В наказание за лжесвидетельство вас сожгут на костре. Заживо. Вы это понимаете?

Тут в декабре 2021 в кинотеатрах достаточно тихо прошла «Последняя дуэль» от Ридли Скотта. Она вообще провалилась в прокате по миру, сам Скотт обвинил в этом миллениалов, а потом послал известного латышского кинокритика Антона Долину туда, где ему самое место – на хуй.

Попал я на фильм совершенно случайно, видел до этого только трейлер и постеры (да, да, как и многие проорал с этих дурацких шлемов с забралом на пол ебла) и был уверен, что выйдет лютая срань похлеще «Робин Гуда» 2010 года. Но, внезапно, фильм получился вполне недурственным и заслуживающим внимания, тем более что историческими блокбастерами нас в последние 10 лет не особо баловали. Да и сама история, лежащая в первооснове картины, весьма занимательна. О ней и поговорим.

История рассказывает о двух друзьях – Жане Карруже и Жаке Ле Гри. Жили они себе во Франции и не тужили, ведя вполне себе характерный образ жизни для лиц их социального положения. И продолжалось бы так до момента, пока кому-нибудь из друзей не проломили бы голову алебардой в очередной схватке или кто-то не помер бы от боевого поноса во время очередного похода (хотя, последнее в то суровое время могло произойти и в собственном доме). Но в отношения двух товарищей вмешалась женщина, что и привело их зимой 1386 года на последней судебный поединок в истории Франции. А как они дошли до жизни такой, мы вот сейчас и узнаем. Но сначала краткая биография:

1. Жан де Карруж. Происходил из небогатого, но достаточно известного рода. Имения Карружей приносило годовой доход в 400-500 ливров. Для понимания: дневное жалование рыцаря в военном походе составляло 1 ливр. Сам Жан был прирожденным воякой и даже вряд ли умел сносно писать (сохранившиеся документы заверены только его печатью, но не подписью). Занимался Жан обычным для представителей своего рода делом – бесконечно воевал во славу французского короля (и себя родимого, разумеется), ждал, когда отец окончательно передаст ему все дела семьи, вместе с титулом капитана крепости Биллем. Кстати, рыцарского статуса Жан не имел.
2. Жак Ле Гри. Как и Карруж Ле Гри был сквайром на службе у графа Пьера Алансонского. Собственно говоря, именно там они и познакомились. В отличии от Карружа Ле Гри не был столь воинственным и безграмотным, а имел младший церковный чин (что, кстати, хорошо показано в фильме). При этом Ле Гри был из гораздо менее знатного рода, чем Карруж, хотя сейчас их материальное положение было примерно одинаковым. Сказать насколько Ле Гри считался развратников и сердцеедом сложно, но про графа Пьер Алансконский такие слухи упорно ходили.

Ле Гри и Карруж действительно были близкими друзьями, а Карруж даже попросил Жака стать крестным отцом своего сына, что в Средние века считалось признаком огромного доверия и де-факто ты становился членом семьи. Клим Жуков в своем обзоре на фильм очень сильно бомбил по этому поводу, рассказывая, что дурак Ридли Скотт не показал этот эпизод, хотя он имеет огромное значение для демонстрации дружеских отношений между Жаном и Жаком. На мой взгляд, старина Ридли просто продемонстрировал это гораздо более понятным современному зрителю способом – схваткой в начале фильма, где герои спасают друг друга в бою с англичанами. Вряд ли многие посетители кинотеатров в курсе, что быть крестным в Средние века – это не тоже самое, что быть крестным сегодня (если вообще все знают, что это такое), поэтому дружба героев передана в более понятной и зрелищной форме.

Но постепенно отношения между ними начали немного охлаждаться. Во-первых, Ле Гри был явно гораздо успешнее в соревновании по доступу «к телу» сюзерена, то есть графа Пьера. Причины тут должно быть вполне банальны и тоже хорошо показаны в фильме: Ле Гри был образованнее, расторопнее и симпатичнее как человек. Кроме того, он умел вовремя подсобить графу, например, одолжил ему 3000 франков, когда последнему резко потребовались деньги. Неудивительно, что Ле Гри быстро стал «любимчиком» графа, который не просто подарил ему новое поместье, но и, что особенно важно, Ле Гри стал часто посещать королевский двор в Париже, как протеже графа. Разумеется, что все это раздражало Карружа, который должен был чувствовать себя уязвленным, учитывая намного более богатую и славную родословную его рода.

