В русскоязычном сегменте нынешней программы «БЛИ(К)» можно провести несколько интересных параллелей
Кирилл Старков, Синема Рутин
Журнал о кинематографе «Синема Рутин» делают специальное упоминание в программе первого Фестиваля видоеэссе и видеопоэзии 2024. Кирилл Старков анализирует русскоязычный сегмент Фестиваля.
В первую очередь, в связи с самым, пожалуй, явным сближением работ, стоит сказать о городе-герое (в буквальном смысле: «городе-в-качестве-героя») Петербурге. Тут в пору говорить даже не о параллели, а о паре. К тому же эта заметка пишется под звуки его спального района, а показ работ пройдет в одном из его портов — пускай «первое» место будет отдано хотя бы по этому.
По Санкт-Петербургу фланирует Влад Румянцев, автор «Бардо Forever». С ним две камеры: одна в руках, другая на спине. Но короткометражная работа не превращается в путешествие по виртуальной карте города, Румянцев читает Петербург как текст. Получается не Достоевский или Бродский, а скорее фотограф Александр Гронский (опустим, что нужный для сравнения проект Гронского неразрывно связан с другим городом федерального значения). Чередуя вывески, оборванные объявления, билборды, надписи на стенах, наклейки на столбах, надписи на одежде прохожих, сопровождая все это своими воспоминаниями и мыслями (тоже, разумеется, в виде текста), Румянцев конструирует многогранный образ современного города и аккуратный «образок» помещенного в него человека. И в том, и в другом мерцает не то потерянность, не то покинутость.
Если в «Бардо Forever» на улицах царствует ясная осень, то в «выйти на улицу и не поскользнуться. визуализация голоса» Иры Островской в подвале дома Ипатьевых ее расстреливает подлая петербургская зима (и тут вновь необходимый тексту образ властвует над географией). Название работы практически избавляет рецензента от необходимости давать описание, впрочем на экране, вопреки ожиданиям, возникает не осциллографическая волна, а полные интереса и тревоги кадры «города на Неве», промерзшего до костей времен его постройки. Структурно все очень просто: истории зимних злоключений — за кадром, наблюдение за местом действия — в нем. Сезонную хронику неожиданно прерывает отрывок из Генриха Сапгира, и становится ясно, что гармонию в хаосе петербургской зимы можно найти только с помощью сказки.
Народное творчество с сайта анекдотов: «В Питере высокий уровень преступности, потому что из-за Беглова большинству людей приходится сворачивать на скользкую дорожку».
Москва же возникает в работе «maya by eva», но совсем ненадолго: аварией с участием автозака и лозунгом «Мы здесь власть!» на митинге. А потом — отъезд, «определение о назначении времени и места составления протокола…», авиабилеты. «maya by eva» — путеводитель по перепутью на три страницы, воспоминание и (что даже ближе к структуре работы) вспоминание.
Последняя черта проводит линию к другому короткому метру. И на этом сходства между ними заканчиваются. Работа памяти (и работа с памятью) в «Она(минус) и лес(плюс)» связана с совершенно другим опытом — фразой «Я тебя люб», которая останется недописанной. Хотя это тоже опыт потери — вот нашлось еще одно сходство. «Она(минус) и лес(плюс)» интересна, в первую очередь, визуальной составляющей: что привлекает внимание подвешенного в эмоции режиссера и с помощью какой «оптики» ведется наблюдение (хотя в этом случае кавычки необязательны). Как и «maya by eva», «Она(минус) и лес(плюс)» — история о том, как внутреннее справляется с внешним (давлением). Только во втором случае (ни в кадре, ни в тексте) уже не остается ничего, кроме сознания.
Третья линия связана с идентификацией. Суржана Ширабдоржиева снимает «Заэкранный автопортрет» — рассказ о том, что можно увидеть в фотографиях фотографий себя. В абстракциях отсканированного экрана телефона, в пикселях, в рекурсии кадров возникает механизм отстранения, рождается взгляд на себя как на «другого». А потом экран гаснет, и в черном отражении пересекаются два удивленных взгляда.
Мария Косинова (видеоэссе «ЖЕНЩИНА_WOMAN» — ред.) обнаруживает элемент идентификации там, где многие определили бы ее разрыв. Девушка отгорожена от камеры запотевшем стеклом душевой кабины, по кадру, треть которого погружена в темноту, разливается насыщенный синий, звучит закадровый голос. «Седьмое ноября, 11:26 утра. Сегодня я стояла в своей ванной после горячего душа, обернувшись полотенцем. Облокотившись на раковину, я искала телефон клиники, где накануне сдавала онкоцитологию. <…> В эту минуту я ощутила себя в полной мере женщиной». По последнему слову цитаты и называется эссе Косиновой — откровенный разговор о том, как самоидентификация рождается из связи с телом и идущими «в комплекте» трудностями. Глубоко личная, но в то же время «универсальная» история, помещенная в аккуратно расчерченные границы, выдержанная в четком ритме. Другой способ отстранения.