В. Шишанов. «Водяной человек» Хани Ишток в легендах и документах

Существо, о котором пойдет речь, можно было бы отнести к разряду «маугли», то есть одичавших детей, оказавшихся среди животных, но, если верить описаниям, строение тела этого создания имело существенные особенности, что сближает его с мифологическими обитателями озер и болот.

Поимка рыбаками Хани Иштока. Иллюстрация к рассказу И.-Н. Фогля «Истории от людей» («Öesterreichischer Volkskalender für 1855»).

В России дискуссия об этом существе развернулась после выхода в 1832 г. на немецком языке «Путешествия по Венгрии в 1831 г.» Самуэля Людвига (1801–1869). Людвиг был немцем, но родился в семье книготорговца в небольшом венгерском городке Кёсег. Не удовлетворившись семейным бизнесом, молодой человек получил юридическое образование и поселился в Пеште. Однако одержимый страстью к путешествиям Людвиг в качестве секретаря принца Фридриха фон Шварценберга совершает поездки в Турцию, Грецию, Валахию и Трансильванию. В 1831 году он путешествует по Венгрии, а в следующем году издает описание этой поездки. В книге резко осуждалась политика властей в отношении венгерского сельского населения, доказывалась необходимость реформ и отмены крепостного права, поэтому издание было конфисковано. Но, тем не менее, книга получила распространение, и появилось ряд рецензий на нее в различных европейских изданиях.

Титульный лист книги С. Людвига «Путешествие по Венгрии в 1831 г.». 1832 г.

Особенно пространная рецензия неизвестного автора была опубликована в сентябре 1834 г. в лондонской газете «The Athenæum» [14]. Уже в октябре с некоторыми вольностями при переводе в петербургском журнале «Библиотека для чтения» появляется эпизод из рецензии о «водяном человеке» [1]. Критик иронизирует над доверчивым путешественником: «Некто, г. Лудвиг, путешествовал недавно по Венгрии, потому что нынче все путешествуют, и издал по-немецки свое путешествие, потому что нынче и немцы издают путешествия. Это бы еще не беда, но он рассказывает по-немецки такие вещи, каких давно уже не рассказывают и по-китайски. Обстоятельство, которое мы приведем, можно было бы счесть за шутку, если б в целой его книге хоть сколько-нибудь обнаруживалась наклонность к шутливости: напротив, г. Лудвиг никогда не смеется, и смеяться не любит в путешествиях».

Далее следует уже без всяких комментариев перевод упомянутого фрагмента из книги Людвига: «Из Рааба [6] отправились мы в Панкоте [5], а оттуда в Эстерхази [8], и вышли перед самым замком, чтоб посмотреть на остатки древнего великолепия, которым блистал он, когда жили здесь князья, его владетели. Тут, мы наткнулись на четырех венских жителей, которым тоже вздумалось побывать в Венгрии, и вместе с ними пошли по комнатам замка. В одной из них прекрасное собрание китайского фарфора. Зала обширна и примечательна отличнейшими альфреско. Большая часть комнат расписана в китайском вкусе, иногда по золотому грунту. Здесь видели мы изображение того чудного животного, которое было поймано в соседственном Нейзидлерском озере в последний год прошлого столетия. Оно совсем как человек, но покрыто чешуей, и снабжено рыбьими перьями. Под тщательным надзором, это морское чудо постепенно привыкло к людскому быту, и служило на кухне за поваренка. Оно не ело ничего, кроме сырой рыбы и жаб, и не произносило ни одного звука. Наконец, когда перестали опасаться, чтоб чудовище скрылось, и дали ему полную свободу, оно стосковалось на суше, – притом же боялось, может быть, и плети, которою ему часто грозили, – и в добрый час ускользнуло в озеро. Естественная история не представляет нам никаких сведений об этой породе животных, и появление подводного человека по сю пору остается необъяснимою загадкой».

Князь Эстерхази демонстрирует гостю статую Хани Иштока. Иллюстрация к рассказу И.-Н. Фогля «Истории от людей» («Öesterreichischer Volkskalender für 1855»).

Особенностью легенды является то, что она основана не только на устных преданиях, но и на двух рукописных документах. Наиболее старый из них – датируемая 17 марта 1749 года запись о крещении в приходе Капувар пойманного 15 марта странного монстра. И второй, где эта история описывается подробнее – отчет чиновника Пауля Роснштингеля, который имеет широкую датировку от 1788 до 1801 года. В отчете сообщается, что рыбаками Ференцем Надем и Михаем Мольнаром был пойман голый мальчик лет 10, похожий по своему поведению на дикого зверя. Он питался травой, сеном, не страдал без одежды, прекрасно чувствовал себя в воде. Мальчик провел в замке почти год, привык к одежде, участвовал в приготовлении пищи. Но когда к нему привыкли и ослабили наблюдение, то он прыгнул в воду и сбежал [10, с. 13–35].

