В поисках совершенства
Мелодия
CОДЕРЖАНИЕ
О начале музыкантского пути и любви к квартетному исполнительству
О том, как Баршай работал с Московским камерным оркестром
О работе с Дмитрием Шостаковичем
О Magnum opus Баршая — оркестровке «Искусства фуги» Иоганна Себастьяна Баха
О том, как появилась идея закончить 10-ю симфонию Малера
О трудностях Баршая с заграничными гастролями и расставании с супругой Теруко
Об эмиграции Баршая и его жены Елены
Как Баршай размышлял о своем творчестве в фильме Олега Дормана «Нота»
Рудольф Баршай о работе над 10 симфонией Малера
О гастролях в России и последних годах жизни
О начале музыкантского пути и любви к квартетному исполнительству
Он всегда был перфекционистом, этот уникальный по своей даровитости альтист, солист, ансамблист, дирижер, музыкант Рудольф Баршай. С юных лет, взяв в руки смычок, он неуклонно и неутомимо шел к одной цели – создавать музыку в том идеальном, совершенном виде, в коем она звучала в его представлении, в его сознании, в его мыслях. Потом смычок сменит дирижерская палочка, но цель останется прежней.
Он учился у замечательного скрипача и педагога Льва Цейтлина, ученика легендарного Леопольда Ауэра, «отца» российской скрипичной школы. Из класса Цейтлина вышли такие блестящие виртуозы, как Борис (Буся) Гольдштейн, Галина Баринова, Самуил Фурер, Борис Беленький и другие. Возможно, Рудольфа Баршая также ожидала карьера концертирующего скрипача, но он влюбился в квартетное искусство. И это направило его по иному пути: мечтая играть в струнном квартете, он взял в руки альт. Московскую консерваторию Рудольф Баршай заканчивал уже как альтист. На этом поприще его наставником был основатель советской альтовой школы Вадим Васильевич Борисовский. Можно с полным правом утверждать, что Борисовский, а за ним и Баршай, были одними из первопроходцев на пути альта как солирующего инструмента на большие концертные подмостки. В дальнейшем Баршай-альтист играл в ансамблях с такими прославленными музыкантами, как Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович, Леонид Коган, Иегуди Менухин… Но сердце его было отдано струнному квартету. Вместе со своей первой женой Ниной Львовной Баршай и скрипачом Ростиславом Дубинским он создал свой первый квартет, где за пульт виолончелиста сел не кто иной, как Мстислав Ростропович. Правда, только на первые два месяца. Его сменил замечательный виолончелист и ансамблист Валентин Берлинский. И квартет в дальнейшем прославился уже под именем Квартета Бородина. Но Рудольфа Баршая там уже не было. Еще раньше он присоединился к другому замечательному ансамблю, квартету имени Чайковского, где лидером был феноменальный скрипач Юлиан Ситковецкий. Увы, участники этого квартета расстались незадолго до преждевременного ухода из жизни Юлиана Ситковецкого (он умер от рака на 33 году жизни), оставив нам в наследство замечательные примеры квартетного мастерства. Кстати, именно в составе этого квартета Баршай играл на двух похоронных церемониях 5 марта 1953 года: Иосифа Сталина и Сергея Прокофьева, переезжая в карете скорой помощи, ибо только так можно было передвигаться с одного места на другое в тот день в Москве. Параллельно он продолжал свою сольную карьеру альтиста, играя на прекрасном инструменте работы Страдивари, который раньше принадлежал прославленному скрипачу Анри Вьётану. Этот альт в руках Баршая звучит сегодня в прекрасных записях Баха и Хиндемита.
О том, как Баршай работал с Московским камерным оркестром
В 1955 году Рудольф Борисович Баршай пришел к созданию своего главного музыкального детища в жизни – Московского камерного оркестра.
Концепция нового оркестра уже существовала в его сознании, он уже слышал его идеальное звучание. Много лет спустя один из музыкантов этого оркестра, флейтист Наум Зайдель, в своем эссе-воспоминании о любимом коллективе писал:
Будучи прекрасным альтистом и членом Квартета имени Бородина в первом составе, Рудольф Баршай перенес принципы квартетного музицирования в Московский камерный оркестр. Каждый день он давал показательные уроки игры в оркестре не детям и не студентам, но сложившимся музыкантам, которые учились у разных профессоров. Его задача заключалась в том, чтобы свести к одному знаменателю разные манеры извлечения звука, нажима и скорости смычка, музыкальное мышление и вкусы каждого индивидуума.