Во-вторых, в конце 1370-х, умерла жена, а затем и сын Карружа, которому Ле Гри как раз приходился крестником. Жан остался без наследника. Но вместо того, чтобы озаботиться поисками новой жены и продолжениям рода, который с его смертью должен быть оборваться, Карруж…отправляется на войну в Нормандию. Воевать Карружу нравилось и, возможно, он даже таким образом испытывал судьбу. Испытание он прошел, поэтому в 1380 благополучно вернулся после очередной кампании и все-таки занялся вопросами женитьбы.

Выбор пал на Маргариту де Тибувиль – единственную наследницу именитого и богатого рода Тибувилей. Казалось бы, 100% попадание: именитый род, богатое приданное, да еще и девушка красивая. Но все же один недостаток у Маргариты был – ее отец. Роберт де Тибувиль в свое время умудрился дважды предать французского короля, перейдя на сторону англичан (для Нормандии – обычное дело), чем заработал себе клеймо предателя, которое и передалось дочери, хотя она тогда еще даже не родилась.

В 1380 году Жан и Маргарите обвенчались, а сквайр получил в приданное большой земельный участок, но вот незадача: там не хватало небольшого поместья Ану–Ле–Фокон, которое отец Маргариты в 1377 продал графа Пьеру, а тот впоследствии подарил своему фавориту Ле Гри.

И тут Карруж совершил действительно глупый и необдуманный поступок, который, тем не менее, хорошо укладывался в особенности его характера. Он зачем-то инициировал судебное разбирательство, надеясь вернуть поместье в приданное Маргариты. Причем судился со своим собственным сюзереном – графом Пьером Алансонским, одним из богатейших и могущественнейших людей королевства, который вдобавок являлся двоюродным братом короля. О чем именно думал (и думал ли вообще) Карруж, когда подавал на своего сюзерена в суд – не ясно, но поступок этот имел далеко идущие последствия.

Разумеется, что умирающий французский король не собирался вдаваться в подробности спора какого-то сквайра (пусть и из знатного рода) и своего родственника, поэтому Карруж суд проиграл. Но для Карружа главное было не это, а испорченные отношения с (А) Ле Гри, который на тот момент все-таки оставался его другом и (Б) графом Алансонским, что было гораздо страшнее. Кроме того, при дворе короля Карруж теперь у всех ассоциировался именно с этим не самым приятным эпизодом.

В ближайшие годы положения Карружа продолжало ухудшаться. Не способствовал этому и его характер: Жана считали чересчур (даже для норманна) импульсивным и вспыльчивым человеком. Карьера же Ле Гри напротив шла вверх. Настолько, что граф Пьер отпускал его вместо себя на королевский совет, что свидетельствует об очень высоком уровне доверия к Ле Гри. Но это был не конец мучений Карружа.

В 1382 году умирает его отец, освобождая должность капитана Биллема – важной крепости на севере Франции. Отец Карружа занимал должность капитана 20 лет, и по традиции такие посты переходили от отца к сыну, если отпрыск не был уж совсем дегенератом. Но тут Пьер Алансонский совсем уж явно решил публично унизить Жана Карружа и доверил управление замком другому придворному. Вдобавок Ле Гри был капитаном другого важного форта – Эксме. То есть, Карружа не просто публично унизили, но и поставили «ниже» своего бывшего друга, у которого статус капитана был.

От подобных новостей и так не отличавшийся терпением Карруж пришел в ярость и начал новый судебный процесс против графа Алансонского. Разумеется, снова проигранный. Но на этом наш своенравный норманн не остановился и спустя короткий промежуток времени третий (!!!) раз подал на своего сюзерена в суд. На этот раз спор снова касался земли. Карруж купил два небольших участка, расположенных между владениями графа Пьера и Ле Гри, но вступить во владение не успел, так как на них заявил права граф. Суд опять встал на сторону Пьера Алансонского, а Карруж проиграл уже третий спор.

