"Условный рефлекс неверия к власти"

«Условный рефлекс неверия к власти» – считается, что эта фраза принадлежит В.В. Познеру. Честно скажу, что я не проверяла так ли это, поэтому авторство никому приписывать не стану. Но, почему с этой фразы начинаю разговор, и почему она вынесена в заголовок? А потому что я все чаще и чаще слышу ее или вижу в разных либеральных пабликах. Антиваксеры усердно «куют» под нее свои доводы, обвиняя ученых и правительство во лжи, вменяя в вину государственным чиновникам алчность, утверждая, что «вакцинация – способ нажиться производителям вакцин».

Я сейчас не стану повторять весь тот бред, которым артистично блажат записные «поборники» Конституционных прав, «борцы» за социальные преобразования и «радетели за здоровье наших детей» – координаторы и директора российских отделений испанского праворадикального CitizenGo. (Кстати, это движение и в самой Испании считается маргинальным, однако, в России, за продвижение противовакцинной повестки взялись деятели культуры, творческая интеллигенция, некоторые медицинские работники и, что особенно обидно, политолог С. Е. Кургинян). Не стану, потому что и не зачем, в любое место ткнись и познакомишься с полным перечнем доводов, приводимых против вакцинации.

А суть развернутой в стране антиваксерской компании та же, что и у тех, кто стоял на Болотной, кто формировал бюджеты для «расследований» Навального, кто всеми силами стремится возродить национальную рознь между народами России, кто под видом мигрантов засылает сюда радикальных исламистов, кто стремится уничтожить нашу Родину. И откровенного говоря, «условный рефлекс» на уничтожение всего, что кажется русским, это как раз про таких деятелей.

Поэтому, я и хочу, в той степени, что мне доступно, поразмышлять над «условным рефлексом неверия». А для того, чтобы этот самый условный рефлекс выработался, нужно время. Значит чуть-чуть истории…

Я родилась и выросла в СССР, мой дед – при его императорском величестве Николае II Кровавом. Именно, что Кровавым, величал последнего русского царя старик, который родился до Первой мировой, восьмым, предпоследним, ребенком, в весьма знатной дворянской семье. И всю «прелесть» двадцатого века – военных лет Первой мировой, двух революций, гражданскую войну, голод, восстановление и снова голод, Великую Отечественную и сопутствующий ей голод, и снова восстановление – вынес на своих плечах и прочувствовал на собственной шкуре. Дед немного недотянул до нового тысячелетия, всего-то три годочка… И, как часто это бывает с пожилыми людьми, он все чаще и все более подробно говорил о временах своего отрочества и юности.

Верил ли народ Николаю II?

Мы впитываем морально-нравственные ориентиры в раннем детстве от тех людей, что нас окружают, от ближайших родственников – родителей, бабушек, дедушек. Буквально с младенчества, не осознавая того, что видим, не понимая сути происходящих вещей, мы вбираем, на подсознательном уровне, самые глубокие, основополагающие нормы того, что раньше называли девизом рода. И это относится не только к дворянским родам. У каждого рода – будь вы из крестьян, мещан, помещиков – есть свой девиз.

Вот такой «родовой девиз», конечно, имеет словесное выражение, и дворяне даже писали его на гербах. Например, роду Толстых принадлежал девиз «Преданностью и усердием», Румянцевых – «Не только оружием». Промышленники Демидовы, после того как получили графский титул взяли девиз – «Делами, а не словами», купцы Шелиховы – «Верою и усердием». Все перечислять не стану, слишком много. Но для того, чтобы понять, что мы – голос наших предков, этих примеров достаточно.

Будучи детьми, мало что сознавая и еще не умея читать, мы впитываем манеру поведения, эмоции и реакцию на какие-то события от нашего ближайшего окружения – так в нас формируется морально-нравственный императив, нравственная максима, которой мы будем следовать безоговорочно, без размышлений и без сомнений всегда и во всем. И ее же мы передадим своим детям.

