В спальне рыжая дама шалит с голой барышней

🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

В спальне рыжая дама шалит с голой барышней
Прошмандовка в квартире лижет пилотку своей любовницы
На кухне девка моет письку подруги над раковиной
Лесбиянка трахает анал подруги овощами и фруктами
Симпатичные девушки проводят выходные на различных тусовках
Немолодые лесбиянки наслаждаются спермой выпущенной из страпона
Телочка целует попку подруги в спальне
Дама трахает яркую подругу толстым дилдо в задний проход
Две лесбиянки в масле развлекаются с секс игрушками
В спальне рыжая дама шалит с голой барышней
Знойная лесбуха нежно бьет по попе подругу ракеткой для настольного тенниса
Возле стола лесбиянки раздевают друг дружку
Две бестии в колготках развлекаются в ванной
На улице подруга трахает ногой девушку
Молодая брюнетка удовлетворяет голую подружку на кровати
Возбужденные азиатки не против шалить на кровати
Три голые лесбиянки светят силиконовыми дойками под открытым небом
На диване сучка засунула руку во влагалище возбужденной лесбиянки
В салоне красоты толстая старуха сношается с вертихвосткой
Кокетка в офисе шлепает по попке подружку
Красивая зайка лижет киску подруги с нарисованной на ней капустой
Блонда трахает манду девчонки рукой на кухне
Озабоченные девчонки сношаются на диване
На постели страстные лесбиянки предаются плотским утехам
Пошлая мамка трахает брюнетистую подругу огромным дилдо
На диване лесбуха трахает рукой вагину подруги
Красивые лесбиянки обнимаются на свежем воздухе
На диване три лесбухи играют с секс игрушками
В апартаментах три лесбиянки балуются с искусственной спермой
Голые блондинки трутся письками на кушетке
Красивые лесбиянки шалят на черном диване
Пошлые профурсетки без стеснения оголяют прелести перед камерой
Сучка трахает блондинку секс игрушками возле бассейна
Все материалы данного сайта предназначены для лиц старше 18 лет. Все персонажи на предоставленных фото являются совершеннолетними актерами, прилагающийся текст вымышлен, любые совпадения случайны.Используя материалы данного сайта вы подтверждаете свое совершеннолетие (наличие полных 18ти лет), в противном случае немедленно покиньте сайт.Все материалы взяты из свободных источников сети «интернет». Копирование и распространение материалов запрещено. Все права принадлежат их владельцам. Все претензии и пожелания направляйте на контакнтный email адрес.

Азиатская соска умело делает минет в отеле
Голая телка загорает возле горного ручья
Девушка позирует на кровати в одной майке
Азиатка с волосатой киской делает минет в спальне
На постели парень совокупляется с полненькими потаскушками
Темноволосая пышечка совокупляется с избранником на съемной квартире
Грешник жарит в киску избранницу в ванной комнате
Зрелая толстуха трахает волосатую манду вибратором
Лежа на кровати Оксана наслаждается куннилингусом
В отеле голая азиатка засветила волосатую манду
На кровати грешник трахает волосатую манду рыжей вертихвостки
В квартире негр трахает толстую бабулю в волосатую киску
Сидя на стуле узкоглазая нимфа светит волосатой киской
В спальне рыжая дама шалит с голой барышней
Азиатка в спальне умело работает с фаллосом
Озабоченная медсестра сосет дома вкусный хер
Негр кончил в киску молодой принцессы
С самотыком во рту азиатка стоит на столе раком будучи связанной
Грудастая пышечка не стыдится показывать вагину в разных позах
На постели голая азиатка ласкает свою писечку
Возбужденные азиатки не против шалить на кровати
Мистер трахает рыжую молодуху в волосатую киску на диване
Озабоченная мамка дома показывает голый пердак вместе с мандой
Парень трахает давалку лежащую на полу
Чувак снимает крупным планом секс с подругой
На полу молодая девка светит волосатой киской
Болгарская девка сосет член не вставая с кровати
Зрелая сучка сует в вагину разные предметы лежа на кровати
На постели девчонка с волосатой писей сосет пенис
Крендель на кухне трахает худую брюнетку в небритую киску
Зрелка на столе показывает манду через вырез в колготках
Девушка лежа на полу показывает что под ее юбкой нет трусов
Все материалы данного сайта предназначены для лиц старше 18 лет. Все персонажи на предоставленных фото являются совершеннолетними актерами, прилагающийся текст вымышлен, любые совпадения случайны.Используя материалы данного сайта вы подтверждаете свое совершеннолетие (наличие полных 18ти лет), в противном случае немедленно покиньте сайт.Все материалы взяты из свободных источников сети «интернет». Копирование и распространение материалов запрещено. Все права принадлежат их владельцам. Все претензии и пожелания направляйте на контакнтный email адрес.



