В поисках информационного общества

Информации становится все больше: кажется, вот-вот она польется у нас из ушей. Во всяком случае, от информационной перегрузки мы точно недалеки, и рано или поздно она произойдет — считают эксперты, выступившие на международном симпозиуме «Создавая будущее». Что случится дальше и каким в целом будет постинформационное общество? «Информационный голод сменится информационным перееданием, и базовой задачей станет не столько найти пищу, сколько похудеть, не столько что-то узнать, сколько попытаться не узнать чего-то ненужного и лишнего», — привел один из возможных сценариев историк, футуролог и геополитик Сергей Переслегин. Подробнее — в комментарии эксперта.

Что такое информация? Подрастем — узнаем

«Чувствую себя шахматистом, которому придется защищать заведомо некорректный дебютный вариант. Дело в том, что я не верю не только в постиндустриальное общество или в постинформационное, я и сам термин „общество“ не люблю. Этот термин очень плохо определен, работать с ним практически невозможно. Слово „общество“ может обозначать все что угодно — от семьи до набора человечеств в целой галактике. А характеристика „информационное“ — это просто признак разума, признак социосистемы, признак умения работать с информацией, превращать ее в другие ресурсы, включая пищевой.

Впрочем, здесь сразу же возникает масса неприятных вопросов. Самый неприятный из всех: что же такое информация? На этот счет у нас есть определение Шеннона, у нас есть определение Винера. И ни одно из них не различает информацию, обладающую одинаковой цифровой сложностью, но при этом существенно разными смыслами. С моей точки зрения, мы должны работать с понятием информации, связанным с понятием смысла. Фактически и Шеннон, и Винер работают с математической информацией: порядок правил, структуры, форматы, синтаксис. Семиотическая информация — это, собственно, смысл, сущность, содержание, это наше умение работать со знаками. Наконец, можно признать существование третьего типа информации — это действие, образ, паттерн, то есть матрица поведения, это сюжеты, в которых мы живем.

Теперь самое важное — понять, что из этих моделей информаций мы имеем ввиду. На самом деле мы их можем получить сколь угодно много, и когда мы говорим слово „информация“, мы имеем дело с бесконечной последовательностью приближений. Например, математическая информация с оттенком семиотической. Или эйдетическая информация с оттенком лексической. Мы можем строить здесь очень сложные картины. Если мы хотим понять, что такое постинформационное общество, мой первый ответ — это общество, в котором такие сложные картины строят все буквально от рождения, люди в этих картинах изначально живут и, соответственно, дальше ими пользуются.

Я могу дать еще один ответ, он будет связан с первым, хотя, с моей точки зрения, он и проще, и гораздо более содержателен. Информационное общество — это общество, в котором владеющие большими базами данных обладают большими возможностями. Уже очень скоро мы придем к ситуации, где всеми базами данных будем владеть не мы, ими будет владеть иск­­усственный интеллект. Поверьте, информации у него всегда будет больше, чем у любого из нас и даже нас в нашей совокупности. Тогда встает вопрос: какова роль людей в этом процессе? Напрашивается довольно интересный ответ. Искусственный интеллект является процессором информации, но не может ее уничтожать и создавать. Мы это всё еще умеем. И постиндустриальное общество — это не общество, основанное на знаниях, оно ушло в конце XX века, — и не общество, основанное на информации, — оно уходит сейчас на наших глазах. Это общество, основанное на мышлении. Я убежден, что это действительно так.

Мышление как суперсила

Мышление — самый сильный наш инструмент, но мы ему не доверяем, поэтому стараемся по возможности не пользоваться им. Эта ситуация изменится. В мире, когда у нас будет очень тесное согласие с искусственным интеллектом и одновременно очень серьезная конкуренция с ним, нам придется развивать наши сильные стороны. Если сравнить BigData (неупорядоченные данные, с которыми компьютер работал, работает и уж тем более будет работать лучше нас) и DeepData (упакованные данные, данные сборки), то последние будут нашей сильной стороной. То, что мы всегда умели делать, — создание сложных моделей. Обоснование существующего не как набора данных, а как, например, написание законов и правил, начертание формул. Я еще лет 30 назад считал, что это умеет только человек, сейчас искусственный интеллект это тоже умеет, пока похуже чем мы, но будет уметь так же. Есть третий раздел — то, что я называю DifData (от англ. difference или difficult), сложные, смешанные данные, которые даже мы не можем понять, но с ними тоже нужно учиться работать. Пока с ними работает только человек обладающий развитым сознанием. Проблема в том, что мы не знаем, что такое сознание. Так вот, постинформационное общество — это общество, в котором в том числе будет получен адекватный ответ на вопрос, что такое сознание и почему кто-то им обладает (люди), а кто-то — нет. Кстати, все ли люди обладают сознанием?