Только Баршай с его фанатичной убежденностью, харизмой и четким видением результата мог добиться столь поразительного мастерства, когда оркестр звучит как единый организм. Для первоклассных музыкантов, собравшихся в этом коллективе, потребовалось полгода подготовки до первого концерта в истории МКО.
О репертуаре Баршая-дирижера
Баршай брал уроки дирижирования у одного из лучших педагогов – Ильи Александровича Мусина. Мастерство композиции и оркестровки он оттачивал с помощью самого Дмитрия Шостаковича, который стал одним из наиболее яростных поклонников нового оркестра и его дирижера. Шостакович не раз называл МКО величайшим камерным оркестром в мире, для которого характерным является «единство истории и современности: не искажая текста и духа старинной музыки, артисты делают ее современной и юной для наших слушателей». Как актуально звучит подобное кредо в наши дни! Произведения Пёрселла, Перголези, Корелли, Баха, Вивальди, Генделя и сегодня на записях Московского камерного оркестра с Рудольфом Баршаем звучат свежо и радостно, полностью соответствуя стилю и времени создания. И, конечно же, великолепные примеры венской классики и романтики: Гайдн, Моцарт, Бетховен, Шуберт. Из когорты композиторов ХХ века в репертуаре МКО звучали И. Стравинский, П. Хиндемит, Б. Барток, А. Берг, М. Вайнберг, Г. Свиридов, Б. Чайковский, Д. Шостакович и А. Локшин. Два последних были особенно близки Рудольфу Баршаю и по духу, и по сердцу, и по музыке, сыграв неоценимую роль в его колоссальной по объему и значимости работе над оркестровым переложением «Искусства фуги» И.С. Баха,– труд, которому, в общем, были отданы 20 лет жизни. Но об этом чуть позже.
О работе с Дмитрием Шостаковичем
Для Шостаковича авторитет Баршая был безупречен и непоколебим еще со времен совместного музицирования с первым квартетом. Английский критик Мартин Андерсон описывает курьез, когда на репетиции Квинтета Шостаковича, где автор исполнял фортепианную партию, Баршай был столь увлечен, что вступил несколько позже. Шостакович был настолько восхищен эффектом, что внес соответствующее изменение в партитуру. Впоследствии Баршай оркестровал знаменитый 8-й квартет Шостаковича «Памяти жертв войны», который вошел в мировую музыкальную сокровищницу как самостоятельная симфония для камерного оркестра, соч. 110а (всего Баршай в разное время сделал оркестровки пяти квартетов Шостаковича: №№ 1, 3, 4, 8 и 10, а также двух квартетов Бетховена, Первого квартета Чайковского, Второго Бородина и квартета Равеля). В 1969 году Дмитрий Дмитриевич отдал МКО и Баршаю премьеру своей гениальной 14-й симфонии для сопрано, баса и струнного оркестра с ударными, посвященной Бенджамину Бриттену. Еще одной вехой в работе МКО и Баршая стала запись цикла всех симфоний Моцарта, где скрупулезно выполнялись авторские указания по отношению к репризам, что было высоко оценено западной музыкальной критикой. Таким же несомненным успехом стала и запись всех симфоний Бетховена.
В дуэте с Давидом Ойстрахом Баршай записал знаменитую «Симфонию кончертанте» Моцарта, а во время первого визита МКО в Великобританию в 1962 году он вновь записал это сочинение с Иегуди Менухиным. По мере того как росла слава и признание Московского камерного оркестра, Рудольф Баршай все меньше выступал как солист-альтист. Одним из последних сочинений, записанных им в качестве солиста, была симфония Гектора Берлиоза с солирующим альтом «Гарольд в Италии», где Московским камерным оркестром дирижирует Давид Ойстрах.
О Magnum opus Баршая — оркестровке «Искусства фуги» Иоганна Себастьяна Баха
20 лет работал Рудольф Баршай над оркестровкой «Искусства фуги» Иоганна Себастьяна Баха, последним и наиболее сложным произведением этого гениального композитора. Это своего рода музыкальное подведение итогов всей жизни Баха, которое он, уже будучи слепым, диктовал своему зятю. Сын композитора, Карл Филипп Эмануэль, записал под манускриптом «Искусства фуги», что его отец скончался во время работы над этой фугой – там, где в нотном изложении зашифровано его имя B-A-C-H. Вокруг создания этого монументального сочинения, изысканного примера соития логики и творческой фантазии, существует немало преданий и легенд. Неизвестно даже для какого инструмента оно было написано. Рудольф Баршай решил создать свою оркестровую версию «Искусства фуги». Неким триггером послужила встреча с легендарной пианисткой Марией Вениаминовной Юдиной, встреча, о которой Рудольф Баршай рассказал в интервью своему родственнику, Александру Баршаю:
Это было в 50-е годы. Однажды я стою с группой моих приятелей во дворе Московской консерватории, около памятника Чайковскому. Дверь открывается, выходит Юдина. А она всегда ходила с палкой… Подошла ко мне, ткнула палкой меня в грудь и говорит: “Рудик! Вы знаете, что Вы должны сделать? Это Ваша обязанность, Ваш долг, Ваша миссия – инструментовать «Искусство фуги»!” Повернулась и ушла. Я пришел домой, открыл Баха и так увлекся этой фантастической, бездонной музыкой, что уже остановиться не мог и работаю над ней до сих пор.
