В поисках украденного счастья
Столетие большевистского переворота прошло в общем малозаметно. В 2012 так же для галочки поговорили о двухсотлетии Отечественной войны против наполеоновской Франции. Показали пару сериалов с Хабенским, который виртуозно быстро переодевается из Колчака в Троцкого, дали побубнить Зюганову, перед этим показательно унизив его вялой перепалкой с Кадыровым да на всякий случай провели очередной угрюмый низкобюджетный косплей парада 1941 года. Это окончательно удовлетворило тех, кто хотел в этот день выпить за родину, выпить за сталина, а заодно напомнило, что враги уже на подступах, но если чё – можем повторить.
Большевики, будто дементоры, высосали из людей счастье. Созданное ими государство нанесло своим гражданам печать экзистенциального поражения. Нам никак не дают расслабиться, всё время держат в боевом тонусе, дёргают за поводок, натравливают на одних-вторых-третьих, а через время уже и заставлять не нужно: сами бесимся в паранойе и витийстве, как те дворняги со стройки очередной панельки. В итоге охрипшие и исступлённые, впадаем в покорный пессимизм и бродим послушными зомби со шконки на работу.
Нам остро не хватает некой глобальной философии жизни, какая есть у многих наций, которые принято считать счастливыми. Лев Толстой не зря утверждал, что счастливые семьи счастливы одинаково – например, две абсолютно разные страны: Индия и Дания – исповедают очень похожее учение. По-датски оно называется Хюгге, а на санскрите у всех буддистов и индуистов звучит как Шанти. Если сказать кратко, и то и другое – это искусство получать удовольствие и излучать покой в каждую минуту своего существования.
Если по сравнению с Азией есть некоторые принципиальные отличия, то внутри европейского мира те же общие принципы сложились в незапамятные времена.
В основе цивилизации лежит жестокость. Даже само слово культура восходит к греческому корню «colo», что означало возделываемую плугом землю, то есть вполне внятный символ насилия человека над окружающим миром. Тенью общественного прогресса неизменно является зло и негатив.
Ровно так же было и 2300 лет назад, когда, послонявшись некоторое время по Греции и Анатолии, молодой, но чрезвычайно талантливый философ Эпикур купил в Афинах недурственный дом с садом и поселился там со своими учениками. Вскоре о «философах Сада» стали распространяться удивительные слухи – они пытаются постичь, что такое счастье! У древних греков, как и у вас, в первую очередь, на ум пришли бесконечные оргии и алкогольный угар. Поползли сплетни об эротомании Эпикура и дичайших излишествах.
Однако всяк, кто приходил к эпикурейцам, видел приветственную надпись «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие – высшее благо» и тем сильнее поражался, обнаружив максимально скромных и сдержанных людей.
Эпикур неизменно указывал новичкам на три их основные ошибки в представлении о счастье: стремление к роскоши, погоня за деньгами и помешательство на любви.
Как часто алчность приводит человека ко внутреннему надлому, когда итог не в состоянии оправдать средств достижения цели. Зависть, клевета, ненависть, преступления или выгорание в бесконечных заработках ради заработков – сколько об этом написано и снято… Нет счастья художнику Чарткову из гоголевского «Портрета», зелёный огонёк богатств – лишь ловушка для Джэя Гэтсби, которого Фицджеральд иронично называет «Великим». Для простых людей, грезящих несметными богатствами, но не умеющими ими спокойной распорядиться, случайное везение, вроде джекпота в лотерее, оборачивается трагедией. Неутешительная статистика гласит, что 65 из каждый 100 «счастливчиков»-лотерейных миллионеров теряют свои богатства менее чем за год после выигрыша, а 30 из них погибают довольно пошлой смертью – от передоза кокаином или от банального ограбления.
Кажется, удовлетворение обязательно принесёт красивая машина, новый роскошный дом (а лучше 10), яхта, самолёт… И всё это должно быть в месте поживописнее. Как показывают антикоррупционные расследования, обилие денег не решает проблему тупости и безвкусицы. В памяти сразу предстаёт дом бывшего украинского прокурора Пшонки, представляющий собой гнездо шизоидной галки, что тащит к себе всё блестящее-шелестящее. То, что от проблем или скуки не спастись среди барахла, человек часто осознаёт (если есть чем), уже сидя в закрытом гараже с включённым двигателем.
Почитайте забавную статью про хоромы прокурора Пшонки, это бычий кайф!
Как удивительно созвучен разочарованию Эпикура в любви и страсти известный афоризм Франца Кафки: «Любовь – это нож, которым я копаюсь в себе». Самая противоречивая из ошибок по Эпикуру, любовь рано или поздно оборачивается разочарованием или духовным рабством. Ревность, собственничество сжигают душу человека. Что уж говорить о похоти…
Вместе с утверждением, что человек является продуктом не божественной воли, а естественного развития природы Эпикур критикует искусственные суррогаты счастья и противопоставляет им свой жизненный идеал – нестяжательство, гедонизм, саморазвитие, альтруизм и дружбу.