Монстра стали называть Хани Иштоком (Hany Istók) и в печати первое упоминание о нем появилось в изданном в 1799 году «Описании Венгрии» известного географа и статистика Андраша Вайи [16, с. 16–17]. Но знаковым для раскрутки легенды стал 1803 год, когда сначала в «Preßburger Zeitung» [13], затем в «Wiener Zeitung» [17], потом со ссылкой на венскую газету в периодической печати Штутгарта [9], Веймара [12], Гамбурга [15] появилась новая версия, согласно которой существо видели неоднократно, и поймано оно было в 1776 году. Легенда о «водяном человеке» (der Wassermann), как стали называть существо в немецкоязычной прессе, обросла новыми деталями: мальчик превратился в юношу лет семнадцати; его пальцы были в двое длиннее обычных и между ними обнаружились перепонки; большая часть тела была покрыта чешуей; руки и ноги были несколько изогнуты от передвижения на четырех конечностях; с наибольшим аппетитом он питался сырой рыбой и раками. Через некоторое время «водяного человека» приучили к одежде. Он стал послушным, научился произносить некоторые слова, но так и не привык к мучным и мясным блюдам. И все же попытки социализации не дали результата, когда через «три четверти года» наблюдение ослабло, «водяной человек» прыгнул прямо в одежде в ров с водой и исчез.

Титульный лист и страница из книги А. Вайи «Описание Венгрии» (1799 г.).

Первая полоса газеты «Preßburger Zeitung» (1803, 26. Juli).

Газеты уверяли в достоверности истории. И в России нашлись люди, решившие подкрепить «действительно случившееся явление» своими доводами и объяснениями. В двух номерах «Северной пчелы» за 9 и 11 февраля 1835 года [8] были опубликованы рассуждения директора Училища гражданских инженеров генерал-лейтенанта Федора Андреевича Козена (1782–1840).

Первая полоса газеты «Северная пчела» (1835, 9 февраля).

Федор Андреевич в разное время служил по ведомствам иностранных и военных дел и многое повидал. В своем письме Козен ссылается на авторитет Эммануила Канта, поместившего рассказ о «водяном человеке» в свою «Физическую географию» [11, с. 206–207]. Корреспондент отнес поимку существа к 1800 году и пересказал историю его поимки и пребывания среди людей. Имея сомнения, Козен все же «в изумлении своем» вспомнил изречение Шекспира, что «на земле и под землей много кое-чего творится, о чем нашим философам еще и во сне не грезилось» [7], и отправился в Вену, где через несколько дней после приезда познакомился с племянником князя Эстерхази графом Волькенштейном.

Граф подтвердил все как очевидец: «Узнав о том, он немедленно отправился туда, чтоб видеть чудного водяного человека, и нашел его помещенного в цистерну наполненную водою: тамошние жители, по совещанию с рыбаками нашли, по мнению их, это средство наилучшим, чтоб облегчить отчаяние его от лишения свободы, и сберечь его жизнь, полагая, что вода ему так же необходимо нужна как рыбе, и тем его чуть не уморили. <…>

Более четверти часа он не мог пробыть в воде, чтоб не вынырнуть хоть на одну секунду, и не вдохнуть в себя атмосферного воздуха. <…>

Из этого следует, что водяной человек, имея вдоволь чистого воздуха в большом озере, не имел надобности каждые четверть часа высовывать из воды голову, чтоб не задохнуться, и что он непременно бы измучился от того в скором времени в цистерне, и наконец погиб бы, если б граф не приказал его из нее вынуть и содержать в комнате».

Козен излагает и гипотезу о причинах появления водного человека: «Женщина насносе, беременная случайно утонула в этом озере, и в то же время разрешилась от бремени. У младенцев в утробе материнской сердце образовано, как у всех земноводных, с двумя отверзтыми дуплецами (ventriculi cordis); но у младенцев после рождения, как скоро он только вдохнет в себя воздух, одно дуплецо сердца внезапно закрывается и зарастает, от того он лишается способности существовать в воде, тогда как у земноводных и после рождения оба дуплеца сердца остаются отверзтыми, от чего они свободно могут дышать и жить в воде и на земле». И вот у младенца родившегося в воде сохранилась эта особенность наподобие земноводных и «природа, при развитии его физических сил, приспособила его точно так чудесно, как она сохраняла среди зверей и всех возможных опасностей младенцев, некогда покинутых в лесу <…>».