Два человека помогали Баршаю в его работе над «Искусством фуги». Первый – это Александр Локшин, талантливейший композитор с трагической судьбой, сочинения которого Рудольф Баршай всю свою жизнь включал в репертуар своих концертов с оркестрами разных стран.
Я приходил к Локшину, показывал ему куски работы, он смотрел, что-то критиковал, что-то принимал. Я уходил, переделывал, шел дальше, дня через два вновь приносил ему, он говорил: “О, это интересно, это то, что надо!”
Кстати, именно Мария Вениаминовна Юдина указала Баршаю на Александра Локшина как одного из самых крупных в Советском Союзе знатоков творчества Густава Малера. Второй человек, который поддержал Баршая в этой работе, был Дмитрий Дмитриевич Шостакович.
Знайте,– говорил он Баршаю, – у Вас будет много критиков. Прошу Вас, никогда никого не слушайте, ничего не переделывайте, идите своим путем… доверяйте своему внутреннему чувству, все у Вас получается нормально.
Шостакович присутствовал и на премьере «Искусства фуги» в Большом зале Московской консерватории в 70-е годы. После концерта он подошел к Рудольфу Баршаю и сказал: «Я уверен, что Вы даже не осознаете, что Вы сделали!».
О том, как появилась идея закончить 10-ю симфонию Малера
Эти два композитора были в той или иной степени инициаторами другой эпохальной работы Рудольфа Борисовича Баршая – завершения неоконченной Десятой симфонии Густава Малера. Локшин, как уже было сказано, блестящий знаток творчества великого австрийца, поставил как-то пластинку с записью 10-й симфонии в версии английского музыковеда и композитора Дерика Кука (Deryck Cooke). Впечатление, по словам Баршая, было огромным. Но и ощущение, что Кук не до конца проникся духом музыки Малера. Это чувство укрепилось, когда Рудольф Борисович принес Шостаковичу завершение последней фуги, той самой, где присутствует нотная монограмма В-А-С-Н, из «Искусства фуги». Одобрив партитуру, Дмитрий Дмитриевич сказал: «Есть еще одно сочинение, которое ждет своего завершения. Десятая симфония Малера». Рудольф Баршай исполнил завещание Шостаковича, но было это в другое время, в другом месте, в другой жизни.
О трудностях Баршая с заграничными гастролями и расставании с супругой Теруко
С 1967 года Рудольф Баршай начал дирижировать и другими коллективами и вместе с Кириллом Кондрашиным стал проповедником музыки Густава Малера в Советском Союзе. Тем не менее на приглашения со стороны зарубежных оркестров всесильный Госконцерт обычно отвечал отказами, даже не ставя самого Рудольфа Борисовича в известность, обосновывая это колоссальной занятостью или надуманным недомоганием дирижера. Иногда происходили истинные курьезы. Знаменитый английский импресарио Виктор Хохаузер рассказывал мне, как он пригласил Рудольфа Борисовича дирижировать в Лондоне. Были согласованы даты концертов, заказан зал, отпечатаны афиши и проданы билеты. И в самом преддверии гастролей ему сообщили из Госконцерта, что Баршай приехать не сможет, заболел. Виктор и его жена Лилиан срочно вылетели в Москву, тревожась, в первую очередь, о здоровье дирижера, с которым их связывали и дружеские отношения. И нашли его в полном здравии, репетирующим со своим оркестром и не ведающим еще о своем «больном» состоянии. Тогда они снова обратились в Министерство культуры в полной уверенности, что теперь им не откажут, на что получили довольно недвусмысленный ответ: «Нам лучше знать, здоров он или болен!» Бывали случаи, когда его детище, МКО, отправляли в зарубежное турне с другим дирижером. Своего апогея эти мытарства достигли в конце 60-х – начале 70-х годов, когда, несмотря на зарегистрированный в Японии брак, власти отказывались впускать в СССР его жену-японку Теруко Сода с маленьким сыном по имени Такеши-Саша. Когда же наконец их впустили в Москву, то издевательства дошли до того, что Теруко, несмотря на официальный статус, не разрешали, как иностранке, ездить с Рудольфом на гастроли, выселяли из гостиницы, всячески препятствовали нормальной семейной жизни. В конце концов Теруко не выдержала и с маленьким Такеши вернулась в Японию.