Понятное дело, что после таких выкрутасов, Карруж де-факто стал персоной нон-гранта при дворе Пьера Алансонского. Его не звали на торжественные мероприятия, хотя де-юре он все еще числился графским камергером. Даже на поприще военной службы Карружа стали избегать, хотя в его воинской доблести никто не сомневался. В августе 1383 года Жана призвали на службу, помогать графу Пьеру во Фландрии, но он покинул кампанию уже на восьмой день — ещё один намёк на возникший разлад между ним и сюзереном.

Почти год прожив натуральным затворником в своем замке, в конце 1384 года Карруж получил приглашение от своего старого друга Жана Креспена (одного из немногих, кто еще поддерживал с ним связь) на празднования по случаю крестин его ребенка. Креспен не состоял на службе у графа Пьера, а его замок находился вдалеке от графских владений, поэтому вероятность столкнуться там с кем-то из людей графа была минимальна. Наверное, это стало одной из причин, побудивших Карружа прервать свое затворничество и вместе с женой отправиться на праздник. Но как только Карруж прибыл в гости к Креспену, то обнаружил среди толпы гостей своего старого «друга» Ле Гри. Все присутствующие тут же замолчали и пристально следили за действиями двух сквайров, о соперничестве которых уже была наслышана вся Нормандия и половина королевского двора. Но, как это не странно, никакого обмена колкостями не последовало. Напротив, Карруж подошел к Ле Гри и протянул свою правую руку. Ле Гри мгновенно собрался и, сделав встречный шаг, схватил протянутую Жаном руку и сжал её в стальном рукопожатии.

— Карруж! — воскликнул сквайр в сером и приветливо улыбнулся

— Ле Гри! — произнёс сквайр в красном, улыбнувшись в ответ.

В общем, официальное примирение состоялось, а жена Карружа – Маргарита именно тогда первый раз увидела человека, про которого уже столько слышала от своего мужа. Забавно, что первая их встреча началась с поцелуя в губы от Маргариты, по просьбе ее мужа в знак примирения и дружбы. Может быть, именно тогда красавица-жена Карружа и запала в сердце Ле Гри.

Весной 1385 года Карруж вместе с другими французскими авантюристами отправился в Шотландию, дабы вместе со скоттами провести совместные боевые действия против англичан. Предприятие сие было рискованное, но материальную выгоду тоже сулило. Маргариту отправили в замок её отца Фонтейн–Ле–Сорель, где в свое время она и родилась. Оставив супругу на ее попечение, Карруж с 9 подчиненными отплыл в Шотландию.

Описывать перипетии шотландской кампании мы не будем, скажем лишь, что закончилась она полным провалом. Карруж потерял 5 человек убитыми и вернулся домой несолоно хлебавши. Никаких денег заработать на грабеже не удалось, здоровье было серьезно подорвано, а пятеро товарищей убиты. Единственным плюсом стало получение рыцарского звания. Теперь в официальных документах он стал именоваться «сир Жан де Карруж, рыцарь».

Вернувшись домой, Карруж первым делом отправился навестить мать, которая жила отдельно от сына в небольшом фамильном поместье Капомесниле. Вряд ли Маргарита была сильно этому рада. Во-первых, по сравнению с замком ее отца, Капомесниле – была просто деревней. Во-вторых, за 5 лет брака она так не родила Карружу наследника, о чем ей наверняка напомнит свекровь. К тому же, последняя вообще не испытывала теплых чувств к невестке, полагая, что в том числе и плохая репутация отца Маргариты, была одной из причин, по которой ее сыну не дали титул капитана Биллема. Именно здесь, в поместье Капомесниле, и развернулась наша трагическая история.

https://t.me/amphetamineraccon — тг-канал автора. Туда он даже, что-то пишет относительно регулярно.

https://vk.com/public123922668 — группа в ВК. Больше как архив, но может кому-то будет интересно.