Вот он – античный Хюгге: свежеиспечённый хлеб и терпкий вкус оливок, лёгкий ветерок или буйство стихии, простое доброе слово и плечо поддержки заставляют человека, возможно, первый раз в жизни, ощутить себя по-настоящему счастливым. Жизнь, по эпикурейству, дана в ощущениях. Страх смерти воспринимается фикцией и глупостью, ибо суть жизни в сознании: пока оно есть - нет смерти, а когда угасло, так и непонятно, что пришла смерть.
Эпикур учил: «Живи неприметно». Пышным гражданственным идеям стоицизма о постоянной гражданской активности он противопоставлял внимание к себе и близким. Человек сам творит свою судьбу, значит должен перестать бояться всех и вся. А ещё должен отпустить злобу и суету «реальности», перестать беспокоиться о «богах» – небесных ли, земных – им нет и не было дела до людей, так зачем играться в соучастие их мутным промыслам? Прочувствовать каждой клеткой Здесь и Сейчас относительно себя, а не чьего-то «авторитетного мнения».
Дружба делает человека порядочным, предупредительным, спокойным и уверенным в постоянной поддержке. Эпикур создаёт философию коммуны, его Философский Сад стал воплощением всегда заманчивой, но по нашим меркам странноватой идеи – жить вместе с друзьями. Консервативная благодетельность квасных семейных ценностей сразу бросается раздувать щёки и вещать о безнравственности, но речь о формировании новой морали и этики.
Друзья, подобно кирпичикам арки, поддерживают друг друга в быту коммуны, а значит больше нет нужды в постоянной кабальной наёмной работе из соображений статусности или банальной боязни лишиться всего: во-первых, тебе не так уж и много надо, а во-вторых, посильная помощь в общем деле (вроде готовки или уборки, или возне с детьми) высвобождает время, и часть из него будет потрачена каждым на то, чтобы и у тебя хватило сил на саморазвитие, занятие, которое тебе действительно интересно.
Жизненная модель эпикурейцев оказалась чрезвычайно привлекательной. Около полумиллиона людей по всему средиземноморью жило в коммунах к моменту краха Великой Римской Империи. Несмотря на порицание Церковью эпикурейцев как безбожников, модель честной и чистой дружбы и совместной жизни очень пригодилась христианству – при создании монастырей.
Молодой и очень способный философ Карл Маркс в докторской диссертации сравнил эволюцию философии Демокрита в эпикурейство с изменением восприятия Гегеля гегельянцами (в частности, собой). Так он отмечает, что рассмотрение добра как бегства от зла, и наслаждения как уклонения от страданий у Эпикура чётко соответствует законам гегелевской диалектики единства и борьбы противоположностей. Но он также был покорён учением Эпикура, его, так сказать, практической частью.
Жизнь в отказе от погони за богатством, равенство всех членов общины, взаимоподдержка и принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» показались молодому Марксу очередным новым витком гегелевской спирали исторического прогресса, удивительным возвратом к чистому и честному образу жизни, который станет образцом будущего. Вот вам и оформление идеи коммунизма как отрицание господства капитализма, которому часто вменяют подмену «истинных» ценностей ложными, ругая «гнилой» культ материальных благ и процветающее вокруг него потреблядство.
На эпикурейство, конечно, было наверчено сверху столько всякой муры, что в итоге за ней потерялась изначальная цель, а XX век жестоко показал утопичность извращённых идей марксистов-социалистов. Однако не зря говорят о феномене скандинавского «социализма» и «коммунизма»: помимо удивительной щепетильности к общественным институтам, соцзащите, в Дании, Швеции и Норвегии явственно видна очищенная от политической шелухи простая и добрая идея о том, что жизнь у нас одна и довольно короткая, а значит провести её нужно, получая удовольствие, которое внезапно кроется в простых мелочах.
Ульянов и большевики украли и развратили до мерзости и так небрежную трактовку Маркса, бросив людей вместо Сада философов в барак каторжников и рабство колхозов. Помимо физического уничтожения миллионов лучших в стране людей, они сделали множество остальных инертным стадом, боящимся до сих пор поднять глаза.
Однако я рад уже тому, как вяло и убого Россия встретила юбилей октябрьского переворота. Мелочь, но уже приятно. Безусловно очевидно, что нынешней постсоветской элите править ещё лет десять, потом придёт постпостсоветская псевдотехнократическая элита, но, глядишь, лет через тридцать Ancien Régime, как говорят французы, потихоньку себя изживёт. Большевики и их государственные аппараты напоминают некоторые виды паразитов – захватывают всё, паразитируют, но вскоре умирают, и выводятся из организма естественным путём. Правда, если аскариды успели отложить яйца, то жди старые проблемы. Эффективным лекарством от заразы общества может стать его позитивный настрой, что с успехом подтверждает эпикурейская модель. Однако не стоит делать из одного метода панацею, тем более, что в политической сфере всё скатывается к лечению подобного подобным, но мы-то с вами знаем, что гомеопатия – лженаука.