Об эмиграции Баршая и его жены Елены
В середине 70-х Рудольф Баршай заявил чиновникам из Госконцерта, что он получил приглашение поработать год за рубежом. Ему было отвечено, что он может отправляться хоть на год, хоть навсегда. В 1976 году он эмигрировал в Израиль, где сразу же возглавил Израильский камерный ансамбль и расширил его состав до камерного оркестра. После периода интенсивных репетиций, уже под названием Израильский камерный оркестр, новый коллектив триумфально начал регулярно выступать на подмостках Тель-Авивского музея искусств. Но в СССР осталась гражданская жена Рудольфа Борисовича, молодая талантливая клавесинистка и органистка Елена Раскова, ученица двух знаменитых педагогов Якова Мильштейна и Леонида Ройзмана. Два года продолжалась борьба Рудольфа Баршая за выезд жены, и только с настойчивой помощью двух бывших глав государств, Голды Меир и Вилли Брандта, эта эпопея закончилась успешно, и Лена Раскова присоединилась к мужу. Я помню ее приезд в Израиль, помню и почти пустую тель-авивскую квартиру, и Рудольфа Борисовича, влюбленно глядящего на приехавшую жену, и разговоры о том, что теперь необходимо приобрести клавесин для занятий дома. Рудольф Баршай руководил Израильским камерным оркестром до 1981 года, обогатив его репертуар самым широким спектром музыки разных эпох от барокко до наших современников, включая молодых израильских композиторов и, конечно же, Шостаковича, Вайнберга и Локшина.
Об успехе в Европе и в Канаде
Европейское признание также не заставило себя ждать. С 1982 по 1988 годы Рудольф Баршай работал с Борнмутским симфоническим оркестром (Bournemouth Symphony Orchestra), с 1981-го в течение трех лет руководил симфоническим оркестром Ванкувера (Vancouver Symphony Orchestra), был гость-дирижером Лондонской филармонии (London Philharmonic Orchestra) и Национального оркестра Франции (Orchestre National de France), выступал с Лондонским симфоническим (London Symphony Orchestra) и Королевским симфоническим (Royal Philharmonic) оркестрами. Он записал весь цикл из 15 симфоний Дмитрия Шостаковича с Кёльнским оркестром WDR (Западногерманского радио), за который получил самые восторженные отклики европейской музыкальной критики, оценившей глубокий подход, убедительность интерпретации и блестящее исполнение музыки Шостаковича.
В высшей степени серьезный подход Баршая лишен внешнего блеска и показного гламура. Он ни в коей мере не является представителем “поколения Джет”, которые постоянно носятся по миру, дирижируя наскоро подготовленными программами. Имя Баршая означает мастерскую реализацию воли композитора; принципиальный сторонник их идей, он посвящает свою легендарную способность быстро адаптировать звучание оркестра к своим концепциям с одной единственной целью: достижения ясности и сосредоточенности,
– писал немецкий критик Бернд Фойхтнер (Bernd Feuchtner).
В 1986 году Елена и Рудольф Баршай поселились в Швейцарии, где в 1999 году двадцать швейцарских музыкантов основали «Рудольф Баршай Камерата» (Camerata Rudolf Barshai), и он, естественно, был приглашен стать во главе этого ансамбля.
Как Баршай размышлял о своем творчестве в фильме Олега Дормана «Нота»
В изумительно тонкой, философской и пастельно выписанной деликатной кистью киноленте Олега Дормана «Нота», где жизненное повествование перемежается глубокими размышлениями и оценками, где этот рассказ чередуется с пасторальными пейзажами Швейцарии, Рудольф Борисович Баршай говорит, что в его творчестве были две вершины: оркестровка «Искусства фуги» Баха и завершение неоконченной Десятой симфонии Густава Малера. Каждое из этих сочинений символизирует два периода в жизни Баршая – советский и зарубежный, хотя он и совершенствовал свою оркестровку «Искусства фуги» еще много лет. И по мере повествования все явственнее вырисовывается творческий путь к этой единственно верной НОТЕ, которая для других звучит несомненным диссонансом, но для Баршая становится натянутой пружиной, центром напряжения, кульминацией, требующей гармонического разрешения. Насколько символично, что и у Баха, а затем и у Малера Рудольф Баршай не интуитивно, не по наитию, а целеустремленно и осознанно находит эту странную, и, казалось, нелогичную, ноту в партитуре. И все становится стройно и понятно.
Рудольф Баршай о работе над 10 симфонией Малера
Что же касается Десятой симфонии Малера, то обратимся к рассказу самого Рудольфа Борисовича:
Первое, что я сделал, уехав за границу – стал искать манускрипт Десятой симфонии. Он обнаружился в Копенгагене у одного датского композитора, ученика Альбана Берга. Я на коленях умолял дать эту партитуру хоть на несколько часов! Он отказывался, мотивируя тем, что это свадебный подарок его жены, бесценная вещь. Но через некоторое время он пришел на концерт, где я дирижировал Девятой симфонией Малера. На мое счастье, ему понравилось исполнение, и он согласился дать мне партитуру на одну ночь. Я поехал на радио, где сделали копию. Здесь я должен заметить, что хотя мне не все нравится в редакции Дерика Кука, надо отдать ему должное: он проделал колоссальную работу, расшифровав записи Малера, иногда почти нечитаемые. 18 лет я обдумывал свой вариант завершения, следуя заветам Шостаковича: сочинять музыку в голове, а не за роялем и не за столом. И только когда партитура стала ясна, я приступил к записи и потратил на это еще два года. Она опубликована в венском издательстве “Universal”. Это была большая работа, ведь ни одна часть симфонии не была закончена, из четырех частей только одна инструментована. Крупнейший в мире специалист по Малеру, известный английский музыковед Джонатан Карр (Jonathan Carr), пришел на премьеру во Франкфурте и после концерта подошел ко мне и сказал: “Наконец-то мы имеем Десятую Малера!” Мы потом настолько подружились с ним, что он прислал мне в дар написанную им биографию Малера. Эта премьера была в 2001 году, я играл с оркестром “Молодая немецкая филармония” (Junge Deutsche Philharmonie). Феноменальный оркестр! Запись нашего концерта во Франкфурте вышла на пластинках и дисках.
Интересно отметить, что Десятая Малера вышла в одном альбоме с его Пятой симфонией. В своем обзоре записей симфоний Малера один из компетентнейших английских критиков Тони Дугган (Tony Duggan) писал:
Если вы покупаете только одну новую запись симфоний Малера в этом году, убедитесь, что это именно та, где дирижирует Рудольф Баршай! Версии симфоний Малера такого калибра появляются очень редко. Это лучшая запись Пятой симфонии, вышедшая в последнее время». Затем Тони Дугган подробно разбирает каждую часть Десятой симфонии на этом диске, высоко оценивая феноменальный труд Рудольфа Баршая, исполнение оркестра и качество записи, заканчивая рецензию такой фразой: «Лучшая Пятая симфония Малера в записи сейчас, вместе с Десятой – истинный клад. Не упустите Малера Рудольфа Баршая.
О гастролях в России и последних годах жизни
Рудольф Баршай триумфально вернулся уже в новую Россию. 13 апреля 1993 года, спустя почти 16 лет после отъезда, он дирижировал Девятой симфонией Густава Малера с оркестром Московского радио. В том же году Баршай дирижировал «Торжественной мессой» (Missa Solemnis) с РНО и хором имени Свешникова. 29 мая 2002 года в Большом зале Московской консерватории в рамках IV Международной конференции «Сопротивление в ГУЛАГе» в исполнении БСО имени П.И. Чайковского под управлением Рудольфа Баршая прозвучал «Реквием» Александра Локшина. Баршай, специально прилетевший на эту премьеру, сказал, что ставит Александра Локшина в один ряд с крупнейшими композиторами ХХ века – Б. Бартоком, И. Стравинским, Д. Шостаковичем. Были и другие концерты и в России, и в других странах, менялись оркестры, менялись программы, но оставались две любимые партитуры, в которые были вложены и ум и сердце: «Искусство фуги» Иоганна Себастьяна Баха и Десятая симфония Густава Малера.
Он ушел из жизни в швейцарском городе Базеле 2 ноября 2010 года, уроженец станицы Лабинская, сын еврея-коммивояжера и первой красавицы этой станицы, дочери казацкого атамана-субботника, великий дирижер и Музыкант Рудольф Борисович Баршай.
Автор: Йосси Тавор