В ЧЕМ МЫ ПРЕВОСХОДИМ ФАШИСТОВ?

Улицы лукашисты зачистили. Дворовые марши, которые и так-то особого смысла не имели, стали экзотикой, от «незарегистрированной символики» города зачистили настолько тщательно, что докапываются даже до коробки из-под телевизора на балконе. Наивные надежды, что режим разрешит политические партии хотя бы как средство выпуска пара недовольства, разбились о суровую реальность. С независимыми профсоюзами и стачкомами та же ситуация. Совершенно затухли восторги по поводу помощи прогрессивного Запада. Многие методом исключения приходят к тому, что наша неприступна крепость – Интернет. Мол, на этом поле диктатору ничего не светит, он как корова на льду. Вот что пишет нам читатель:

«К числу проблем власти добавляется информационный кризис. Как бы лукашистский режим не называли, но, он продолжает быть информационной автократией, а для него в первую очередь важна пропаганда, а не насилие. Конечно, у них получилось захватить традиционные СМИ, но в интернете они проигрывают с треском и сделать-то ничего с этим особо не могут, а привычные средства административного давления попросту не работают.

Просто, в какой-то момент произойдет широкомасштабный кризис, который потребует мобилизации широких народных масс, а они просто возьмут и не организуются по желанию начальства, зато, организуются те, кто к этой ситуации был готов. А значит важно быть именно в этой категории».

Подобная точка зрения весьма широко распространена, и она не то, чтобы ошибочна. Просто сама постановка вопроса в корне не верна. Действительно, современные гибридные диктатуры, типичным примером которой является лукашистская, еще называют информационными. Информационная автократия (англ. Informational Autocracy — IA) — тип авторитарного политического режима, который появился в начале XXI века. Власть в нем удерживается с помощью цензуры, подавления или маргинализации независимых СМИ, кооптации информационной элиты и оснащения информационными системами полиции и спецслужб для подавления попыток восстания. Теория информационных автократий разработана Сергеем Гуриевым и Дэниелем Трейсманом.

В отличие от классических автократических моделей, информационные автократии делают ставку не на массовые репрессии, а на репрезентацию своей власти как наиболее компетентной и безальтернативной. Впрочем, грубый физический террор при этом тоже может применяться довольно широко, и даже на современной технологической базе. В этом смысле последние точечные репрессии в РФ, направленные не против участников уличных акций, а исключительно против актива, очень эффективны. Но самое главное в другом.

Авторитарным диктаторам совершенно без надобности мобилизация широких слоев населения. Это тоталитарные режимы делают ставку на максимальное вовлечение в общественное движение широких народных масс. А вот режимы авторитарные добиваются как раз обратного – то есть НЕУЧАСТИЯ общества в политике. Именно поэтому сравнение многосоттысячных августовских маршей под БЧБ-стягами с жалкими ябатингами, куда из провинции свозили зашуганных бюджетников и российских пропагандонов, не имеет никакого смысла. Режиму абсолютно не нужно противопоставлять более мощные провластные демонстрации антиправительственным. Ему нужно одно – чтобы никаких массовых митингов не было вообще. И с этой задачей он справляется.

По той же самой причине соревноваться с оппозиций за влияние на нетелевизионную аудиторию в Интернете лукашисты просто не будут. Нет в этом никакого смысла. Если у оппозиции (не важно какой – «невероятной» или радикальной) существует необходимость вывести массы на улицы (скажем, в пресловутый День Х), то у режима информационной автократии задача – не допустить столпотворений на проспектах. Оппозиция для мобилизации использует Интернет, а чтоб демотивировать протестующих, режим использует превентивные репрессии против активистов и демонстрацию карательной мощи непосредственно перед запланированными уличными акциями.

Если массовые протесты удается сорвать, то власть радостно демонстрирует картинку «В Багдаде все спокойно». Что при этом транслирует в информационном поле оппозиция? Ну, как бы ничего… Теперь вопрос: зачем власти побеждать несогласных в интернет-пространстве, тратить на это силы и средства, если ЕЙ ЭТО ПРОСТО НЕ НУЖНО? Лукашенко плевать, что вы засчитаете ему техническое поражение за неявку на битву в свой телеграм-чат или ютуб-канал.

Это не хорошо и не плохо. Это объективная реальность, которую надо воспринимать такой, какая она есть. Интернет в условиях информационной автократии становится информационным гетто для оппозиции. Ну, или партизанским лесом, где можно отсидеться, если вам этот образ ближе. Вот только для оккупантов партизаны, которые лишь отсиживаются в лесной чаще, ни малейшей опасности не представляют, если те не выходят оттуда, чтоб пускать эшелоны под откос и устраивать засады на дорогах.

Так же и с Интернетом. Можно сколько угодно проводить бессмысленные онлайн-голосования и побеждать в них с разгромным счетом виртуального врага. Интернет – это никакое не поле битвы с диктатурой, а всего лишь инструмент мобилизации масс. Инструмент, которого власти довольно трудно лишить нас, по крайней мере пока (хотя, вообще-то оное возможно, что подтверждает опыт Китая и Туркмении, который сейчас пытается перенимать РФ).

Однако мобилизация имеет лишь для действий в оффлайновой реальности. А любые попытки перенести борьбу в информационное гетто, где врага просто нет или он присутствует номинально в виде какого-нибудь комичного телеграм-канала «Желтые сливы», есть подмена реальной борьбы ее имитацией, информационным онанизмом.

Поэтому не стоит заниматься самообманом. На информационном поле режим пока тоже имеет именно ту картинку реальности, какую желает. Наша задача – собраться с силами и дать ему бой. Для начала – за «картинку», и это будет составляющей борьбы за власть.