Кстати, корни фразы «сын за отца не отвечает», как раз в этой самой нравственной максиме. Сын ли, дочь ли возьмут от родителей только то, что для тех свято. И слова тут большой роли не играют. Поступки, эмоции – только это и больше ничего.

Так вот, возвращаясь к вопросу о том, верил ли народ Николаю II, скажу – верил. До последнего момента верил. Верил и надеялся, что государь защитит и справится с террористами, которые за первое десятилетие начавшегося двадцатого века убили порядка двадцати тысяч государственных чиновников. (Оцените размах и возможности тех, кто всеми помыслами стремился к свободе и демократии). И при этом население России отнюдь не было слепым и раболепным быдлом, как теперь любят представлять крестьянство и рабочих. А аристократия не была сплошь в оппозиции к царской власти. Дело в том, что главный морально-нравственный императив России – вера, царь, Отечество. Вот эти три понятия и есть рефлекс – только безусловный – русской души, русского Духа.

В то время в стране «орудовало» меньшинство. И Николай, при всем к нему негативном отношении, отнюдь не был слаб. Приписывание ему роли слабого правителя, говорит только о том, что кое-кто стремится подкорректировать память о последнем русском царе. Николай просто хотел слыть либеральным правителем, ратовавшим за свободу, говорил о повышении благосостояния для населения и чаял заниматься просветительством. Но желание было сформировано на уровне мысли, а душой он был обычным дворянином с присущей этому классу спесью и высокомерием.

Ремарка:

Он для народа чего-то хорошего хотел исключительно для того, чтобы поддерживать реноме просвещенного правителя, давшего людям свободу и демократические ценности. В то время же весь Западный мир, в едином порыве, демонизировал русского царя, приписывая тому черты тирана и деспота. (Правда знакомо, как будто про день сегодняшний говорим). Николай не о стране думал, когда приближал к трону либеральную интеллигенцию – западников, он им понравиться хотел. Думал бы о стране, о народе – принимал бы совсем другие решения и проводил бы совсем другую политику.

А еще Николай верил в то, что его ближайшее окружение имеет стойкие понятия о чести и достоинстве. Но… несмотря на прописанные на гербах девизы, самые либеральные и просвещенные – цвет российского дворянства – уже ничего не знал ни о чести, ни о достоинстве. Они жаждали свободы от тирании.

Ремарка:

Свобода – это безответственность, анархия, отсутствие каких-либо морально-нравственных границ. Свобода – это свобода, а значит никаких границ. А душе, духу русского человека чужда свобода, потому что он живет на воле, управляется волей, и волен в себе и жизни своей.

Так вот, подавляющее большинство населения Российской Империи царя не предавало. Его предала кучка дворни, которую он собственноручно приблизил и пестовал, стремясь сравняться с ними в понимании «передовой философской мысли» о свободе и пользе демократии и либерализма. И ведь, тот же Родзянко, Милюков, да собственно, практически все те, кто, так или иначе, принимал участие в февральских событиях 1917 года, были далеко не глупыми людьми. А посмотрите с какой скоростью развалилось государство – года не прошло.

Умные, образованные люди, имеющие за плечами массу достижений, обученные управлять, вооруженные теорией оказались полностью беспомощны перед практикой. И еще немаловажная штука – а им-то народ и не верил.

Представляете, люди-то ведь до расстрела царской семьи ждали, что царь одумается и возьмет власть «что от бога дадена». Реально ждали. И когда грянула гражданская война очень многие осознанно встали под белые знамена, полагая, что воюют на стороне царя. Обманулись. И как только поняли это, так перешли на сторону большевиков.

Прекрасно сознаю, что этот маленький исторический экскурс никому ничего не доказывает. Особенно на фоне последних кинорассказов о причинах и ходе революций 1917 года. Послушать создателей фильма, так и правда поверишь в то, что вся Россия против царя взбунтовалась. Нет, не вся. И не нужно думать, что если по великосветским гостиным ходили сплетни о царской семье, если в народе усиленно возбуждали ненависть к Александре Федоровне, если интеллигентный либеральный хор звучал все громче, а нравы падали все ниже, то это было повсеместно. Нет. И для основной массы дворянства, и для разночинцев, мещан, рабочих, крестьян, царь, так и оставался царем – единственным человеком, чьей власти они готовы подчиняться.

Николай II, подписав отречение, тем самым совершил предательство по отношению к населению страны. Но… ему продолжали верить и на него продолжали надеяться.

Я у кого-то, к сожалению, не могу вспомнить автора, читала – «В Ипатьевском доме расстреляли не только царскую семью, тогда была расстреляна надежда народная, а с ней была убита и сама будущность Российской Империи». (Цитата не дословно).

Когда умерла надежда на царя, люди поверили Ленину.

Не стану описывать перипетии гражданской войны. Скажу только одно: как бы ни старались сегодня обелить – отмыть от крови русского народа – белое движение, достаточно вспомнить, что те, кто сражался в рядах белогвардейцев, переходили на сторону красных. Как только стало отчетливо ясно, что все это не про восстановление монархии, что каждый из белых генералов, ради власти, готов на сделку с врагами, что страну норовят расчленить – так стало таять «белое воинство», как снег под жарким солнцем. Кто-то просто дезертировал и шел в родные края. Кто-то примыкал к анархистам. Кто-то организовывал банды и начинал грабить во имя себя самого, в надежде, что обогатившись он сможет отбыть за границу. И многие переходили на строну красных.

Ленину – поверили, и в Ленина поверили. И стали из того, что осталось от некогда Великой Империи, создавать новое государство. А потом поверили Сталину. И ни Ленин, ни Сталин народ не обманывали.

А дальше – да, обманулись. Сами. Народ обманулся и предал того, с чьим именем в бой шли, с чьим именем вырывали у врага Победу, к чьим ногам кидали знамена поверженных вражеских дивизий.

Позднее Хрущева отправили на пенсию, но факт предательства уже свершился, и отставка, к сожалению, мало что изменила. Потом был Брежнев, над которым шутили, про которого рассказывали анекдоты, но при этом строили жилье, поликлиники, школы, детские сады, университеты, заводы, научные институты, города, дороги и магистрали – страна расцветала, а мы назвали это время застоем. И только без малого сорок лет спустя после его смерти, вспоминаем добрым словом, сознавая, что его время и дало нам почувствовать вкус мирной жизни.

Ну а дальше были Горбачев и Ельцин, предавшие и страну, и народ, развязавшие гражданские войны, открывшие границы для террористов, бандитов, наркоманов и голода.

Не в одиночку они уничтожали Россию. Были у них сподвижники, соратники, товарищи… Да что были? Они и сейчас есть и большинство очень не плохо себя чувствуют и продолжают начатое тридцать лет назад дело – расчленение России. Что-то у них получилось – Прибалтика, Украина, Грузия, Молдавия – почти страны, где царит промышленный упадок, технологическая архаика, зато процветает декоммунизация, русофобия и нацизм. Вскорости, судя по всему, к уже перечисленным вассалам Госдепа добавятся вассалы Великого Турана – Азербайджан, Армения, Казахстан.

И вот двадцать лет мы живем относительно мирной жизнью. Относительно, потому что было Приднестровье, Чечня, Абхазия, Южная Осетия… Сейчас кровоточит Донбасс.

А мы… А что мы? Мы слушаем, внимаем и согласно киваем головами – «условный рефлекс недоверия к власти». А к власти ли?

Реформаторы конца восьмидесятых и начала девяностых – это же советская партийная элита – лучшие люди страны, которым Советский Союз обеспечил все – место проживания, лучшее образование, успешную карьеру, лучшее медицинское обслуживание, лучшее «место у кормушки». А народ работал – строил, возводил, решал задачи, создавал, боролся с несправедливостью…. И со всех этих «лучших» требовали только одно – организовывать бесперебойную, эффективную работу государственного аппарата. А за ошибки и лень, максимум что их ждало – выговор с занесением и отстранение от должности. Это только в буйной фантазии Ахеджаковой «лучших людей» ловили и расстреливали. Ничего подобного, вон они, красавцы, и поныне заседают в комитетах, госкорпорациях, на высоких должностях и требуют свободы от тирании, защищают права человека и продвигают демократические ценности.

Сознаю, что вот этот небольшой, вокруг и около исторический, описательный опус мало кому что-то докажет. Но, возможно, хотя бы кого-нибудь заставит задуматься над некоторыми моментами современности.

Вот такое могло такое случиться?

Дед Зеленского был хорошим бойцом, а после войны пошел служить в милицию – в уголовный розыск. И хорошо служил Родине, охраняя правопорядок. Вышел в отставку в чине полковника МВД. И ведь Володя Зеленский был уже юношей, когда дед умер.

Вполне возможно, что большее влияние родители на сына оказывали. Тогда… какой девиз рода поддерживает В. А. Зеленский, президент Украины? Как такое могло случиться, что сломалось в людях, когда?

Мария Шукшина со всем артистическим пылом сражающая против прививок. Дочь Василия Макаровича Шукшина, «уличающая» ученых в алчности, повторяющая весть бред, что сочинили те, кто раз за разом отрывает от России по кусочку, по шматочку, превращая людей, оставшихся вне русского мира, в самых яростных врагов. Не России – нет. Этих людей превращают во врагов самим себе, убивая их разум и души.

А ведь сам Шукшин, за что бы ни брался, всегда показывал русскую душу. Мы все Достоевского по этому поводу поминаем, Чехова… Но у них не столько русские души, сколько «интеллигентские», вот те самые, что крутились вокруг царя. А у Шукшина – русские. Вспомните «Печки-лавочки» – ведь все просто до посконности, там и сюжета-то как такового нет, а вот душа показана. Самая, что ни на есть русская…

И какой девиз он дочерям передал?

Знаете, вот я пишу все это, и перед глазами встают, как живые, дед, который часто повторял – не важно, в каком роду ты родился, важно кто ты сам. Мои соседи – военврачи, прошедшие всю войну и рассказывающие о том, как прекрасны рассветы над Бугом. Учитель НВП, убежденный, в том, что «пуля – умница, а вы – дураки, потому что только дураки не могут выучить траекторию полета пули». Учительница литературы — высокая, худая и прямая как палка пожилая женщина, которая два года выживала в концлагере. Она очень любила стихи Маяковского. В кабинете хранился раритет – граммофон и несколько пластинок, на которых Качалов читал «Товарищу Нетте…» и «Левый марш». А еще была крестная моей мамы, маленькая, сгорбленная женщина, курившая «Беломорканал». Она четыре года из-под огня противника вытаскивала раненых и фраза «все хорошо, надо только потерпеть», стала ее визитной карточкой на всю оставшуюся жизнь. И бабушка моей школьной подружки. Мне, эта чрезвычайно грузная, с трудом передвигающаяся женщина, казалась на редкость некрасивой, но мы с подружкой всегда приносили ей сухари и горчичные сайки. И эта некрасивая, толстая старуха прятала их в мешок, который висел над ее кроватью, и вела нас на кухню, где угощала чаем с конфетами и ватрушками. На вопрос, зачем ей сухари и сайки, она пожимала плечами, опускала глаза и говорила – «я их по ночам грызу, очень голода боюсь». Эта некрасивая старуха пережила всю блокаду, она на заводе работала, токарем. И после войны, еще тридцать лет токарем отработала.

Их много, этих людей с русскими душами, что прошли всю войну, выстояли и победили. Они никогда не считали себя героями. Они очень просто жили, и «девиз своего рода» передавали делами, а не словами. И знаете, у них действительно был условный рефлекс – Родину защищать.

А недоверие к власти – это не про них, да и не про нас. И власть, за прошедшие двадцать лет, не давала повода для сомнений. Но к власти есть пожелание, и не только мое, а и тех, кто остался памятью – сохраните Россию. Пожалуйста.

Для этого не нужно делать что-то не бывалое, нужно просто применять те законы, что уже приняты. Перед законом все равны – это сейчас главное.