Как видим, Век Просвещения не развеял заблуждений, суеверий и преданий, а дал возможность для их псевдонаучного объяснения. Козен также высказал сожаление, что князь Эстерхази не предоставил возможности «естествоиспытателям» изучить «водяного человека»: «Надобно полагать, что для него сверхъестественные происшествия не были в диковинку, что он надеялся наловить еще более таких людей в своем озере, и потому, не видя надобности приказать привести к себе в Вену этого водяного человека, нашел гораздо полезнейшим оставить его за поваренка на кухне своего управителя».

Любопытно, что видимо «осознав» невосполнимость утраты, кто-то из князей Эстерхази заказал статую «водяного человека», которую гости могли увидеть в его дворце, о чем пишет С. Людвиг и другие авторы.

В заключение Ф.А. Козен, также со ссылкой на И. Канта, пересказал историю Франсиско де ла Вега Касара («человека-рыбы из Льерганеса»), которую относят к 1670-м годам. Согласно легенде, юноша из небольшой испанской деревеньки Льерганес, находясь в Бильбао, во время купания был унесен в море и через пять лет выловлен рыбаками. Франсиско превратился в «человека-рыбу», он разучился говорить и после долгих расспросов смог произнести только название деревни, в которой родился. Молодого человека отвезли на родину, но его «умственные способности совершенно отупели» и «человека-рыбу» «ни к чему другому не могли употребить как для разноски писем». После 9 лет жизни в родном доме, Франсиско уплыл в море: «Полагают, что ему жизнь между людьми, наконец, в самом деле, показалась бестолковою, и он возвратился опять в общество рыб».

Охлаждающим душем для Козена с его «физиологической гипотезой» стала публикация в немецкоязычной «St. Petersburgische Zeitung» мнения известного медика, инспектора Витебской врачебной управы Карла Ивановича Гюбенталя (1786?–1858) [3]: «Хотя мы и должны согласиться с Шекспиром, что под солнцем есть многое, что и не снилось нашим философам, при этом однако кажется невозможным, чтобы рождение ребенка под водой могло придать такое направление органическим законам, которое бы могло превратить новорожденного в амфибию. Также и приведенные примеры найденных в лесах людей, которые переняли все свойства диких животных, ни в коем случае не могут быть приняты как доказательство метаморфоз этих чудо-людей, поскольку они опираются на совсем другие законы природы. Но, кстати, есть достаточное количество людей, имеющих хороший желудок и способных без вреда проглотить гораздо больше, чем рыб, крабов и лягушек; и также нет сомнения, что люди не хуже других животных могут иметь перепонки, и таких с длинными пальцами встречается чрезвычайно много. Exempla sunt odiosa! [4] Если кто-то, для подтверждения представленной гипотезы, займется проведением опытов с живыми животными на эту тему, то он, кстати, совсем не должен удивляться, когда в итоге он увидит юношу не превращенным в амфибию, а утопленным» [18].

Несмотря на скепсис в ученых кругах, за более чем 250-ти прошедших лет история водяного человека из Капувара – Хани Иштока – приобрела весьма значительную историографию и многократно находила отклик в художественной литературе, театре и музыке. Легенда весьма широко и свободно интерпретируется, обрастает новыми подробностями, фантастическими и романтическими сюжетными линиями. С 2009 года в Капуваре проходит фестиваль Хани Иштока, который положил начало новой волне адаптаций, поэтому легенда продолжается.

На наш взгляд, хотя и принято считать, что образцом для А. Беляева при написании романа «Человек-амфибия» послужили роман-фельетон «Человек, который может жить в воде» Жана де Ла Ира и роман «Человек-рыба» русского анонимного автора, сюжеты с Хани Иштоком и Франсиско де ла Вега Касара прямо или опосредствованно также могли оказать на него влияние.

Анонс:

История испанца Франсиско де ла Вега, «человека-рыбы из Льерганеса», относящаяся к XVII в., широко известна; но у де ла Веги был и менее знаменитый «младший собрат», веком позже объявившийся в Венгрии и получивший имя Хани Ишток. В России он стал известен благодаря книге С. Людвига «Путешествия по Венгрии», в которой передавалась легенда о пойманном в озере «чудном животном», во всем подобном человеку, но покрытом рыбьей чешуей. По разным описаниям, «рыбочеловек» походил на мифологических обитателей болот и озер. Помимо легенд, сохранились документы: запись о крещении «странного монстра» и отчет чиновника о поимке голого мальчика лет 10-ти, поведением похожего на дикого зверя, не владеющего речью, который питался травой и сеном и чувствовал себя в воде как в родной среде. Прожив год в неволе, он при случае ускользнул обратно в озеро. Рассказы о Франсиско де ла Вега и Хани Иштоке фигурируют в «Физической географии» И. Канта; они же, вероятно, были использованы А. Беляевым при написании «Человека-амфибии».

Статья опубликована также на сайте History.eco

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco