущей стеной, я сначала ускорился, но затем невольно сбавил шаг, а потом вообще остановился. Причиной этого стал предмет, лежавший ровно на том, месте, с которого я вчера сбежал от незнакомого мне мужичка. Словно в напоминание о произошедшем, теперь там лежала синяя кепка с надписью LA.

Липкий озноб пробежал по всему телу. Странно, но моё сознание отказывалось искать всему этому рациональное объяснение. Страх приковал меня к месту, ноги перестали слушаться. Лишь слух напрягался, пытаясь уловить малейшие признаки опасности. Но стена хранила абсолютное безмолвие. Наконец, я решился подойти к кепке и пнуть её носком ботинка. Несмотря на всё моё яростное желание, она никуда не исчезла, не обратилась в дым, не превратилась в тыкву, так и оставшись молчаливым напоминанием о вчерашних событиях. Пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, я спешно зашагал дальше, изо всех сил отгоняя в сторону образ треклятого головного убора, который тот мужик-растяпа просто потерял.

Постепенно тревоги отошли на второй план. Тем более на вечер намечались посиделки с друзьями в хорошем кабаке, а подобное времяпрепровождение всегда благотворно влияло на моё душевное состояние. Посидели мы неплохо, несмотря на шумность и многолюдность. Я даже познакомился с одной весьма обворожительной мадам, что послужило отличным завершением отличного дня.

Из заведения я вышел в лёгком подпитии. Шумной гурьбой мы двинулись по ночным улицам, но довольно быстро от нашей компании начали один за другим откалываться люди. Приглянувшаяся мне девушка, с чарующим голоском и не менее чарующим именем Анна, ушла одной из последних, оставив после себя тонну приятных впечатлений и номер телефона.

Лёгкой, беззаботной походкой я шагал в сторону дома, наслаждаясь ночной свежестью, лёгкостью в черепушке и приятными перспективами. Мысли о девушке перемежались с воспоминаниями о хорошо проведённом вечере и предвкушением выходных. И всё это в одно мгновение рассыпалось прахом.

— Слушай, а знатная краля, — мерзкий писклявый голос резанул слух, словно скрип пенопласта по листу металла.

Я замер как вкопанный и осмотрелся. Погружённый в приятные мысли, я не заметил, как оказался рядом со злосчастной стеной.

— Кто здесь? — нервно спросил я ночную темноту.

Писклявый голосок словно не заметил моего вопроса.

— Ты, эта, позвони ей, не упускай шанс.

Другой голос, чуть пониже первого, но не менее мерзотный, издал похабный смешок, от которого меня передёрнуло, и поддакнул:

— Ага, и с нами познакомишь.

Оба невидимых собеседника рассмеялись, словно только что прозвучала остроумнейшая шутка. Мне же, наоборот, смеяться совсем не хотелось, и весёлого во всей этой ситуации я тоже не видел. Меня прошиб холодный пот, а в руках и ногах поселилось свинцовое бессилие. Одно хорошо — голова сразу прояснилась.

— Кто вы? Что вам надо? — крикнул я в стену дрожащим голосом.

Ответил мне первый, более высокий, голос интонацией выражавшей ангельскую невинность.

— Да мы так, поболтать.

Под новый взрыв хохота мои ноги сами направили тело в сторону дома. Даже когда я забежал внутрь и захлопнул дверь, отзвуки жуткого, вымораживающего смеха, эхом звучали у меня в ушах.

Выходной день. Я ещё никогда так не радовался его пришествию. Я лежал в кровати, убеждая себя в собственной адекватности. Я сводил всё к переутомлению и алкоголю, хотя, честно говоря, выпил-то я всего ничего. Но это объяснение всё равно звучало куда лучше, чем любое другое. При неоценимой помощи сериалов, книг и музыки к вечеру я оклемался. Тогда же со мной связалась и Аня — девушка, с которой я познакомился в баре. Мы немного поболтали о всякой ерунде, и, по завершении разговора, я предложил ей встретиться на следующий день. Она тут же приняла моё предложение, что приободрило меня ещё больше.

А спустя двадцать минут после того, как мы пожелали друг другу спокойной ночи, я сильно пожалел обо всём, потому что мой мирок, державшийся весь день на скотче из самовнушения, снова затрещал по швам. Будучи подписанным на группу нашего городка в одной из соцсетей, я заглянул туда перед сном. Там часто публиковали актуальные новости из жизни городка. И на свою голову, я узнал самую актуальную новость. С верхней, закреплённой публикации на меня смотрел невысокий мужчина в синей кепке с надписью LA. Позавчера он пропал.

Полночи меня трясло. Я перечитывал и перечитывал новость о пропаже. Пытался снова и снова убедить себя, что всё объяснимо, склеить обратно свой уютный мирок. Но каждый раз становилось только хуже, и я только сильнее уверялся в обратном. Наступивший краткий сон не принёс мне отдыха, а утро — радости. Я подумывал об отмене встречи под видом какой-нибудь отмазки, но, когда взял телефон чтобы написать Ане, осознал, что просто не могу остаться один в своей квартире. Мне требовался хоть кто-то живой рядом.

Мы договорились о встрече в четыре часа дня. В этот раз я обходил пустырь десятой дорогой и добрался до места назначения без происшествий. Пару лет назад власти нашего города разразились аттракционом неслыханной щедрости и решили благоустроить небольшой парк в центре города, производивший до этого удручающее впечатление. Теперь здесь разбили дорожки, скамейки, поставили какие-то скульптуры и пару фонтанов, спортивные площадки. В общем, место быстро приобрело большую популярность среди жителей.

На Аню я старался произвести как можно более приятное впечатление, загоняя всю паранойю и страхи как можно глубже. Вроде бы это даже получилось. По крайней мере, она не выказывала никаких подозрений, хотя у меня самого сложилось впечатление, что я проявляю слишком бурную реакцию на её слова. Мы гуляли по парку и болтали о всякой всячине. Время летело быстро, я даже не заметил, как начало смеркаться. К завершению наше свидание подошло уже в кафешке, находившейся неподалёку, где мы остановились, чтобы попить кофе.

Из тёплого помещения мы вышли на уличную прохладу, и остановились, чтобы попрощаться. Я было вызвался по-джентельменски проводить её до дома, но она отказалась, мотивировав это тем, что живёт совсем недалеко и дойдёт самостоятельно. Своих позиций она не сдавала, несмотря на всю мою настойчивость. В итоге, я согласился. Помахав на прощание Аня прошла вдоль кафешки, из которой мы вышли несколько минут назад, и скрылась за углом. Я же направился в противоположную сторону, уже выстраивая в голове маршрут до дома, который позволил бы мне миновать тот самый пустырь с супермаркетом. Крюк предстоял, конечно, немаленький, но я вполне располагал лишними двадцатью минутами, если это позволяло сохранить душевное здоровье.

— Знатная барышня. Прям уххх.

У меня перехватило дыхание. Я заозирался по сторонам, в поисках любого другого источника голоса, но вокруг меня словно образовалась зона отчуждения. Несколько человек ещё бродили на отдалении в парке.

— Чё озираешься? Тут мы.

Я снова осмотрелся.

— Тууут! — продолжал звать мерзкий писклявый голос.

Источником оказался канализационный люк, находившийся в нескольких метрах от меня.

— Чего вам надо? — спросил я с опаской приближаясь к источнику голоса.

— Чего-чего, — встрял второй голос, более низкий, — поболтать хотим же, уже говорили тебе.

— А девка-то хороша, — мечтательно продолжил первый голос, более высокий. — Ммм, надо было брать быка за рога, ковбой. Они напористых любят.

— Отстаньте от неё, — внезапно выпалил я, — она здесь не при чём.

— Да ладно-ладно, не ярись, — отозвался люк голосом Второго, — мы ж помочь просто хотим. Советом дельным.

Я отчаянно желал пустить разговор в другое русло, и в голове быстро созрел вопрос от которого во рту сразу же пересохло.

— Это вы того мужика схватили? Который в синей кепке был.

Повисло недолгое молчание. Затем Первый спросил меня:

— Ты как узнал об этом? — в его голосе появились угрожающие нотки. — Видел что ли?

От этих интонаций, у меня в горле вырос огромный ком, который я с трудом сглотнул.

— Н-н-нет. Его объявили в розыск. Я видел объявление.

Люк снова замолчал, а спустя секунду взорвался безудержным двухголосым хохотом.

— Аааа, да ладно тебе, — доносился из него между приступами голос Второго, — не тушуйся ты, не хватали мы его, — внезапно смех прекратился и он уже совершенно бесстрастно добавил, — мы его убили.

— Вы… что? — я задохнулся от неожиданности.

— Убили, — просто подтвердил Первый. — Орал он, конечно, надо было слышать. Жаль, что никто кроме нас-то и не слышал, по большому счёту.

— Зачем? — только и смог выдавить я.

— А чего он мешался, — обижено заметил Второй, — мы с тобой поболтать хотели, а он влез. Хамло, одним словом. Ладно, фиг с ним с мужиком этим. Ты фокус хочешь увидеть?

— Что? — всё происходящее казалось мне безумной фантасмагорией. Канализационный люк, вещающий на два голоса, спокойно говорящий об убийстве людей, теперь ещё и предлагал какой-то фокус. Слишком много для одного вечера.

В ответ люк недовольно пробурчал голосом Первого:

— Ну ты и тугодум. Да фокус, фокус, блин!

— В смысле? — слова всё никак не могли пробиться к моему мозгу.

Люк снова пробурчал что-то.

— Да что ты его спрашиваешь-то? — раздражённо вставил Второй. — Он того и гляди либо в обморок хлопнется, либо портки намочит. Значит так, парень, если хочешь увидеть фокус, то беги. И беги быстро. Мы ради тебя откладывать не будем. Чай не Королева Британская. Чао.

Понимание моих дальнейших действий прошло ещё до того, как люк закончил говорить. Я развернулся и бросился в сторону кафешки. Вихрем промчавшись мимо ярко освещенных панорамных окон, я завернул за угол и помчался дальше, вдоль какого-то административного здания. Впереди простиралась пустынная улица. Дыхание сбилось довольно быстро, а холодный воздух терзал лёгкие.

Тротуар упёрся в перекрёсток метров через двести.

— Через дорогу налевоооо, — донёсся тихий ехидный голосок.

Не дожидаясь разрешающего сигнала светофора, благо машин, как и людей тоже не наблюдалось, я пересёк дорогу и бросился дальше. На полпути до следующего перекрёстка меня снова окликнул тихий голос направляя дальше. Петлял я недолго и на очередной улице меня снова окликнули:

— А теперь во двор, рыцарь света. Пришпорь коней же, о Элберт.

Я заскочил в проход между домами. Небольшой двор, окружённый четвёркой домов освещали несколько фонарей уличного освещения. Я выбежал чуть ли не в центр, прежде чем увидел её. Аня стояла возле торца одного из домов, полубоком ко мне. В руке девушки тлел огонёк сигареты.

Я сделал несколько шагов на встречу одинокой фигурке.

— Ань, — окликнул я её.

Девушка обернулась на зов. Ближайший уличный фонарь находился довольно далеко, но в полутьме я различил удивление, застывшее на её лице.

— Шоу начинается, — мерзко захихикали где-то рядом, и я ощутил мурашки, пробежавшие вдоль спины, обратив внимание на дом за спиной Ани.

Совершенно бесшумно, без единой пылинки участок стены распахнулся, словно створки ворот. Это была самая обычная стена, выложенная белой декоративной плиткой. Аккуратно, по стыкам, два участка раздвинулись, приоткрыв то, что находилось за ними. Точнее говоря, ничего. Непроглядную черноту, которая словно жадная пасть пожирала любой свет, падавший на неё.

Девушка не видела всего этого. Она всё также неотрывно смотрела на меня, а я объятый первобытным ужасом, не мог ничего сделать. Нас разделял какой-то десяток метров, стоило мне сделать рывок, и я бы смог предотвратить дальнейшие события. Но у меня не оставалось сил даже на то, чтобы крикнуть хоть что-то. Вся моя энергия уходила на борьбу с собственным бунтующим разумом, отказывавшимся принимать действительность, и всё что я мог исторгнуть из себя это нечленораздельный хрип.

Тусклый свет, долетавший от фонаря, упал на руку, появившуюся из провала в стене. Тощая, болезненно бесцветная, с семью неестественно длинными и тонкими пальцами, она медленно тянулась в сторону беззащитной девушки. От стены Аню отделяло метра два, и тощая рука тянулась, и тянулась, и тянулась сантиметр за сантиметром преодолевая это расстояние. Затем рядом с первой рукой появилась вторая рука, такая же жуткая, как и первая. За второй высунулась третья, за ней четвёртая, пятая, шестая, седьмая.

Вскоре из стены торчало столько рук, что я сбился со счёта. Все они замерли в каких-то сантиметрах от девушки, хищно сжимаясь и разжимаясь, словно стая зверья, изготовившаяся к броску. Но она и этого не видела. Аня продолжала смотреть только на меня.

— Беги, — выпалил я, разорвав, наконец, оковы оцепенения.

Но было уже поздно. Одна рука молниеносно заткнула девушке рот, вторая вцепилась в волосы. Остальные схватили её за руки и ноги, обвились вокруг талии. Ещё мгновение Аня висела над землёй, удерживаемая цепкой хваткой множества рук. На её лице застыла смесь из ужаса и непонимания. И ещё мольба, с которой она смотрела прямо мне в глаза. Затем, влекомая неведомой силой, она рванулась назад и скрылась внутри стены.

Лишённый последних сил я осел на пыльный асфальт и схватился за голову. Всё произошедшее казалось мне страшным сном, ужасом, слишком реалистичным, чтобы быть правдой. Я убеждал себя, что сплю, щипал себя за руки. Ничего не менялось. Беспощадная реальность продолжала окружать меня, и я ощутил жгучие слёзы на щеках.

— Тююю, ты чего приуныл?

Ехидный писклявый голос вырвал меня из пучины бессилия. Я только теперь понял, что проход в стене так и остался открытым, и я всё это время сидел в каком-то десятке метров от него. Вскочив на ноги, я приготовился к бегству, но замер на месте увидев руку, высунувшуюся из проёма. Тонкие пальцы покоились на одной из импровизированных створок и отстукивали какой-то ритм.

— Зачем…? — прохрипел я сдавленным голосом.

— Зачем нам эта девка? — пальцы задумчиво побарабанили по куску стены. — Да так, тебя помучать.

— Ты не расстраивайся, боец, — вместе с другим, более низким голосом, в проёме появилась вторая рука и легла на другую створку. — Мы гостеприимные, места всем хватит, — затем вторая рука приподнялась и поманила заострённым суставчатым пальцем, — идём к нам.

Это оказалось последней каплей. Я сорвался с места и бросился бежать по вечерним улицам, а издевательский смех ещё долго грохотал в ушах.

Очнулся я на диване в собственной квартире. Произошедшее вымотало меня настолько, что я даже не запомнил путь домой. Сил, чтобы снять одежду тоже не осталось. Куртка лежала посреди комнаты, рядом валялись ботинки, которые я додумался стряхнуть, прежде чем завалиться на диван.

Часы на телефоне показывали, что мне следовало бы уже давно быть на работе, но, по понятным причинам, я даже не думал о чём-то подобном. В горле, словно бы, раскинулась целая Сахара. Я с трудом поднялся на взрывающиеся болью после вчерашней пробежки ноги и осмотрелся. Квартирка моя не представляла собой ничего интересного. Одна единственная комната с выходом на балкон, связывалась через широкий прямоугольный проём с коротким коридорчиком. Направо по коридору находилась кухня, слева прихожая, за стенкой — туалет.

Ничего сверхъестественного за время моего сна не произошло. Никаких разверзнутых стен, никаких торчащих рук. И что самое радостное, никаких жутких голосов. Первым делом я двинулся на кухню, и налил стакан воды. Поднеся стакан ко рту, я уже приготовился отхлебнуть воды, как отвратительный до зубовного скрежета голос нарушил блаженную тишину: — Даров, парень. Как дела?

Волна озноба проняла меня от головы до ног. Я подскочил на месте и выронил стакан. С громким треском он разлетелся на осколки, оставив после себя лужу воды.

— Уууу, — теперь я узнал Первого, — а нервишки-то не алё. Тебе б к врачу сходить.

— Что вам надо?! — отчаянно крикнул я, заметавшись по кухне.