«Мастер и Маргарита» – читать онлайн по главам

...так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Гете . Фауст
Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй – плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке – был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках.
Булгаков. Мастер и Маргарита. Часть 1. Краткое содержание. Слушать аудиокнигу
Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его – поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.
Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».
Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, – никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.
 – Дайте нарзану, – попросил Берлиоз.
 – Нарзану нету, – ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.
 – Пиво есть? – сиплым голосом осведомился Бездомный.
 – Пиво привезут к вечеру, – ответила женщина.
 – Абрикосовая, только теплая, – сказала женщина.
 – Ну, давайте, давайте, давайте!..
Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной.
Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: «Что это со мной? Этого никогда не было... сердце шалит... я переутомился. Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск...»
И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок... Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.
Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть!..»
Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо.
Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.
 – Фу-ты черт! – воскликнул редактор, – ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! Даже что-то вроде галлюцинации было, – он попытался усмехнуться, но в глазах его еще прыгала тревога, и руки дрожали.
Однако постепенно он успокоился, обмахнулся платком и, произнеся довольно бодро: «Ну-с, итак...» – повел речь, прерванную питьем абрикосовой.
Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. Эту поэму Иван Николаевич сочинил, и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил. Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта. Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича – изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, – но Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф.
Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в пятнадцатой книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых «Анналов», где говорится о казни Иисуса, есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка.
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.
 – Нет ни одной восточной религии, – говорил Берлиоз, – в которой, как правило, непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор...
Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, – поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике.
И вот как раз в то время, когда Михаил Александрович рассказывал поэту о том, как ацтеки лепили из теста фигурку Вицлипуцли, в аллее показался первый человек.
Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызвать изумления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй – что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было.
Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится.
Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой – золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду – лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой, словом – иностранец.
Пройдя мимо скамьи, на которой помещались редактор и поэт, иностранец покосился на них, остановился и вдруг уселся на соседней скамейке, в двух шагах от приятелей.
«Англичанин, – подумал Бездомный, – ишь, и не жарко ему в перчатках».
А иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд, причем заметно стало, что видит это место он впервые и что оно его заинтересовало.
Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михайла Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки.
 – Ты, Иван, – говорил Берлиоз, – очень хорошо и сатирически изобразил, например, рождение Иисуса, сына божия, но соль-то в том, что еще до Иисуса родился целый ряд сынов божиих, как, скажем, фригийский Аттис, коротко же говоря, ни один из них не рождался и никого не было, в том числе и Иисуса, и необходимо, чтобы ты, вместо рождения и, скажем, прихода волхвов, описал нелепые слухи об этом рождении... А то выходит по твоему рассказу, что он действительно родился!..
Тут Бездомный сделал попытку прекратить замучившую его икоту, задержав дыхание, отчего икнул мучительнее и громче, и в этот же момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям.
 – Извините меня, пожалуйста, – заговорил подошедший с иностранным акцентом, но не коверкая слов, – что я, не будучи знаком, позволяю себе... но предмет вашей ученой беседы настолько интересен, что...
Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться.
«Нет, скорее француз...» – подумал Берлиоз.
Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а... как бы выразиться... заинтересовал, что ли.
 – Разрешите мне присесть? – вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор.
 – Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? – спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.
 – Нет, вы не ослышались, – учтиво ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.
 – Ах, как интересно! – воскликнул иностранец.
«А какого черта ему надо?» – подумал Бездомный и нахмурился.
 – А вы соглашались с вашим собеседником? – осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному.
 – На все сто! – подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально.
 – Изумительно! – воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: – Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? – Он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.
 – Да, мы не верим в бога, – чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз, – но об этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже взвизгнув от любопытства:
 – Да, мы – атеисты, – улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»
 – Ох, какая прелесть! – вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора.
 – В нашей стране атеизм никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Берлиоз, – большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова:
 – Позвольте вас поблагодарить от всей души!
 – За что это вы его благодарите? – заморгав, осведомился Бездомный.
 – За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, – многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.
Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.
«Нет, он не англичанин...» – подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: «Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» – и опять нахмурился.
 – Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, – как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?
 – Увы! – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
 – Браво! – вскричал иностранец – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
 – Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, – также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
Берлиоз говорил, а сам в это время думал: «Но, все-таки, кто же он такой? И почему он так хорошо говорит по-русски?»
 – Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
 – Иван! – сконфузившись, шепнул Берлиоз. Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
 – Именно, именно, – закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, – ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут»
Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком... Канту? Что это он плетет?» – подумал он.
 – Но, – продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, – отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
 – А жаль! – отозвался поэт-задира.
 – И мне жаль! – подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: – Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
 – Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.
 – Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой завтрашний день? И, в самом деле, – тут неизвестный обернулся к Берлиозу, – вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... – тут иностранец сладко улыбнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, – да, саркома, – жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, – и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя, неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье – совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск – тут
Бабы выставляют напоказ округлые жопы, поворачиваясь задом
Рыжая милашка залезла на стол в чулочках
Зрелка оголила обвисшие сиськи в березовом лесу