В ЧЕМ ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА ЛУКАШЕНКО?

В информационных автократиях пропаганда создает картинку реальности, в которой диктатор мудр, силен, велик, неуязвим и фактически бессмертен. Но видимость обманчива. И даже наоборот: чем сильнее тиран болен, тем навязчивее пропаганда лепит из него мачо-спортсмена-ловеласа. Чем хуже у него дела на внешней арене – тем заливистее поют жополизы о росте его авторитета и влияния в мире. Но есть нечто, что зависит исключительно от нас – это поддержка властителя. Она либо есть, либо ее нет. Пропаганда может убедить нас, что другие его безумно любят, и лишь отдельные отщепенцы смеют не восторгаться отцом нации. Иногда она даже достигает в этом успехов. Но…

Но приходит момент, и народ с удивлением и злорадством понимает – КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ! В гибридных диктатурах такой момент случается чаще всего во время выборов. В Беларуси момент истины наступил в августе 2020 года, когда задолбавший всех старикашка не смог победить на выборах какую-то домохозяйку. Не суть важно, сколько он реально набрал процентов. Главное, что в глазах большинства белорусов он проиграл. Люди увидели, что они – не отщепенцы, а большинство, причем большинство подавляющее.

Это явление называется кризисом легитимности, когда авторитарный правитель внезапно теряет поддержку молчаливого большинства. В демократии это означает конец карьеры публичного политика, но при диктатуре у него есть много возможностей сохранить господство. Можно, например, уйти в тень, поставив во глав государства свою марионетку. Но это опасно – а ну как ставленник решит избавиться от кукловода? Поэтому чаще всего обанкротившиеся диктаторы делали ставку на насилие. Раз подданные не любят и не уважают тебя, так пускай хотя бы подчиняются из страха быть наказанным!

Тактически проблема решается, но стратегически лишь нарастает. Власть всегда базируется на авторитете (пускай хотя бы силовом). Нет авторитета – нет власти. Кризис легитимности авторитет подтачивает и в определенный момент даже с помощью страха становится невозможно добиться подчинения общества. Да, путь к новому политическому кризису занимает иногда годы, но сам кризис неизбежен.

Кризис легитимности становится главной головной болью обосравшегося каудильо, источником всех его бед. Например, окружение диктатора (особенно молодежь) почему-то не испытывает восторга по поводу того, что элита фактически стала заложником дряхлеющего автократа. Он-то, может быть, и умрет в своей постели, но кризис легитимности – проблема не столько правителя, сколько всего правящего режима. После смерти фюрера ее все равно придется как-то решать.

Но хуже всего, если очередной социальный взрыв происходит, пока главарь жив. Госноменклатура в этом случае находится между молотом и наковальней: с одной стороны – народный гнев, с другой – кары, которые обрушатся на голову недостаточно лояльного прихлебателя. Согласитесь, ситуация очень неприятная для правящего класса, и потенциально она грозит кризисом лояльности, который может привести к дворцовому перевороту. Решат приближенные, что «Акелла уже не тот» – и сыпанут чего-нибудь в суп. А потом устроят пышные похороны и будут притворно рыдать у гроба «вождя и учителя», уже поделив власть и собственность.

Допустим, для Лукашенко эта угроза пока нее очень актуальна (хотя, как знать?), он повязал своих приближенных кровью и преступлениями, нагнал на них страха и контролирует с помощью КГБ. Но даже в этом случае у него возникает проблема трансферта власти. Если дед утратил народную любовь, разменяв ее на лютую ненависть, то как он передаст власть внутри семьи? А именно это старается сделать любой престарелый диктатор, поскольку таков единственный механизм гарантии сохранения наворованного. Вот хочет Лука передать трон Коленьке – а уже фиг. Если кризис легитимности не будет преодолен, преемник наследует и весь негатив, то есть не будет обладать легитимностью в момент обретения власти, окажется слабым, уязвимым перед тем же дворцовым переворотом или низовым восстанием.

Санкции, пусть это и не великая проблема – тоже следствие кризиса легитимности. Назарбаев – диктатор. Алиев – диктатор. Путин – такой диктатор, на котором клейма негде ставить. Но кризиса легитимности у перечисленных персонажей нет и мировое сообщество воспринимает их, как полномочных лидеров, с которыми незазорно вести дела. Даже если они фальсифицируют выборы, но сохраняют при этом видимость благопристойности, не доводят дело до социального взрыва – они остаются рукопожатными главами государств. А Лукашенко – изгой, который уже никогда не сможет отмыться от клейма нелегитимного узурпатора. И он превращает в изгоя всю страну.

Последнее обстоятельство делает Лукашенко уязвимым перед давлением своего единственного «союзника» - Путина. Последний отлично понимает, что дуче слаб, кремлевский император может манипулировать им, настраивая против крепкого картошка его же окружение. Может откровенно угрожать недружественным поглощением. Помните, зимой 2019 года в Минске происходили довольно многочисленные демонстрации против интеграции? Вряд ли сегодня многие выразят таким образом поддержку суверенному диктатору, видя в нем меньшее зло.

Как видим, такая ерунда, как неубедительно сфальсифицированные итоги выборов, приводят к целому комплексу проблем (мы перечислили далеко не все). Для Лукашенко разрешение кризиса легитимности – главная головная боль на ближайшие годы (а, может, никаких лет впереди у него уже нет, об этом никто не знает).

Давайте смоделируем возможные варианты выхода из кризиса. Поскольку в гибридной диктатуре источником легитимности являются выборы, то именно от электоральной зависимости он свою власть и постарается освободить. Например, в свете грядущей конституционной реформы попытается трансформировать Беларусь из суперпрезидентской республики в парламентскую, при которой основной массив властных полномочий перемещается в правительство, а премьер-министра будет назначать парламент. Да, чтобы сохранить свое доминирующе положение, придется как-то обеспечивать победу своих ставленников на выборах депутатов, но это в целом вопрос технический. В итоге власть от президента Лукашенко передается Лукашенко-премьеру, и мнение населения уже никого не колышет.

Другой вариант – «елбасизация» системы управления по казахстанскому сценарию: бессменный вождь уходит, чтобы остаться. Формально пересидент будет наделен почетным титулом «аятоллы» и статусом главы Совбеза. Последний становится своего рода хунтой, контролирующий правительство, президента, парламент, региональную бюрократию, формально ни за что не отвечая и находясь над властью и над законом.

Столь масштабные трансформации системы управления можно провернуть только в рамках конституционной реформы, а конституционная реформа невозможна без электоральной процедуры. В этом – слабое место Лукашенко и наш шанс.

Да, он постарается максимально оттянуть опасную для себя перестройку системы. Да, в рамках процедуры хитрый дуче может поиграть в либерализацию, может даже объявить о своем уходе из политики после проведения конституционной реформы. Будьте уверены – на…бет! Позиция гражданского общества должна быть непоколебимой – НИКАКИХ РЕФОРМ ДИКТАТУРЫ, ТОЛЬКО ЕЕ ДЕМОНТАЖ! Причем следует отдавать себе отчет, что проектного демонтажа (реформы сверху) быть не может, систему надо будет крушить ударами снизу.

А оппозиции следует перестать заниматься дурацкими флешмобами, а заняться серьезной системной работой, цель которой – срыв конституционной реформы любыми возможными средствами.