Мне мерещилось, что стены начали расходиться в стороны, являя чернильную темноту, и оттуда уже тянутся ко мне тысячи тощих рук.

— Мы ж вчера сказали, в гости тебя хотим пригласить, — ехидный голос Второго, раздавшийся на кухне, сверлил мозг гигантским сверлом.

Бессилие снова начало одолевать меня. Я схватился за край кухонного стола, чтобы не упасть и взмолился:

— Отстаньте от меня! Я ничего вам не сделал!

— Начнём с того, что мы тебя выбрали, — заговорил Первый, — так что, брат, судьба твоя незавидна. Мы очень последовательны в своих действиях. Если решили что-то, то…

И он картинно умолк.

— Ага, — поддакнул Второй, — а ещё у нас подружка твоя. А мы влюблённых не разлучаем. Кстати, у неё есть для тебя пара слов.

От услышанного у меня зашевелились волосы на голове. Я услышал женский плач. Протяжный, отчаянный, сжимающий внутренности в спазме. Я узнал её голос. Аня плакала тихо, умоляюще и постоянно просила отпустить её. Спустя несколько секунд всхлипы затихли.

— Н-да, — смутился Первый, — неловко вышло. В основном она только и ноет. Но ты не волнуйся, она цела. Мы её, хе-хе, и пальцем не тронули. Сначала мы заполучим тебя, а там уж и начнём потеху.

Странно, но внутри меня вскипел гнев. Я метнулся к ящику с ножами и выхватил самый большой. Выставив его перед собой, я завертелся на месте, выкрикивая:

— Ну давайте, идите сюда» Я вам так просто не дамся. Вы ещё пожалеете, что связались со мной.

Моя тирада потонула во взрыве издевательского хохота. Затем Второй произнёс:

— Придурок, да что нам твой нож? Что ты нам сделаешь? Мы в стыках живём, ты окружён нами, — голос его резко просел на пару октав, огрубел, — ты в нашей власти, мы можем уничтожить тебя в любой момент, сожрать, выпотрошить, — голос его становился всё ниже и ниже, превращаясь в утробный рёв, — ты уже мёртв, и дышишь только потому что мы тебе позволяем. Мы — твой новый бог, так падай на колени и начинай молиться нам. Теперь ты туша для разделки, скот для убоя, наша добыча!

На последних словах линолеум на полу ощутимо ударил меня по ступне. Я отскочил в сторону, но меня настиг второй удар, в том месте, где я приземлился. Я метнулся к стене, но отвратительные обои в цветочек ощутимо ткнули меня в спину, уронив на пол. А затем мир вокруг заходил ходуном. Обои и линолеум раздувались и опадали, словно кто-то пытался его прорвать. Я не знал куда податься, метался как загнанный зверь, а от одного взгляда на кухонное окно у меня помутилось в голове. Вокруг оконной рамы проступила красная жидкость обильно стекавшая на пол, а ноздри защекотал запах железа. Но больше всего сводил меня с ума обычный солнечный день, раскинувшийся за заляпанным кровью стеклом.

Безумие прекратилось так же внезапно, как и началось. Обои и линолеум успокоились, а когда проступившая было кровь начала втягиваться обратно в оконную раму, у меня снова помутилось перед глазами. Повисла гнетущая тишина. Не в силах больше стоять, я поднялся на ноги, опустился на стул и бросил нож на стол.

— Ну так убейте меня, — глухо сказал я.

— Неее, — ответил Первый противно хихикнув, — это скучно как-то. Давай лучше сыграем в игру.

— Я не…

— Мы сыграем в игру, — перебил меня Первый, сделав ударение на слове «сыграем». Голос его на мгновение дрогнул, и в нём проступили рычащие нотки. — Или мы начнём разделывать девку прямо сейчас и переправлять её тебе по кускам.

Я немного помолчал, прежде чем ответить.

— Хорошо, — обречённо кивнул я пустой кухне, — её только не трогайте.

— Вот и хорошо, — хихикнул Первый, — тогда слушай. Игра называется «не открывай». Ты не открываешь ни входную дверь, ни окна, ни выход на балкон. Если откроется что-то из этого — ты умрёшь.

Продолжение>