Постинформационное общество можно определить и как общество постмодерна, отрицающее единственность истины. Это мир неопределенной истинности. Нам в России это очень не нравится, потому что неопределенная истина — это и есть та самая постправда, о которой часто приходится читать и слышать. Второе возможное определение: это мир, где привычный человечеству на протяжении тысячелетий информационный голод сменится информационным перееданием и базовой задачей станет не столько найти пищу, сколько похудеть, не столько что-то узнать, сколько попытаться не узнать чего-то ненужного и лишнего.

При этом еще возникает важное требование к образованию: умение выживать в отравленной информационной среде, причем отравленной искусственно и целенаправленно. Дети научатся это делать. Кстати, обращаю ваше внимание, что в таком мире у вас исчезает представление о подростковом возрасте, а возможно, даже исчезает представление о детстве. Причина очень простая: в этом мире ребенок становится информационно взрослым в семь-восемь лет, а если вы считаете мир информационным (тем паче постинформационным), то, если человек информационно взрослый, он взрослый и во всех остальных аспектах. У нас возникает мир молодых взрослых — довольно интересное явление, отчасти исследованное японцами на рубеже веков, но сейчас они эту схему забыли.

Мир образов

Третье определение — это мир, который работает не со знаками, с которыми работала письменность всю человеческую историю, а с образами. Мир трехмерных, может быть, даже многомерных, или динамических, образов. Мы можем сказать, что уже знаем примеры: кино, сериалы, графические романы. Это чистая правда, но пока в мире образов нет синтаксиса, мы не умеем упорядочивать информацию и плотно ее сжимать. Когда научимся, это будет крайне любопытный мир. Мир абстрактных образов, которые давно разорвали связь с отображаемым. Это очень интересный момент. Когда-то письменность возникла на том, что сначала появился знак, связывающий вещи, а потом мы начали от этого отталкиваться. В будущем же произойдет отрыв означающего от означаемого. Мы научимся жить в мире абстрактных видеообразов, и это будет революция ничуть не меньшая, чем появление письменности. Кстати, в простом варианте она уже частично произошла. Вы заметили, что когда-то письменность превратила речь в событие, а затем обратно в вещь. Я что-то сказал — это событие. Я что-то записал, у меня текст — это вещь. Так вот сейчас, например, в ситуации, когда вы увидели какое-нибудь странное или красивое явление: закат, снисхождение благодатного огня в Иерусалиме, в конце концов, взрыв, раньше это были события. Но у вас появились гаджеты, и для вас эти события становятся вещью — вы имеете возможность дальше с ним работать, оперировать.

Остается еще одно возможное определение постинформационного общества. Мир искусственного интеллекта, мир человеко-машинной организованности, об этом я уже сказал — это мир, в котором мы должны будем найти свою позицию. Мир после демократии, мир после институтов демократии. Это тоже интересно, потому что нам придется искать социальные формы, адекватные для мира, где информацией легко управлять. Мир с очень высокой долей заявленного нечеловеческого, мир небытийный, инобытийный, виртуальный, мир иллюзорный — это тоже то, с чем мы раньше не могли работать, теперь начинаем потихоньку учиться.

К сожалению, бочку дегтя в ложку меда я добавить должен. Еще одно возможное определение постинформационного мира — это посткризисный мир. Поскольку, если будет большой кризис с разрушением энергетики, доступ к информационным сетям станет невозможен, а пользоваться информацией в старой знаковой форме уже сейчас не умеет почти никто.

Нам придется выбирать. Какие-то из приведенных подходов сочетаются между собой, какие-то нет, какие-то нам нравятся, какие-то нам крайне неприятны, но существует координатная ось постинформационного мира, в котором так или иначе придется жить».